24
Бип-бип
Ближе всего США подошли к катастрофе в космосе во время кошмарного полета «Аполлона-13» в апреле 1970 года, когда мы чуть не потеряли целый экипаж на пути к Луне. Джим Ловелл, командир, и его товарищи Фред Хейз и Джек Свайгерт отправились с Земли на задание полные оптимизма. Что могло случиться? «Аполлон-10» долетел почти до лунной поверхности, «Аполлон-11» произвел первую посадку, а «Аполлон-12» придал точность посадке на Луну и всему делу космических полетов. Они не сомневались в успехе, особенно имея во главе экипажа Шейки Ловелла, совершающего свой четвертый полет.
Еще до того, как «Аполлон-13» оторвался от Земли, у меня с ним были странные связи. Чарли Дьюк, который заменил меня в должности пилота лунного модуля в дублирующем экипаже, за несколько дней до запланированного старта сообщил Дику, что один из его детей свалился с краснухой. Медицинские карты показали, что в основном экипаже все, кроме пилота командного модуля Кена Маттингли, переболели ею в детстве и имели иммунитет. Мнительные врачи решили, что краснуха у Маттингли может развиться уже на орбите вокруг Луны, и поэтому Кена, который на самом деле так и не заболел, отставили, а Джека Свайгерта перевели из дублирующего экипажа ему на замену.
Спустя довольно долгое время после старта, когда они были уже примерно в 330 000 км от Земли, дефектный нагреватель закоротил и выдал фонтан искр. От этого взорвался один из кислородных баков, он устроил полный разгром в служебном модуле и выбил ту его часть, где содержались системы жизнеобеспечения экипажа. В космосе развернулась борьба со смертью. Телевизионные сети, которые всего за несколько часов до взрыва отказывали NASA в эфирном времени, теперь принялись топтаться на драме с «Аполлоном-13». Позднее я с ужасом узнал, что кислородный бак № 2, который взорвался, был одним из тех, что сняли перед стартом с нашего «Аполлона-10».
Что касается отряда астронавтов, то мы все кинулись на помощь. Мы отбросили в сторону любые мелкие мотивы, предубеждения или личные разногласия, всё, что не имело прямого отношения к задаче благополучно вернуть «Аполлон-13», мы забыли все знаки различия. Трое наших парней попали в беду далеко отсюда, и все мы боролись за то, чтобы они вернулись домой.
В командном модуле «Аполлона-13», где обитал экипаж, стало не хватать кислорода для дыхания, а поврежденные топливные элементы были не в состоянии генерировать электричество, необходимое для работы корабля. Командный модуль быстро умирал, его компьютеры работали неуверенно, и троим астронавтам пришлось искать укрытия в маленьком лунном модуле «Аквариус» («Водолей»), который не был предназначен для спасения в такой тяжелой ситуации. Центр управления наполнился экспертами. Срочно вызвали людей из фирмы Grumman, которая построила лунный модуль, и тех волшебников, что запрограммировали бортовые компьютеры. Посадка на Луну была уже невозможна, и ее отменили. Цель стала совсем другой и бесконечно более важной – сделать так, чтобы астронавты в этом ненадежном аппарате остались живы достаточно долго, до возвращения.
Мы с Джоном Энглом готовились в дублирующем экипаже следующего корабля «Аполлон-14», и мы засели в огромном тренажере лунного модуля в Хьюстоне, чтобы помочь выработать программу безопасного возвращения. Около двух суток мы с Джо почти непрерывно прогоняли все возможные сценарии полета, с пугающей регулярностью разбивая свои задницы или уходя в бесконтрольное кувыркание. Просто не существовало плана полета на лунном модуле вместе с командным и служебным, висящими на его носу мертвым грузом. И по мере того, как мы работали, наши находки постоянно передавались Ловеллу, Свайгерту и Хейзу, которые облетали Луну в спасательной шлюпке вместо настоящего корабля.
