Глава 28
Пробежав через турникеты, Рэм пару секунд постоял перед картой метро, прикидывая, какой маршрут получится самым простым и коротким. Потом все вышли в пустой и темный центр зала, подсвеченный только тусклой лампочкой аварийного генератора.
— Кош, я же нихрена не вижу, — пожаловался Кир. — А в тоннеле вообще пизда будет.
— Я вас проведу, у меня встроено ночное видение.
— Но ты же не потащишь на закорках нас обоих? А как я, по-твоему, вслепую по рельсам пойду?
Рэм невнятно выругался себе под нос.
— Твою мать! Об этом я как-то...
В тишине за спиной клацнули затворы. Рэм замер. Ручки Даны судорожно обхватили его за шею.
— Стоять! Народное ополчение! — прозвучал громкий окрик, эхом отдаваясь в пустоте зала. — Медленно заведите руки за головы и развернитесь!
Рэм с усталым раздражением фыркнул.
— Да епт... Опять двадцать пять... Мужики, мы — свои! Вам по рации полицейские должны были передать!
— Щас разберемся, кто вы: свои или чужие, — последовал недружелюбный ответ.
***
Лиза сидела на большой кожаной сумке, любезно предложенной ее соседкой. Устало сгорбившись, она пыталась дремать, чтобы хоть как-то скрасить время.
Люди расположились на полу зала, кто как мог. Зал освещался дополнительными фонарями, которые установили по периметру. Туалет организовали прямо в тоннеле, но спуститься туда и подняться обратно мог далеко не каждый, поэтому беженцев по нужде водили ополченцы, собирая их небольшими группами. Запах мочи уже отчетливо примешивался к ставшему привычным запаху подземелья и сырости.
Час назад им всем выдали по маленькой пластиковой бутылке с водой и по пачке печенья. Лизе досталось миндальное. Она ненавидела этот привкус, но предлагать кому-нибудь поменяться постеснялась и съела все до крошки сама.
Ополченцы время от времени отбирали из толпы человек по пятьдесят и уводили по переходу наверх или в тоннель — туда, где появлялся свободный транспорт для эвакуации. Стариков и семьи с детьми уже вывезли, и теперь стало гораздо тише и спокойней. Если их вывезли, значит, однажды очередь дойдет и до остальных.
Воцарившуюся тишину нарушил звук приближающихся шагов. Стук армейский ботинок по ступеням эхом отозвался в зале. Народ оживился. Шаги всегда означали сбор новой группы для эвакуации, а каждому хотелось покинуть метро как можно раньше.
В зал вошли пятеро ополченцев, а с ними — двое мужчин, причем один из них нес на спине худенького подростка.
— Эй, это еще кто? — спросил у пришедших один из наблюдавших за порядком на станции, рослый бородатый дядька, похожий на казака, бывший у них здесь за старшего.
— Да вот, случайно нашли. Говорят, спецы какого-то Лощилова. Наши сейчас пытаются по рации связаться с полицейскими...
— С оружием, что ли?
— Оружие мы сдали, — ответил мужчина с ребенком на спине.
Лиза вздрогнула. Этот голос она бы никогда не спутала ни с чьим другим.
Рэм?..
Они говорили, что Рэм — это террорист Кош. И Лиза молчала, молчала потому что знала — это ошибка, такого просто не может быть! Наконец-то они убедятся, как были неправы!
Лиза порывисто поднялась на ноги.
— Говорите, спецназ? Модифицированные? — спросил бородатый.
— Так точно.
— Сюда под фонарь встаньте...
Спецназ?.. Слова, готовые в любой момент сорваться с губ, застыли в горле. Рэм — и спецназ?.. Что происходит?..
— Девушка, а вы чего встали? Вернитесь на свое место! — прикрикнул старший, заметив Лизу.
Мужчина с подростком невольно обернулся, чтобы увидеть, о ком шла речь. И замер. Рэм узнал ее — в этом Лиза почему-то не сомневалась.
И тут из толпы раздался женский крик.
— Да это же Рэм! Точно! Я все его фильмы видела!
И следом послышался подтверждающий шепот. Звонко клацнули затворы.
— А ну-ка спусти ребенка! Медленно! — крикнул Рэму один из ополченцев. — Руки за голову! Два шага назад, мордой к людям повернулся! Ну-ка все смотрите, он?
С лица Рэма сорвали очки, и кто-то из женщин даже взвизгнул, увидев его глаза. По щекам Лизы заструились горячие слезы.
«Меня настоящего ты испугаешься,» — вот что он сказал при их последней встрече.
— Женщина обозналась! — попытался оправдаться Рэм.
— Голову не опускай! А ну-ка, бабы, ваш герой?
