Глава 6
Какое-то время рыданиям Грибовой вторил храп Толика.
Несмотря на худосочную для мужчины внешность, легкие у него были мощные. А носовая перегородка кривая. И потому воспроизводимые им рулады могли бы порадовать самого привередливого слушателя.
Грибова при нем выступала вторым голосом.
Маше первой надоело слушать этот дуэт. Она взяла тарелку и прежде, чем Ирина успела ее остановить, кокнула ее об пол.
Фарфор разлетелся во все стороны со звонкими брызгами. Звуки умолкли, а затем возобновились с еще большей силой. А между тем это была последняя тарелочка из бабушкиного сервиза, подаренного Ирине на свадьбу. Тарелкам было больше полувека. И они всегда умиляли Ирину крохотными цветочными букетиками, разбросанными по кайме. И все, больше этих тарелок не было. Ни одной!
– Машка! Ты прикончила последнюю бабулину тарелку!
Но Машке и дела не было до подобных глупостей. Она никогда не была слишком уж сентиментальной. И посуду всегда предпочитала покупать новую. Так что Ира как рот открыла, так его назад и закрыла.
Зато Маша молчать не стала. И одной тарелкой она не ограничилась. Потянулась еще и к бокалу, опрометчиво забытому на столе Толиком. Хряснула и его. Но тут уж Ирина даже испытала нечто вроде злорадства, бокал был подарен кем-то из родни со стороны мужа.
– Хорош реветь белугой! – заорала Машка на Грибову. – Признавайся, чего в чашку подмешала? Что за порошок? Яд?
– Нет, нет, нет! Что ты!
– А что?
– Они сказали, снотворное.
Толик в этот момент особенно громко всхрапнул, подтверждая сказанное Грибовой.
А школьная приятельница продолжала:
– Очень современное и мощное средство. В сочетании с алкоголем просто бомба. Поэтому я тебе в чашку плеснула коньяка.
Ну, а в желудке у Толика этого коньяка плескалось столько, что снотворное поразило его в считаные секунды.
– Так, с этим разобрались. Теперь кайся, кто такие эти «они»! Кто дал тебе снотворное и велел нам дать его выпить?
– Не вам, тебе одной, Ирка. Я же не думала, что у тебя тут столько народу образуется!
И Грибова принялась каяться.
Оказывается, вся красивая история, рассказанная ею Ирине, была такой же фальшивой, как и та кукла, которую они якобы подсунули бандитам. Ничего такого и близко не было.
– Бандиты нас с Витей схватили, когда мы вышли из полиции. Витьку скрутили и утащили в машину. А мне велели идти к тебе и без куклы назад не возвращаться.
– А что иначе?
– Иначе они Витьке… Они Витьку…
Выговорить Грибова не могла, но подругам и так стало ясно, что с Витькой бандиты обещали сделать что-то страшное.
– А кто они такие? Откуда знают про куклу?
– Понятия не имею. Со мной разговаривал один – маленький такой, лоб с залысинами, глазки злые, голос жесткий. Вылитый тролль. Я ведь не трусиха, но как этого типа увидела, почувствовала, такой и впрямь убьет. Он садюга. Ему человека мучить – не работа, а удовольствие. Ой, они такое с Витькой обещали сделать! Девчонки, давайте отдадим им куклу!
– Ну да. И сколько мы все после этого проживем? А твой Витька? От него первого бандиты избавятся.
– Почему?
– Он ведь свидетель. И ты свидетель. Нас с Иркой, может, и не тронут, мы никого из бандитов не видели, но вас двоих жалко. Хоть ты, Грибова, и гадина. Ведь если бы Толик этот кофе не вылакал, сейчас бы Иришка тут дрыхла. А я… А со мной ты как планировала справиться?
– Не знаю. Придумала бы что-нибудь. Связала, по голове огрела или…
– Остановись! – перебив на середине фразы, очень серьезным голосом попросила у нее Маша. – А то ведь я могу и передумать помогать вам с Витькой.
