Когда вернулся, Баз листал журнал «Русский Newsweek». Фомин откинувшись в кресле, разглядывал звёзды. Комната – ярко освещена, но хозяин не боялся далёких снайперов. Панорамное окно – наверняка бронированное, с односторонней прозрачностью… А может, его и вовсе нет? Если оно умеет показывать картинки, тут необязательно быть окну. Глухая стена, на которой объёмный экран сверхвысокого разрешения…

– Ты как, Денис? – заботливо поинтересовался Юрий Петрович.

– Нормально.

По-свойски я расположился в кресле напротив. Хорошее кресло, удобное… И я почти привык, что «нибелунг» беззвучной тенью нависает у меня за спиной.

Хотя… Раньше меня бы это не остановило.

– Уединение способствует мозговой активности, – подмигнул Фомин, – Ты уже принял решение?

Я налил себе персикового сока из пластмассовой бутыли. Глотнул и уточнил:

– Это ведь риторический вопрос?

– Люблю сообразительных, – кивнул Юрий Петрович, – Я тебя нанимаю и плачу вдвое.

– Щедрый жест. Но сперва, что от меня требуется? Вы же понимаете, сейчас я утратил форму…

– Хватит косить под дауна, – вмешался Баз, – Кто заказчик? Кому нужна партизанская война в отдельно взятом Плещеевском районе?

Ого! Пресс-секретарь теряет терпение. Голубые глазки зло сверкают через линзы. Этот давно бы отправил меня на физиотерапию с применением дыбы, шокера и иных «укрепляющих» средств…

Про амнезию не стоит даже заикаться.

Я спокойно глянул на Фомина:

– Вам должно быть известно. В таких делах работают через посредников.

– Конечно, – согласился он, – И заказчик даже не главное. Главное, что ты делал в Болхове?

Если б я не допил стакан с соком – точно бы поперхнулся.

Откуда? Они не могут знать!

– Я там не был, – выдавил чистую правду.

– Хорошие актёрские способности, – похвалил Фомин, – Удивление сыграно точно.

Баз моргнул:

– Если мы кажемся тебе идиотами – это обманчивое впечатление.

– Неужели? – процедил я.

Очкастый меня раздражал. Всё сильнее.

И без него тошно. Мир переворачивается в мозгах. Сплошные тайны вокруг. А вдобавок я должен лицезреть эту холёную физиономию гедониста…

Что уставился, господин пресс-секретарь?

Сколько девчонок ты уже отправил в то питерское заведение? Говоришь, там всё настоящее? Ты прав, пуля – это слишком легко. Набраться бы мне сил…

Несколько мгновений мы сверлили друг друга жгучими взглядами.

– Не надо ссориться, – внятно сказал Фомин.

Баз отвернулся.

Юрий Петрович пригубил минералки. И уверенным голосом уточнил:

– В бывшей России – не менее трёх населённых пунктов с названием «Болхов». Тот, что на моей земле – ничем особо не примечателен. Кроме факта, что раньше там имелся институт. Очень секретный. Кто его знает, над чем там трудились за государственные деньги. Только думаю, они преуспели. Даже за океаном их успехи оценили. Баз, как именовалась та операция?

– «Тишина», – буркнул пресс-секретарь.

– Удачное название. Москва ещё держалась, когда наши американские друзья провели спец-бомбардировку. Высадили десант и перевернули весь городок вверх дном. Вывезли всё, что имело ценность. Или почти всё…

Спец-бомбардировка?

Я вспомнил слова Кирилловича: «От города ничего не осталось».

– Ты молчишь, Денис? Может, что-то добавишь?

Я посмотрел в его зрачки. Где-то там пряталась живая тьма. А я опять шёл через ночной город. Город, которого нет…

– Странно, что вас волнуют такие давние события. Болхов на вашей земле. Вероятно, вы успели проверить там каждый камешек.

– Правильно. Ничего кроме пустых зданий… – Фомин усмехнулся, – Открою секрет – у меня есть мечта. Когда-нибудь устроить здесь заповедник. Настоящая дикая природа – но с оазисами уюта и цивилизации. Я люблю комфорт, только города меня утомляют. И люди – тоже.

«Вот ради чего выселяли деревни? Ради уюта и комфорта?»

Вслух я сказал:

– Хорошее вложение капитала.

Он кивнул:

– Не понимаю тех в Тульском правительстве, кто отдаёт тысячи гектаров под химические свалки. Ведь, когда всё устаканится – земля вырастет в цене. Для европейцев – тут настоящая экзотика. «Old Russia». И остатки Болхова удачно вписались бы в инфраструктуру.

– Разумно.

Я вдруг представил себе пустой город – как огромный «диснейленд». И в парке аттракционов – тир со стрельбой по живым мишеням…

Юрий Петрович расслабленно откинулся в кресле. Нет, он совсем не похож на злодея. Скорее, на делового человека. Кириллович был прав: жалость – внеэкономическая категория…

– Около года назад, приобрёл эту территорию. К счастью, Болхов удалён от областного центра, а главные коммуникации разбомбили ещё в первый месяц войны. Беженцы не слишком успели всё загадить. Некоторые дома – во вполне пригодном состоянии. Я распорядился провести зачистку и законсервировать уцелевшие строения.

