Я пересекла дюны на своем стареньком минивэне «фольксваген» – тип 25 Syncro, оборудованный полным приводом, – и спустилась к пляжу Формби. Это был мой верный фургон для кемпинга, купленный когда-то у доброго друга и учителя, археолога Мика Астона. Чтобы украсить внутреннюю отделку машины, я расписала клееную фанеру волнами в стиле Хокусая. Снаружи минивэн тоже был симпатичный – яркий, цвета зеленый металлик. Но за приятной внешностью скрывалась настоящая рабочая лошадка: на минивэне была установлена защита днища, полный привод, позволяющий выбираться из огромных ям на песчаных пляжах (проверено на собственном опыте); на подобных машинах пересекали Сахару.

Итак, с благословения National Trust я спокойно вела машину через дюны к пляжу. Передо мной на «лендровере» ехал смотритель парка. Минивэн покряхтывал при подъеме на дюны, я чувствовала, как переключаются передачи, но колеса не буксовали. Мы снимали тогда первые серии «Побережья» для Би-би-си 2. Однако продюсеры не учли, что ветер и дождь могут помешать съемкам. Так что минивэн стал нашим укрытием. Внутри было тепло и сухо. Я даже могла напоить съемочную группу и участников проекта чаем, заваренным на крошечной газовой плитке.

Когда небо наконец просветлело, мы выбрались наружу, чтобы обследовать пляж и запланировать его съемку для телевидения. Берег представлял собой широкую песчаную полосу, конец которой терялся за пределами взгляда.

Пляж Формби – это южное продолжение пляжа Саутпорт, где 16 марта 1926 года бывший летчик-истребитель сэр Генри Сигрейв установил мировой рекорд скорости на суше на своем ярко-красном четырехцилиндровом болиде Sunbeam Tiger по прозвищу «Божья коровка». Его скорость составила 244 км/ч. Буквально через месяц рекорд побили, но в 1927 году Сигрейв вернул себе титул рекордсмена, и в 1929 году снова побил собственный рекорд, на этот раз в Дейтона-Бич во Флориде. На фотографиях, сделанных в день первого рекорда, чувствуется напряженность момента. Целая толпа собралась на пляже посмотреть на пилота. Некоторые наблюдатели даже взобрались на дюны, чтобы лучше видеть Сигрейва в «Божьей коровке».

Но песчаный берег изрыт здесь не только колесами гоночных болидов. Каждую весну, во время прилива, мощные волны захлестывают берег, унося с собой песок и обнажая более глубокие слои осадочной породы в основании пляжа. Именно из-за них я и приехала на Формби. Меня мало интересует геология полезных ископаемых, но, когда в слоях песка и ила, тины и камня находят следы животных и людей, я не могу сдержать свое любопытство. Так я и попала сюда – мы приехали снимать эти древние илистые отложения, открывшиеся под тонким слоем песка. Девяностолетней давности рекорд по скорости на суше был поставлен не настолько давно, чтобы оставить свой след на песке. Ведь это было лишь вчера, одно мгновение назад. Меня же интересовали следы прошлого, отпечатавшиеся здесь тысячи лет назад. И я знала, что здесь, на этом пляже, их можно найти.

В марте 1989 года Гордон Робертс, бывший учитель на пенсии, выгуливал собаку на песчаном берегу, когда заметил странные отпечатки на открывшемся после отлива глубинном слое ила. По размеру, форме и расстоянию между отпечатками они походили на следы шагов. Робертс всмотрелся и убедился, что это действительно человеческие следы. Учителя находка не слишком удивила, ведь местные жители уже привыкли к тому, что волны открывали такие следы на пляже. Однако, как ни странно, никто не обращал на них особого внимания.

Гордон Робертс показал отпечатки археологам, которые, с помощью различных методов, включая радиоуглеродное датирование органических останков в иле, сделали предположение относительно возраста этих следов. По мнению ученых, отпечатки были оставлены 5000–7000 лет назад – это был интересный этап в истории человечества, соответствующий на Британских островах важному переходу от мезолита к неолиту.

Открытые волнами прилива отпечатки уже через пару недель смывала вода. Осознав древность и значимость этих следов, Гордон Робертс решил сохранить эти редкие и ценные данные, и он начал свой собственный большой проект по фиксации отпечатков. Учитель их перерисовывал и фотографировал. Если ему попадались особенно четкие следы, он делал их слепки. В гараже у Гордона Робертса росли горы коробок с гипсовыми копиями следов. К моменту нашей встречи на пляже Формби в 2005 году Гордон уже зафиксировал более 184 человеческих следов: мужских и женских, взрослых и детских. Он показал мне некоторые фотографии и слепки. Некоторые отпечатки сохранились с мельчайшими подробностями: были видны пальцы и неравномерное распределение веса при ходьбе. Как же появились такие прекрасно сформированные отпечатки и каким образом они не стерлись за столько лет?