Пока мы лихорадочно искали новую программу действий в Техасе, парни в кроссовках из Массачусетского технологического института переписали программный код, который указывал лунному модулю, что делать в его новой неожиданной роли. Катушки с перфолентами нового кода привезли самолетом из Бостона в Хьюстон, срочно доставили в Центр пилотируемых кораблей и загрузили в тренажер. Мы с Джо прогнали эти свежие идеи из MIT через пресс реальности. Еще несколько неудач и предложений, новые катушки, летящие через всю страну, новые срочные телефонные звонки – попробуем это, попробуем то, и цикл повторялся. Инженеры из Grumman роились вокруг с целью выяснить, до каких точно пределов можно растянуть возможности лунного модуля.
Результаты собирались медленно, в мучительных усилиях на пути проб и ошибок. Тем временем «Аполлон-13» проплыл над обратной стороной Луны, получил гравитационный «эффект пращи» и направился к Земле. Было чудом, что ребята все еще живы и преодолевают одну сложность за другой. Наконец, время вышло. ЦУП передал по радио наилучшие процедуры из тех, что мы все вместе смогли придумать, и оставалось только молиться: или получится, или нет. Каким-то образом наземные команды и экипаж в космосе сумели справиться со всеми ужасающими трудностями, и Ловелл, Хейз и Свайгерт вышли из переделки живыми и благополучно вернулись на Землю.
Много лет спустя Джим написал книгу об этом полете, и по ней был поставлен драматический фильм «Аполлон-13». Забудьте фильмы ужасов – посмотрите его, если вам хочется, чтобы кино действительно испугало вас. Вспоминая эту историю сегодня, я понимаю, что мы прошли на волосок от гибели экипажа.
Этот полет стал критическим моментом для американской космической программы, но весьма своеобразным способом. Хотя он напомнил нам, что ничто в космосе нельзя считать гарантированным, спасение «Аполлона-13» должно было бы привлечь внимание к положительным аспектам наших достижений. Мы сделали почти невозможное, но эта победа несла в себе и семена проигрыша, потому что дала пораженцам серьезное оружие для воздействия на будущие исследования космоса. JFK однажды сказал: «Мы решили лететь на Луну не потому, что это просто, а потому, что это трудно». Теперь страх потерять экипаж вытеснил ту смелость, с которой программа начиналась, и ощущение близкой катастрофы лишило силы воли некоторых лидеров NASA.
Мысль о гибели экипажа в космосе теперь нависала над ними постоянной угрозой, и они заключили, что лучший способ не погубить астронавтов в полете на Луну – это не летать туда вообще. Менее чем через два месяца после того, как экипаж Ловелла вернулся домой, была отменена последняя из запланированных лунных экспедиций на «Аполлоне-20», а поступающие из Вашингтона новые бюджетные раскладки показывали, что на этом потери не кончатся.
Космическая гонка была завершена, Луна покорена, и мы утратили приоритет в получении федеральных средств. Пессимисты выступали за то, чтобы сосредоточиться на какой-нибудь другой, более доступной космической цели, которая не будет так дорого стоить и не будет столь опасной. Например, новая симпатичная многоразовая платформа, которая будет обращаться вокруг Земли, чтобы ученые – ученые! – могли проводить эксперименты с невесомыми мышами, лягушками-быками, водорослями и горными породами. Изучение же космоса можно оставить роботам. По головному офису NASA ходили слухи, что «Аполлон-14» может оказаться последним полетом к Луне, и я спрашивал себя, а случится ли вообще «Аполлон-17», которым мне хочется командовать.
Положение выглядело очень мрачно, и в это время Пентагон информировал меня, что я выбран для досрочного производства в звание кэптена – капитана 1-го ранга. Я достиг этого звания после всего лишь 14 лет службы, в 36-летнем возрасте, и стал самым молодым его обладателем в ВМС США. Четыре полосы на погонах! Никогда не думал, что я смогу стать одним из них.
В 1970 году, пока я тренировался как дублер Шепарда, в Хьюстоне, Вашингтоне и на Мысе начались серьезные политические дрязги относительно того, кто должен лететь на «Аполлоне-17», если таковой случится. Дело не казалось срочным, но будущие полеты подвергались бюджетной хирургии, а ответа на этот важный вопрос не было, и Дик не мог бесконечно уходить от него. Так как же насчет ученого?
