Ракета взорвалась внезапно, образовав гигантский оранжевый огненный шар, и одинокое облако в форме гриба зловеще поплыло в чистом, пропитанном солнцем техасском небе. Посыпались вниз кусочки и обломки, за которыми тянулся огонь и дым, словно это был фейерверк. Зрелище было прекрасным и яростным.

Ракета уже взобралась на сотню метров над испытательным полигоном компании в Макгрегоре, когда внезапно вошла в неуправляемое вращение и начала падать. Она не успела слишком далеко уйти с курса – вступила в действие система прекращения полета и взорвала ракету в вышине над прерией. Обошлось без пострадавших, да и к подобному исходу были, в общем, готовы: компания SpaceX подчеркнула, что испытание изначально задумывалось «особенно сложным, раздвигающим границы [использования] изделия сильнее, чем любой из предшествовавших тестов». Илон Маск даже изобрел специальное обозначение для зрелищных аварий вроде этой: внезапная незапланированная разборка, по-английски RUD.

И тем не менее авария напомнила о том, что при всех достижениях в ракетной технике каждый запуск в действительности является лишь управляемым взрывом воспламеняющейся смеси компонентов топлива. Маск знал не хуже любого другого: одна маленькая ошибка, даже такая незначительная, как проржавевшая гайка, может обратить все изделие в пламя. «Все еще чертовски мощно, – твитнул Маск после одного такого запуска. – Жду с нетерпением, когда это будет восприниматься нормально».

После взрыва он написал в твиттере: «Ракеты коварны».

И тем не менее SpaceX уже отыграла невероятную серию успешных пусков ракеты «Фолкон-9» без единой аварии. И как раз из-за этой удивительной череды успешных четырех лет подобные упражнения начинали казаться рутиной. Но Маска все равно всякий раз прошибал пот, и он отправлял всем сотрудникам фирмы письмо, призывая каждого встать и заявить, если он имеет причину для отмены старта. Он был одновременно и главой фирмы, и священником на бракосочетании: скажите сейчас или забудьте об этом навсегда.

Успех SpaceX поднимал планку ожиданий, но несдержанность привлекала стрелы критики. Число фанатов фирмы было огромным и продолжало расти. В июне 2014 года у страницы SpaceX в социальной сети Reddit число подписчиков уже перевалило за 10 000, а в сетевом магазине фирмы шли нарасхват майки с лозунгом «Захвати Марс» за 22 доллара штука. Маск уже стал не просто главой бизнеса – теперь он превратился в предмет культа, вышедшего далеко за пределы Кремниевой долины.

Основав компании Tesla и Solar City – последняя занималась солнечной энергетикой – он взялся за преобразование американских систем транспорта и энергоснабжения. У SpaceX сложилась невероятная история успеха, которая не только подрывала позиции существующей ракетной индустрии, но и своим примером восстанавливала общественный интерес к космосу. В программе «60 минут» компании CBS говорили, что Маск «построил промышленную империю». Журнал Time поместил его фотографию на обложку номера, посвященного 100 наиболее влиятельным людям мира, а Atlantic канонизировал в качестве «самого амбициозного инноватора нашей эры». «Подобный по духу великим и широким мыслителям, таким как Леонардо да Винчи и Бенджамин Франклин, Маск трансформирует буквально любую заинтересовавшую его область, от электронных платежей до коммерческих космических полетов и электромобилей, – утверждал журнал. – Диапазон и масштаб амбиций Маска поначалу встречают скептическое отношение, но он каждый раз доказывает, что является не только человеком с идеями, но и проницательным организатором бизнеса».

Однако в космическом сообществе, в значительной мере закрытом, SpaceX становилась компанией, которую начинали ненавидеть от всей души. На одном мероприятии в области космической промышленности фотографию Маска приклеили на дно унитаза, чтобы его соперники могли поочередно обливать его.

Прошли те времена, когда о SpaceX говорили, будто она «кусает за лодыжки». Теперь это был грозный соперник, и с ним следовало считаться. Маск взял в прицел самое хлебное дело United Launch Alliance – дорогостоящие запуски в интересах Пентагона и разведывательных агентств.

В течение целого десятилетия эта компания единолично получала контракты стоимостью в сотни миллионов долларов. Десятью годами ранее Маск оспаривал ее право на монополию, требуя допустить SpaceX в конкурентое поле. Однако у него еще не было летающей ракеты, и протест отклонили.

Теперь же ракета у него была. Только сертификат ВВС США, необходимого для такого запуска, получить еще не успели – а Пентагон как раз собирался выдать «Альянсу» очередную большую порцию контрактов, что по существу оставило бы SpaceX вне игры еще на несколько лет. Затеять очередной спор значило идти на риск – нельзя считать хорошей деловой практикой подачу в суд на агентство, от которого ты отчаянно ждешь заказа.

Список пунктов «против» был длинным, но и «за» представлялись существенными. За запуски в интересах национальной безопасности платили прилично – многолетняя программа могла потянуть даже на 70 миллиардов. В SpacеX понимали, что способны перебить цены Lockheed и Boeing и получить реку доходов, которая сможет поддержать фирму на протяжении многих лет и поможет ей достичь Марса. Но часики тикали – если компания собиралась опротестовать контракт, ей требовалось действовать быстро.