В те давние времена местность по берегам залива Ливерпуль совершенно не походила на ту, что можно увидеть сейчас. Не было волн, что обрушиваются на песок во время прилива. Уровень моря был ниже, и перед пляжем находилась наносная песчаная отмель. За отмелью шли приливная лагуна и пологий илистый пляж, который сильно затапливало во время прилива, только здесь не было мощных и разрушительных волн, вода поднималась медленно. Исследования пыльцы дают основание предположить, что за приливно-отливной зоной (литоралью) тянулось большое солончаковое болото, поросшее осокой, тростником и другими злаками, которое постепенно переходило в затопленный лесистый участок, где встречались дикие сосны, ольха, орешник и береза. Вполне можно представить себе, что наши предки, как и мы, иногда выбирались к морю, к тому же мезолитическим охотникам-собирателям здесь было чем поживиться. Археологические данные свидетельствуют о том, что в тот период деятельность человека была сосредоточена вдоль побережья и речных долин, уходящих вглубь суши. Знакомый пейзаж. Многочисленные следы людей эпохи мезолита находят именно на морском побережье и по берегам рек и озер: по всей видимости, именно такие пограничные зоны привлекали охотников-собирателей больше, чем густые леса в сердце Британских островов. На пляже Формби густая лесная полоса начиналась буквально в полутора милях от пляжа, с его солончаком, литоралью и приливной лагуной.

Рассматривая сделанные Гордоном гипсовые слепки, я думала о том, насколько плотным должен был быть ил, чтобы сохранить отпечатки пятки, пальцев и свода стопы. У следов взрослых наблюдались растопыренные пальцы, характерные для тех, кто ходит босиком. Но чтобы след ступни мог сохраниться, ил не мог оставаться мягким и податливым, наоборот, он должен был спечься в жару на солнце. Затем, с каждым приливом, невысокие волны заносили отпечаток тонким слоем песка и ила. И так происходило снова и снова, пока этот след не оставался погребенным под глубинными слоями ила, запечатанный и потому сохранившийся. С веками дюны сдвинулись назад и укрыли слои ила с отпечатками следов. Сейчас дюны отступили еще дальше, обнажив эти древние слои ила, на которые теперь обрушились бурные волны Ирландского моря, размывавшие отложения до тех пор, пока следы снова не вышли на поверхность.

Среди археологических находок следы встречаются редко, а ведь они – настоящий ключ к пониманию человеческого поведения. С помощью специалистов по анатомии и локомоции Гордон установил, кем были древние посетители пляжа: вот здесь вдоль кромки воды медленно шла женщина, вероятно собирая моллюсков и креветок, вот пробежали несколько мужчин, должно быть охотники, а здесь кругами носились ребятишки, копавшиеся в иле, – совсем как наши дети, когда они играют на пляже.

Но помимо человеческих следов обнаружились и следы животных. На берегу нашли густую сеть отпечатков обитавших на затопляемом берегу птиц, среди которых особенно четко читались следы куликов-сорок и журавлей. Были и следы млекопитающих: кабанов, волков (или крупных собак), косуль и благородных оленей, лошадей, а также отчетливые отпечатки копыт туров – диких предков наших коров.

В тот холодный и ветреный съемочный день более десяти лет назад мы с Гордоном гуляли по пляжу Формби, не отрывая взгляда от песка в поисках недавно открывшихся следов. Отпечатки копыт туров мы заметили очень быстро. Пропустить такие трудно – следы просто огромные. Кроме того, отпечатки были глубокими; воображение сразу рисовало огромного быка, вдавливающего копыта во влажный ил. Мы присели на корточки, чтобы рассмотреть находку поближе. Я часто вижу следы копыт домашнего скота: бычки, что пасутся в поле перед моим домом, собираются на водопой у своих поилок, вокруг которых в дождливую погоду все залито грязной жижей. Иногда погодные условия позволяют следам сохраняться некоторое время: сначала дождь размачивает грязь, затем она вместе со впечатанными в нее следами покрывается коркой на солнце. Но копыта туров как минимум в два раза превосходили по размеру копыта знакомых мне бычков.

Старейшие следы рогатого скота на пляже Формби отличала не только величина. Они, несомненно, относились к эпохе мезолита. А значит, речь идет не о домашнем скоте, который приводили пастись на побережье, точно так же, как в Средние века в Норфолке животных сгоняли пастись на затопленные участки. Возраст найденных нами отпечатков слишком велик, чтобы предположить, что быки были одомашнены; эти следы совершенно точно оставили дикие предки современного рогатого скота.

На берегу в тот день было промозгло, но пейзаж очаровывал красотой. Мы продолжали съемки, пока длинные тени не побежали по земле и дюны на мгновение не залил золотистый свет солнца, через мгновение затонувшего в море. Закончив работу, мы забросили оборудование в кузов зеленого минивэна, я поблагодарила Гордона, и мы уехали обратно по дюнам.

Гордон Робертс продолжал собирать и записывать отпечатки, обнаруженные им на пляже Формби, стремясь запечатлеть и сохранить эти недолговечные следы прошлого. Он умер в августе 2016 года, оставив после себя наследство: великолепный архив данных для будущего изучения. Для меня было большой честью знакомство с этим человеком, и я с теплотой вспоминаю нашу совместную прогулку по берегу в поисках новых следов на длинной отмели из тинистого песка и древнего ила, у подножия не прекращающих движения дюн.