У меня была прекрасная команда в лице Джо и Рона, но аккурат за нами висел запасной экипаж «Аполлона-15» – Дик Гордон, Вэнс Бранд и Джек Шмитт. Проблема заключалась в том, что Джек был признанным экспертом по геологии в нашей программе, и если NASA потребуется умиротворить научное сообщество, то именно он подойдет для этого как нельзя лучше. Скорее всего, Дик назначит его на реальный полет. Вопрос сводился к тому, полетят ли «Аполлон-18» и «Аполлон-19», куда можно пристроить ученого. Они пока еще финансировались и находились во вполне летном состоянии, однако признаки жизни у двух этих экспедиций едва чувствовались, и в сентябре топор наконец ударил, и еще два полета «Аполлона» были отменены. Последней остановкой на авеню «Аполлонов» оказался Семнадцатый.
Тот факт, что Том Стаффорд стал главой Отдела астронавтов, определенно помог мне, но Джим МакДивитт, новый шеф программы «Аполлон», был большим сторонником Дика Гордона, равно как и старый приятель Дика и его партнер по полетам, влиятельный Пит Конрад. Наверняка в следующие месяцы Слейтон слышал много доводов с разных сторон, но я все равно ничего не мог сделать, кроме как корпеть над текущим заданием. Он откладывал решение, но, наверное, размышлял над ним каждый день – экипаж Сернана или экипаж Гордона? Моей задачей на то время, пока со всем этим разбираются где-то там, наверху, было не попадать в неприятности, отработать наилучшим образом Четырнадцатый и – самое главное – не облажаться.
Рон и Джо пришли в программу с талантливой группой 1966 года, у обоих был безупречный послужной список, и я не мог желать лучших товарищей для работы в дублирующем экипаже «Аполлона-14», чем эти два молодца. Рон был родом из небольшого городка Сент-Френсис в Канзасе и получил степень инженера-электрика в Университете Канзаса, прежде чем сделать магистерскую работу по авиационной технике в Военно-морском университете ВМС и выполнить 100 боевых вылетов во Вьетнаме. Джо тоже происходил из канзасской глубинки и был выпускником Университета Канзаса. Он вырос в рядах ВВС и попал в элитное летное братство на авиабазе Эдвардс. Он совершил 16 полетов к границе космоса на X-15, прежде чем NASA приняло его в качестве астронавта. На базе Эдвардс он стал любимчиком большого босса Чака Йегера и его напарником в выездах на охоту и рыбалку. Для меня они не были посторонними, когда мы стали экипажем, потому что Рона я знал со времен учебы в Монтерее и научился уважать способности Джо, когда он входил в команду поддержки «Аполлона-10».
Я собирался сплавить из нас троих нечто большее, чем дублирующий экипаж, потому что я не мог не думать о том, что мы втроем можем полететь на Луну на «Аполлоне-17». В качестве командира я должен был заботиться не только о переключателях и о числах – я знал, что справиться с проблемами людей обычно намного труднее, чем с фокусами «железа», и что любой их провал будет и моим провалом. Я должен был понять, что движет Джо и Роном на личном уровне, и завоевать их доверие ко мне как к командиру. С этим, однако, не было никаких проблем. Эти двое включили верхнюю передачу с самого начала и не останавливались. Все ближайшие месяцы мы тесно работали почти каждый день, провели вместе множество нерабочих часов и даже допустили своих жен и детей в тесный круг мужской дружбы.
Джо был великолепным летчиком, возможно, даже слишком хорошим, потому что предпочитал улететь на выходные поохотиться с Чаком Йегером, нежели засесть в тренажер и получить дополнительный опыт. Его летные таланты не вызывали сомнения, но он не изучил хитроумные системы лунного модуля настолько хорошо, как мне хотелось бы. Поскольку я был командиром, я чувствовал ответственность за него, и после долгого рабочего дня мы часто собирались вечером в комнате мотеля для дополнительных уроков в частном порядке. Со временем я понял, что ему нужно еще больше заниматься компьютерными программами, но не слишком беспокоился об этом с учетом удивительных летных способностей Энгла. Если и когда мы действительно сядем в лунном модуле на Луну, он будет со мной, а я сам бывший пилот LM и знаю системы «жука» в совершенстве. Я заключил, что мы с Джо вместе справимся с любыми проблемами.