«Вчинить иск военно-промышленному комплексу – это такая вещь, которая не дается легко», – вспоминал Маск.

Во время одного визита в Вашингтон, сидя на заднем сиденье автомобиля, двое советников спросили, что Маск планирует делать. Он затих, закрыл глаза и откинул голову назад. Он оставался в таком положении две минуты, три минуты… долгое время. У него было несколько странностей, и к таким внезапным уходам в размышления люди в SpaceX привыкли. Кандидатов, приходящих на собеседование, предупреждали: если Маск замолчал, значит, он думает, и лучше его не прерывать. Советники понимали: сейчас не нужно ни одного слова. Прошло шесть минут. Восемь. Вечность.

«Я уже видел, как он уходит в дзен, но никогда не видел такого дзена», – вспоминал один из советников.

Наконец Маск открыл глаза. «Подавайте иск», – сказал он, а затем вылез из машины и отправился на следующее мероприятие.

Советники посмотрели друг на друга, и один из них произнес: «Он только что телепортировал себя в будущее!»

Иск был подан, и в течение весны и лета 2014 года Маск продолжал свои атаки, развлекая столичный пресс-корпус, которому не приходилось сталкиваться со столь пафосным типом. «Маск – это хорошее интервью», – говорил о нем один репортер из сферы обороны.

Он имел в виду, что Маск не лезет в карман за словом, являя собой освежающую смену тона в городе, застегнутом на все пуговицы, где официальные лица редко отклоняются от сценария. Защищая свой иск на мероприятии в Национальном пресс-клубе, Маск снова заявил о необходимости предоставить SpaceX право на конкуренцию и высмеял процесс сертификации ВВС, назвав его «бумажным упражнением». Если его ракеты хороши для NASA, сказал он, то они должны годиться и для Пентагона.

Маск целенаправленно выбрал в соперники именно United Launch Alliance. Компания была доминирующим игроком, но у нее обнаружилась большая слабость. Двигатели РД-180, которые она использовала на своих ракетах «Атлас V», изготавливались в России, и взаимодействие не прерывалось во время увеличивающегося из-за Крыма напряжения между США и Россией. Маск вцепился в «Альянс» мертвой хваткой.

На приеме в «Ньюзеуме» вблизи Капитолия Маск демонстрировал пилотируемый вариант «Дракона». Стоя в толпе журналистов, он зачитывал обвинительный акт правительству. «Наш самый серьезный соперник на международном рынке запусков – русские, а ВВС США каждый год платят сотни миллионов долларов за русские двигатели, – говорил он. – Это же беспредел. Я хочу сказать – какого хрена?»

«Представьте себе: вот вы вернулись на сорок лет назад и рассказываете людям, что в 2014 году Соединенные Штаты будут полагаться на милость России в доступе на низкую околоземную орбиту, не говоря уже о Луне и обо всем прочем. Люди сочли бы вас сумасшедшими. Просто невероятно оказаться в таком положении. Нужно что-то сделать, чтобы нас вытащить».

Отвечая на вопрос о том, разумно ли идти против «Альянса», Маск сказал: «Эйзенхауэр предупреждал о военно-промышленном комплексе, а ему было виднее. Стало лучше или хуже со времен Эйзенхауэра? Нет, лучше не стало… Lockheed и Boeing привыкли затаптывать новые компании, и они определенно пытались сделать это и с нами. Я думаю, мы на пути к победе. И да, мы – маленькая компания, которая пошла против гигантов».

Демагогия Маска, судебный иск и внимание СМИ начали выводить Пентагон из равновесия. Глава Космического командования ВВС США заявил тогда одному из репортеров: «В нормальном мире лицо, с которым ты делаешь бизнес, не пытается тебя засудить». Впервые в своей истории «Альянс» был вынужден публично защищаться, противопоставляя многолетний опыт неопытности Маска. Свою маркетинговую кампанию они называли «результаты против риторики».

«Основное содержании кампании состоит в способности совершенно четко сказать, что стоит на кону, когда дело касается успешных космических запусков – речь идет буквально о жизнях, – сказал на пресс-конференции Майк Гасс, главный исполнительный директор „Альянса“. – Мы также хотим ясно заявить о важном отличии компании, чей объединенный стаж в успешной доставке спутников на орбиту насчитывает сотню лет, от компании, которая еще не получила допуска даже к одному запуску [в интересах национальной безопасности]…»

«SpaceX пытается срезать углы и просто хочет, чтобы ВВС США проштамповали такой подход, – сказал Гасс. – Взгляды SpaceX сводятся к фразе „доверьтесь нам“. Разумеется, мы считаем такой подход опасным, и, к счастью, так же думает большинство людей».

SpaceX было решительно нечего терять, и она всерьез собиралась драться. «ULA не верит в конкуренцию, – заявил представитель Маска Джон Тейлор. – Монополисты никогда в нее не верят. Компании ULA стоило бы созвать пресс-конференцию и объявить о начале лоббистской кампании в Вашингтоне, направленной на отвлечение законодателей от выгод, которые конкуренция несет рынку: более совершенная технология, более высокая надежность и приемлемые цены».

