Относительно приблизительной хронологии Павловых гонений на Церковь среди ученых особых разногласий нет. Большинство ученых полагают, что Иисус умер в 30 году н. э.; возможен разброс от 29 до 33 года, но не более. Учитывая другие относительно точно датируемые факты, а также хронологические указания в посланиях Павла («спустя три года» он сделал то, «через четырнадцать лет» сделал это – см. Гал. 1:18; 2:1), практически все приходят к выводу, что он обратился через три или четыре года после смерти Иисуса. Так что возьмем за точку отсчета 33 год н. э. Это значит, что Павел преследовал христианскую Церковь в первые три года ее существования.

У нас нет способа узнать, продолжались ли гонения с его стороны всего несколько месяцев или несколько лет. Более того, мы не знаем, где это происходило. Книга Деяний утверждает, что это было в местах служения Иисуса, – особенно в самом Иерусалиме, – а также на севере оттуда, по направлению к Дамаску (Деян. 8:1–3; 9:1–2), однако есть серьезные причины в этом сомневаться. Сам Павел пишет, что вскоре после обращения «церквям Христовым в Иудее лично не был известен» (Гал. 1:22). Значит, маловероятно, что он свирепствовал там, словно лиса в курятнике. Более того, он ясно дает понять, что обратился не в Иерусалиме, хотя не говорит, где именно (по словам Деяний, это произошло «на дороге в Дамаск»). В результате мы не можем сказать, насколько распространились за первые два-три года последователи Иисуса и где услышал о них Павел.

Как услышал о них Павел – нетрудно догадаться. Первые последователи Иисуса – его ученики, поверившие в воскресение, и те, кто услышал об этом от учеников и тоже уверовал, – были иудеями до мозга костей. Очевидно, они распространяли свою веру, общаясь с другими иудеями, делясь с ними своей «благой вестью» на различных иудейских мероприятиях. Во всем Израиле, в Сирии и Киликии, а также во всех близлежащих областях иудеи каждую субботу собирались в синагогах. Должно быть, там иудеи, уверовавшие в Иисуса, и рассказывали остальным, что он – Мессия, умерший и воскресший из мертвых несколько месяцев, год или два года назад.

Важно задуматься над тем, почему такая проповедь могла привести к жестоким гонениям со стороны не только Павла, но и, судя по всему, других иудеев одного с ним образа мыслей. Мы уже упомянули, что самая жестокая религиозная нетерпимость возникает между близкими течениями. Гражданскую власть христиане пока не беспокоили – они не нарушали никаких законов. Гонения на них были вызваны религиозной враждебностью, связанной, по всей видимости, с самой сутью их веры. Все дело было в том, что говорили последователи Иисуса – для простоты будем уже на этой ранней стадии называть их христианами.

Камень преткновения определить несложно. Это главное утверждение христианской веры. Последователи Иисуса называли его Мессией. Проблема, связанная с этим, была очевидна и бросалась в глаза. Как Мессия может быть распят?

Чтобы понять, почему заявления о мессианстве Иисуса вызывали у иудеев такую ярость, нам придется забыть о многих столетиях последующей христианской мысли, о горах христианских богословских рассуждений, о массовом христианском «понимании» того, как Иисус стал исполнением Писаний. Многие христиане в наше время всерьез не могут понять, почему иудеи в древности – а также и позже, вплоть до нашего времени, – не хотят признавать Иисуса Мессией. На традиционный христианский взгляд, здесь все просто и понятно: сами иудейские писания предсказывали, что Мессия родится от девы в Вифлееме, будет великим учителем и целителем, претерпит мучительную смерть за грехи других, а затем воскреснет из мертвых. Все это есть в Библии – в Священном Писании иудеев. Почему же иудеи этого не видят? Что они, читать не умеют?!

Разумеется, не все христиане так думают. Так думают те, кто приучен читать Ветхий Завет определенным образом, видя пророчества о будущем Мессии там, где иудеи никаких мессианских пророчеств не различают.

На всем протяжении истории, когда христиане указывали на пророчества об Иисусе в Ветхом Завете, иудеи отрицали, что в этих отрывках содержатся мессианские пророчества. Христиане, например, утверждают, что пророк Исаия за много веков до распятия предвидел явление Иисуса, когда писал эти строки: «Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас» (Ис. 53:5–6). На это иудейские читатели отвечают: Исаия нигде не говорит, что речь идет о мессианской фигуре. Напротив, он говорит о ком-то, кто уже пострадал, и не называет его Мессией. Более того, немного раньше он ясно объясняет, кто этот «страдающий раб Господень». Это сам Израиль, страдающий за грехи народа (см. Ис. 49:3).

Во времена Павла среди иудеев, ожидавших Мессию, не было и мысли о том, что Мессия будет страдать за грехи других или воскреснет из мертвых. Напротив, ожидания их были совершенно иными.