Нас не было дома с понедельника до пятницы, и я пропустил большую часть волнений, когда Трейси пошла во второй класс, поступила в отряд девочек-скаутов и принялась изучать католическое вероучение. Барбара с тоской думала о том, что этот режим никогда не прекращающихся тренировок отнимает ее силы уже в третий раз. Говоря языком самых популярных книг года, моя жена чувствовала, что подписывалась на «Историю любви», а получила «Сто лет одиночества».
Иногда нам все еще приходилось появляться на блестящих вечеринках, и я несколько раз замечал, что Барбара старается дистанцироваться, когда ее представляют как «жену Джина», как будто ее что-то беспокоит. Позднее она сказала мне, что ощущала на некоторых таких мероприятиях, что мы присутствуем исключительно из-за моей должности, а не потому, что нравимся хозяину и хозяйке, и что они вообще могут нас не знать. Она говорила, что некоторые вполне прозрачны по части дружбы и просто используют нас в качестве приманки для других гостей, – точно так же они могли бы показывать изящный дубовый комод, который тетя Агнес привезла из Англии. Задним числом я должен признать, что она была права.
Наверное, я был слишком нацелен на работу и поглощен своими делами, чтобы заметить напряжение. Требования к космической жене начинали надоедать Барбаре, и пара коротких поездок в Лас-Вегас и Акапулько не улучшили ей настроение. Блеск и слава потеряли прежнее значение для бывалой Миссис Астронавт. «…А это жена Джина». Я старался дать всем понять, что она не просто моя жена, но и партнер, и что мы совершили долгое восхождение на пирамиду космических полетов рука об руку. На одном обеде, куда меня пригласили выступить, ее попросили встать и сказать несколько слов. Она оглядела присутствующих с широкой улыбкой, аудитория аплодировала, а потом кто-то спросил: «А что вы думаете о том, что Джин полетит на Луну?»
Она ответила мгновенно: «Если вы считаете, что полететь на Луну трудно, попытайтесь остаться дома».
Все опасения, смогу ли я работать с Алом Шепардом, быстро развеялись. Вместо того чтобы вести себя холодно и доминировать, Ал включил на полную силу магию личности и завоевал нас всех. Он был так счастлив, что снова сможет летать, что превратился в человеческое существо. Никто никогда не сомневался ни в его лидерских способностях, ни в летных умениях, и он не боялся делегировать ответственность и привлекать мой мозг, чтобы понять, каково это – находиться в дальнем космосе. В конце концов, я был там дважды и уже летал к Луне, а на его счету все еще оставался лишь один суборбитальный полет. Шепард впитывал всё как губка и изучил свой корабль до последнего дюйма. Его рвению просто не было конца. Экипаж Шепарда – Стю Руса и Эд Митчелл – относился к нему с уважением, и за время совместной подготовки Ал связал членов основного и дублирующего экипажей столь же прочно, как если бы они были братьями.
Проходили месяцы тяжелого труда, и нам с Алом становилось все приятнее работать вместе. Я доказал, что не пытаюсь увести у него полет, но лишь желаю столь же сильно, как и он сам, увидеть Ала Шепарда идущим по Луне. Когда запуск был отложен, чтобы дать экспертам возможность разобраться, что произошло на «Аполлоне-13», мы получили дополнительное время и тренировались до тех пор, пока не стали столь же остры, как финский нож.
Это не значило, что всё шло прекрасно: одну проблему нам пришлось решать в последнюю минуту, и она касалась наших пилотов лунного модуля. Блестящий Эд Митчелл был признанным экспертом по LM, а Джо Энгл, вероятно, мог бы взлететь даже на газонокосилке, и тот факт, что из-за этих ребят мы попали в неприятности, вызывал смех и одновременно разочарование. Проблема отчасти заключалась в том, что они оба были настолько хороши, что их внимание отвлекалось на другие вещи.
