Эрин и мои детишки делали мою жизнь настолько полной, насколько это вообще было возможно. Нас с Эваном всем сильнее объединяла страсть к музыке, в дополнение к нашей связи как отца и сына. Колин, мой маленький непоседа, был идеально сбалансированным источником озорства и объятий, который со смехом боролся со мной в твердой решимости победить. Сара выросла обезоруживающе красивой маленькой звездочкой, которая танцевала, пела и унаследовала мужество и смелость от своей матери. Чего еще мне было желать? Эрин ясно дала понять, что хочет завести еще одного ребенка. Я не был готов к этому, но, судя по тому, как быстро она снова забеременела, у Бога были другие планы на этот счет. И как только появилась наша дочь Эмили Грейс, я уже не мог представить свою жизнь без нее. Она явно была частью плана, который я сперва не понял. Хоть она и сильно похожа на меня, ей суждено было стать такой же артисткой, как ее сестра. Упрямая, спокойная и всегда смеющаяся Эмми — мой ангел. Мои четверо детей сделали меня богаче, чем я мог себе представить. Понимать это и есть подарок.

Когда я стал старше, моя мама много раз говорила, что мне следует звонить ей в любое время, если мне нужно поговорить. Я всегда находил утешение в этом и когда чувствовал необходимость, звонил ей без колебаний. Желание моих родителей быть со мной рядом во взрослой жизни, к сожалению, часто перечеркивалось из-за разобщенности в их собственной жизни, которая продолжалась на протяжении десятилетий, но я никогда не сомневался в их любви ко мне. На что я мог надеяться, если в молодом возрасте они сами не могли помочь себе и друг другу? Мои родители были хорошими людьми, которые всю жизнь старались как можно лучше разыграть карты, данные им судьбой. Несмотря на неудачи, они, как и я, никогда не переставали пытаться, и я никогда об этом не забывал.

Мама и папа. Вместе до конца, несмотря ни на что. Моя мама скончалась в восемьдесят девять лет 29 сентября 2012 года. Мне всегда будет не хватать ее

Когда в 2011 году KISS решили выпустить новый альбом — Monster, основные правила были такими же, как и для Sonic Boom. В нескольких интервью Джин сказал, что у него не было времени на производство альбома, потому что он занимался массой других дел. С моей точки зрения, это смахивало на саботаж, ведь тогда по умолчанию подразумевалось, что это я занимался продюсированием альбома. По правде, ни один из этих альбомов не увидел бы свет, если бы я не продюсировал их. Я не стремился становиться диктатором, но требовал воспринимать меня как директора.

Мы вошли в студию с чувством гордости, а не с чувством долга. Мы хотели бросить вызов самим себе, но не забывать о том, что было у нас за плечами. Долгая дорога, на протяжении которой были разные музыканты, разные составы, разные гастроли и альбомы, вывела нас к настоящим KISS.

Это и есть группа.

У нас четверых были равные права при работе над альбомом. Мы сотрудничали как группа. Например, песня «World of Sound» берет свое начало из идеи, которую озвучил Джин. Затем Томми придумал рифф, а я добавил слова. Эрик сказал: «Давайте напишем песню в духе MC5» и предложил партию ударных, которая стала основой для «Back to the Stone Age». Вот так легко и просто альбом родился из совместной работы. Monster — это не просто классический KISS, это классический рок. Он напоминает мне о том, почему я люблю рок-н-ролл, что делало группы, которые вдохновляли меня, такими великими. Авторитет Эрика, огонь Томми и бескомпромиссная свирепость Джина как в его игре на бас-гитаре, так и в его вокале — все это делает Monster удивительно живым альбомом. Эту пластинку словно бы записала совершенно новая группа. Вероятно, альбом имел бы больший коммерческий успех, если бы был выпущен неизвестной группой. Для меня это было ясно как божий день. Невозможно закрыть глаза на правду: что бы KISS ни сделали в будущем, это не окажет такого же влияния, как то, что мы сделали в прошлом. Мы пришли из другой эпохи: мир был другим, музыкальный бизнес был другим, другой была поп-культура. Кроме того, значимость чего-либо увеличивается с течением времени. Как ни крути, но «Hell or Hallelujah» никогда не станет «Love Gun». Классические песни уже на протяжении сорока лет были саундтреками человеческих жизней. С этим невозможно конкурировать. Ни одна из новых песен не имеет на своей стороне преимущества времени. Вместе с тем, песня «Lick It Up», которую всегда тепло принимают на концертах, когда-то считалась одной из наших «новых» песен, но давно приобрела классический статус для людей, которые присоединились к нашей вечеринке чуть позже. Песня «Psycho Circus», которой мы теперь открываем шоу, звучит лучше, чем на момент, когда она только вышла. Время — высший судья.

