О новом преподавателе, сдаче курсовой по бестиологии и неподобающем поведении наглядных пособий

О чем шла беседа у двух суровых мужчин, мне слышно не было. И я считаю, это очень нечестно — накладывать полог тишины и не давать мне послушать, о чем ведут разговоры мой ректор и мой джинн! Меня позвали только минут через двадцать.

— Кира, — вкрадчиво произнес магистр Новард, и я напряглась, ожидая подвох. — Вы не могли бы подарить мне одно из трех желаний?

Желания было жалко. Честно говорю. Прямо жаба душила! Зеленая такая, пупырчатая, вцепилась мне в горло лапами и не позволяла отдать кому‑то волшебное желание. Я страдала почти минуту.

— Ладно, дарю! — выдохнула, наконец, чуть ли не слезами обливаясь.

— Спасибо, Кира, — кивнул и довольно улыбнулся мужчина.

Эх, ладно уж. Это ему в качестве компенсации за моральный вред от всех моих выходок. Я посмотрела на джинна… Немолодой уже дядька, смуглый, с сеточкой морщин вокруг глаз, сединой в усах, мягкими чертами лица и грустной улыбкой. И так мне совестно стало…

— А вас как зовут? — обратилась я к нему.

— Хаким, госпожа!

— А я — Кира.

— Чего желает прекрасная госпожа? — склонив голову, спросил джинн: — Дворец из золота? Горы бриллиантов? Жемчуга и самоцветы? Самого прекрасного принца в мужья?

— Хаким, а вы долго сидели в кувшине?

— Три тысячи лет, — после паузы ответил он.

Я впечатлилась! Это же… Ужас, короче!

— А хотите на свободу?

— Это невозможно, госпожа, — ответил он, а на мой недоумевающий взгляд пояснил: — Меня не выпустит магия кувшина. Я ведь джинн и привязан к нему! Для этого мало желания человека, — выделил он интонацией расовую принадлежность желающего.

— Хаким, если вы очень хотите… Давайте я вам подарю свое второе желание? А вы его используете на то, чтобы приказать кувшину выпустить вас на свободу.

Рядом довольно крякнул магистр Новард.

— Ты действительно это сделаешь, госпожа? — вытаращил глаза джинн и тут же прищурился. — А что взамен?

— Ничего. Пусть за вами останется долг в одно желание мне, хорошо? В жизни иногда бывают такие безвыходные ситуации, когда только чудо может помочь. Вот пусть на такой экстренный случай оно и хранится. А больше я ничего не стану просить. Ну, если вы, конечно, хотите стать свободным и примите от меня в дар одно желание.

— Слушаю и повинуюсь, госпожа! Да будет так!

Потом что‑то бабахнуло, зал заволокло дымом, а когда он рассеялся, мы увидели на полу буквально взорванный медный кувшин. Похоже, Хаким решил уничтожить свой "домик", чтобы уж точно в него больше не возвращаться.

— Что хочешь ты, о мудрый господин? — повернулся джинн к ректору. — Золота? Знаний?

— Как насчет работы на наше учебное заведение? — потер руки магистр Новард. — Предлагаю вам вакансию преподавателя. Предмет мы оговорим отдельно, но как вариант — у нас собирается увольняться преподаватель по стихии огня. Я пока в поисках замены на его место. Проживание в преподавательском общежитии, лечение, питание, оплачиваемый отпуск, оклад согласно штатному расписанию.

— Навсегда? — хмуро уточнил джинн, решив, что из одной кабалы угодил в другую.

— Ну что вы! Как можно?! Как насчет следующего учебного года? Если не понравится, уволитесь. А эти полгода просто поживете, освоитесь, найдете для себя занятие, возможно, захотите в чем‑то помочь другим учителям или мне. Но уверяю вас, скучать некогда. Одна вот эта адептка приносит столько хлопот, что и словами не передать.

Я заискивающе улыбнулась, пошаркала ножкой и пожала плечами, а потом обратилась к бывшему рабу кувшина:

— Хаким, соглашайтесь. Знаете, как у нас весело и интересно! Я сама из другого мира, но здесь… — Я восторженно покрутила в воздухе обеими руками, изображая ветряную мельницу.

