Книга: Ар-Деко. Своя игра
На главную: Предисловие
Дальше: 2

Андрей Круз, Мария Круз
Ар-Деко. Своя игра

1

 

— Обратите внимание, что «Плимут» всегда, все семь лет, выпускал полностью стальные машины. — Я постучал рукой по гулкой бежевой крыше автомобиля. — Если для «шеви» впервые создали цельностальной кузов в этом году, то «Плимут» сделал давно!
Упитанный краснощекий джентльмен в панаме и мятом костюме с уважением посмотрел на крышу. Стоящая рядом такая же упитанная дама в ярком платье и шляпке, заколотой фигурной позолоченной булавкой, еле заметно вздохнула.
— Сталь легче, прочней, а новая рама еще и жестче, то есть вам нужно меньше опасаться за свою безопасность на дороге, мэм, — я обратился уже к даме, почувствовав, что она начинает скучать. — И новая рама дала возможность сделать салон шире. Это самый широкий автомобиль в своем классе!
Вообще-то самый широкий — «терраплан», но он все же дороже. Так что не будем об этом, за эти деньги — самый.
— Смотрите. — Я распахнул водительскую дверь, открыв доступ в кремовое нутро салона. — На передний диван легко сядут трое. Обивка сидений совершенно нескользящая. — Я похлопал по подушке.
— Наш сын жалуется, что когда он в коротких штанишках, у него чешутся ноги после поездки, — чуть поджала губы дама.
— Да, у всего есть свои недостатки, но это сделано для того, чтобы ребенок не мог случайно соскользнуть с сиденья при резком маневре, мэм, — сказал я, обращаясь при этом к мужу. Тот солидно кивнул. — Вентиляция! Где мы живем? В Новом Каире, где жара круглый год. Смотрите. — Я решительно проскользнул за руль и открыл ветровое стекло. — Все как обычно, верно? Но это на первый взгляд. — Закрутив ручку, я быстро его опустил. — Видите? Только в этой модели боковое стекло уходит в дверь вместе с рамкой. Раз — и окно как в дорогом купе! И вот еще, — я откинул рукоятку на панели, — лобовое поднимается как и у всех, но если потянуть вот этот рычажок, — я немедленно его потянул, — то впереди поднимается воздухозаборник и в салон попадает еще больше свежего воздуха. А теперь сзади!
Я выскочил с водительского места и перебрался на заднее сиденье, сопровождаемый заинтересованными взглядами.
— Я не говорю о том, что такого пространства для ног вы не найдете ни в одном автомобиле за такие деньги. — Я демонстративно вытянул ноги. — Удобные подлокотники, крючки для сумок. И, смотрите, даже это маленькое заднее окно открывается. Раскройте все, и вы будете чувствовать себя в семейном авто как в кабриолете. И при этом над головой у вас будет самая прочная и безопасная крыша в своем классе! — Я постучал по обитому плюшем потолку. — Кстати, здесь две лампы для чтения! И обратите внимание на ручки, они теперь загнуты внутрь. Вам никогда не приходилось рвать одежду, выбираясь из машины? Больше этого не произойдет.
Жена фыркнула, муж чуть покраснел. Но затем спросил:
— А как она ездит?
— Скоро увидите сами. — Я расплылся в улыбке. — Добавлю лишь несколько слов: идеальное управление. Новая рулевая система, таких еще не было. Амортизаторы на всех четырех колесах, они пришли сюда прямо из авиации. Гасят все колебания. Это уже не машина, это почти самолет. Вы можете ехать по любому проселку и чувствовать себя словно в домашнем кресле, стоящем на полу. Да, центр тяжести у новой модели прямо посередине, а ход задних рессор такой же, как и у передних.
— Что это дает?
— Плавность, сэр, плавность! Раньше зад у машины подскакивал сильней, а теперь тряска исчезла вообще. А когда в салоне сидели люди, передние колеса слишком разгружались и это сказывалось на управляемости.
— Мне нравится дерево вон в той машине, — жена показала на стоящий рядом серый кабриолет с откинутым верхом. — На окнах.
— Модель «Де Люкс», мэм! Всего двенадцать фунтов сверху, и вы получаете полный пакет!
— Майкл! — она с требовательным видом повернулась к мужу.
— Мне надо подумать, сладкая, — вздохнул тот.
— Простите, чем вы зарабатываете на жизнь? — повернулся я к нему.
— Я продаю мужские сорочки оптом. — Он ловко выудил из внутреннего кармана пиджака визитку и протянул мне. — От «Сирса», сэр!
— Хорошая машина продает товар лучше, поверьте мне. — Я принял карточку так, словно она сделана из золота. — Не мне вас учить, сэр, вы и сами знаете, что люди предпочитают вести дела с преуспевающими сэйлсменами.
— Поэтому мне и нужна новая машина.
— Майкл! — жена подергала его за рукав. — Двенадцать фунтов не так много, это всего шестьдесят долларов.
— Бетти, давай позже. — Он все же оказал попытку сопротивления.
— Мэм, давайте сначала оценим сам автомобиль, а выбрать его версию вы сможете в любой момент, у нас на стоянке есть все, — предложил я. — Сэр, вернусь к технической части. Самая длинная база в классе. Багажник! Мэм, вас это тоже наверняка заинтересует. — Я обошел машину сзади и повернул ручку, открыв доступ в багажное отделение. — Только у «плимута» такой объем. Вы даже не поверите, сколько всего вы сможете сюда загрузить, не загромождая салон. — Не стану уточнять, что однажды у нас в багажник именно «плимута» прекрасно влез труп одного немца. — Семейный выезд на пляжи Александрии, вы и ваш мальчик…
— У нас двое, еще и девочка, — заулыбалась Бетти.
— Прекрасно! — Черт, она еще и заигрывает со мной. — Вы вдвоем на переднем сиденье, дети играют сзади, багаж там, где ему и положено быть. И видите эту полку? Запасное колесо и инструменты снизу, вам не придется ничего выгружать, даже если спустит колесо.
— А что под капотом? — муж перевел разговор в «мужском» направлении.
— Здесь экономичный двигатель, шестьдесят пять сил, но вы сможете проехать двадцать шесть миль на одном галлоне. Прекрасный показатель, лучший в классе.
— А какие есть еще?
— В модели «Де Люкс» восемьдесят две лошадиных силы, сэр. Двадцать одна миля на галлон, но вы получаете самый настоящий самолет.
— Майкл, и там лучше салон, — Бетти опять дернула мужа за рукав.
— М-м… — тот задумался.
Я решил помочь, поэтому сказал:
— Может быть, есть смысл проехаться сразу на модели «Де Люкс»? На этой вы не сможете оценить мощность автомобиля, а это действительно крутые колеса, сэр. Кстати, о колесах — обратите внимание на толщину дисков. Вам будет очень сложно их помять. И двойной контур гидравлических тормозов.
— А что это?
— Машина останавливается плавно, как пароход, никаких рывков. Колодки прижимаются к барабанам с одинаковым давлением. Вы обязательно оцените.
— А на чем ездите вы? — требовательно спросила Бетти.
— Разумеется, на «плимуте», мэм! — я даже изобразил некий намек на некую оскорбленность. — Торговать этими машинами и ездить на чем-то другом… поверьте, этого я не сделаю. — Ну да, не сделаю, потому что езда на автомобиле от «крайслера» записана у меня в дилерском контракте. Правда, на «плимуте» ездит Сюзет, а я катаюсь на «додже». Но это тоже о’кей, условиям соответствует. — Какую из машин вы бы хотели попробовать? — Я обвел рукой стоянку под навесом. — Купе для семьи не самая подходящая, а вот четырехдверные и двухдверные седаны у нас одинаково популярны.
— Вот эту! — пухлый палец Бетти с красным лакированным ногтем уставился на белую двухдверку.
Да, как всегда, муж выбирает мотор, а жена выбирает цвет.
— Сейчас принесу ключи, — расплылся я в улыбке. — И дальше нас ждет незабываемая поездка. Кстати, вы нуждаетесь в финансировании? «Уэллс Фарго» предлагает на два года под три процента, а «Первый Каирский» на три, но под пять процентов.