– Ой, ты нам поможешь? – обрадовалась Грибова. – А как?
– Этого я пока не знаю. Но знаю, что Ваду этим бандитам отдавать ни в коем случае нельзя.
– Но Витька…
– И Витьку бросать тоже нельзя, – заверила ее Маша и задумчиво протянула: – Что же нам делать?
Возникла пауза, во время которой Машка сосредоточенно думала.
А потом спросила:
– Как ты считаешь, бандиты знают, как выглядит Вада?
– Нет, я не думаю. То есть они знают, что она похожа на человека. Потому что этот Тролль мне сказал, учти, я знаю, что кукла внешне вылитая баба. Кожа теплая, тело мягкое, даже сердце бьется, хотя и редко.
Ирина печально кивнула. Так и есть, даже в состоянии коматоза Вада выглядела просто спящей.
– Ваду им отдавать нельзя. Фальшивку, которая не дышит, подсунуть тоже не удастся. Что же нам делать?
В этот момент Толик что-то сонно пробормотал и перевернулся на другой бок.
Ирина заметила, как напряглась Маша. У нее даже глаза сузились. Верный признак того, что подруга затевает очередную каверзу.
И она осторожно спросила у нее:
– Ты это чего задумала?
– Тише! Не мешай мне думать.
Маша подошла поближе к Толику, убрала с его лба волосы, покрутила лицо, потом подняла руку и внимательно осмотрела пальцы.
– М-м-м… Если его побрить, сделать ему хороший маникюр и переодеть в женское платье, он вполне сгодится на роль Вады. Как ты считаешь?
В первый момент Ирине показалось, что она ослышалась. Во второй – что она подумала, что спит. А в третий у нее земля ушла из-под ног, и она пожалела, что все это услышала и что все это не сон.
– Ты это серьезно? Предлагаешь отдать моего мужа в руки бандитов?
– Бывшего мужа.
– Но он отец Вани!
– И чего? – легкомысленно спросила Машка. – Ничего с твоим Толиком не случится. Когда бандиты поймут, что он не тот, кто им нужен, они его просто выбросят.
– Мертвым!
– Слушай, тут уж либо Витька, либо твой Толик. Тебе кто дороже? Лично мне Витька.
Грибова тоже высказалась за Витьку и с надеждой уставилась на Ирину.
А сама Ирина не знала, что и сказать. Обоих мужиков было жаль. Но если выбирать, то Витьку, пожалуй, все же больше.
Во-первых, он ее не бросал. А во-вторых, Толик как отец все равно был совершенно никудышным. За год он видел сына едва ли два раза. Да и то как-то на ходу, торопливо чмокнув и бросив дежурное: «Как дела?» И алименты не платил, так как предоставил Ирине с сыном жилье и считал свои заботы о потомстве на этом оконченными.
– Хорошо. Я согласна. Будем надеяться, что бандиты оставят его в живых.
– Конечно, оставят, – обрадовалась Грибова. – Как только поймут, что Вада уплыла у них из-под носа, они станут как шелковые. Это они сейчас выделываются, потому что понимают: мы в ловушке. Всю жизнь нам тут не просидеть, рано или поздно высунем нос, тут они нас и схватят. А если мы спрячем Ваду в надежном месте, где до нее никто не доберется и не найдет, тогда совсем другая песня будет.
– Погоди, Машка, я забыла сказать. Мы с Витькой всю ночь рылись в Сети. Все андроиды должны были чипированы. И у Вады под кожей тоже где-то вживлен микрочип. С его помощью хозяева Вады всегда могут отследить местонахождение куклы.
– Что же они до сих пор не отследили?
– Может, и отследили. И послали этих отморозков с нами разбираться.
– Зачем же так резко? Могли бы просто по-хорошему попросить. Сами бы приехали, мы бы им эту Ваду на блюдечке с голубенькой каемочкой бы отдали.