Через два месяца Гасса сняли с должности. Новый руководитель «Альянса» Тори Бруно был призван сделать компанию более экономной и эффективной, способной конкурировать со SpaceX, которая теперь угрожала ее бизнесу. Бруно поклялся «буквально трансформировать компанию», сократив стоимость запуска вдвое и разработав новый носитель.

Помимо рационализации бизнеса у «Альянса» имелось секретное оружие в войне против SpaceX – Джефф Безос.

На протяжении многих лет Blue Origin создавала новый монструозный ракетный двигатель. 3,7 метра высотой, он развивал 250 тонн тяги – даже больше, чем двигатели шаттла. BE-4, как его называли, был менее функциональным, чем любимый Безосом F-1, самый мощный ракетный двигатель в истории. Однако его разрабатывали с расчетом на надежность – верная рабочая лошадка, способная летать снова и снова при сравнительно малой цене.

Тот факт, что Blue Origin разрабатывала собственный двигатель и строила в Западном Техасе инфраструктуру для его испытаний, был еще одним признаком серьезности намерений Безоса по части космоса. Он влил огромное количество ресурсов – возможно, целый миллиард долларов – в одну лишь разработку двигателя.

На пресс-конференции в Национальном пресс-клубе Бруно и Безос сели бок о бок перед баннером со словами «Зажигая будущее» с целью объявить об объединении усилий – Blue Origin собиралась продавать BE-4 «Альянсу». Это позволило бы последнему избежать использования РД-180 российского производства – и, что не менее существенно, отвести от себя атаку Маска.

Союз сложился удивительный и невероятный – конгломерат Lockheed Martin и Boeing с суммарным столетним опытом в космосе и малоизвестная Blue Origin, тщательно прятавшаяся в тени. Теперь она впервые вышла на авансцену под свет прожекторов – и в компании со злейшим врагом SpaceX.

«Это в некотором роде лучшее из обоих миров, – лучился Бруно. – Теперь мы располагаем инновационным предпринимательством Blue вместе с солидным послужным списком ULA в части успешности, стабильности и надежности».

Безос прочел хвалу своему новому партнеру и его долгому послужному списку, отметив, что Альянс «в течение последних восьми лет почти каждый месяц отправляет спутник на орбиту. У него непревзойденная история успеха и невероятная преданность деталям и качеству операций».

Он с энтузиазмом прошелся по техническим деталям нового изделия, сообщив, чем именно его ступенчатый рабочий цикл с избытком окислителя лучше газогенераторного цикла и как удалось сделать двигатель с одним турбонасосом, который имеет «всего один вал, и потому настолько прост, насколько возможно, но при этом все еще имеет высокие характеристики и исключительно надежен».

Позднее в тот же день, когда Маску задали вопрос о партнерстве между United Launch Alliance и Blue Origin, он, как всегда, ограничился иносказанием: «Если ваши соперники объединяются, собираясь на вас в атаку, это хороший комплимент. Думаю, очень искренний комплимент».

Давление на SpaceX увеличилось, и Маск не мог позволить себе оступиться. Не сейчас, когда его соперники начали на него охоту, когда администрация Обамы сделала серьезные инвестиции в SpaceX, а Маск стал знаменитостью, способной одним твитом пошатнуть рынки и вогнать СМИ в экстаз. Все это слагалось в крещендо голливудского разлива, и компания Маска возносилась выше и выше, в такие безвоздушные выси, где должна была в конце концов что-нибудь потерять.

16 сентября 2014 года шел 1167-й день с того времени, когда NASA в последний раз отправило астронавта в космос с американской земли. Этот позорный отсчет начался с последнего старта шаттла в 2011 году. И каждый день без пилотируемого старта приближал NASA к падению предыдущего унизительного рекорда: 2098-суточного перерыва в пилотируемых стартах между последним запуском «Аполлона» в 1975 году и первым стартом шаттла в 1981-м.

Однако в этот 1167-й день космическое агентство наконец получило хорошую новость: оно было готово озвучить план, который снова позволит астронавтам летать. Это было объявление, которое, по словам администратора NASA Чарльза Болдена, «создало сцену для того, что обещает стать самой амбициозной и волнующей главой в истории NASA и пилотируемой космонавтики».

Две компании, SpaceX и Boeing, выиграли контракты в рамках программы коммерческих экипажей NASA, объявило агентство, и будут доставлять следующее поколение астронавтов на МКС. Они должны будут совершить одинаковое количество полетов и пройти одни и те же этапы. Но SpaceX запросило за свои услуги меньше, и результат подчеркнул разницу между нею и соперниками. Стоимость услуг фирмы Boeing оценили в 4,2 млрд долларов, а SpaceX должна была получить только 2,6 млрд. Маск на протяжении многих лет говорил, что SpaceX может летать дешевле и эффективнее традиционных подрядчиков, и NASA поймала его на слове – но одновременно наняла и Boeing, компанию более дорогую и опытную.