 

***

 

Мы проехались на машине по Либерти-авеню, разделявшей город на американский и французский сектора, до самого центра и обратно. Сначала вел я, расписывая достоинства машины, затем вел Майкл, немного озадачив меня по ходу дела: зачем ему мотор помощней, если он едет медленно и аккуратно? Но задавать его я не стал. Как бы то ни было, после поездки рубашечный торговец подписал лизинг, кредитный договор и все остальные бумаги, после чего пара уехала на новой машине, довольная до предела. А я снял пиджак, откинулся в кресле, закинул ноги на стол и глянул на часы — еще четверть часа, и мы закрываемся.
День получился на удивление неплохой, продажи были. «Плимуты» и даже один «крайслер». С тех пор как компания изменила облик своего «эрфлоу», популярность их резко подскочила, несмотря на цену. А вообще все неплохо продается, Великая депрессия закончилась, люди бросились тратить деньги, что очень радует, потому что мы с Ианом вложили в это дело чуть ли не все деньги, что у нас были, да еще и кредит взяли. Непривычное для меня чувство того, что ты кому-то должен. До того, как я решил стать законопослушным гражданином, оно не было мне знакомо. Но своих на все не хватило, надо было и здания арендовать, и для гаража все купить, и главное — сами автомобили денег стоят. Я бы лучше торговал «плимутами» и «доджами», благо все машины на одном заводе сделаны, но компания «Крайслер» делит все свои марки попарно. Или ты продаешь «плимуты» и «крайслеры», или «доджи» и «де сото». «Плимут», как самый дешевый, продается лучше всего. И совершенно замечательно покупаются пикапы, бизнес в городе тоже почувствовал облегчение.
Так, чеки… завтра с утра их отвезти в банк и обналичить. И завтра же придется платить по счетам, но это именно завтра, сегодня я устал. Кроме меня тут еще три сэйлсмена работают, и все. И секретарша, вон она на машинке стучит за перегородкой, готовит письма, которые я должен буду подписать.
Не скучно? Нет. Сюзет счастлива, а я даже пистолет днем теперь убираю в ящик стола. И даже Иан больше не занимается крадеными машинами, а его гараж теперь обслуживает то, что продаем мы. Ну или другие машины «Крайслера». Здесь не занимается, по крайней мере, потому что «Гараж Хупера» тоже никуда не делся, продавать его он не стал.
И Сингера я уже давно не видел — нет необходимости. И даже он мне сам никогда не звонит «по делу», потому что я больше не нуждаюсь в наводках на удачно стоящие сейфы. Только social calls. Я сдержал свое слово и больше в криминал ни ногой. Ну, почти, потому что те самые облигации китайского займа все равно нужно продать. И вот тогда уже точно все.
Ладно, мне нужно кофе. Больше всего страдаю от того, что не могу уже в любой момент забежать в кафе и выпить чашечку. Хорошо, что Сюзет подсказала, и я купил на работу электрический «мокка-пот», эдакий высокий шестигранный кофейник из двух частей. Так что я вышел в офис из своей выгородки, снял верхнюю часть с аппарата, после чего осталось насыпать в него заранее молотого кофе из мельницы и включить в розетку. Вскоре вода в нем забурлила, а по офису расплылся запах мокки.
— Босс, потом не уснешь, — сказал Дэн, упитанный молодой парень в костюме песочного цвета, листавший каталог «Понтиака». Сейчас он, как и я, стащил пиджак, повесив его на спинку стула, и закатал рукава.
— За меня не беспокойся, кофе мне нужен, как машине бензин. — Я наполнил чашку, выставив ее на блюдце, и направился обратно к себе.
— Босс, нам нужно заказать «бизнес-купе», они хорошо идут, а так на стоянке всего два «Де Люкса».
— Я помню, завтра дадим телеграмму.
Купе — самая дешевая машина из всех в модельном ряду. И их действительно берут хорошо. Мы больше рассчитывали на женщин, но оказалось, что они нравятся тем же коммивояжерам. У купе очень большой багажник. Удобно и для продаж, и для путешествий.
Дэн продает блестяще, я даже подумываю его поставить главным. Он обаятелен с дамами, убедителен с мужчинами, а болтает так гладко, что мне хочется предложить ему еще и поработать проповедником.
Еще нам повезло с местом. Либерти-авеню, как я уже сказал, делит между собой французский и американский сектор. Это широкая улица, полная разных «бизнесов». Ближе к реке она превращается в скопление складов, в середине принимает автоторговцев, мебельную торговлю и многое другое, а когда добирается до центра, то заполняется самыми популярными магазинами. То есть людям удобно проехаться по ней, никуда не сворачивая, и купить все, что им нужно. Включая автомобиль.