– Не знаю я, как там было. Мое дело вас сейчас предупредить. Куда бы мы с этой Вадой потом ни отправились, они ее запеленгуют.
– Есть такое место, где ни один чип не высветится, – заверила их Машка. – Ладно, время дорого. Давайте Толика, что ли, брить.
И закипела работа.
Ирине, как жене, хоть и бывшей, доверили брить самые ответственные части тела. Машка взяла на себя ноги, Грибова лицо и грудь. Три пары рук ловко избавили Толика от всякой растительности как на теле, так и на лице, ногах и голове. Вышел он у них удивительно гладенький, но все еще мало похожий на женщину.
– Хорошо, что он у тебя блондин. Мужика с черной шерстью нам бы так не удалось почистить.
– И еще хорошо, что Толик такой худенький и тоненький.
– Но надо над ним еще поработать. Пока он мало похож на бабу.
– Накрасим!
– Намажем!
– Намарафетим!
Грибовой доверили делать маникюр, Ирине поручили педикюр, опять же потому что жена, хоть и бывшая. А Машка, которая когда-то закончила курсы визажистов, взялась раскрашивать Толика под женщину.
Результат поразил всех. Когда они закончили, Толик был на Толика совсем не похож.
– Слушай, вылитая Вада.
– Ага. Еще бы сиськи, было бы вообще не отличить.
– Вообще-то отличить можно, и довольно просто. Стоит ему под юбку заглянуть.
– Этот вопрос можно решить.
– Как?
Вместо ответа Ирина принесла нижнее белье. Это были специальные плотные утягивающие трусики, которые лично ей помогали избавиться от лишних килограммов на пузе, по крайней мере, визуально. А Толика они в один миг лишили его первичных мужских половых признаков.
– А сиськи? – критически заметила Грибова. – У него грудь совсем плоская.
Вторую проблему решил лифчик пуш-ап. Теперь Толик обзавелся вполне приличной женской грудью. Не слишком большой, но и у настоящей Вады грудь была невелика. Все-таки производителями электронной девушки явно были азиаты. А у них свои представления о красоте. Все, что обладает чуть более пышными формами, чем доска, для них уже красиво.
– Ну как вам? Ира, узнаешь своего мужа?
Ирина молча покачала головой.
Слов у нее решительно не находилось. Она даже не представляла, что у них получится так кардинально изменить облик Толика. Теперь вместо худосочного, но все же мужчины, перед ними на полу уютно устроилась женщина, местами даже привлекательная.
– Конечно, формы у него не те. Но под одеждой будет не видно.
Нацепили на него снятые с Вады тряпки. Саму Ваду переодели в вещи Толика. Это было сделано на случай, если наблюдение вокруг дома успело заметить появление Толика. Потом ей на лицо налепили усы, выстриженные из воротника старой куртки. Щеки измазали, словно там растет щетина. Руки испачкали. Получился мелкий, плюгавый мужчинка довольно противной внешности. Плешивый, что характерно.
– Кстати, Маша, а как ты прошла?
– Просто прошла. Никто меня не остановил.
– На этаже никого не было?
– Нет.
Грибова потупилась.
– Они сидят внизу под домом и ждут моего сигнала.
Ирина оглядела поле деятельности.
Итак, они имеют Толика, переодетого и перекрашенного в женщину. И имеют Ваду, которая теперь выглядит как мужик. Удастся ли им этот маскарад? Будет ли он достаточно успешен, чтобы обмануть бандитов?
– Если не начнем, никогда не узнаем.
– Пора?
– Пора!
И Грибова взялась за смартфон.
Никто у нее не крал его. И вызов бандитов прошел очень успешно. Не прошло и десяти минут, как в дверь вошли трое. Один был маленький и злобный, тот самый Тролль. И двое его подручных, которые интеллектом не блистали, зато были готовы выполнить любое приказание своего мелкого босса.
