Книга: Гарнизон
Назад: Глава 33
На главную: Предисловие

Эпилог

Черная сфера диаметром более километра зависла на геостационарной орбите. Ни один огонек, включая обязательные навигационные маяки, не осквернял своим светом ее угольно — мрачную поверхность. Даже отраженный свет бежал от сферы — более тридцати лет объект не покидал теневую сторону планеты.
Формально шар в пространстве принадлежал организации, однако человек, что сидел в самом центре гигантского сооружения, давно привык считать его своим. Своей собственностью, крепостью и арсеналом. Впрочем, такое отношение обладатель переносил и на иные инструменты, кои были отданы в его пользование. Поэтому он был в гневе, хотя тщательно контролировал эту эмоцию.
Небольшая комната, как уже было сказано выше, находилась строго в геометрическом центре сферы и повторяла ее форму. Только условный "пол" был спрямлен для удобства передвижения. Ни единого прибора, экрана или указателя. Даже вентиляционные решетки были тщательно закамуфлированы и дополнительно скрыты гололитическим миражом. Лишь два кресла из темного полированного металла, больше похожих на троны рубленых прямоугольных очертаний с очень высокими и узкими спинками.
— Ты стал строптив, — вымолвил властелин черной крепости, негромко и веско. В словах его сквозил холод, по сравнению с которым на полюсах Ахерона царило тропическое лето. Сухощавая старческая фигура терялась в свободной ниспадающей мантии неопределенного серого цвета. Лицо скрывалось в тени низко надвинутого капюшона. Человек в мантии, более схожей с монашеской рясой, хранил полную неподвижность, поэтому со стороны могло бы показаться, что говорит статуя, высеченная искусным резком из единого серого монолита.
— Позвольте не согласиться, — Октавиан откинулся на высокую спинку, чувствуя ледяной металл. Наемник Инквизиции готов был поклясться, что кресло специально охлаждается, чтобы редкие визитеры чувствовали дискомфорт и проникались ощущением собственного ничтожества. Впрочем, на этот раз хитрая задумка была скорее на пользу гостю — холод успокаивал больную спину, в которой семь позвонков давно были заменены на протезы.
Доведись сейчас коменданту Холанну увидеть наемника, Уве поразился бы изменению. Октавиан остался вроде бы тем же — лицо, иссеченное морщинами и шрамами, орлиный нос, длинные седые волосы. Однако теперь он был одет в скромный и безмерно дорогой костюм из настоящего шелка или очень качественной имитации. На пальце искоренителя ереси сверкал огромный изумруд в тонком золотом перстне изысканной работы. Но самое главное — изменилась осанка, манера движений и разговора. Словно в том же теле поселился совершенно иной человек, иной разум. Теперь Октавиан мог бы сойти за настоящего инквизитора, возможно за высокопоставленного администратора как минимум планетарного уровня. Менее вероятно — за негоцианта, опять же самого высокого полета. И никоим образом он не походил на солдата, которого увидели ахеронцы Волта.
— Ты стареешь, — сухо и все также холодно констатировал человек в рясе. Упоминание о возрасте, сделанное надтреснутым, по — настоящему старческим голосом, прозвучало особенно жутко.
— Ты стареешь. Иногда я задаюсь вопросом, не стал ли ты слишком чувствителен и мягок?..
Вопрос повис с идеально очищенном и кондиционированном воздухе. Наемник терпеливо ждал. Он слишком хорошо знал привычки и манеры своего повелителя, чтобы понимать — замечание риторическое и не окончательное.
— Иными словами, — закончил размышления серый человек. — Нужен ли ты мне по — прежнему?.. Или пережил свою пользу.
— Мне казалось, ранее вам не доводилось разочаровываться в моей… пользе, — Октавиан говорил уверенно и без напряжения, однако с почтением и явно выделяя "Вам" с большой буквы.
— Ранее — да, — негромко согласился серый. — Теперь же…
— Позволю себе уточнить — в чем причина этих сомнений? — если Октавиану и было неуютно, он искусно скрывал это.
— Я — инквизитор. Я — искоренитель ереси, — констатировал старик в рясе. — Ты — мой слуга. Соответственно тебе также надлежит искоренять ересь и скверну, везде и всегда, без устали и сомнений. Был ли ты по — настоящему настойчив и упорен в исполнении этого долга? Или, быть может…
Он оборвал фразу, предоставив собеседнику самому домыслить.
— Понимаю, — склонил голову Октавиан. — Речь о том, что я отпустил Тау? Дал им возможность забрать часть людей?
— И позволил жить этим… ахеронцам…
Рука в широком ниспадающем рукаве шевельнулась, впервые с начала беседы. Обозначила слабое движение в котором, несмотря на скупость, отчетливо читалось неодобрение, граничащее с осуждением. Октавиан слишком хорошо знал, какие формы могло приобретать неудовольствие хозяина сферы, однако на лице наемника по — прежнему не дрогнул ни один мускул.