Но и это не все. Мы начали рекламировать наши машины еще и во французском и британском секторах. Просто взяли ту рекламу, что присылает нам «Крайслер», перевели на французский и начали давать объявления в местных газетах и на радио. Пока так никто не делал, все дилеры держались в рамках своих секторов. «Рено» и «пежо» торговались во французском, американские машины — в американском, а британские — в британском. Оказалось, что это ошибка. Американские машины — большие, мощные и недорогие, если говорить не про «кадиллак» или «паккард», так что брать их начали с удовольствием. Я даже нанял еще сэйлсмэнов: француза Ксавье и британца Пола, которые больше работают с клиентами из своих секторов. И такая стратегия оправдалась на все сто, в этом году мы сразу же показали самый высокий рост из всех дилеров Зоны Большого Каира. И сейчас близки к тому, чтобы остаться без запасов. Надо заказывать не только купе, грузовички у нас тоже заканчиваются.
Я вернулся к себе в офис, снова плюхнулся в кресло и с наслаждением отпил кофе. Пусть и не тот, что можно получить в хорошем кафе, но все же куда лучше, чем в тех американских дайнерах, что есть тут в округе. Прекрасный эфиопский кофе.
Так, и еще мне нужно переодеться. Я взял с вешалки парусиновый портплед, развернул на столе и критически оглядел костюм, не помялся ли? Нет, вроде бы все нормально. Прекрасный вечерний костюм цвета «полуночный синий», пошитый в Неаполе в «Английском доме» Дженеро Рубиначчи. Вообще я его «для дела» заказывал, одного из тех, от которых я уже отошел, но дела закончены, а костюмы остались. И вот сегодня он пригодится. Закрыл жалюзи на стеклянной двери и быстро начал переодеваться.
Едва успел закончить, как из общего офиса донеслись голоса. Приоткрыл жалюзи и сквозь окошко в двери увидел, как в магазин вошли двое. Оба невысокие, коренастые, в вызывающе дорогих костюмах и соломенных панамах, скроенных на манер «федор». Гангстеры, однозначно.
Я выдвинул ящик стола, вытащил из него кобуру с «сэведжем», накинул на плечи и тут же надел пиджак. Пусть меня никто и не беспокоил в последний год, но все же… некий неприятный хвост все же тянется из прошлого. Может тянуться, если точней.
— Чем могу помочь, джентльмены? — спросил я, выходя из офиса.
Да, мобстеры, однозначно, не перепутаешь. Один похож на итальянца, что совсем нехорошо, второй блондин, голубоглазый, с крупной круглой головой. Нос сломан. Но заговорил он вежливо.
— Видели вашу рекламу, сэр, — голубоглазый протянул мне руку. — Болтают, что «плимут» — быстрые колеса.
Тут явный ирландский акцент в чистейшем его виде, не спутаешь.
— Быстрые, никакой ошибки. — Я расплылся в улыбке, ответив самым дружественным из доступных мне рукопожатий. — Какой тип машины интересует?
— Вроде во-он той, — он показал на зеленоватый флэтбэк-седан, стоящий за окном.
— Отличный выбор, — одобрил я, — линия «делюкс», больше двухсот кубических дюймов объема и восемьдесят две лошадиных силы. На самом деле быстрые колеса, можно сбежать от кого угодно и догнать кого угодно. И всего сто двадцать четыре фунта.
Это не боссы, это рядовые бойцы. Только, интересно, из какого «аутфита»? Тут их много разных, и не со всеми мне даже встречаться следует.
— Мы раньше не встречались? — вдруг спросил смуглый.
Акцент американский, чистый, скорей даже бруклинский говор. Может быть человеком Антенуччи, но это крайне сомнительно, он бы тогда в компании ирландца не пришел, разве что привез того в катафалке и попросил закопать. Или наоборот, тот бы его прикатил. Тогда… тогда они, скорей всего, из «новых ребят», тех самых, о которых тогда говорил Сингер. Тогда ладно, у меня с ними проблем никогда не было.
— Н-нет, не думаю, — покачал я головой, присмотревшись к нему. — Не встречались.
— Значит, обознался, — равнодушно кивнул тот.
Нет, действительно не встречались. Если только совсем случайно. Настолько случайно, что он не сможет связать меня нынешнего и меня годовалой давности. И это не боссы, босс покупал бы «крайслер» или пошел к другому дилеру за «паккардом», что вероятней.
— Дэн, займись джентльменами, пожалуйста.
Хоть мы уже почти и закрылись, но Дэна это не остановит. Он уже видит и чувствует свои комиссионные, и копытом землю роет. Тем более что он сейчас единственный сэйлсмен в офисе. Ксавье взял сегодня выходной, а Пол поехал отправить телеграммы с заказами, поэтому ушел раньше.
