ПРОЛОГ
Лондон, 1855 год

 

Однажды девятилетняя Алиса Кингслей внезапно проснулась среди ночи.

Сердце девочки бешено колотилось. В комнате было темно, только из-под двери пробивался тоненький луч света.

Опять ей приснился этот сон! Один и тот же, снова и снова, уже в который раз!

Алиса откинула тяжелое одеяло, ступила босыми ногами на холодный дощатый пол. Снизу, из кабинета, едва различимо доносился голос отца. На душе сразу стало спокойнее.

Девочка открыла дверь и вышла в коридор, от движения воздуха светлая кружевная занавеска на окне затрепетала. Должно быть, со стороны, в длинной белой ночной рубашке, Алиса немного походила на привидение. Под ее шагами скрипнула половица.

Полуночница на цыпочках прошла мимо спальни матери, с ужасом ожидая сурового окрика.

Тишина... Мама уже уснула. Только снизу вдруг донесся приглушенный взрыв мужского смеха.

Алиса торопливо спустилась по длинной лестнице. Деревянные перила под ладошкой показались холодными и гладкими, как отполированная бронза.

Дверь в кабинет была распахнута настежь.

Чарльз Кингслей, так звали отца девочки, стоял возле окна и что-то с жаром говорил своим гостям. Почтенные джентльмены с увлечением слушали.

Алиса осторожно заглянула в дверь. Отсветы огня из камина освещали лица присутствующих.

Кое-кого из гостей девочка знала. Лорда Эскота, например, этого строгого чопорного аристократа, напрочь лишенного той кипучей энергии и жизненной силы, которые всегда наполняли папу. Сын лорда Эскота, Хэмиш, был рыхлым заносчивым мальчишкой без малейшего чувства юмора. Алиса считала Хэмиша несносным, но при этом старалась вести себя вежливо. В конце концов, при таких родителях, как лорд и леди Эскот, каждый легко может себе позволить быть несносным!

Тем более что отец Алисы, к большому счастью, был совсем не таким, как лорд Эскот! И главное, он всегда отлично понимал свою дочь!

Девочка прислонилась к массивной дубовой двери, ожидая, пока отец заметит ее.

— Чарльз, — сказал вдруг лорд Эскот, — в своем ли вы уме?

— Эта затея неосуществима, — поддержал лорда другой гость, странно шевеля длинными усами, так похожими на тараканьи.

Чарльз Кингслей в ответ задорно улыбнулся.

— Кстати, джентльмены, — произнес он со значением. — Единственный способ добиться неосуществимого — поверить, что оно возможно.

Алиса задумалась над этими словами.

— Такой образ мышления погубит вас, — покачал головой джентльмен в плохо сидящем черном костюме.

— А я бы хотел попробовать, — с жаром возразил сэр Чарльз. — Только представьте — мы откроем свои магазины в Рангуне, Бангкоке, Джакарте...

Мистер Кингслей взмахнул руками, будто крыльями, мысленно переносясь в далекие экзотические страны. Его мечтательный взгляд пересек всю комнату и упал, наконец, на Алису.

Отец тотчас же умолк; и направился к дочери.

Все джентльмены обернулись и увидели в дверях маленькую белокурую девочку в ночной рубашке.

Папа присел перед Алисой и осторожно положил теплые широкие ладони на ее дрожащие плечи.

— Опять плохой сон приснился?

Алиса кивнула. Перед глазами всё еще стоял кот, который то и дело растворялся в воздухе, и заяц, умевший говорить. Чарльз сказал гостям:

— Я скоро вернусь.

Отец взял дочь на руки и понес вверх по лестнице. Алиса обняла его за шею и положила голову на плечо. Если бы она вот так же пришла к маме, когда у той гости, мать бы страшно возмутилась и отправила девочку обратно в постель — одну, без утешения.

А вот папа всё понял. Отец всегда ее понимал и всегда был готов прийти на помощь.

Сэр Чарльз укутал дочку одеялом и сел рядом с ней на кровать.

— Расскажи мне свой сон. — Он потрепал ее по руке.

— Сначала я каждый раз падаю в темную нору, — заговорила Алиса. — А потом появляются какие-то странные звери... — Ее голос задрожал, на миг девочке показалось, что отец не поверит рассказу, до того всё это было диковинно.

Но нет, добрый папа слушал серьезно и внимательно.

— Какие же появлялись звери в твоем удивительном сне?

— Ну, там была птица додо, — стала вспоминать Алиса. — Кролик в жилетке... Еще кот, который улыбался...

— Вот уж не знал, что коты умеют улыбаться, — покачав головой, заметил отец.

— Я тоже раньше не знала, — согласилась Алиса и на мгновение закрыла глаза.

В этот момент она вновь увидела улыбающегося кота. Кот несколько мгновений постоял у нее перед глазами, а потом, как всегда случалось во сне, сам кот медленно растворился, а улыбка его осталась висеть в воздухе.

Девочка вздрогнула и открыла глаза.

— Да, и еще синяя гусеница, — добавила она, вспомнив большой гриб, на котором эта гусеница сидела.

— Синяя гусеница? — озабоченно переспросил сэр Чарльз. — Гм...

Алиса с беспокойством посмотрела на него.

— Папа, ты думаешь, я сошла с ума?

Отец пощупал лоб девочки, точь-в-точь как семейный доктор, когда проверял, нет ли у нее температуры. Потом тревожно сдвинул брови, готовый сообщить пренеприятную новость, и наконец сказал:

— Боюсь, что да. — Глаза Алисы широко распахнулись, но он продолжал: — Ты рехнулась. Тронулась умом. Слетела с катушек. Но я открою тебе важную тайну: все лучшие люди на свете — немножко сумасшедшие.

Отец хитро подмигнул ей, и Алиса невольно улыбнулась в ответ. Потом с тихим вздохом снова положила голову ему на плечо.

— Алиса, это всего лишь сон, — сказал он. — Пока ты там, тебе никто не сможет сделать ничего плохого. Но если станет очень страшно, ты всегда можешь разбудить себя. Проверенный и очень надежный способ! Вот так!

И сэр Чарльз ущипнул дочь за руку, не больно, но она от неожиданности вскрикнула. Затем, хихикнув, ущипнула его в ответ, а отец со смехом взъерошил дочери волосы.

— Вот именно. Я вижу, что ты поняла, — сказал отец. — Тревожиться не о чем. Это просто сон.

— Спасибо, пап, — с благодарностью шепнула Алиса. — Мне рке совсем не страшно!

Но, как только шаги отца на лестнице затихли, холодные мурашки разбежались по всему телу маленькой девочки.

Разве может быть во сне всё таким... таким настоящим?!