Моей любимой частью гастролей в поддержку Monster стали встречи с фанатами перед каждым шоу, на которых мы играли без подключения и без макияжа для небольшой группы поклонников, которые купили специальные VIP-билеты. Мы ни за что не смогли бы провести встречи такого формата с Эйсом и Питером. Во-первых, они бы попросту не пришли бы вовремя. Вдобавок они не знали достаточно песен, чтобы провернуть игру, которая больше всего забавляет на этих собраниях, — когда фанаты делают заявки на песни, и мы пытаемся исполнить их на месте, без подготовки, порой не играя некоторые из них десятилетиями. Так волнительно видеть реакцию фанатов, и мы получаем огромное удовольствие, играя перед ними так, словно мы все находимся у меня дома в гостиной.

В группе царит атмосфера комфорта и профессионализма. Известно, что VIP-билеты стоят недешево, но после этих встреч, как ни странно, люди благодарят нас. Для меня это является высшим подтверждением того, что мы делаем: если кто-то платит вам, а затем благодарит, это значит, что вы проделали хорошую работу. Нынешний состав KISS пробудил чувство общности, которое было невозможно со всей той суматохой старого состава.

Ко мне на шоу подходят доктора и говорят: «Благодаря вам я прошел через медицинскую школу». Бывшие осужденные говорят: «Вы помогли мне продержаться в тюрьме». Люди говорят мне, что KISS помогли им справиться со смертью близких людей или в борьбе с раком. На концерте в Сент-Луисе в 2012 году я организовал бесплатные билеты на встречу перед концертом для молодого человека с БАС (боковым амиотрофическим склерозом), или, как это еще называют, болезнью Лу Герига. Он не мог двигаться или говорить, но мне показалось, что в его глазах появился намек на улыбку, когда мы сделали совместное фото. В тот же день в VIP-зоне была семейная пара, которая покупала электрическую гитару, на которой я буду играть в тот вечер на сцене. После нашего концерта для VIP-зрителей я некоторое время беседовал с парой, чтобы узнать, какую надпись они желают увидеть на своей гитаре. После того, как человек в инвалидной коляске с БАС покинул палатку, мужчина повернулся ко мне и сказал: «Мы покупаем вторую гитару для этого молодого человека». Я опешил. Гитары, которые я продаю, предназначены для коллекционеров и стоят тысячи долларов. Парень в инвалидной коляске был чужим для этой пары. Они ничего не знали ни о нем, ни о его болезни. Они просто заметили его в комнате. Я сказал им, что был тронут их жестом. «Мы очень счастливые люди, — объяснил муж. — Нам нравится платить вперед».

Их наградой был акт дарения. Я же, в свою очередь, возместил им стоимость гитары. В том же году я познакомился с женщиной в Сан-Антонио, которая пришла на шоу, чтобы отпраздновать годовщину ремиссии рака. В другой вечер, когда я сходил со сцены в Лас-Вегасе, ко мне подошел полицейский с огромной улыбкой на лице. «Destroyer был моим первым альбомом, — сказал он. — Шоу было потрясающим… Ох, Боже, теперь и умереть можно». «Пожалуйста, не надо», — сказал я, и мы обнялись. Знаю — я не Флоренс Найтингейл (Флоренс Найтингейл, сестра милосердия из Великобритании, которая славилась своими добрыми делами — Прим. пер.). Очевидно, что KISS никогда не ставили и не будут ставить своей целью благотворительность или гуманитарную деятельность. Мы просто четверо парней, которые играют на инструментах. Мы рок-группа. И все же так приятно осознавать, что наша группа может быть источником вдохновения, повышать осведомленность в важных вопросах и оказывать значительную денежную поддержку таким достойным инициативам, как проект «Раненый воин», и различным благотворительным организациям по борьбе с раком.