К этому времени SpaceX уже много раз отправляла к станции корабль «Дракон» на ракете «Фолкон-9». Однако Маск жаждал сделать следующий шаг в своем походе к Марсу – запустить людей на новой версии «Дракона». Аппарат выглядел как глянцевый, особо привлекательный вариант тех капсул, на которых поднимались в космос астронавты «Аполлона». Корабль был оснащен креслами с наклонной спинкой и гигантскими экранами, все в нем сияло чистотой. Он вполне подошел бы на роль VIP-секции ночного клуба с напитками по выбору. (Основатель SpaceX, он же главный исполнительный директор фирмы, занимал еще и должность ведущего конструктора.) В отличие от традиционных аппаратов, опускавшихся под парашютами в океан, «Дракон» имел собственные двигатели, а благодаря им – возможность посадки на реактивной тяге (скорость гасится включением двигателя) практически в любое место на Земле.

«Вот так должен садиться космический корабль XXI века», – говорил Маск.

Рискованная ставка Белого дома на коммерческий сектор, возглавляемый ныне SpaceX, казалось, оправдывается, как и надеялась администрация Обамы.

Через четыре дня после получения контракта на коммерческую доставку экипажей SpaceX успешно отправила к станции очередной грузовой корабль, и «Дракону» как раз предстояло вернуться домой. Компания Orbital Sciences, которую NASA подрядило на пару со SpaceX доставлять грузы на станцию, трижды запустила свой корабль «Лебедь».

И вот теперь, 28 октября, они приготовились стартовать еще раз. Перед стартом Фрэнк Калбертсон, исполнительный вице-президент Orbital и бывший астронавт NASA, пошутил: обитателям станции пора «заводить красно-зеленые жезлы, которые используются на палубе авианосца», чтобы регулировать движение приходящих и уходящих кораблей.

Как и SpaceX, сказал он, фирма Orbital готова летать на станцию «все более и более часто и повторять полеты на протяжении многих лет». Цель состояла в превращении доступа на станцию в рутинное предприятие, ведь это «первый камень того, что мы собираемся делать дальше – подняться за пределы низкой орбиты, отправиться к Луне, исследовать ее и в итоге полететь к Марсу и астероидам и продолжить изучение нашей Солнечной системы».

Погода в день запуска была прекрасная, настроение – на подъеме. NASA и коммерческий сектор набрали импульс и намеревались поддерживать его, хотя некоторые и сомневались, можно ли позволить этому все еще очень юному сектору отправлять в полет наиболее ценный ресурс агентства, его астронавтов.

По случаю вечернего старта вдоль берега Вирджинии собрались толпы зрителей, стоявших в несколько рядов. Дети сидели на плечах родителей, чтобы лучше видеть. Кто-то даже взобрался на крыши своих машин. Воздух светился экранами сотовых телефонов, камеры которых были готовы записать взлет ракеты. Зрители просчитали хором «пять, четыре, три, два, один!» и радостно закричали, когда ракета «Антарес» фирмы Orbital поднялась в дыму и клубах желто-оранжевого пламени. На часах – 18:22 местного времени, 15 минут после захода солнца.

И всего через несколько секунд величие старта сменилось грозной вспышкой – ракета взорвалась, и из огненного шара полетели обломки наподобие шрапнели. В небе встало огромное грибовидное облако, и кусочки ракеты разлетались, словно фейерверк. Даже за несколько миль зрители почувствовали жар пламени еще до того, как услышали грохот взрыва. Пушечным залпом он сбил с ног тех, кто не успел найти укрытие.

Взрыв превратил в пепел и саму ракету, и корабль, и примерно 2300 кг груза, которые он вез на МКС. Взрыв опустошил стартовую площадку, оставив на ней кратер глубиной 10 метров и диаметром 20 метров. Только на ее ремонт ушло потом 15 млн долларов.

Однако дыра, которую взрыв проделал в планах NASA положиться на коммерческий сектор, была еще больше.

Через три дня, 31 октября 2014 года, Ричард Брэнсон сидел дома на острове Неккер, в своем убежище в Карибском море, и разговаривал с сыном Сэмом, который только что закончил тренировки на центрифуге вблизи Филадельфии – он готовился к космическому полету.

На протяжении многих лет Брэнсон давал обещания отправлять туристов в космос. Изначально полеты планировалось начать в 2009 году, но дата раз за разом съезжала «вправо», и в конце концов компания и вовсе перестала называть конкретные даты. Вместо этого она заявила, что «намерена стать первой компанией, которая будет проводить суборбитальные полеты для всех желающих (и, конечно же, лучшей!)», но приступит к запускам только тогда, «когда будет довольна результатами тщательной программы испытаний [самолета] WhiteKnightTwo и [корабля] SpaceShipTwo».

Впрочем, интонацию своих рекламных материалов компания не изменила ничуть. За 250 тысяч долларов компания Virgin обещала клиентам захватывающее приключение: «Астронавты рассказывают, будто ничто не может подготовить человека к первой встрече с космосом, но мы гарантируем: вы будете полностью готовы впитать каждую секунду этого опыта, и он будет глубоким, чудесным и просто незабываемым».

И вот после многих лет задержек Virgin Galactic наконец вроде бы подготовилась к полету. И хотя другие руководители компании предупреждали его не называть сроков, Брэнсон не смог удержаться. Фирма подошла к старту так близко, что он объявил прессе: первые летные испытания с человеком на борту состоятся еще до Рождества. После этого, в начале 2015 года, полетит он сам вместе с сыном, а затем настанет черед платных пассажиров.