Вот так ВШБ обзавелась джинном в роли одного из преподавателей. А когда я с опозданием явилась к концу травологии и села на свое место, то обнаружила массу интересного. Вокруг Шамилы скакали иллюзорные лягушки. Она сердито их уничтожала, но на их месте тут же появлялись другие. Лягушки тянули к девушке лапки и тоненько квакали: "Мама! Мамочка!"

Я сначала оторопело наблюдала за этим безобразием, а потом вспомнила сегодняшнее гадание и предполагаемого "младенца — лягушонка".

— Это еще что! — прошептала мне Тельтина. — Первой появилась большая жаба в подгузниках и с соской. Ох как Шамила верещала.

…Весна близилась к концу. Школяры судорожно готовились к экзаменам и зачетам, писали курсовые и рефераты, подтягивали хвосты. Моей самой страшной головной болью была курсовая для Аннушки. Книг с Земли по этой теме в библиотеке не нашлось. Магистр Ририн разводил руками, и сетовал, что как‑то надобности не было. Мир‑то технический, в него отправляли только детектов, соответственно сказок не держали.

Я, хватаясь за голову, напрягала память и вспоминала всех наших русских народных фольклорных героев. За всю Землю отдуваться не собиралась, еще не хватало. Нет уж, пусть всякие англичане, французы, шведы и прочие рожают своих книгоходцев, отправляют в ВШБ. А уж эти адепты пишут про свой фольклор. А мне Змея Горыныча, Бабы — яги и прочих сказочных кошмариков хватает.

Я сделала большой красивый плакат, прикупив ради высокой цели большой лист ватмана, раскрасила его. Художником я себя назвать не могла, но тут уж извините! Потом, решив не выпадать из образа, саму курсовую написала не в тетради, а на длинном свитке. Получился он в скрученном состоянии толстым, а развернутом — дли — и-инным. Лола уважительно цокала языком, рассматривая мои заготовки. Это еще что! Я уже с предвкушением ждала защиты курсовой, а Карел при встрече мне басил:

— Кира, может, не надо?

— Надо, Карел. Надо!

И вот наступил заветный день. На сдачу курсовой я готовилась как на войну. Вы хотели сказочных героев Руси? Их есть у меня!

Вышла я на крылечко женского корпуса и активировала свои заготовки фантомов. Ух, что тут началось! Девчонки, оказавшиеся неподалеку, завизжали и бросились врассыпную. Хорошо мои Горыныч и компания погуляли в свое время. От мужского корпуса донеслись изумленные возгласы и дружный выдох.

— Отряд — а-ад! — гаркнула я своим фантомам. — Ра — а-авнясь! Смирно!

Сказочные персонажи замерли. Только Чуду — Юду не хватало выдержки, зеленый волосатый одноглазый шар подпрыгивал на месте как мяч и громко клацал зубами.

— В колонну по двое ста — а-анови — ись! — руководила я, войдя в роль командира.

Монстрики бросились строиться. Заодно потолкались, попихались, чуть — чуть подрались, но в конечном итоге выстроились. Змей Горыныч колонну замыкал и на три голоса кричал, что это ужасная несправедливость и дискриминация.

— Мы не можем встать в колонну по двое! — кричала центральная голова. — Нас трое!

— Это дискриминация по физиологическому признаку! — верещала левая.

— Мы требуем уважать наши права! — вопила третья.

— Да ты, Горыныч, никак на все три головы ополоумел?! — уперла руки в боки Баба — яга. — Ишь, зенки‑то свои наглючие выпучил! Мы, значит, строимся, а ты права качать удумал?!

— Ты, старая, не выступай! — заголосили головы Горыныча. — А то сейчас закусим твоими косточками!

— Ах ты ж, змеюка поганая! — вызверилась Яга, схватила свою метлу, выскочила из колонны, накинулась на Горыныча и принялась его метелить.

— А — а-а! Нас обижают! — заверещал Змей разными голосами и завертелся юлой, сшибая хвостом других сказочных персонажей и адептов, подошедших слишком близко.