В начале своей карьеры в KISS я думал, как это здорово — дарить людям радость. Теперь я осознаю свою роль в том, чтобы дарить счастье, и нахожу в этом большое удовлетворение. Для меня так много значат время и внимание, которые я могу уделить людям, например солдатам, вернувшимся с военной службы, или тем, кто побывал в передрягах. В молодости это было просто приятно, но не становилось основой моей жизни, как сейчас. Чем больше у меня возможностей обращаться с людьми так, как я хотел, чтобы обращались со мной, тем лучше я себя чувствую. Удивительно, как мало нужно, чтобы оказать огромное влияние на чью-то жизнь.

Хочется сказать, чтобы было бы грех не воспользоваться такими возможностями, но опять же, в этом есть свой эгоистичный элемент — я чувствую, что получаю столько же, сколько и тот, кому я помогаю.

В своей жизни я сделал несколько шагов вперед, и самые большие шаги случились за последние пятнадцать лет. Понимание ценности доброты было подарком, который я получил слишком поздно, но это перевернуло игру. Отныне работа для других — самая радостная вещь в моей жизни, подарок, о котором я никогда не догадывался. Это приносит чувство удовлетворения, о котором я и не догадывался, когда был молодым. Тогда я думал, что знаю все. Каким же дерзким я был. Осуждение — это защитный механизм и способ не смотреть на себя самого. Это было связано со страхом и неуверенностью в себе. Я не любил себя.

Я иудей, и я верю в Бога, но в моем понимании Бог — это не старик с бородой и в халате, который сидит на небесах и судит нас. В иудаизме мне нравится идея, что хорошие поступки совершаются не в противовес плохим. Смысл в том, чтобы быть хорошим, потому что именно такими мы и должны быть. Добро это и есть награда. Я охотно в это верю. Когда родился Эван, я прочитал книгу о межрелигиозных браках, в которой говорилось, что проблема в таких семьях может заключаться в том, что зачастую дети не чувствуют себя полноценной частью той или иной религии из-за напряженности в отношениях между родителями. Когда дети боятся, что могут разозлить или предать родителей, они оказываются парализованы. В нашей семье наши дети не наполовину католики и наполовину евреи — они на сто процентов и те и другие. Я вырос среди людей, у которых на руках были татуировки с номерами из концентрационных лагерей. Я чувствую ответственность перед ними и шестью миллионами других, которые были убиты, за то, чтобы сохранить их истории и убедиться, что мои дети узнают историю евреев и иудаизма. Но в конечном счете я позволю своим детям самим решать, во что верить, и я буду знать, что они замечательные люди, независимо от их выбора. Я выступил с речью на выпускном Эвана в июне 2012 года, в которой подчеркнул необходимость проявлять сострадание. Я говорил о своей микротии и глухоте и о том, как из-за этого отгородился от окружающих. Затем я подошел к самой важной части — к пониманию того, как я могу помочь себе, помогая другим, как я могу освободиться от жестких суждений, не осуждая других. Когда кто-то просит милостыню, то легко посмотреть на этого человека свысока и сказать: «Иди работай». Да, Америка — это страна возможностей, но не у всех одинаковые шансы. Вы понятия не имеете, почему этот человек оказался в такой ситуации. Помогая человеку, вы не обязательно меняете его жизнь, но даже если вы дарите минутную передышку от трудностей и боли, это того стоит. Кроме того, и вы будете чувствовать себя хорошо из-за этого. Эта потерянная душа — одно из божьих чад, и через добро и сострадание вы открываете в себя чувства покоя и удовлетворения.

Осуждение других и критика просто загрязняют вашу жизнь. Умение раскрыть свою ладонь будет, пожалуй, самым главным знанием в вашей жизни.