Корабль совершил уже более 50 испытательных полетов, но большая их часть представляла собой лишь безмоторное планирование. Десять раз была проверена «система оперения» – изобретение Рутана, помогающее кораблю вернуться на Землю. И хотя аппарат выполнил всего четыре испытательных полета с включением двигателя, Брэнсон и Virgin Galactic уже полностью перешли в режим активного маркетинга.

Virgin Galactic подписала спонсорские соглашения с фирмой Grey Goose, изготовителем водки, и компанией Land Rover, организовавшей конкурс, четверым победителям которого был обещан полет в космос. Она заключила договор с телекомпанией NBC на трансляцию первого полета, включая «специальную передачу в прайм-тайм вечером накануне старта и трехчасовой прямой репортаж в программе „Сегодня“, ведущие – Мэтт Лауэр и Саванна Гатри» – так говорилось в их общем пресс-релизе. Компания также подписала контракт на запуск своих коммерческих пассажиров из Космопорта Америка – футуристического комплекса в штате Нью-Мексико. Его строительство обошлось налогоплательщикам в 220 млн долларов.

Первые полеты были совсем рядом – до них оставались какие-то недели – и Брэнсон уже смотрел в будущее.

«Думаю, в ближайшие годы мы сможем снизить цены до такой степени, что множество людей получит шанс стать астронавтами», – сказал он одному репортеру.

Как и сын, Брэнсон готовился к полету в космос. Не прошло и двух недель после его опытов воздушной акробатики на спортивном самолете – так он приучал организм к перегрузкам.

Они летали над пустыней Мохаве, и Брэнсон играл в шоумена и спрашивал пилота: «А мы можем сделать петлю? Почему бы не устроить небольшое шоу над полосой?»

«Вы в норме?» – спросил пилот после перевернутого штопора, когда Земля крутилась у них над головами.

«Абсолютный порядок, – радостно откликнулся Брэнсон. – Это было великолепно!»

И вот теперь на острове Неккер, когда он разговаривал с сыном о его впечатлениях от центрифуги, поступило срочное сообщение от Джорджа Уайтсайдза, главного исполнительного директора Virgin Galactic. У них произошла катастрофа, Брэнсон должен срочно прилететь.

Питер Сиболд вновь находился в кабине. Сорокатрехлетний летчик-испытатель фирмы Scaled Composites Берта Рутана, где спроектировали и построили крылатый корабль SpaceShipTwo для Virgin Galactic, на этот раз был готов лететь.

Десятью годами ранее, когда шла борьба за X Prize, Сиболд усомнился в безопасности корабля SpaceShipOne и отказался от испытаний. Тем не менее он остался работать над SpaceShipTwo и утром 31 октября 2014 года зафиксировал себя ремнями в кресле второго пилота – рядом с Майклом Олсбери, еще одним летчиком-испытателем.

Они дружили, их дети играли вместе в выходные. Оба были фанатичными летчиками-самоучками, ценящими лицензию пилота намного выше водительских прав. Они учились в одном и том же университете и с радостью ухватились за шанс стать летчиками-испытателями Рутана и опробовать в воздухе его последние изобретения. Олсбери выбрали для полетов на последнем аппарате, который построил Рутан до ухода в отставку в 2011 году – на летающем автомобиле. Сиболд буквально вырос в кабине самолета отца – в пятилетнем возрасте он взбирался на сиденье, где лежало несколько подушек – их подкладывали, чтобы мальчик мог испытать чувство полета, как если бы сидел на месте пилота.

Этим светлым октябрьским утром SpaceShipTwo подвесили под брюхо самолета-носителя WhiteKnightTwo, и космический аппарат стал подниматься выше и выше. На высоте 15 км корабль был сброшен, и пилоты включили двигатель.

Сиболд относил начавшийся полет к категории «высокого риска». Когда его спрашивали почему, он отвечал, что запланировано «существенное расширение пространства режимов. Полет на несертифицированном ракетном двигателе в неисследованном аэродинамическом режиме… по классическим правилам оценки опасности летных испытаний подобное следует отнести к полетам с высоким риском».

Помимо этого, экипажу предстояло «использовать двигательную систему, которая может оказаться ненадежной или намного менее надежной, чем турбина или поршневой двигатель».

Учитывая, насколько рискованным был полет, Сиболд потратил несколько мгновений, чтобы собраться перед отделением космического аппарата от носителя. Он пробежался руками по вытяжному тросу парашюта, по кислородной маске и привязным ремням, как бы вспоминая шаги, которые ему пришлось бы предпринять в аварийной ситуации, и восстанавливая «мускульную память».

После того как WhiteKnightTwo отделил космический аппарат, Сиболд и Олсбери включили двигатель и вскоре уже неслись к небесам, преодолевая на высоте 16 километров звуковой барьер.

В 10:07 местного времени компания выдала в твиттер сообщение: «Зажигание! #SpaceShipTwo вновь летит под мотором. Ждите дополнений».

Дополнение пришло через шесть минут и не было хорошим: «В полете произошла аномалия с #SpaceShipTwo. Дополнительная информация и заявление последуют».

Последнее, что запомнилось Сиболду в полете, – тошнотворный толчок, крякающий звук, громкий удар – и разгерметизация кабины. Аппарат резко повело вверх, рассказывал он впоследствии специалистам Национального бюро безопасности на транспорте. Звук разрушающегося корабля был странным, даже изящным – «словно бумага дрожала на ветру». Затем мощная перегрузка вызвала кислородное голодание мозга, и пилот «выключился».