— Я вас оставлю, — я кинул взгляд на часы. — Джентльмены, вы в самых надежных руках, Дэн знает про эту машину все. Удачи.
В этот момент из своего закутка вышла Мэри, секретарь, на ходу поправляя шляпку. Ирландец присвистнул, но тут же оба бандита спохватились и синхронно сняли шляпы. Мэри девушка яркая, как раз в их стиле, сюда переехала из Нью-Йорка, так что для них еще и как столичная штучка выглядит. Плюс у Мэри формы, причем такие, что люди несколько раз интересовались у меня причинами, по которым я ее нанял. Когда она идет, кажется, что под легким платьем каждая округлость живет своей личной, собственной жизнью.
Все эти грязные предположения — совершенная неправда, Мэри печатает триста знаков в минуту без единой ошибки и никогда ничего не забывает. Ей бы еще избавиться от привычки жевать резинку во время телефонного разговора, и цены бы ей тогда не было.
Возле ворот стоянки я встретил сторожа, который уже приехал на работу. Будет приглядывать и за машинами, и за гаражом.
— Добрый вечер, сэр, — поздоровался он первым.
— Рад видеть, Мэт, — я протянул ему руку.
Мэт из Бирмингема, ему под пятьдесят, он прихрамывает — последствие ранения, полученного еще под Верденом. Его привел на работу Иан, они знакомы и дружат еще с войны. Иан же намекнул, что Мэт, случись надобность, может и другую помощь оказать, но надобности у нас пока не возникало. Но платили мы ему на всякий случай прилично, верный человек поблизости никогда не помешает. Одинок, дежурить в «дилершипе» ему даже нравится — он читает газеты, слушает радио и всю ночь напропалую пьет чай. Несколько месяцев назад он прихватил пару воришек, пытавшихся украсть запчасти, и, угрожая дробовиком, перепугал их до полной невозможности, продержав носом вниз на земле до самого утра, пока Иан не приехал. С тех пор к нам даже лезть никто не пытался.
Еще Мэт подкармливает местных кошек и сейчас сразу несколько собралось в дальнем конце стоянки, подъедая корм с расстеленной бумаги. Никто не возражает, а я так еще и подкидываю ему по несколько шиллингов в виде своего взноса в благородное дело.
Мой «додж» стоял у самого выезда. Двухдверный «транкбак-седан» цвета яичной скорлупы и тоже, разумеется, «делюкс». Купил с дилерской скидкой у «Марлоу Карз», что расположились через квартал от нас на этой же улице. Вот они как раз торгуют «доджами» и «де сото». В порядке ответной дружеской услуги мы продали дешево «плимут» для дочери Билла Марлоу.
Да, а с моим любимым «фордом» пришлось расстаться. Ему уже три года, и хотя Сюзет он по-прежнему нравился, я уговорил сменить его на машину из тех, что мы торгуем. А «форд» достался Джимми, помощнику Сингера.
На улице быстро темнело, вывеска «Либерти Ауто» переливалась множеством лампочек, освещая подъезд. Впрочем, две уже перегорели, надо завтра заменить, никуда не годится. Мимо меня проехала машина с Дэном и обоими гангстерами внутри — поехали на пробную поездку. Эти, скорей всего, купят, финансирование им не требуется. Заплатят наличными, разумеется.
Все, мой день на сегодня закончен. Я отпер машину, плюхнулся на широкое мягкое сиденье, завел солидно заворчавший двигатель. Дал ему немного прогреться и выехал в ворота, которые Мэт так и держал пока открытыми. Он в любом случае дождется, пока Дэн не вернется.
По Либерти-авеню я поехал в аптаун, где в это время только начинал биться пульс гигантского города. Чем ближе к центру, тем больше машин на дороге, город полон туристов, приезжих и тех, у кого много свободного времени. Именно они сейчас заполнят рестораны, клубы, кабаре, уличные кафе на верандах, театры и все прочее, что может предложить им Новый Каир, столица мира. Рауль даже предлагал мне вложить деньги в клуб, но я побоялся — слишком незнакомый для меня бизнес. Или сам его провалю, или обворуют управляющие, так что пошел в автоторговцы.
Но сейчас мне именно в кабаре. В «Ла Люн дю Десер», то есть «Луну Пустыни» — новое и очень популярное место на площади Согласия, как раз на границе аптауна и самой богатой и пышной части французского сектора. Сюзет окончила школу танцев Тома Харли, великого танцовщика, и теперь Сол Лейферман устроил ей там ангажемент на роль второго плана. Еще не звезда, но уже и не девочка из кордебалета. И сегодня у нее первый выход на сцену, так что я обязан там быть. И буду не один, за Сюзет не только я болею.