Плоды этих уроков я принес в свой дом. С самого раннего возраста дни рождения Эвана были вечеринками без подарков. Какому ребенку нужно тридцать подарков? Может быть, вместо этого лучше узнать, что значит давать другим? Каждый год на свой день рождения он выбирал благотворительную организацию, для которой мы собирали и жертвовали деньги на его вечеринке. Я бы убил, чтобы играть на гитаре так же, как сейчас может играть Эван, но гораздо больше я горжусь тем, что он вырос столь трудолюбивым и сострадательным человеком. Воспитывая наших троих детей, мы с Эрин старались, чтобы они осознали свою роль в мире и ответственность, которая приходит с этим. Перефразируя Боба Дилана: вы можете знать, что вы хотите, но не знать, что вам нужно. Мы вечно находимся в поисках определенных вещей, но прозрение наступает, когда вы начинаете отличать то, без чего вы можете обойтись, от того, что вам действительно необходимо.

Возможно, в моем случае сперва было необходимо получить то, что я хотел, чтобы узнать, что мне нужно. Достигая славы, богатства, привлекательности — всего того, что, как я надеялся, сделает меня счастливым, я с каждым разом осознавал, что шел по ложному следу. В каждом случае я все еще не знал, что мне нужно, но мог вычеркивать неверные решения из списка. Ни слава, ни богатство, ни привлекательность. Я должен был пройти через все это, чтобы найти правду. К счастью, если тебя занесло не на ту дорогу, это не означает, что по ней скучно катиться. Я твердо верю, что все события в моей жизни привели меня туда, где я оказался сегодня. У меня практически нет сожалений; в конце концов, если бы я поступал по-другому, то, возможно, никогда не оказался бы там, где я есть. Были времена, когда я с трудом проживал день, но даже тогда я знал, что если я не сдамся, то впереди меня будет ждать что-то лучшее. Столкнувшись с несчастьем, вы можете либо сидеть в дерьме, либо подмыться и двигаться дальше. Я всегда решал идти вперед. Я понятия не имел, как трудно будет найти свой путь, но твердо знал, что не остановлюсь, пока не найду его.

Оставалось лишь как следует поработать.

Мое стремление к самосовершенствованию — называйте это как хотите — в конечном счете привело меня к осознанию недостижимости этой цели. Дело не в том, чтобы быть идеальным, быть нормальным или искать одобрения. Речь идет о том, чтобы прощать несовершенство, быть щедрым к людям и делать добро. Это тоже требует работы.

Я не считаю себя так называемым пассивным оптимистом. Я не верю, что все получится, стоит только сильно захотеть. Я реалист-оптимист и знаю, что, пока я реалистичен в своих возможностях, я могу заставить вещи работать, или, по крайней мере, я могу попытаться направить вещи в правильное русло. С одной стороны, как бы сильно ты ни пытался представить, что умеешь летать, этого не произойдет. Вы можете предпринять десятки тысяч попыток в чем-нибудь, но все равно не добиться результата, если у вас нет к этому способностей. Насколько мне известно, если вы занимаетесь чем-то, что находится за пределами ваших возможностей, то можете считать себя глупцом. Время невосполнимо, и вы единственный человек, на которого ляжет тяжесть ваших заблуждений. С другой стороны, реалистичные цели могут быть достигнуты с помощью тяжелой работы. В ограничениях нет ничего плохого. Во всяком случае, вы продвигаетесь дальше, когда осознаете свои ограничениях. Просто многие ограничения либо навязываются другими людьми, либо мы навязываем их себе сами. Вам нужно определить свои собственные ограничения, а затем постепенно выходить за их пределы.

Эван позвонил мне из своей комнаты в общежитии осенью 2012 года. Он только что позавтракал с Джимми Пейджем. Да-да, с самим Джимми Пейджем. Я вспомнил время, когда мне было столько же лет, сколько Эвану: я был потерянным подростком с мечтой и стремлением воплотить ее в жизнь, и Led Zeppelin оказали на меня наибольшее влияние. Теперь одна из моих картин висела в загородном доме у Джимми, и мой сын общался с ним, когда я в его возрасте мог лишь с трепетом фантазировать о Zeppelin. Забавно, как все может вернуться на круги своя. В конце концов, ваша жизнь и судьба во многом определяются именно вашим участием. Думайте масштабно, работайте усердно…

— Папа?

Я оторвался от своих мыслей. Эван позвонил мне не для того, чтобы рассказать о завтраке с легендой. Настоящая причина, по которой он позвонил, заключалась в том, что он хотел приготовить брюссельскую капусту в своей комнате в общежитии. Брюссельскую капусту, которую готовил папа. Ему нужен рецепт.