– Справилась?
– Сами взгляните.
Тролль прошел на кухню.
Маша с Ирой делали вид, что мирно дремлют на полу.
– Кто из них хозяйка?
– Вот она.
– А вторая?
– Маша. Одноклассница. В гости зашла. Но снотворного хватило на обоих.
– В спальне мужик какой-то валяется.
– Это муж Ирины. Он пьяный.
– Это я уже понял.
Девушки щедро поплескали коньяком на постель вокруг Вады, так что спиртовые пары быстро заполнили маленькое помещение комнаты.
– Ладно, где сама куколка?
– В детской.
Толика уложили на диванчик, придав его позе максимум женственности и сексуальности. Первое впечатление самое важное. И все три подруги замерли, пока Тролль созерцал их творение.
– Страшная какая-то, – заметил один из его помощников.
– Мне заплати, я бы все равно с такой не стал, – добавил второй.
Но Тролль был очарован:
– Лапка.
Сразу понятно, что тот еще извращуга!
Ирине снова стало страшно за судьбу Толика. А если этот Тролль вздумает немножко попользоваться куколкой? Тогда все! Толику конец.
Тролль такого грубого обмана не простит. И еще Ира боялась, как бы Толик не начал храпеть.
Конечно, они заткнули ему нос, так что дышать теперь Толик мог только ртом, что существенно уменьшило возможности его звукового диапазона. Но на гр-р-рах и ухр-р-р его еще вполне хватало! А одно это могло погубить всю их затею.
Но то ли Толику лежать было комфортно, то ли снотворное, когда заработало в полную силу, погрузило Толика в состояние, близкое к коме, но храпеть он перестал.
– Забираем, – скомандовал Тролль своим ребятам.
Грибова встрепенулась:
– А Витя? Вы обещали, что отпустите его!
– Зачем нам твой пианист сдался? Пальцы мы ему не ломали, хотя и надо было. Долго ты возилась, голубушка.
Грибова начала объяснять, что было очень трудно работать с таким количеством народа, но Тролль ее уже не слушал.
– Спустишься с нами, получишь своего пианиста.
Когда все ушли, подруги кинулись к окну.
Спрятавшись за занавесками, они с тревогой наблюдали, как Толика грузят в большой черный внедорожник. Судя по его виду, это была точно та машина, на которой вчера увезли Диму.
– Вижу номера! – сказала Ирина, которая давно вооружилась полевым биноклем своего деда. – Пиши! ЕК777Х.
– Блатной номер, – с легкой завистью произнесла Маша. – Знаешь, как эти три буквы расшифровываются?
– Как?
– Еду, как хочу. С такими номерами одни бандиты и катаются.
Но блатной или простой, а этот номер должен был быть на кого-то зарегистрирован. И значит, теперь они могли узнать имя владельца машины. Хотя с таких бандитов вполне сталось записать машину на какого-нибудь бедолагу-терпилу, который был им должен или как-то иначе провинился перед этой бандой.
– Мне кажется, машина та самая, – сказала Маша. – И мужики те самые.
И видя недоумевающий взгляд подруги, пояснила:
– Ну, которые вчера на стоянке Димку скрутили.
Ирина ахнула. Как она сама этого не заметила!
– Да! Точно! Выходит, Димка тоже у них!
– Сейчас Витя вернется, от него подробности и узнаем.
– Может, они и Диму отпустят.
Но если для Витьки прогулка оказалась сравнительно короткой, не прошло и нескольких минут, как его тощая долговязая фигура появилась во дворе, то Димы видно что-то не было.
Наконец бандиты укатили прочь.
А Грибова с Витькой, вдоволь наобнимавшись на улице, поспешили назад в дом. Подруги тоже засуетились. Им нужно было поторопиться. Неизвестно, сколько времени бандиты будут пребывать в уверенности, что им улыбнулась удача. Возможно, уже совсем скоро они раскроют обман. И никому не хотелось быть в квартире Ирины, когда сюда вернется та троица.