 

***

 

Стоянка перед «Луной Пустыни» была почти заполнена, но место все же нашлось. Я воткнул свой «додж» между серым «паккардом» и белым «аустро-даймлером» с откидным верхом, где он сразу потерялся. Ну, ничего, наш бизнес на пути к процветанию, так что дальше… ну, хотя бы на «крайслер» пересяду, когда вернем долги банку.
Похоже, что сегодня в кабаре аншлаг, за красными канатами у входа настоящая очередь. Желтые кэбы с шашечками на бортах подъезжают один за другим, высаживая компании модно одетых людей у самого входа. Швейцары в белых куфиях, изображающие из себя бедуинских шейхов, проверяют билеты и пропускают людей внутрь.
Билет у меня есть, так что прошел быстро, оказавшись в просторном холле, отделанном в стиле «ар деко», и оттуда попал в зал.
— Сэр? — ко мне подошел метрдотель. — Могу вас проводить к месту?
— Да, у нас зарезервирована ложа, на имя Сол Лейферман.
— Минуточку, — метрдотель быстро перелистнул страницу журнала в сафьяновой обложке, лежащего на высокой стойке в форме вавилонской колонны. — Да, вижу, пойдемте.
Он провел меня через просторный полукруглый зал, окружающий сцену, подвел к ложе, распахнул синие занавеси.
— Прошу вас, — он сразу выложил меню. — Что-нибудь из напитков?
— Джи-энд-Ти, пожалуйста, по-испански.
— Ужин закажете поздней?
— Да, подожду остальных.
Я первым пришел, пока никого нет, хотя собирается целая компания. Метрдотель удалился, а я, поднявшись на ступеньку, вошел в ложу, представлявшую собой длинный диван, обитый синим плюшем, огибавший большой овальный стол. Потом подадут шампанское, как и подобает, но пока посижу с аперитивом.
Людей в зале все больше и больше, компания человек из восьми, исключительно из немолодых джентльменов и молодых дам полусветного типа, заняла ложу соседнюю. Где-то настраивается оркестр, суетятся официанты, разносящие пока больше напитки.
Никогда здесь не был, место новое, но уже популярное. Насколько американский и французский сектора соседствуют в городе, настолько же в этом клубе встретились стили американский и французский. Французский стиль, если точнее, и американский размах. Американцы любят французские кабаре, но все же предпочитают переделывать их на свой лад. Вот и этот клуб принадлежит какому-то воротиле с нью-йоркского Бродвея и несмотря на французское название, ходят сюда все больше американцы и британцы.
— А он уже здесь! — К ложе подошел Рауль с дамой, непривычно одетый в вечерний костюм с бабочкой. Волосы на бриолине, вид, как у кинозвезды в роли героя-любовника. — Откуда у честного человека деньги на такие места?
— У меня контрамарка, — ответил я лаконично, жестом предлагая присесть рядом.
Дама была невысокой, худенькой испанкой, с блестящими черными волосами, убранными в аккуратный пучок и даже с цветком в прическе. Смуглая кожа, ярко-красное шелковое платье — впечатляет. Яркая женщина.
— Мой друг Поль, — представил нас Рауль, — а это Росита.
Подробностей не последовало, так что Росита могла быть кем угодно. Но хотя бы в отсутствии вкуса ее не упрекнешь, пусть в наряде и доминируют андалузские мотивы. Впрочем, в такие места Рауль с женщинами легкого поведения не ходит, так что Росита, скорей всего, его нынешняя постоянная пассия, которая будет с ним проводить время до тех пор, пока неисправимый бабник Рауль не попадется на интрижке с кем-то еще.
Почти сразу за ними подошли еще трое. Сам Сол, творец сегодняшнего чуда, в дорогом таксидо, которое явно отчаянно гладили, но ему это не помогло, потому что комплекция Сола не предполагала отсутствия складок, и с толстой сигарой в руке. И Сингер с дамой. Даму я знал, она, как и ее спутник, торговала антиквариатом, но связывало их явно не только это, хоть Сингер отношения не афишировал. Он вообще личную жизнь напоказ не выставлял, как, впрочем, и все остальное. Единственное, что я о ней знал, так это то, что она переехала из Лондона в Британскую Палестину, а оттуда быстро перебралась в Зону Большого Каира, открыв «галерею древностей», таких же «аутентичных», как и те, которыми торговал Сингер.
— Большой день? — сходу спросил явно довольный собой Сол. — Я же говорил, что после классов у Харли девочку ждет большое будущее. Марк! — он махнул рукой стоявшему наготове метрдотелю. — Пусть тащат шампанское и готовятся носить еду.