На ужине в Лондоне с Джимми Пейджем

Я объяснил ему, как жарить капусту на сковороде, рассказал, сколько требуется бальзамического уксуса, сушеной вишни и прошутто. «И не забудь положить на стол немного тертого пармезана и лимонной цедры». Мои младшие дети уже любят помогать мне готовить. В последнее время они заинтересовались садоводством. Мы решили высадить семейный огород. Мы с Эрин купили семена и вместе с детьми посадили помидоры, горох, клубнику, морковь и брокколи. Я с удивлением наблюдал, как эти штуки, похожие на пушистые шарики, начали давать зеленые побеги, по мере того как дети поливали их день за днем. Когда они начали расти, я обнаружил, что у меня тоже появилось желание заняться садоводством, чтобы они росли большими и сильными. Таких чувств я точно от себя не ожидал.

Однажды днем Колин, который учится в начальной школе, сказал мне: «У меня есть важная работа». Затем он поспешно вышел через черный ход. Через несколько минут я вышел посмотреть, чем он занят. Что за важное дело могло у него быть? Он стоял на коленях в нашем огороде и выпалывал сорняки.

Достаточно скоро мы собрали урожай помидоров, из которых мы с детьми сделали огромные чаны домашнего соуса. Часть мы заморозили, но львиную долю израсходовали на лазанью и пиццу, которые научились печь вместе. Я нашел рецепт для теста с тонкой корочкой. Мы сидели вместе, месили и раскатывали тесто, а затем смазали пиццы нашим домашним томатным соусом и запекли их на дровах в каменной печи, которую соорудили на заднем дворе. Есть что-то замечательное и почти терапевтическое в приготовлении блюд из того, что ты вырастил сам. Если пятнадцать лет назад вы сказали бы мне, что у меня на телефоне будут фотографии лазаньи, которую я сделал со своими детьми, я бы назвал вас сумасшедшими. Но у меня есть такие фотографии.

У нас семейная ферма и винодельня. Каждый день я с нетерпением жду наших семейных трапез. Иногда мне вспоминается солнечный день в 1980-х годах, когда из бассейна отеля «Сансет Маркиз» я наблюдал, как участники группы Mike + the Mechanics фотографировались вместе со своими детьми, колясками и нянями. Помню, как качал головой, думая, что это была самая стремная вещь, которую я когда-либо видел. Сейчас я считаю, что нет ничего круче, чем лететь на самолете, когда мои дети носятся туда-сюда по проходу. Или стоять на сцене перед сотнями тысяч людей на фестивале, в то время как мои дети смотрят на меня и машут с края сцены. Или увидеть Эмили, Сару и Колина в их пижамах за кулисами. Это удивительно.

Еще удивительнее то, что я испытываю все это в своем возрасте. Нечасто встретишь, что у мужчины за шестьдесят растет двухлетний сын. Разумеется, я чувствую себя счастливым. Для людей старость это конец и возможность с радостью отойти от жизни. Ну а я? Я влюблен в свою жену и без ума от своих детей. Определенная часть моей жизни закончилась, но то, что пришло ей на смену, приносит гораздо больше удовольствия. Конечно, время от времени я смотрю на горячую цыпочку и на мгновение задумываюсь о том, чего у меня больше никогда не будет. Но когда я думаю о том, что у меня есть, то понимаю, что это вне конкуренции. Вот почему я наконец решил написать эту книгу.

Несмотря ни на что, мне удалось оставить позади несчастье и прийти к миру и гармонии. Если я нашел путь к счастью и удовлетворению, независимо от того, как долго и тяжело мне это далось, я твердо верю, что и другие тоже смогут. Это может быть нелегкая дорога, но если придерживаться этой дороги и продвигаться вперед — это будет самым стоящим в вашей жизни. Мы склонны идти на компромиссы по жизни и опускать планку; мы соглашаемся на отношения или работу, потому что мы не уверены, что можем добиться большего или что мы даже заслуживаем лучшего. Но мы можем добиться большего и заслуживаем этого.

Главное правило жизни — не сдаваться.