Ирина только и успела спросить у Вити:
– Диму видел?
– Нет.
– Но он у них?
– Понятия не имею. Давайте сматывать отсюда удочки побыстрее.
Все были с этим согласны. Так что транспортировка Вады вниз в машину прошла в рекордно быстрые сроки.
Впрочем, вчетвером они без труда доволокли переодетую в мужскую одежду куклу до машины Грибовой, загрузились в нее и покатили в направлении, известном одной лишь Маше.
Именно она командовала теперь парадом.
– Тут повернуть направо. А тут прямо до ближайшего светофора. Опять направо! Налево! Стоп!
Это заветное «стоп» прозвучало часа через два с половиной. И последние сорок минут они тряслись по самой скверной дороге, которую только можно было себе вообразить.
– Я даже не думала, что у нас, в Ленинградской области, могут еще быть такие дороги.
– Во-первых, мы уже в Новгородской области. А во-вторых, ты по-настоящему плохих дорог еще не видела.
И Маша направилась к небольшому деревянному домику, одиноко стоящему на самой опушке леса.
– Вилла моего папеньки. Фазенда моей бабушки. И личные угодья всей нашей семьи. Непритязательно, зато природа…
И Машка мечтательно втянула в себя напоенный ароматом хвои и цветущих яблонь воздух, а потом произнесла:
– Розовый Хутор.
– Что?
– Место это так называется.
– Красиво.
– А там дальше за холмом есть еще Сиреневый Хутор.
– Странные названия.
– На нашем хуторе раньше выращивали яблоки, до сих пор в лесу можно найти одичавшие яблони. Поэтому хутор назвали Розовым. В пору цветения и сбора урожая вокруг все было розовым. А на Сиреневом Хуторе были разбиты сливовые сады. Когда собирали урожай, там все было сиреневым. Отсюда и названия.
– Ладно, экскурс в историю, можно считать, ты сделала. А что с Вадой делать?
– Заносите ее в дом, – распорядилась хозяйка «фазенды».
Грибова сомневалась:
– Если ты думаешь, что мы достаточно далеко запрятались, чтобы нас тут не запеленговали со спутника, то ты очень ошибаешься. Нет такого места на земле, куда бы не достал спутник.
– Не такая уж тут глушь, чтобы нас не нашли, – добавила Ирина.
– Обязательно найдут, – заключил Витька.
– На земле найдут, – согласилась с ними всеми Маша и загадочно добавила: – А как насчет того, чтобы спрятаться под землей?
– Как это?
– Чем стоять тут и светиться, идите лучше в дом. И куклу тащите с собой. Нечего ей на солнышке жариться, еще расплавится чего.
Внутри домик был обставлен непритязательно, но все необходимое для жизни тут имелось. Была даже вода из собственной скважины, что, по словам Маши, являлось непременным условием выживания в любых условиях.
– Как говорил дед, «без воды ни туды и ни сюды». Кроме того, в сарае спрятан электрогенератор. А в погребе у деда имеется набор консервов.
– Твой дед что, тут от мирового кризиса собирался прятаться?
– Почти угадал, – усмехнулась Маша. – От ядерной войны. Домик этот строился в разгар «холодной» войны. И дед очень переживал, что наша семья может не пережить бомбардировки. И смотрите, что он сделал.
С этими словами Маша открыла маленькую неприметную дверь, за которой скрывалась лестница, ведущая куда-то глубоко вниз.
– Нам туда?
– Туда!
Маша первой стала спускаться. Остальные за ней. Вада, понятное дело, осталась ждать наверху.
Спускаться пришлось долго. Это и впрямь был необычный погреб, он залегал на глубине шести метров. И надо полагать, деду стоило немалых трудов, чтобы его обустроить.