Я уронила лицо в ладони, не зная, что делать. Уж сотворила фантомов, так сотворила.

— Отпад! — выдохнула за моей спиной Лола. — Ну ты и чудовище! Это же надо было таких монстров создать.

Я вздохнула, покосившись на массовую драку, происходящую на лужайке. Разве же остальные могли устоять и не ввязаться? Куча — мала визжала, рычала и ухала, а на вершине скакало Чудо — юдо и вопило:

— Ух, хорошо! Эх, хорошо! Ох, хорошо!

Над ним парила Жар — птица и периодически клевала его в маковку. Сивка — бурка и Конек — горбунок переглянулись, заржали и стали бить воздух копытами, примеряясь, чтобы скакнуть на бегающего вокруг поверженных сказочных героев Серого Волка.

— Наших бьют! — выполз из‑под горы тел Соловей — разбойник и свистнул.

Деревья пригнулись к земле, школяров разметало в стороны, а стекла в окнах жалобно зазвенели. Меня, как создательницу, свист Соловья не зацепил, а вот жалобно хрюкнувшую Лолину унесло обратно в холл женского общежития.

Ой, мама! Что творится! Я ведь просто не дойду до Аннушки, чтобы сдать ей курсовую.

Потеряв надежду призвать наглядные пособия к порядку, и сорвав голос, я отрешенным взглядом наблюдала, как пригибаясь к земле, ко мне бегут от главного корпуса Мальдин, Гастон, Рив и Карел. Они были в курсе того, что я готовила, но, похоже, такого размаха не ожидали. Да я и сама в шоке была, чего уж лукавить.

— Мы позвали ректора! — перекрикивая гвалт, прямо в ухо заорал мне Ривалис.

Я дернула шеей, понимая, что, скорее всего, бедного магистра Новарда придется отпаивать пустырником. Надо бы занести бедному ректоры успокоительной настойки по ведьминским рецептам. Десять капель на стакан и можно познать дзэн. Проверено!

— Ты что натворила? — схватил меня кто‑то за плечо.

Я флегматично посмотрела на Ивара и сияющих от восторга Юргиса и Эварта. Судя по тому, что вышли они из женского корпуса, бежать по лужайке они не рискнули и перебрались через переход.

— Это вообще кто? — потряс меня как грушу рыжик.

— Фольклорные элементы моей родины, — отрешенно отозвалась я.

— Ух ты ж! В какой жуткой стране ты выросла! — выпалил Эварт.

— Но — но! — огрызнулась я. Еще не хватало хаять мой мир всяким хвостатым оборотням!

Соловей — разбойник снова свистнул… Одно из окон перехода вынесло звуковой волной и сказочная нечисть заулюлюкала, продолжая драку.

— Что здесь происходит?! — громогласно вопросил вышедший из телепорта прямо на лужайке ректор.

Нечисть напряглась и затихла. Верхние начали сползать с нижних, а те, кряхтя и постанывая, вставали и пытались отряхнуться. Сивка — бурка на прощание лягнул Серого Волка и тот улетел в кусты. Баба — яга еще разок огрела метлой Змея Горыныча, после чего тяжело опираясь на нее, побрела к лешему. Водяной булькнул горлом, заметался, потом погрозил кому‑то рукой и спрятался за Кощеем Бессмертным.

— Адептка Золотова! — найдя меня взглядом, вопросил Глава школы.

Я сделала ему ручкой и завела свою привычную песню:

— Магистр Новард, я так больше…

— А ну цыц! — рявкнул озверевший от моих выходок мужчина. — Кратко, сдержано и по существу!

— Это наглядные пособия к курсовой работе по мифологии моего родного мира. Мы направлялись к магистру Кариборо! — отрапортовала я.

За моей спиной хрюкнули от смеха Ивар, Юргис и Эварт. Остальные адепты и персонал школы тоже издавали различные звуки, но я не вслушивалась.