Однажды, всего за месяц до запуска, Дик вызвал меня и Ала и высказал нам все, что думает. Он был сыт по горло склонностью Митчелла к экспериментам по экстрасенсорному восприятию – тот даже хотел провести какие-то тесты в этой области по дороге к Луне. Эду просто не разрешат этого сделать, объявил Дик и добавил, что ему неприятен сам факт того, что Митчелл не отдает всё свое внимание предстоящему полету.
Дик поднял правую руку с двумя пальцами, сведенными на пару сантиметров друг от друга. «Я вот настолько близок к тому, чтобы снять Эда с полета и заменить его Джо Энглом, – сказал он. – Что думаете, парни?» Напряжения добавляло то обстоятельство, что Митчелл недавно отказался принять назначение в дублирующий экипаж «Аполлона-16», на одну из тех важных должностей, которые требовали большого объема невидимой работы. Дик сказал ему, что уже получив прогулку по Луне, так вести себя нельзя, и если он не хочет взяться потом за эту важную, но бесперспективную работу (уже не было «Аполлона-19», на который он мог бы рассчитывать), то он может не попасть и на Четырнадцатый и прямо сейчас вылететь на улицу. Дик был очень зол оттого, что Эд как будто не полностью посвящает себя программе. Если не хочешь помогать, то будь осторожен, чтобы дверь не стукнула тебя по заднице по пути наружу.
Недовольство Дика Митчеллом оказалось для нас полным сюрпризом, и Ал подтвердил, что вся эта экстрасенсорная фигня раздражает и его, но охарактеризовал Эда как специалиста высшего класса по системам LM, который полностью готов к полету по всем остальным пунктам. Ал не хотел перетряхивать экипаж настолько поздно. «Мой парень сможет сделать эту работу», – сказал я Дику об Энгле, хотя было бы более честно признать, что Джо тоже не имел 110-процент-ного уровня прилежания, который мне хотелось бы видеть. Поэтому нам предстояло положить на чаши весов Джо, прирожденного пилота, который всё еще слегка «плавал» в части знания систем, и Эда, чародея лунного модуля, запавшего на какие-то глупости.
Поскольку решение поменять их местами сказалось бы на выполнении полетного задания очень сильно, Дик в конечном итоге оставил всё как есть. Много лет после этого в свете одного неизвестного фактора, который ожидал нас буквально за поворотом, я чувствовал вину за то, что не стал более энергично настаивать на переводе Энгла в экипаж Шепарда. Из-за того, что мы не сделали этой замены, Джо навсегда потерял свой шанс пройти по Луне.
Для страны оказалось удачей, что Ал был следующим в очереди командиром лунной экспедиции. В свое время старый и надежный Уолли Ширра был призван восстановить нашу веру в «Аполлон» после Пожара, теперь от Ала требовалось спасти еще раз веру американцев, потрясенных случившимся на «Аполлоне-13». Это была вполне естественная роль для первого американца, севшего на ракету. Ал ни на минуту не усомнился, что сможет это сделать, и эта заразительная уверенность расходилась кругами до тех пор, пока мы тоже не перестали сомневаться, что он выполнит в точности то, что обещает.
Он даже взял на вооружение наши добрые подколки в адрес его экипажа из трех новичков. Рон, Джо и я называли себя Первой командой, из чего можно было заключить, что мы лучше их. Я всегда шутливо предупреждал Ала, чтобы он не наделал ошибок, потому что Первая команда стоит рядом в готовности сесть в корабль и стартовать на этом «Сатурне», если старик, толстяк и милый рыжий малыш не справятся.
К каждому полету готовилась персонализированная эмблема экипажа, и у «Аполлона-14» всё было как у всех, за одним различием: мы стали первым и единственным дублирующим экипажем, у которого тоже была эмблема! Эта безумная идея была рассчитана на то, чтобы достать Ала, потому что эмблема изображала белобородого Хитрого койота с надписью «Трое новичков», еще только поднимающегося с Земли и обнаружившего, что Дорожный бегун с табличкой «Первая команда» уже стоит на Луне и пищит свое знаменитое «бип-бип!».
Каждый раз, когда мы подкалывали его бибиканьем, Шепард делал ответный выстрел: «Бип-бип твою задницу!» На этот раз койот собирался выиграть.