Когда Сиболд пришел в себя, он находился вне космоплана в свободном падении. Шлем его был сдвинут набок, кислородная маска сместилась. В ушах выл ветер, и очень холодный воздух окутывал его тело. Что-то тревожило его глаза, и когда он открыл их, то увидел под собой широко раскинувшуюся пустыню.

Поверхность пустыни Мохаве стремительно приближалось.

Повторяя тренировку, которую он проделал парой минут раньше, Сиболд руками, почти вслепую, нашел замки привязных ремней и открыл их. Он несся сквозь косматые перистые облака, и навыки сработали: летчик перевернулся в правильное положение для свободного падения, раскинув в стороны руки и ноги, словно орел, расправивший крылья, чтобы создать максимальную тормозную силу.

Следующее воспоминание – еще один рывок, который удивил пилота и, наверное, разбудил. Как сказал Сиболд ведущим расследование, он не уверен – терял ли он сознание еще раз. Если даже и так, то вид автоматически раскрывшегося ярко-красного парашюта привел его в чувство. Страшная боль в плече – он подумал, что вывихнул его. Летя под парашютом, Сиболд безуспешно пытался вправить плечо на место, желая вернуть себе возможность управлять снижением.

Он приготовился к жесткому приземлению, но угодил прямо в креозотовый куст, принесенный ветром в середину пустыни. Пока пилот ожидал помощи, он заметил, что грудь у него в крови, а рука сломана в четырех местах, и правая ладонь онемела, «как если бы мы играли в снежки без перчаток». Роговицы глаз были оцарапаны, и позднее в госпитале из левого глаза вытащили кусочек фибергласа. Но он был жив!

Спасательные группы нашли безжизненное тело Олсбери недалеко от обломков аппарата. Оно так и осталось в кресле. Следователь определил причину смерти так: «ударная травма головы, шеи, груди, брюшной полости, области таза, всех конечностей и внутренних органов».

Олсбери было 39 лет, у него осталось двое детей, 10 и 7 лет.

Закончив разговор с сыном, Брэнсон вскочил в самолет и направился к месту катастрофы. Он знал, что должен появиться там как можно скорее.

Это был второй несчастный случай в компании со смертельным исходом. В 2007 году трое сотрудников Scaled Composites погибли при наземных испытаниях двигательной установки на закиси азота. Тогда взрыв обжег поверхность пустыни, придав ей облик зоны военных действий, обломки разлетелись повсюду, много людей получили ранения.

Администрация по безопасности и здоровым условиям труда штата Калифорния оштрафовала Scaled Composites на 28 870 долларов, но после апелляции снизила сумму до 18 560 долларов.

Взрыв «конечно, стал кошмаром для семей [погибших] и большой проблемой для всей нашей программы, – вспоминал позднее Брэнсон. – После него я решил, что мы должны проводить испытания самостоятельно и иметь для этого собственную команду».

В том же самом году в северо-восточной части Англии сошел с рельсов поезд его железнодорожной компании, были жертвы. Брэнсон прилетел на место трагедии с максимально возможной скоростью, сорвавшись с отдыха в Церматте в Швейцарии.

«Я знал, насколько важно прибыть на место как можно скорее… и встретить события лицом к лицу, вне зависимости от того, твоя это вина или нет, и в особенности – если твоя», – вспоминал он.

Прилетев, Брэнсон поговорил с командой Virgin Galactic, прежде чем выйти к прессе.

«Я обратился ко всем и заверил их настолько убедительно, насколько мог: они построили прекрасный аппарат, – сказал он. – Мы обнялись, как никогда в истории, и я четко дал понять: мы продолжим работу, зная, что в своей основе корабль прекрасен».

Однако Национальное бюро безопасности на транспорте еще только приступало к своему расследованию, а пресса уже наседала с вопросами. В программе «Сегодня» через три дня после катастрофы Мэтт Лауэр выпытывал у Брэнсона, что тот думает о будущем компании.

«Люди уже спрашивают, не станет ли эта авария и смерть пилота нокаутирующим ударом, – сказал Лауэр. – В программе в прошлом были отсрочки, были и проблемы. Сможет ли Virgin Galactic выжить на фоне снимка, который обошел весь мир – ее аппарат разваливается на части на высоте 14 километров?»

Лауэр хотел знать, оправдан ли риск.

Как раз об этом Брэнсон и думал в полете до пустыни Мохаве. Он легко рисковал собственной жизнью, поднимаясь в воздух на аэростатах, гоняя на катерах, занимаясь цирковыми трюками всех сортов – смелыми, опасными и полезными для бизнеса. Но в данном случае ничего подобного не было. Авария стала отрезвляющим тормозом для карусели, которая, видимо, крутилась слишком быстро, слишком шумно и слишком долго.