Сола тут знали. Впрочем, его знали во всех кабаре, театрах и клубах города, потому что он был главным поставщиком звезд для шоу. Поэтому и наша ложа была лучшей в зале, и я очень сомневаюсь в том, что за ужин вообще придется сегодня платить, хоть я к этому и готов.
Официанты с шампанским буквально сгустились из воздуха через секунду после того, как Сол плюхнулся на диван. На столе возникли серебряные ведра со льдом, метрдотель лично с аккуратным хлопком открыл бутылку «Лоран-Перье», разливая пенящееся вино по широким низким бокалам.
— Всегда рады вас видеть, Сол! — объявил он.
— Попробовали бы быть не рады, — Лейферман усмехнулся. — Но как бы то ни было, мне тут у вас нравится. Итак, первый и главный тост, — он подхватил полный бокал со стола. — Мой тост, личный. Не за Сюзет, за нее мы выпьем, когда она будет на сцене. Пол, это за вас. За то, что вы сделали для нее то, что сделали. Без подробностей. Мы в своем дружеском кругу, и все знают все, что нужно знать. Я рад нашему знакомству. Хотя бы потому, что девочка становится отличным клиентом для «Лейфермана и Партнеров». Мои первые комиссионные с контракта уже оплатили этот вечер. Ну, если бы я собирался платить. Салют! — Бокалы зазвенели.
— Все забываю спросить, — усмехнулся Сингер, — а что за «партнеры»?
— Я с ними не знаком, — Сол ухмыльнулся в ответ. — Но работать с партнерами солидней. А так старина Сол тащит воз в одиночку.
— Не надорвись.
— Я постараюсь.
Свет в зале стал не таким ярким, загорелись огни рампы, синий бархатный занавес медленно пополз в стороны, открывая залу уже выстроившихся девушек кордебалета в блестящих коротких платьях-туниках и крошечных шляпках. Начиналось шоу. Но пока можно ужинать, Сюзет появится, насколько сказал Сол, не раньше четвертого номера. Кордебалет — это уже не ее уровень.
Ко второму номеру в зале появилась опоздавшая компания, занявшая ложу слева от нас. И почти сразу стройная креолка с прилизанными черными короткими волосами бросилась к Солу чуть не с визгом. Он поцеловал ее в щеки, похлопал сначала по ручке, а потом, отправляя обратно, еще и по попке. При этом компания креолки улыбалась Солу в тридцать два зуба.
— Джозефин Бэйкер, — пояснил он, когда креолка убежала к своим. — Талантливая танцовщица, могла, да и может танцевать хоть в балете, хоть в бурлеске, но ее карьера в Нью-Йорке никак не складывалась. У нас чопорный народ, джентльмены, и не могут отличать искусство от пошлости. Плюс она мулатка. Мне тогда удалось получить для Джозефин прекрасные ангажементы в Париже, и она стала звездой номер один. И знаете что? Затем она решила петь и ее буквально рвут на части. Она нарасхват в опере, оперетте и где угодно. Она записывает пластинки и выступает на лучших площадках. А теперь я договариваюсь о ее гастролях здесь. Хотите посетить шоу — обращайтесь.
В какой-то момент я решил, что у Сола сегодня бенефис, настолько он был горд собой. Но все же, когда дело дошло до номера Сюзет, он призвал всех к вниманию, а заодно жестом подозвал официанта, чтобы тот в очередной раз наполнил бокалы.
— Джентльмены, уверен, что все будет прекрасно, — объявил он.
Занавес в очередной раз поднялся, открывая ряд девушек в откровенных нарядах с закрытыми на арабский момент лицами. Оркестр заиграл «Караван» Дюка Эллингтона, новую композицию, ставшей ураганно популярной в последний год. И под соло на кларнете на сцене появилась Сюзет, с открытым лицом, в наряде из переливающегося шелка.
Я так до сих пор ни разу и не видел ее на сцене. К танцевальной школе она меня и на пушечный выстрел не подпускала, к репетициям тоже, так что для меня это было как… да я просто в первый раз увидел свою девушку на сцене во всем ее великолепии. Но именно сейчас понял, что в танце она живет по-настоящему. Гибкая, грациозная, сливающаяся с музыкой… я даже в какой-то момент решил, что вижу ее такой просто потому, что смотрю влюбленными глазами, но огляделся и убедился в том, что взгляды всего кабаре прикованы к ней. И когда номер закончился, она сорвала настоящие, долгие аплодисменты. Даже Джозефин Бейкер аплодировала долго и искренне, а уж она точно разбирается в том, что видит.