Из свитков Мертвого моря нам известно, как иудеи того времени представляли себе Мессию и чего от него ждали. Само слово «мессия» буквально означает «помазанный»: изначально оно относилось к царю Израиля, которого во время коронации помазывали маслом, показывая этим, что Бог выбрал его в качестве вождя для народа. В I веке царя у иудеев не было, они находились под властью чужого государства – Рима. Многие иудеи считали такое положение ужасным, нестерпимым – и с нетерпением ждали, когда же Бог воздвигнет иудейского царя, который победит врага и вернет Израилю свободу. Это и будет великий и могучий помазанник Божий – Мессия.

Другие иудеи полагали, что будущий спаситель еврейского народа – не человек, а некая космическая фигура, небесный царь, который явится на облаках небесных судить злые царства мира сего и устанавливать вместо них Царство Божие. Этот космический судья – или кто-то, им назначенный и помазанный, своего рода эмиссар Бога, – и будет управлять этим царством.

Третьи же полагали, что будущим правителем грядущего Царства Божия станет могущественный священник, которого Бог наделит властью правильно толковать закон: он поведет народ Израилев по путям Божиим, прочь от иноземных угнетателей.

Несмотря на эти разногласия, во всех вариантах имелось нечто общее: Мессия – мощная фигура, победитель, который разобьет врагов Израиля, продемонстрирует всему миру силу истинного Бога и дальше будет твердой рукой править народом Божиим в освобожденной земле Обетованной.

А кто такой был Иисус? Распятый преступник. На публике он появился как малозначительный, не слишком известный апокалиптический проповедник из северной сельской глуши. В конце жизни совершил с горсткой своих учеников паломничество в Иерусалим. Но там умудрился поссориться с правосудием – и был без церемоний схвачен, допрошен, подвергнут пытке и казнен мучительной и позорной казнью по уголовным обвинениям. Какой же это Мессия? Это полная ему противоположность!

Есть причины полагать, что при жизни Иисуса некоторые его последователи могли подозревать в нем Мессию. Казнь его разбила все надежды: ведь Мессия не может быть казнен! Но дальше некоторые из его сторонников пришли к мысли, что после смерти его произошло великое чудо: Бог воскресил Иисуса и вознес его на небеса. Эта вера подтверждала прежние ожидания: Иисус действительно был избран Богом. Он был помазанником. Мессией.

Воскресение надежды, казалось бы, полностью разрушенной, заставило ранних последователей Иисуса обратиться за разъяснениями к конечному источнику религиозной истины – иудейским священным писаниям. Там обнаружились пассажи, где говорилось о ком-то – то ли человеке, то ли всем израильском народе, – страдающем, но оправданном Богом, например, отрывок из Ис. 53, приведенный нами ранее. Последователи Иисуса объявили, что эти отрывки относятся к будущему Мессии. Это предсказания об Иисусе.

Это и стало их «благой вестью». Иисус – в самом деле Мессия, но не такой, какого все ожидали. Воскресив Иисуса из мертвых, Бог показал, что смертью его принес в мир намного более великое спасение, чем то, которого ждали иудеи. Иисус пришел не для того, чтобы спасти народ Божий от иноземного угнетения, – он пришел спасти людей от смерти для жизни вечной. Вот что проповедовали древнейшие христиане.

Для ревностного фарисея Павла это была полная чушь – и даже хуже того: мерзкое и опасное богохульство, хула на Писания и на самого Бога. И распространение этого яда необходимо было остановить.

Мы не знаем точно, как именно Павел пытался остановить христиан; к сожалению для нас, свою антихристианскую деятельность он подробно не описывал. Книга Деяний сообщает, что он разгонял христианские собрания и бросал людей в тюрьму (8:3). Однако это звучит невероятно: ни о каких специальных иудейских тюрьмах мы не знаем, а римские власти едва ли позволили бы иудеям бросать в государственные тюрьмы каких-то своих сектантов.

Через много лет – в отрывке, приведенном нами в начале этой главы, – Павел писал, что уже после своего обращения пять раз получал «по сорока ударов без одного» (2 Кор. 11:24). Это описание наказания, вынесенного в синагоге, которое налагали иудейские лидеры на прихожан, виновных в богохульстве. Их полагалось бичевать сурово, но не до смерти: сорок ударов считались слишком тяжелым наказанием, так что «высшей мерой» были тридцать девять ударов. Если Павел переносил такое наказание, – а у нас нет причин в этом сомневаться, – очевидно, он совершал свои «преступления» в контексте иудейского богослужения. Быть может, до своего обращения он сам налагал такое же наказание на других? Если так, понятны его слова, что он «гнал церковь», и притом «жестоко» (Гал. 1:13).

Именно решительное противостояние Павла христианам делает столь поразительным и драматичным событием его обращение в христианскую веру. Он не просто признал, что, возможно, ошибался, что, быть может, в словах его противников есть доля истины. Обращение, ослепительное в своей силе и несомненности, перевернуло всю его жизнь. Вера, которую он пытался уничтожить, настигла его и перевернула вверх дном все, что думал он до сих пор, – не только об иудейской вере и доверии к иудейскому богу, но и о том человеке, которого христиане называли Мессией. Что бы ни вызвало этот переворот, – он изменил не только жизнь самого Павла, но и ход истории человечества.