– Дед тут возился не один год, – пояснила Маша. – Рабочих нанимал. Они ему гидроизоляцию делали. Со всех сторон бетон, сверху решетка из свинца, поверх нее снова слой бетона. Дед говорил, что сюда никакая радиация не просочится. Глубоко и глухо, как в танке.
– Предлагаешь поместить Ваду сюда?
– Лучше места нам для нее не найти.
– А ей это не повредит?
Грибова огляделась по сторонам.
– В подвале довольно прохладно, – критично заметила она. – Да и темно.
Но Маша заверила, что как-то в разгар Карибского кризиса они просидели тут всей семьей чуть ли не целую неделю.
– Если уж нам не повредило, то Вада и подавно выдержит.
– Не знаю. Неуютно тут как-то.
– Включим электричество, тут сразу станет теплей и светлей.
Маша сдержала слово. Она повернула встроенный рубильник, и подвал осветился.
Это было просторное помещение, метров пятнадцать, не меньше. Полки были заставлены банками с еще советскими тушенкой и сгущенкой. Аккуратной стопкой лежали шерстяные клетчатые одеяла, свитера и другая одежда. В канистрах стояла вода.
– Как дед все оставил, так и стоит. Мы тут ничего не трогали. Мало ли что. Запасов должно хватить для пятерых человек на три месяца. Если из расчета одна банка тушенки и банка сгущенки в день на человека.
– По банке в день? А что, жить можно!
– Ну что? Решили? Оставляем ее тут?
– Решили.
С предельной осторожностью они спустили вниз Ваду, устроили ее на груде одеял, оставшимися укутали ее сверху.
Свет Маша в подвале тоже разрешила оставить.
– Проводку тут дед отдельно делал. Она с остальной в доме никак не связана. Если даже случится короткое замыкание, гореть тут нечему. В самом худшем случае вспыхнет искра и погаснет.
На том и порешили. И все же, когда покидали дом Маши, настроение у всех было тревожное.
Как знать, достаточно ли будет толстого слоя бетона, чтобы загасить сигнал, исходящий от Вады. Мобильная связь в бункере у деда не брала. Это все проверили.
Несмотря на то, что каждый пользовался услугами своего оператора мобильной связи, ни один сигнал не смог пробиться через возведенные дедом укрепления. Это несколько обнадеживало, но все-таки не до конца.
– А как воры нагрянут?
– Так у деда на этот случай всегда припасено.
И Маша указала на кухонный стол на веранде, где на самом почетном и видном месте стояла бутылка водки и несколько банок все той же тушенки.
– Отравленная? – со знанием дела поинтересовалась Грибова, указывая на водку.
– Обижаешь.
Маша и впрямь обиделась.
– Это угощение!
– Для кого? Для воров?
– Ну да. Воры придут, увидят, что тут люди с пониманием живут, и если у самих совесть есть…
– У воров! Совесть!
– А что ты думаешь, если вор, то совсем без понятия? И потом, зимой по дачам люди разве от хорошей жизни лазают? Голодно им, вот и лезут. Обычно они только продукты и берут. А поедят дедовой тушенки, водки выпьют, отогреются и ничего в доме специально портить не станут. Возьмут, что им нужно, чтобы зиму перезимовать, да и уйдут себе потихоньку. Дед как рассуждал: вещи что? Вещи, как и деньги, – это все ерунда, их всегда заново купить или заработать можно. А если человек в такую ситуацию попал, что на воровство идти вынужден, не нужно его грех еще больше своей злобой усугублять.
– Бред.
– Дед так жил, – просто ответила Маша. – И все его любили. Но вы не переживайте, сейчас весна, сейчас воришки-домушники уже не лазают, опасаются, что хозяева не вовремя нагрянут и их сцапают.
Слова Маши несколько их всех успокоили. И все же на душе было тяжело, когда они ехали назад в город, а за окном накрапывал серый, тягучий и совсем не весенний дождь. Он начался на обратном пути. И сопровождал друзей всю дорогу до города.
