Очередная серия симуляций несколько отличалась от предыдущих. Размер САДа увеличился, дополнившись семью "Каракуртами" и двумя "Тарантулами" на человека. То и дело в моём распоряжении появлялись гусеничные дроны, названные в честь пород собак. Информационный канал часто становился достаточно широким, чтобы мысли рождённые в разных платформах переплетались и комбинировались в единую систему. А может после сержантских курсов я стал лучше воспринимать роевую природу современных солдат.

Как бы то ни было, тренировки были прерваны. Вырвавшееся из плена нейроимпантатов самосознание вычленило из потоков информации новый виртуальный пейзаж. Это было поле. Земная степь. Зелёные полосы травы медленно колыхались на ветру. Вдалеке серела громада города-улья. Бесконечную синеву над головой разрезала тонкая линия комплекса орбитальных колец. Знаменитый "Ёрмунгард", что опоясывал колыбель человечества, служа как в роли транспортной системы, так и в роли бастиона.

Рядом со мной находились другие бойцы роты. Они также разглядывали пейзажи. Мои товарищи по отделению, разумеется, были здесь же. Алекса и Касара, стоя почти вплотную, активно о чём-то беседовали почти шёпотом. До погружения в электронные грёзы им не удалось поговорить.

— Трогательно, не правда ли? — раздался у меня за спиной голос Штульца.

Я кивнул.

— Я думал, им дадут встретиться в реальности после лечения.

Я снова кивнул. Астероидянин появился в поле зрения и продолжил:

— Алекса выглядит совсем нормально. И не скажешь, что чуть ли заново не собрали.

— Мы в симуляции. Она здесь может быть хоть динозавром, хоть вихрем частиц.

Штульц как-то с укором посмотрел на меня и проговорил:

— Я о поведении.

— Знаю, просто... Ничего. Забудь.

— Пойдем, спросим Эстреса?

— Пойдём, — произнёс я со вздохом.

Второй переживший полное восстановление организма член отряда стоял по стойке смирно. Вокруг него крутился Мишеро, пытаясь понять по компьютерной проекции что происходит у того в голове. Рядом замерла Аэнора, вглядываясь в бегающие из стороны в сторону глаза. Плохой знак.

— Чего это он? — спросил Штульц у девушки.

— У него гиперсакады... Разум...

Я внимательно посмотрел на бегающие зрачки. Что-то в них было не так. Они чем-то отличались от техники, используемой для повышения зрительного поля.

— Ну как, сколько пальцев я показываю?

Моя ладонь замерла перед лицом Эстреса.

— Пять, — сухо проговорил он.

Я согнул мизинец и безымянный.

— А теперь?

— Три, — ответ с небольшой задержкой.

Большой сжать, а остальные расставить веером.

— Сколько?

— Четыре.

Тут я резко сжал все пальцы кроме среднего и развернул кисть тыльной стороной к сослуживцу. Его глаза на секунду замерли, уголки губ поднялись вверх.

— Один, — сказал он, еле сдерживаясь.

— Ах ты сволочь! — прокричала Аэнора, одновременно совершая молниеносный удар в живот.

Эстрес согнулся, давясь еле покинувшим горло смехом.

— Мозг не повреждён по причине его отсутствия, — проконстатировал я результат эксперимента.

— Что, испугались? — радостно сказал Эстрес, растянувшись на траве.

— С таким не шутят! — тут же отреагировала Аэнора.

— А почему нет? В конце концов, я явно продемонстрировал собственное превосходство в актёрском мастерстве.

— Пошёл ты!

— И тебе здоровья.

Аэнора отвернулась, что-то бубня себе под нос. Стоящий рядом Штульц, тихо хихикал. Мишеро же произнёс что-то про подтверждённую догадку и пошёл подслушивать продолжавшийся диалог Алексы и Касары.

— Эй, Алекс? — обратился ко мне Эстрес?

— Чего?

— А как ты меня раскусил?

— Глаза двигались неправильно. Как именно не спрашивай. Да и наша медицина бессознательных овощей не плодит. Иначе бы мы сейчас не разговаривали.

— Ясно. Кстати, не видел Вестат?

Я указал пальцем на подкравшегося незаметно командира. Эстрес тут же поднялся на ноги в прыжке. Совершив воинское приветствие, он разразился потоком слов, в смысл которых я решил не вникать. Тем более с направления на город-улей раздался звуковой сигнал.

Под всеобщий взор в воздухе появилась пиктограмма обозначающая членов Совета Стратегического Развития.

— Внимание, обращение членов Совета перед войсками.

— Граждане, храбрые воины, защитники человечества. Сегодня в 13:54 по Гринвичу, Единение Дагро Ра совершило беспрецедентный поступок. По обитаемым мирам Терранской Федерации, Пентакратии Аматэ и Сообществу Эоксов были нанесены удары релятивистскими бомбардировочными платформами...

Над виртуальным городом ульем возник огненный столб. Внутри него раскалённая графеновая стрела вонзилась в рукотворную гору. Ярчайшая вспышка была нарисована компьютером, меньше чем в миллионную долю своей истинной мощи. Испарившаяся степень ушла у нас из под ног. Зрители оказались на орбите, среди быстро гаснущих конусов субсветовой плазмы и облаков зарядов сэндкастеров и баблганов — спутников предназначенных бороться с околосветовой угрозой.

Обращение продолжалось, повествуя о массовых огневых налётах взрыволазерных бомб рейдеров, что повредили множество станций. О применении боевых вирусов. Об опустошении кобальтовыми бомбами Хребта и оккупации Геи. Вместе с этим пелась ода терранскому оружию, что смогло отразить большую часть атаки, о геройстве защитников и о неминуемой победе в грядущих сражениях. Искины утверждали, что верят в нас, могучих воинов, что сокрушат врага.

Искин верит, то ли ошибка в подборе слов, то ли речь лишь копия давно произнесённых текстов. Но зачем они это говорят. Полностью контролируемые бойцы не зависят от мотивации. Её нам заменяет вшитый в продолговатый мозг компьютер. И всё равно они говорят с нами, подобно древним генералам и адмиралам, будто связанные стереотипами и ограничениями. Может это просто то, что было в их основе? Такой же базовый протокол, как желание оберегать людей?

Но вот речь подошла к концу, нам разослали последние сообщения от тех, кто остался в тылу. Семьи и друзья, стремились сообщить, что не пострадали, заняв своими письмами лишь незначительную часть пропускных каналов сети квантовых передатчиков. Я тут же открыл свой ящик электронной почты. Он оказался пуст.