— Магистр Кариборо! — позвал ректор, глядя куда‑то в пространство перед собой. — Вы не могли бы подойти ко мне? И пригласите, пожалуйста, магистра Летурна Огинхельма.

Через минуту из возникшего на лужайке портала вышли Аннушка и преподаватель по иллюзиям и фантомам. А ректор все это время нехорошо смотрел на меня, заставляя мучиться ожиданием кары.

— Магистры, — поприветствовал их ректор школы. — Тут вот…

— Какая прелесть! — проворковала Аннушка, шагнула к Змею Горынычу и протянула руку.

Змей забился в истерическом припадке и попытался спрятаться за Чудом — юдом. Ну, чисто страус! Прижал все три головы к земле и попытался подсунуть их под волосатый шар. Чудо — юдо такому совсем не обрадовалось, громко клацнуло зубами и мячиком ускакало к кикиморе и мавке.

— Магистр Кариборо, очень прошу вас, примите курсовую у этого чудовища здесь, — устало попросил темную фею ректор и некультурно ткнул в меня пальцем. — Боюсь, школа не выдержит всех ее наглядных пособий в своих стенах.

— С удовольствием! — мелодичным голоском отозвалась Аннушка и повернулась ко мне.

У меня тут же свело живот от страха, и я стала прикидывать, куда бежать и где прятаться.

— Магистр Огинхельм, а вас я попрошу проследить за тем, чтобы потом эти пособия были развеяны, — продолжил ректор, обращаясь к преподавателю иллюзий и фантомов.

Сказочная нечисть подняла гвалт. Быть развеянными они не хотели. Особенно старался Змей Горыныч, который опять завел песню, что он — фольклорный элемент, персонаж мифов и легенд, редкий вид и, вообще, занесен в Красную книгу и охраняется законом.

И тут я не выдержала:

— А ну нишкните! Вы что устроили, стервецы? — обвела тяжелым взглядом притихшую нечисть и потрясла кулачком. — Ужо я вам!

Сдавленно хохотнул Ивар, все так же стоявший за моей спиной, положив руку на плечо.

— Это, простите, на каком языке вы сейчас с ними беседовали, адептка? — поинтересовалась Аннушка и подняла идеальную бровь.

— Да я бы с ними на матерном побеседовала, — машинально ответила и снова погрозила своим фантомам. — У — у-у, паршивцы! Да только приличия не позволяют.

— Девица — краса, — вальяжно подплыл к Аннушке Кощей Бессмертный и приосанился. — Уж больна хороша ты, как я погляжу. Есть ли у тебя суженый?

— А вы с какой целью интересуетесь? — невозмутимо спросила фея.

— С целью превратить его в козла, — пояснил страхолюдный скелетообразный дядька. Сказки я всегда любила, так что образ Кощея у меня вышел, что надо.

Магистр Кариборо растерялась и не нашлась, что ответить сразу, а сказочный злодей продолжил:

— Выходи за меня замуж, девица. В золоте купаться будешь! В каменьях самоцветных. Жемчуга, парчу и меха к твоим ногам расстелю.

— А вы кто, любезный? — озадаченно уточнила девица — краса.

— Кощей Бессмертный! — поправил он на обтянутом кожей лысом черепе корону.

Пальцы Ивара сжались на моем плече, и он развернул меня чуток, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Кощей Бессмертный, говоришь? — прошипел дерхан.

— Ну — у…

Лола застонала от сдерживаемого смеха, Юргис и Эварт были не столь хорошо воспитаны и заржали в голос. Впрочем, тут же заткнулись под недобрым взглядом прибежавшего на разборки декана Аррона.

Из‑за них я пропустила, чем закончилось сватовство Кощея к темной фее. Повернулась к тому моменту, когда Аннушка уже распрощалась с ним. Тут она вспомнила обо мне.

— Адептка Золотова, я приняла у вас курсовую. Зачетку занесете позднее.

— Магистр! — взвыла я. — А рассказать? А показать? У меня плакатик! У меня еще кот ученый, по цепи ходит, сказки рассказывает!

Торопливо раскатала свой ватман с рисунками, сунула его углы стоящим рядом парням и Лолине, и потрясла свернутым толстым свитком с курсовой.