Может, он должен оставить эту идею? Может, космос слишком труден? Компания потратила на его выдумки 500 миллионов или даже больше, но еще не отправила в космос ни одного человека. Однако когда Брэнсон приземлился и встретился с командой, его убедили продолжать. Он начал думать, что находится в долгу не только перед памятью Олсбери – пилот не хотел бы остановки проекта, – но и перед всеми коллегами. И разве не каждый первопроходец сталкивался с подобной дилеммой? Наступил момент, которого Virgin Galactic и вся индустрия боялись – и к которому готовились. Пришло их тяжелое испытание, их «Аполлон-1». Требовалось решить, отступят они или соберутся и пойдут в атаку еще более сильными, пусть даже и в шрамах.

«Абсолютно так, риск был оправдан, – сказал Брэнсон. – Прекрасная программа столкнулась с ужасной проблемой. Не думаю, однако, будто кто-нибудь из тех, кто следил за ней, захотел бы, чтобы мы бросили все на этом этапе».

Он принял решение. Они будут продолжать.

SpaceX закончила этот самый 2014 год мощным праздничным ужином. Компания прошла его незапятнанной – казалось даже, неуязвимой. Год стал одним из самых успешных – отчего же не праздновать? Она доказала, что может надежно летать до МКС. Она выиграла право доставлять на станцию астронавтов, и новый контракт вместе с прежним, на грузоперевозки, довел инвестиции NASA в нее до 4,2 млрд долларов. Она подписала новые контракты с владельцами коммерческих спутников и добавила к своей мантии легендарный стартовый комплекс 39A. Она выиграла войну в Вашингтоне за участие в запусках в интересах национальной безопасности. Наконец, она почти подошла к успешной посадке ракетной ступени с возможностью повторного использования в дальнейшем.

Компания находилась на гребне успеха.

Праздник получился настолько велик, что для гостей выпустили карту, показывающую различные участки, в том числе пляж под крышей с гамаками и завезенным песком, казино и «грязную комнату», где сотрудники одевались в закрытые белые костюмы и раскрашивали друг друга краской. Имелся и танцзал с переливающимся светом и акробатами, опускавшимися с потолка на гигантских хула-хупах. Рикши и мини-поезд под названием SpaceXpress возили участников по арене великой вакханалии, от хорошо затаренных баров и игровой комнаты с сияющим настольным футболом до комнаты сладостей, которые надо было скусывать со стены, и огромной выставки в пустыне. Построили даже стену пончиков в форме логотипа SpaceX и бассейн с шариками на взрослый размер – разумеется, рядом с баром.

«Мое любимое место на рождественском празднике @SpaceX – это определенно бассейн с шариками», – твитнул Гарретт Ризман, один из директоров SpaceX и бывший астронавт NASA, он дважды летал на шаттле и провел три месяца на МКС.

Шесть месяцев спустя люди заполнили офис SpaceX в воскресенье перед рассветом, готовые к еще одному празднику в честь еще одного достижения. Сотрудники фирмы плотной толпой окружили центр управления перед стартом ракеты «Фолкон-9», намеченным на 28 июня 2015 года вскоре после 07:00 по тихоокеанскому времени. Во Флориде было прекрасное утро: около +30 °C, легкий ветерок. Вероятность отмены старта по погоде не превышала 1 %.

Драма этого полета заключалась не в старте, а в посадке. Или, точнее говоря, в попытке посадки. Уже на протяжении нескольких месяцев SpaceX отрабатывала беспрецедентный маневр, управляя полетом первых ступеней назад к Земле с целью выполнить посадку на специальную самоходную баржу ASDS. И хотя каждая из двух предшествовавших попыток закончилась огненным шаром «быстрой незапланированной разборки», компания подошла уже очень близко к успеху.

В обеих попытках ракета попала в судно, и это уже было невероятным достижением, учитывая задачу ступени упасть на Землю, дотянувшись сначала до космоса. Однако оба раза что-то шло не так на последней минуте, и компания получала достаточно материала для неудачных дублей зажигательного свойства.

Теперь же Маск чувствовал: SpaceX наконец-то разобралась в том, как это сделать, и он был уверен в своих шансах. Настолько уверен, что пригласил в офис фирмы съемочную группу канала National Geographic и предложил ей заснять столь важный момент в истории космических полетов.

Если SpaceX сумеет благополучно приземлить первую ступень, это произойдет впервые в истории и станет огромным скачком вперед и для компании, и для отрасли в целом. Кроме того, успешное приземление будет дерзким посланием «Альянсу» и Blue Origin. Наконец, сегодня у Маска день рождения, ему исполняется 43 года. Можно ли лучше отметить его, нежели историческим достижением, одновременно бросив вызов всем своим критикам?

Запуск, впрочем, тоже был критически важным.

Через семь месяцев после того, как ракета Orbital Sciences взорвалась над стартом, не доставив свои грузы на космическую станцию, российский аппарат, загруженный двумя с половиной тоннами груза, припасов и еды, пришел в бешеное вращение в невесомости, будто вышедшая из-под контроля карусель в парке культуры и отдыха. Это был еще один старт к МКС – и еще одна неудача.

Теперь настал черед SpaceX.

После двух аварий в программе МКС, с учетом усиливающейся конкуренции со стороны «Альянса» и Blue Origin, а также новых ожиданий, связанных с контрактом на доставку астронавтов на станцию, SpaceX оказалась под серьезным давлением. Еще одна авария подорвала бы смелый эксперимент администрации Обамы по переводу полетов к МКС на контрактную основу и лишила NASA возможности заняться грандиозной задачей полета на Марс. Она сделала бы еще более настойчивыми вопросы к только народившейся отрасли, где аварии часты и дорогостоящи и измеряются в грибовидных облаках дыма.

