Эпилог. Духовное завещание

Потрясение, которое испытал Альфред Нобель при чтении собственного фальшивого некролога, не только переломило к лучшему его собственную судьбу, но и стало настоящим подарком для будущих поколений. Это был такой же дар судьбы, какой получил 40 годами ранее Эбенезер Скрудж, герой повести Чарльза Диккенса «Рождественская песнь» (1843): столкновение со смертью привело его к перерождению. Альфред умер бездетным, оставив единственного наследника — именную премию. Приз обессмертил имя Нобеля, неразрывно связав его с наукой, литературой и стремлением к миру, сделав фактически синонимом тех титанических достижений, которые отмечает эта награда. Призыв перековать мечи на орала. Один человек. Одно ви́дение. Вечность.

Соприкоснувшись с Нобелевской премией, я осознал, что завещание Альфреда было тем, что на иврите называется цаваат — «духовное завещание». Духовные завещания оставляли известные личности, обычные люди и сам Иисус.

Духовное завещание — это отчасти автобиография, отчасти послание потомкам. В отличие от обычного завещания, содержащего распоряжения об имуществе, духовное завещание передает наследникам, биологическим и идеологическим, бесценный капитал в виде накопленной мудрости. Часто бенефициаром духовного завещания является и сам автор — еще одно разительное отличие от обычного завещания. Работая над посланием потомкам, автор может осмыслить собственную жизнь. Это заставило меня задуматься: а каким может быть мое духовное завещание? Какой капитал мудрости я могу оставить своим потомкам? Какие нравственные ценности и ориентиры? Как ученый я начал с изучения первоисточника, а именно первого в истории духовного завещания, содержащегося в Талмуде в трактате под названием «Поучения отцов». Оказалось, что этот трактат был к тому же манифестом подготовки ученых.

Примечательно, что это древнее «родословное дерево» имеет всего пять колен; моя же академическая генеалогия (рис. 62) насчитывает целых 17 колен и восходит к началу 1600-х годов, когда у моего самого раннего академического предшественника появился первый ученик — примерно в то же время, когда Галилео Галилей направил в ночное небо над Падуей свою зрительную трубу.

Совет мудрецов об умеренности суждений практичен: ведь и тебя тогда не будут судить поспешно. С тем, что учитель должен иметь много учеников, я тоже был согласен. Это напомнило мне первый урок Александра Полнарева об этимологии слова «ученый». В русском языке слово «ученый» означает «тот, кого учили» — серьезная ответственность. Но мы, интеллектуалы, должны не просто преподносить факты студентам — мы должны быть достойными их доверия, иными словами, его надо заработать.

Но что имели в виду мудрецы под фразой «создавать ограду вокруг Закона»? В конце концов меня осенило. Ограды строятся для защиты; одни ограды предназначены для того, чтобы не допустить что-то извне; но другие, гораздо более важные, — чтобы сохранить то ценное, что находится внутри. И обычное завещание, и духовное завещание — это ограды для защиты нашего богатства. Но кто из нас может сказать, что он действительно чем-то владеет в этом мире? Мы всего лишь «временные управляющие» нашим земным имуществом. Как только мы умираем, мы уже не можем повлиять на то, как обращаются с ним потомки — бережно хранят или пускают по ветру. Точно так же и наука не принадлежит нам, ученым, — она принадлежит человечеству. Мы, ученые, должны сохранять вверенное нашему попечению богатство знаний, приумножать его и передавать будущим поколениям, чтобы эта цепочка никогда не прерывалась.