— Сотрудничество с ксеносами — это я могу понять… обрати внимание — понять, а не простить. Однако те люди… — инквизитор процедил последнее слово с отчетливым презрением и отвращением. — Обитатели планеты, что поражена еретической скверной, будто плод — смертоносной плесенью… Не скрою, мне было бы куда приятнее услышать, что верные слуги не только выполнили мое задание, но попутно проявили похвальную инициативу, особенно учитывая, что сия инициатива вменена им в обязанность.
— Вы знаете, я всегда стараюсь избегать решений, которые могли бы повредить нашему святому делу своей… окончательностью, — Октавиан понял, что теперь ему предоставлена возможность оправдаться. Поэтому он говорил, подстраиваясь под стиль инквизитора — чуть витиевато, но по делу и без лишних отступлений. — Кроме того, я склонен думать, что при конфликте двух обязанностей следует выбрать более… ответственную.
— Думать — не твой удел, потому что в самой возможности размышлений уже заложено семя будущего сомнения, готового расцвести непослушанием, — с откровенным недовольством сообщил старик. — Твоя стезя — точное исполнение моих приказов, как высказанных, так и очевидным образом подразумевающихся.
— Ставки были чрезмерно высоки для попутной схватки, — Октавиан понял, что теперь следует говорить совсем коротко. — Сведения о происшедшем на Ахероне слишком важны, и я не счел возможным напоследок драться с Тау, рискуя всей миссией. И позволил им приобщить некоторых беженцев к Высшему Благу.
— А люди Ахерона? Ты решил, что их не коснулось и не коснется дыхание Хаоса?
Октавиан вдохнул поглубже и крепче ухватился за твердые подлокотники. Спина ныла, несмотря на холод, будто предчувствовала грядущие неприятности.
— Мной управляло… предчувствие. И предсказание Таро.
Инквизитор помолчал, обдумывая услышанное.
— Что же указали тебе карты?
— Как я сказал, всегда стараюсь избегать решений, которые могли бы повредить делу необратимостью последствий. И мне показалось, что эти люди могли бы нам пригодиться, если выберутся с планеты.
— А это возможно? Их спасение.
— Практически нет. Они заперты на своем ледяном мире. Планетарные средства космических перелетов уничтожены, звездная система закрыта для любых посещений.
И тем не менее ты веришь, что они могут сбежать?
— Если нет, мы больше о них не услышим. Если все же найдут способ… — Октавиан помолчал. — Бездомные, нищие, злые, с опытом беспощадной драки. И, что немаловажно, до конца жизни — совершенно бесправные, подозреваемые в сношении с Враждебными Силами. Такие люди нам пригодятся, хотя бы как одноразовый инструмент. Относительно же их действительного отступничества… для этого мы и существуем. Чтобы ни один еретик не сумел пройти сквозь сито нашей веры и нашего пристального внимания.
Инквизитор рассеянно постучал пальцами по креслу. Сквозь ткань звук получился почти неслышимым, очень мягким, как далекий шорох костей в могиле.
— Ранее мне не приходилось разочаровываться в твоих решениях, — вымолвил он, наконец. И хотя в словах старика уже не было ни злости, ни даже осуждения, Октавиан вновь напрягся.
Инквизитор опять выдержал паузу, держа слугу в тревожном ожидании.
— Посмотрим, что будет в этот раз, — донеслось из-под капюшона. — Надеюсь, что не придется и впредь.
Наемник Инквизиции едва заметно выдохнул.
— Надеюсь, я по — прежнему буду нужен и полезен, — негромко и достаточно церемонно отозвался он. — Нашему святому делу… и вам.
— Надейся, — милостиво позволил инквизитор. — Теперь, что касается дела…
Октавиан правильно понял намеченный оборот и четко отрапортовал:
— Тираниды высадили небольшой авангард, скорее даже разведывательную партию, не более пары тысяч особей. Основная группировка осталась на орбите…
— Дальше! — оборвал инквизитор, и его нетерпение странно контрастировало с прежней морозной невозмутимостью. Октавиану даже показалось на миг, что прежняя выволочка с недвусмысленной угрозой преследовала только одну цель — успокоить нервы старого владыки. И, похоже, эта цель достигнута не была.
— Они приняли обратно несколько ликторов, очевидно с образцами местной органики. Затем бросили разведчиков на планете и покинули систему. Мы следили за группировкой, пока было возможно, своими методами, затем с помощью Тау, у них более чувствительная аппаратура. Но, к сожалению, в конце концов потеряли следы.
— Направление? — отрывисто бросил старик.
Октавиан склонил голову и молча качнул ей из стороны в сторону в жесте отрицания.
— Ушли, — негромким эхом повторил инквизитор. — Что бы это значило?..
— Я не знаю, — честно признался наемник. — Они не стали воссоединяться с основными силами. Но при этом избегали как наших миров, так и Тау. Отряд покинул пределы наблюдаемого пространства.
— Ты свободен, — шевельнул ладонью старик. — Я призову, когда вновь понадобятся твои услуги… и предчувствия.
Октавиан не заставил просить себя дважды. После его ухода инквизитор около получаса сидел неподвижно и, казалось, даже дыхание у него остановилось. А затем тишину сферы пронзил шепот человека в серой рясе, говорящего с самим собой.
— Не вышло. Не удалось… В чем же мы ошиблись?..
Конец
Назад: Глава 33
На главную: Предисловие