– А куда делись жители?

Перед глазами у меня всплыла физиономия несчастного Инютина. «У него вся семья осталась в Болхове. Понимаешь, вся!»

– Какие жители? – удивился Юрий Петрович.

– Извините… Вы правы, это к делу не относится.

Баз стрельнул в меня взглядом – как-то по особому.

Всё таки он умнее, чем пытается выглядеть. Нет, нельзя раскисать. Если есть хоть один шанс уцелеть и вытащить нас с Ксюшей – я его использую…

Глянул на Фомина и озвучил бесстрастно:

– Честное слово, не пойму, причём здесь брошенный городок?

– Денис… – он забарабанил пальцами по журнальному столику, – Тебя неправильно информировали. Кое-кто в Тульском правительстве думает, что я свихнулся на почве средневековья и никуда не годен. Но это их беда. Я не позволю проворачивать дела у меня за спиной!

Юрий Петрович слегка подался вперёд. Тёмные глаза блёснули, как два холодных камня:

– Не такая уж сложная комбинация. Да, можно насолить бывшему партнёру. Устроить ему под боком партизанскую войну. А можно использовать это, как предлог. Для борьбы с «террористами», перебрасывается мобильная военная группировка. И делает на моей земле всё, что угодно. Например, заново раскурочивает городок Болхов и без препятствий вывозит то, что американцы не нашли три года назад.

– Логично, – пробормотал я.

Теперь понятно, зачем пригласили на ужин главу районной управы. Фомин устраивал нам очную ставку. И внимательно следил за нашей реакцией.

Вероятно, боялся, что Геннадий с его подопечными – часть общего плана.

А с нервами-то у Юрия Петровича – не очень. Даже своим не доверяет. Всюду ему мерещатся заговоры… И это хорошо.

– Мне кажется тех, из Тульского правительства, вы боитесь сильнее, чем партизан?

Фомин зыркнул на меня и осклабился:

– Никого я не боюсь. Когда доживёшь до моих лет – сам поймёшь: худшие враги – бывшие друзья.

У него испортились отношения с Рыжим?

– Вы правы, – сказал я вслух, – Бывшие партнёры – самые опасные.

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался он.

– После устюгинского дела, меня пытались ликвидировать.

Фомин вскочил из кресла с неожиданностью резвостью. Прошёлся по комнате, заложив руки в карманы – так словно, я передал ему какую-то радостную весть. Сочувственно качнул головой:

– Это на них похоже, Денис. И ты решил заполучить страховку? Проникнуть в Болхов и самому взять самое ценное!

Fuck!

– Юрий Петрович, я действительно туда направлялся. Только я не успел добраться до города…

Он недоверчиво прищурился.

– У вас же есть там охрана. Вызовите их, пусть живьём полюбуются на мою физиономию. Меня не могли там видеть.

Баз хмыкнул. Фомин целых полминуты рассматривал меня – как энтомолог редкое насекомое. И усмехнулся:

– Тебя не предупредили? Болхов – исчез.

– Что? – ошалело переспросил я.

– Уже месяцев пять. Со спутников и самолётов – городок, как на ладони. А с земли… Бесполезно искать.

Я сглотнул. Висок запульсировал болью.

Линии событий сплетались в причудливый клубок. И каждая тайна влекла за собой новую.

– Должны остаться дороги, коммуникации… Целый город – это не пустяк.

– Они есть. Только города нет.

– А что… есть?

– Ничего. Будто кусок пространства вырезали и склеили всё заново. Что-то особенное осталось там, внутри… Я обнёс место «колючкой». Выставил охрану. Снаружи туда не проникнуть. Но иногда кое-кого находят за периметром… Ты там был, Денис. Может, расскажешь, как тебе удалось?

Я сижу, как вкопанный.

Из памяти вырастает дорога. Вся в белом тумане… Цветочная клумба, где я зарыл тело Кирилловича. И голос – далекий, родной. То ли в бреду, то ли во сне…

Я ведь слышал его, проваливаясь в забытье… Когда ворочался на жестком сидении «нивы». А кругом в безлунной тьме прятались мёртвые дома с разбитыми стёклами…

– Чего молчишь? – интересуется кто-то рядом.

Я опять выныриваю в реальность.

Огромная комната и пристальные зрачки База.

Таким же взглядом смотрела «быстрая» киллерша?

Нет, этот – человек…

И взгляд – человеческий. Даже слишком…

Интересно, за что он меня ненавидит? Такие, как я, мешают ему спокойно жрать фуа-гра?

– Ты оглох, Денис?

Я разлепляю пересохшие губы. Надо что-то сказать…

Не успеваю.

В комнате гаснет свет.