— Он не ваш! — звонко, на весь зал крикнула Дана, вырываясь из рук оттащившего ее в сторону ополченца и прильнув к Рэму. — Это все неправда! Он мой друг! Он спас меня!
Рэм грустно ей улыбнулся.
— Вот ты зажигаешь...
Ее снова оттащили в сторону, но Дана не унималась, кричала и брыкалась, как могла.
— Ну так что? Он? — спросил еще раз бородатый у толпы.
В ответ ему пробормотали несколько неуверенных голосов. Еще бы — в таком виде Рэма узнать было непросто, и снятые очки не прояснили ситуацию, а напротив, многих сбили с толку.
— Слушайте, а у него на спине под девчонкой рюкзачишко, оказывается, был. Что в рюкзаке? — грубо спросил у Рэма один из ополченцев, держащий его на мушке.
— Пара книжек религиозного содержания, — ответил Рэм.
Рюкзак сорвали у него со спины, чтобы проверить.
— Карманы выверни! Что там?
— Сигареты и зажигалка.
Лизу трясло. Мысль о том, что Рэма могут повязать или вообще убить прямо здесь и прямо сейчас, приводила ее в состояние панического ужаса. Даже теперь, когда она не сомневалась, что Рэм — это действительно Кош...
Она снова поднялась с места.
— Разрешите, я скажу? — громко обратилась она к ополченцам.
Рэм медленно повернул в ее сторону голову.
— Я много лет являлась президентом фан-клуба Рэма. Этот человек действительно очень на него похож, но это не он, — заявила она, старась придать голосу уверенности. — Вы можете сами проверить: у Рэма на плече у основания шеи есть пара коричневых родинок, которые ему всегда гримируют перед съемками... Кто действительно следил за его творчеством, не дадут мне соврать.
Из толпы последовало одобрительное шептание. Казалось, о существовании только что придуманных ею родинок знала вся Москва. Старший оттянул Рэму ворот и взглянул на шею.
— К тому же, все знают, что Рэм — стопроцентно естественный человек, и он не курит!
Уверенных голосов стало гораздо больше, и зазвучали они громче.
— Мне тоже сначала показалось, что это он, но когда вы вывели его из сумерек на свет, я сразу поняла, что не так уж этот человек и похож на Рэма, совсем другое лицо!
— Да, действительно! Рэм — красавчик, а этот... — поддержала Лизу еще одна девушка.
И тут в зал спустился еще один ополченец.
— Что тут случилось? — удивленно спросил он. — Мне удалось связаться с полицией, они все подтвердили. Тело Гиленсона нашли там, где они и сказали, все в порядке. Просили не задерживать, дело у них какое-то от общественной безопасности.
Старший выдохнул.
— Ну вас, бабы... Тут война, людей убивают, а они тут выдумывают черти что!
Стволы опустились.
— Извини, парень. Сам понимаешь...
Рэм молча кивнул. Надел рюкзак, вытащил из смятой пачки сигарету и сунул ее в рот.
— Прикурить дашь? — спросил он у старшего.
— Не курю. И у тебя же есть зажигалка? — насторожился тот.
— Бустеры повреждены, кнопку не чувствую, — ответил Рэм.
— А, — понимающе протянул старший. — Ну давай...
Зажигалка щелкнула, и скоро до Лизы донесся едва различимый сладковатый запах табачного дыма.
— Если нужно — можешь взять один фонарь, — предложил бородатый. — Мы с общественной безопасностью дружим, так что...
— Было бы кстати, — кивнул Рэм.
Его напарнику выдали большой фонарь, Рэм подхватил девочку на спину и направился в тоннель. Прежде чем спрыгнуть вниз, он обернулся, чтобы взглянуть на Лизу. И, чуть заметно кивнув, скрылся в тоннеле.
***
— А ты у нас, оказывается, звезда и любимец женщин? — с издевкой в голосе спросил Кир, когда ополченцы остались далеко за спиной.
— Молчи, — вздохнул Рэм. — Я уже подумал: все, последняя станция, поезд дальше не пойдет.
— Хорошо, что эта дура поднялась...
Рэм остановился.
— Она не дура, Кир. Чтобы ты понимал, она там была единственным человеком, который не сомневался ни минуты и точно знал, кто я такой.
Кир присвистнул.
— О как. То есть если сейчас она там откроет рот, за нами помчатся с собаками?
Рэм выплюнул выкуренный до фильтра окурок.
— Не помчатся... Дана, вытащи еще сигарету, пачка в правом кармане.
Придерживая девочку одной рукой, Рэм долго прикуривал, пока наконец Кир не помог нажать на кнопку.
— Спасибо.
— Травись на здоровье, — буркнул Кир.