— За мисс Валери, — провозгласил тост Сол. — Она этого заслуживает.
Зазвенели бокалы.
У Сюзет был еще один номер в программе, но до него далеко, так что мы занялись ужином, который на нашем столе быстро и аккуратно сервировали сразу три официанта. Появилось вино, белое и красное, метрдотель в очередной раз пришел убедиться в том, что у нас все хорошо. У Сола хорошо, разумеется. Мы уже так, вроде как с ним.
Перед десертом Сол заговорил о том, о чем и собирался, планируя этот вечер. Я не настолько глуп, чтобы не понимать простую вещь — первое выступление пусть даже хорошей танцовщицы из десятков, а то и сотен его подопечных недостаточно веская причина для того, чтобы собрать всех на банкет. Солу что-то от нас нужно. Поэтому он быстро перетасовал компанию за столом так, что дамы оказались на одном конце дивана, а присутствующие мужчины на другом.
— Джентльмены, у меня есть проблема, — сказал он, обращаясь больше к Сингеру. — Деликатного свойства.
— Сол, если ты с контрактом на кого-то, то это не к нам, — усмехнулся тот.
— Ты сколько меня знаешь? — Сол уставился на него укоризненно. — Это не мой стиль. Я не знаю, что именно нужно сделать, но проблема растет и мешает мне работать.
— Что за проблема? — Сингер взял со стола бока красного вина и пригубил.
— Есть такой человек как Эйб Монро. Он агент, как и я. Только дерьмовый агент, без особых связей, и его не принимают всерьез. У него офис на Восьмой авеню, в самом конце.
— И какую проблему дерьмовый агент может создать хорошему агенту?
— Этот кусок дерьма продает героин богеме. А в богеме много моих клиентов. И у некоторых начались проблемы. А когда у них возникают проблемы, они почти сразу становятся моими проблемами. Я теряю комиссионные, на меня начинают косо смотреть. Это недопустимо. — Сол откинулся на спинку дивана и поочередно посмотрел на всех нас.
— Сол, это проблема полиции, — осторожно сказал Сингер. — За героин пакуют в банку надолго.
— Тут все сложней. Монро осторожен — это раз. Его покупатели не хотят его сдавать — это два. Потому что ходить по темным дворам и искать товар на улице им не хочется. А Монро передает его в руки, этот прохвост вхож всюду, он давно примелькался. И если напустить на него полицию, то они просто облажаются, дерьма у него на руках не окажется.
— И что ты конкретно хочешь от нас?
— Я хочу, чтобы вы его остановили. Все равно, каким образом, но крови мне не хотелось бы. Придумайте, а я оплачу ваше беспокойство. Подставьте его, сдайте хоть той же полиции, но так, чтобы они его взяли с поличным, что угодно. Пол, он и возле Сюзет рано или поздно появится. — Сол повернулся ко мне: — Знаете Джин Фэй? Она снималась в «Каирском романе».
— Я помню, горячая штучка, — сразу откликнулся Рауль. — И пела здорово.
— Ей больше не дают ролей, она постоянно на этом дерьме! — Сол хлопнул ладонью по столу. — А я вложил в нее кучу денег и они только начали возвращаться. И берет она точно у Монро, мне уже многие об этом сказали, — он вздохнул. — И это отражается и на моей репутации. Короче, сколько? Это не мокрая работа, я не хочу, чтобы ею занялись мобстеры. Пусть все останется в нашем кругу, раз мы друг друга знаем. Пусть он остановится.
— Нам надо подумать, — сразу ответил Сингер. — Но я отвечу завтра. Подъезжай ко мне в бар к двенадцати, там и поговорим окончательно. Пол, я бы тебя тоже хотел завтра видеть.
Вообще-то я от этих дел ушел. Я торгую машинами и ни разу не нарушал закон уже год. Но Сол в немалой степени адресовал свою речь мне, а я ему должен. Должен вот этот самый вечер, когда я вижу счастливую Сюзет на сцене. Мои там вложены деньги или не мои, но без Сола Лейфермана у нас бы ничего не получилось. И он сделал все как обещал до самой последней мелочи.
— Я подъеду, — кивнул я в ответ на выжидающий взгляд Сингера.
— И нам вообще есть о чем поговорить, как раз время, — добавил он.
— Тогда о делах сегодня достаточно, — Сол хлопнул в ладоши. — Наслаждайтесь вечером, а у Сюзет еще номер. Эта девочка станет звездой, поверьте мне на слово. Есть вещи, в которых я всегда прав.