Помимо этого, стоял и вопрос о цене двух аварийных пусков для программы МКС. Летом 2015 года представители NASA утверждали, будто никакой опасности для астронавтов на ее борту не было. Однако слайд в одной из презентаций агентства показывал: при текущих запасах продовольствия станция подойдет к черте резервного уровня к концу июля, а к 5 сентября еда на борту кончится.

На отметке T-13 минут руководитель пуска в последний раз опросил 13 членов команды, отвечающих за допуск отдельных систем к полету, желая убедиться, что ракета готова. Этот ритуал опроса специалистов был унаследован от NASA, и теперь уже SpaceX проводила его с легкостью и уверенностью.

«Всем станциям подтвердить готовность к пуску», – сказал «пускающий» в микрофон своей гарнитуры и начал опрос, последовательно вызывая членов команды и получая от каждого утвердительное «годен!».

Готовность подтвердили операторы, отвечающие за двигательную установку, бортовую электронику, систему наведения, навигации и управления, главный инженер и так далее. В конце опроса о готовности сообщил руководитель миссии, после чего руководитель пуска произнес: «Готов к запуску заключительной части отсчета».

Эта часть прошла гладко, и вскоре раздалось: «И вот старт „Фолкона-9“. Ракета поднялась над башней».

Собравшиеся в офисе SpaceX сотрудники радостно орали, словно на футболе, размахивая кулаками в честь еще одного успешного старта – готовые отметить успешную посадку «этой штуки».

Ракета уверенно шла вверх и выглядела прекрасно – или «штатно», что в ракетной технике означает «отлично».

«Двигатели первой ступени работают штатно», – доложил инженер по двигательной установке вскоре после старта. «Питание и телеметрия в норме», – добавил специалист по бортовой авионике.

Через 90 секунд после старта «Фолкон-9» прошел через так называемую зону максимального скоростного напора – тот момент, когда устремленная в небо ракета испытывает наибольшие нагрузки. Однако статус не изменился: «Двигатели первой ступени работают штатно».

На 120-й секунде «Фолкон-9» находился на высоте чуть более 30 км и стремился в космос со скоростью около 1000 м/с. Красноватый факел дыма и огня позади ракеты расширился, что было нормально с учетом очень низкого атмосферного давления на той высоте. Все шло гладко… и вдруг полет оборвался.

Через две минуты с небольшим после старта ракета взорвалась и ее окутало белое клочковатое облако. Еще немного времени спустя дым рассеялся, обломки разлетелись, и осталось одно лишь бледно-голубое небо. Было ощущение, словно волшебник магическим образом заставил исчезнуть и ракету, и корабль с 1800 кг груза.

Астронавт NASA Скотт Келли поделился в твиттере, что видел запуск со станции. «Увы, авария. Космос – это трудно».

Толпа в офисе SpaceX замолчала, и некоторые даже прикрыли рот руками. Команда National Geographic оставила камеры работать и запечатлела опустошающую тишину. В этот день намечалось празднование победы, совмещенное с днем рождения босса, но теперь картина больше напоминала похороны.

Через несколько недель после старта SpaceX выявила причину аварии: одна-единственная дефектная стальная распорка длиной 60 см и толщиной в самом широком месте 2,5 см. Она должна была выдерживать нагрузку в 4500 кг, однако сложилась всего от 900 кг. Из-за этого баллон с гелием оторвался и перенадул кислородный бак второй ступени, что и привело к взрыву.

В беседе с репортерами, состоявшейся еще через месяц, Маск выступал как настоящий ракетчик, собственно, он им и стал за время руководства SpaceX. Он дал предварительный, но детальный анализ аварии. В то же время казалось, будто он читает слушателям факультета бизнеса лекцию о том, как успешный стартап может сохранить свою инновационную культуру и остроту зрения по мере превращения в корпорацию-бегемота.

Он указал и на другую возможную причину – не технического свойства, заявив, что по мере роста фирма могла потерять часть «встроенной паранойи», которая подпитывала работу SpaceX в ранние дни – тогда, когда еще не было ясно, сможет ли она вообще надежно запускать ракеты.

Маск напомнил, что взрыв случился после длинной цепи успехов – «мы имеем первую аварию за семь лет», если не считать испытательных полетов. «Мне кажется, компания в целом слегка расслабилась». Когда в ранний период истории фирма потеряла целую серию ракет, в ней работало всего несколько сотен человек, а теперь их насчитывалось четыре тысячи. «Большинство людей в сегодняшней компании видели только успехи, – сказал Маск. – Да и „старички“ уже не боялись аварии так сильно, как прежде».

Вот почему письма с просьбой выступить, если что-то не так – хотя Маск и продолжал их рассылать перед каждым пуском – уже «не давали того резонанса», как во времена, когда фирма была маленькой и бедной и боялась вылететь из бизнеса. На них стали реагировать примерно так: «Ну вот опять Илон со своей паранойей».

Теперь же даже неинициированные узнали движущую силу неудачи – и страха. «И от этого мы стали сильнее», – сказал Маск.