— Не надо котов! — твердо отрезал ректор.

Я расстроилась. Из всей этой бешеной компании, кот был самым приличным персонажем. Просто я хотела активировать его непосредственно в аудитории. Он же на дубе, а дерево само перемещаться не могло. То есть, конечно, у меня‑то могло, но к чему лишние сложности?

— Все потом занесете, адептка, — сказала магистр Кариборо. — А рассказывать ничего не надо. Ваши фольклорные элементы получились столь одухотворенными… Вы в них вложили такую программу, что они сами мне все расскажут за чашечкой чая.

— А настойка из мухоморов будет? — хрипло спросила Баба — яга.

— Возможно, — величественно кивнула фея.

— А нам лягушек! Лягушек! — закричали, перебивая друг друга, кикимора и мавка.

— А нам три ведра первача! — заголосили головы Змея Горыныча.

— Нельзя ему первача! — всполошилась я. — Он огнеопасный!

— Я позабочусь об этом. У меня с огнем не забалует, — вкрадчиво прошептал мне на ухо возникший прямо из воздуха джинн.

— И вы туда же, Хаким? — печально посмотрела я на него.

— Очень у вас весело! — усмехнулся еще один как бы сказочный персонаж, которого вроде бы и не существует, а он вот, стоит в своей жилетке на голое тело и улыбается в усы.

В общем, построила Аннушка мое сказочное войско и повела куда‑то. Я уж было вздохнула с облегчением, что этот дурдом наконец‑то закончится, но… Баба — яга хитро глянула из‑под косматых бровей на парней и завела частушку:

— Мой миленок — фэнтибой жираф обходит стороной. Как увидит он жирафу, заикается от страха!

— Чего? — обалдел Юргис.

— Что?! — возмущенно загалдели девчонки на крыльце. — Мы что, такие страшные?! Да как ты могла?!

— Ы — ы-ы — ы! — замычала я, села на ступеньки и пригорюнилась.

— Кира, это ты их научила? — сдавленно спросила Лолина.

— Нет! — открестилась я.

А веселье продолжилось. Кто‑то из парней детективов отвесил шутку по поводу трусливых боевиков, и к Бабе — яге присоединилась кикимора:

— Мой миленок — детектив не позорит коллектив. Как достанет рейтинг свой… — Тут кикимора сделала эффектную паузу. — Не мужчина, а герой! — Закончила она под громогласные смешки.

Я схватилась за голову. Баба — яга решила, что без нее никак, и вообще, она круче, и снова запела эту же злосчастную частушку, но в другом варианте:

— Мой миленок — детектив не позорит коллектив. Как достанет из штанов аттестат — ого, каков!

Аннушка шла невозмутимая, прекрасная и воздушная, словно и не находилась сейчас в центре буйного помешательства, и не слышит она вовсе пошлятины, которую голосят страшные сказочные тетки. А вот магистр Новард не выдержал:

— Адептка Золотова, угомоните своих фантомов!

— Это не я! Они сами!

И тут завела новую частушку мавка:

— Школьный ректор так культурно выражался нецензурно, что сникал себе по праву уважение и славу!

Звонко выводила она, глядя своими бесстыжими глазами на магистра Новарда и виляя при этом бедрами. Сил ужасаться у меня уже не было. Я закрыла лицо ладошкой и сквозь щелочку в раздвинутых пальцах с тоской смотрела на приближающегося ко мне преподавателя по иллюзиям и фантомам.

— У вас зачетка с собой, адептка? — посмеиваясь, спросил эльф.

— С собой, — вздохнув, выдала ему требуемое.

— Ко мне больше не приходите. Я ставлю вам отлично автоматом по всем зачетам и экзамену. Мой предмет вы знаете превосходно, что неустанно демонстрировали весь семестр.

— Спасибо, магистр! — Я забрала зачетку и кивнула на распевающую пошлые частушки нечисть: — Вы их распылите?

— Пока не знаю, — усмехнулся эльф. — Очень уж они у вас колоритные. Сначала исследуем, пообщаемся…