— В общем, ничего она им не скажет, раз уже не сказала. Хотя могла.
— Даже интересно, что такого ты для нее сделал, — двусмысленно заулыбался Кир, продолжая путь.
Рэм выдохнул дым уголком рта, придерживая сигарету зубами.
— Я, кажется, сломал ей жизнь... А она — спасла мою. А вон и станция. Остался последний рывок. Доберемся — считай, все, можно выдыхать.
Выглянув наружу, Рэм с удовольствием отметил, что все тихо. Кир высунулся следом.
— Вроде спокойно, — констатировал он.
— Мне тоже так кажется, да и свет в метро так и не включили. Так что давай порезвее, и, надеюсь, все пройдет гладко. Фонарь здесь оставляй, он нам не пригодится.
— Куда идти-то?
— Нам нужно направо, к церкви. Видишь купола?
— Понял, пошли.
Они вынырнули из метро и стремительным шагом направились к церквушке. Этот район почти не пострадал от атак Uno. За целыми окнами время от времени Рэм замечал пугливые силуэты поглядывающих на улицу людей.
А потом до слуха донесся стройный хор многих голосов, в воздухе запахло ладаном. Через открытые стрельчатые окна церкви виднелись подсвечники, уставленные горящими свечами. Церковь была переполнена людьми. Темные силуэты в золотистых бликах дрожащих свечей выглядели зловеще, словно там были вовсе не люди, а призраки, и пели они отходную по самим себе.
Поежившись, Рэм ссадил Дану рядом с канализационным люком, подковырнул его край металлическими пальцами и открыл проход вниз, будто в преисподнюю.
Инка оставила неподалеку от спуска тайник с парой налобных фонарей, диггерским костюмом, веревками, противогазом, водой и запасом пищи. Закрыв люк и водрузив фонари на голову Кира и Даны, Рэм вскрыл упаковку с едой.
— Предлагаю пожрать. У меня от голода уже живот сводит.
Кир с готовностью принял из его рук банку консервов, а Дана сморщила носик.
— Но тут... пахнет...
— Привыкай. Нам здесь предстоит провести немало времени, так что зажимай нос и ешь. И отвернись на минуту к стенке — мне надо отлить.
— И что дальше, командир? — спросил Кир, вытаскивая пальцами кусок тунца из банки и отправляя его в рот. — Будем жить в говне, пока родная армия не освободит нас от Uno? Или есть какой-то другой план?
— Ты действительно думаешь, что нас освободят от Uno? — спросил Рэм.
— Но ведь технически это не такая уж большая проблема.
— В самом деле? — усмехнулся Рэм. — Тогда почему ты не освободился от него вместо того, чтобы идти на площадь? Или почему я не освободился от него? Почему на его сторону переходят воинские части?
Кир опустил лицо.
— Я — другое дело...
— Это мы так думаем, что мы разные. А в глобальном смысле — все одинаковы. Он мне когда-то сказал, что людьми очень просто манипулировать. Нужно только предложить им правильную ситуацию, чтобы вызвать нужную реакцию. Только и всего. И Uno так просто не сдохнет, я уверен, — хмуро возразил Рэм, возвращаясь из темноты и открывая свою банку консервов. — Он наверняка просчитал все возможные и невозможные исходы, и ни за что не пошел бы ва-банк, если бы не имел решений.
И как подтверждение только что сказанных слов, с поверхности донеслось вертолетное стрекотание. Рэм с Киром переглянулись.
— Свет включили, — проговорил Кир.
— И не только свет, — многозначительно добавил Рэм.
— Так я не понял, армия легла, что ли?..
— Я же тебе говорил: Uno наверняка все предусмотрел! Давайте-ка сюда банки, дальше по пути выбросим! И двигаем! Нам нужно найти моих друзей, а дальше решим, что будем делать, — заторопился Рэм, по-быстрому запихивая в рот побольше еды прямо через край. Тщательно осмотревшись по сторонам, он приметил маленький мазок фиолетовой краски — отметку Инки.
— Нам сюда! Идем и глазеем по сторонам, ищем похожие на запятую фиолетовые значки по стенам, и, по-возможности, затираем их!
Кир сомневающимся взглядом уставился на Рэма.
— Но тогда... если мы заблудимся или если у тебя что-то не срастется — мы же не сможем вернуться назад?
— У нас нет пути назад, Кир, — отрезал Рэм, подавая ему рюкзак с припасами. — Поэтому мы не можем заблудиться или что-то там не срастить. Ясно?
Кир кивнул и молча взвалил на плечо мешок. Дана уже привычно взобралась Рэму на спину, и они тронулись в путь. Темнота нехотя расступалась перед ними, и смыкалась плотной стеной за спинами.
Никто из них не обернулся.