 

***

 

Во втором выходе Сюзет была уже не одна, танцевали свинг сразу три девушки с тросточками, одетые в белые почти мужские костюмы и шляпы. Но и этот номер публика приняла хорошо, так что Сол объявил первый ее день успехом.
— Думаю, что через месяц у нее будет уже три выхода, а через два — четыре. Контракт предусматривает не меньше четырех, — пояснил он.
За стол платить нам так и не пришлось, хотя Сол сделал вид, что собирается. Но подошедший менеджер сообщил, что все отнесено на счет заведения. Не думаю, что Солу вообще приходится платить хоть в каком-нибудь кабаре в этом городе, судя по тому обхождению, с каким его тут принимали.
После того, как шоу закончилось и просто заиграл вышедший уже на сцену оркестр, мы начали расходиться. Сингер лишь напомнил, что ждет нас завтра у себя, после чего направился с дамой на выход. Все разъехались на такси, которые непрерывной очередью подкатывали к сверкающему огнями подъезду, и лишь я направился к стоянке, где присел на крыло своего «доджа», наслаждаясь прохладным ночным воздухом, сменившим горячий дневной. Здесь вообще нужно ночь сделать рабочим временем, а спать днем, как мне кажется.
Публика почти вся успела разойтись до того момента, как на улице показалось купе «плимут» белого цвета, медленно едущее вдоль полупустой стоянки. Я шагнул вперед, помахал рукой. Машина остановилась рядом, за рулем сидела улыбающаяся Сюзет, одетая теперь совершенно обычно и даже смывшая сценический грим. Волосы убраны под легкую шляпку.
— Что скажешь? — спросила она гордо.
— Если бы я сказал, что ты меня покорила — я бы соврал, — наклонился я к окну. — Покорила ты меня уже давно. Так что на этот раз просто добила окончательно. Поехали? — мы быстро поцеловались, наплевав на все условности.
— Поехали. Я устала. И переволновалась.
— Езжай вперед.
Несмотря на то ли поздний, а то ли уже ранний час, машин на улице и людей на тротуарах до сих пор хватало. Отчасти поэтому я и люблю Новый Каир, за то, что он почти никогда не спит. Разве что совсем ранним утром жизнь замирает ненадолго, чтобы вскоре взорваться кипением рабочего дня, который позже превратится в шумный вечер и не менее шумную ночь, чтобы снова, ближе к следующему рассвету, ненадолго затихнуть.
Ехать от площади Согласия до Латинского квартала совсем недалеко, минут десять, не больше. Отчасти и поэтому мне нравится место, в котором живем — отсюда недалеко до всех интересных частей города. Аптаун, французский и американский центры — все рядом, до всего рукой подать. Пара поворотов, Авеню Наполеон, поворот возле закрытого сейчас ресторана «Лестрапад» в проулок, оттуда на параллельную улицу Мане и вот уже наша арка. Купе Сюзет свернуло в нее первым, мазнув лучами фар по оштукатуренным стенам, а я заехал следом.
Гаража здесь нет, зато можно поставить сразу две машины во дворе, гулком и пустоватом, эхом отражающем тарахтение моторов. Ни одно окно не светилось уже, все нормальные люди спали. А может, где-то и гуляли еще, потому что завтра суббота и у большинства этих самых нормальных людей выходной, так что выспаться и с утра можно. А это все же Латинский квартал.
Я открыл ключом дверь, просунул руку к выключателю и пропустил Сюзет в квартиру первой. Тут все как в той квартире, что я снимал раньше — гостиная и кухня на первом этаже, две небольших спальни с террасой на втором. От своего жилья я отказался на всякий случай, когда сменил род занятий, а квартирка Сюзет была нам маловата, так что, как только истек срок аренды по контракту, мы переехали сюда, с месяц назад, примерно.
— Я устала-а, — протянула она, свалившись на диван и стаскивая с себя туфли. — И у меня нет сил даже дышать, чуть не умерла от волнения.
— Ты была неотразима. — Я присел на диван, положив ее ноги себе на колени. — Видела Джозефин Бейкер в зале?
— Это была точно она? — Сюзет даже поднялась на локте. — Я глазам своим не поверила!
— Точно, Сол с ней разговаривал. — Я начал массировать маленькую ступню Сюзет. — Ты видела, как она аплодировала? Ты блестяще выступила. Сол считает, что у тебя большое будущее.
— Он льстит. — Сюзет снова отвалилась на мягкий диванный валик.
— Он бизнесмен, он в тебя поверил и инвестировал, а потом нашел тебе прекрасный ангажемент. Так что лучше ему верь, пока все, о чем он говорил, сбывалось.
— Я боюсь верить, если честно. Страшно разочароваться.
— Любимая, год назад ты тряслась у него в офисе со страху от того, что тебе вообще могут отказать, а сегодня ты если еще и не прима в одном из лучших кабаре, то не так далеко от примы. Дай другую ногу.
Она послушно положила мне на колени вторую ступню.
— Ой, как приятно… Не останавливайся.
— Я и не собираюсь. Сейчас станет легче. Наполнить тебе ванну? И ты в ней не уснешь?
— Не думаю, что я вообще способна сейчас уснуть, — Сюзет засмеялась. — Меня просто распирает от впечатлений. А после ванной мне будет нужна любовь и забота, так что сам не усни.
Дальше: 2