30

Я опорожнил кружку и вытер губы. В таком настроении мне ничего не стоило выпить целый бочонок, однако ночь только началась.

– Дин, скажи мисс да Пена, что домина ушла, и предупреди, что если у нее есть хоть частица здравого смысла и ей дорога собственная жизнь, пусть ни в коем случае не подходит к окну. Игра ведется по-крупному, церемониться никто не будет. Я пойду навещу мистера Дотса. Выйду на всякий случай через черный ход. Запри дверь на все замки и не открывай никому, кроме меня.

Дин нахмурился. Впрочем, он служил у нас достаточно давно, а потому успел привыкнуть к подобным вещам. Взял с кухонного стола секач и мясницкий нож, оба острые настолько, что ими можно отрезать человеку ногу, а тот ничего и не заметит, и сказал:

– Ступайте, мистер Гаррет. Я обо всем позабочусь.

Шагая по улице, я размышлял о том, что однажды, вернувшись домой, обнаружу толпу изувеченных взломщиков. Старина Дин смотрел на жизнь отнюдь не философски и не понимал, что силу следует применять разумно. Бруно с Коуртером повезло, что они застали его врасплох, безоружным.

Лишь преодолев три четверти расстояния, отделявшего наш дом от заведения Морли, я сообразил, что за мной «хвост». Не то чтобы я не проверял, нет; просто следил за мной специалист своего дела. Он понял практически сразу, что я его заметил, а потому все уловки, какие я попытался применить, не принесли ни малейшей пользы.

Тем самым он себя выдал.

В Танфере таких ребят было всего трое. Прежде всего ваш покорный слуга, затем Морли Дотс; но у Морли следить за мной не было никаких оснований.

Оставался тип по имени Шнырь Пиготта, настоящий ас. По слухам, он был наполовину призраком.

Вообще-то мы с ним оба занимались частным сыском. Неужели его наняла домина Даунт, чтобы он присматривал за чересчур ретивым Гарретом?

Вряд ли.

Тогда кто?

Между тем Шнырь предпринял попытку перехитрить меня. Я подавил желание поиграть в эту игру. Все равно ничего не выйдет. Шнырь Пиготта – консерватор, интересы клиента для него прежде всего.

Ну его к дьяволу!

Я вошел в заведение Морли через парадную дверь, обогнул стойку бара и на глазах у изумленного ночного бармена прошествовал в кухню. Повара с ножами в руках ошарашенно воззрились на меня. Я кивнул им с видом принца королевской крови, снизошедшего до провинциалов.

– Отлично, ребята, отлично. Эй ты! Надо резать ровнее. Смотри, какой толстый кусок.

До того как они опомнились и собрались меня линчевать, я успел укрыться в кладовой, откуда вышел через черный ход наружу, обежал здание и увидел, как парадная дверь захлопнулась за спиной Пиготты.

Замечательно! Он, видимо, решил последовать моему примеру и бросил играть в игрушки, а потому последовал за мной, даже не попытавшись замаскировать свои намерения хотя бы для приличия. Если вдуматься, в том был определенный смысл: при столь явной слежке я вряд ли рискну проворачивать наиболее тайные из своих делишек.

Неожиданно я ухмыльнулся, припомнив, какой вид был у поваров. Да, такого спектакля не поставить ни одному хореографу.

– Ладно, Шнырь, – пробормотал я и побежал к парадной двери.

Пиготта, удостоверившись, что меня в зале нет, как раз собирался уходить. Надо сказать, выглядел он весьма странно – высокий, тощий, весь какой-то угловатый и настолько бледный, что его можно было принять за вампира-полукровку. На улице незнакомые люди от него попросту шарахались.

– Попался, Шнырь, – проговорил я, глядя Пиготте за спину, на приближающегося Уолдо Тарпа, который производил впечатление вполне здорового человека. Понятия не имею, каким ветром занесло сюда Плоскомордого, но я откровенно ему обрадовался.

– Бывает. – Пиготта пожал плечами.

– Что тебе нужно?

– Ты что-то сказал, Гаррет? Извини, я в последнее время плоховато слышу.

– Что стряслось, Гаррет? – поинтересовался подошедший Тарп. Теперь на нас глядели все, кто присутствовал в зале.

– Мы со Шнырем собрались повидать Морли. Я нашел одного из тех парней, с которыми ты на днях повздорил. Хочешь послушать? – Я сделал недвусмысленный жест рукой. Пиготта подчинился; по всей видимости, он сообразил, что у меня к нему чисто профессиональный интерес, ничего личного, и успокоился. На его месте я ощутил бы то же самое.

Шнырь начал подниматься по лестнице. Я шагал следом, а Плоскомордый замыкал шествие. Взгляды посетителей заведения буравили нам спины.

Морли, естественно, узнал о нашем приходе заблаговременно.

– И что мне с ним делать? – осведомился он.

– Поскольку он отказывается говорить, кто его нанял следить за мной, придется принять известные меры. Лучше по возможности обезопасить себя, чем потом всю жизнь жалеть. Возьмешь на хранение?

– Надолго?

– На денек.

– Пиготту?

– Подумаешь, какая знаменитость.

Морли поразмыслил, затем произнес, обращаясь к одному из своих подручных:

– Кровосос, проверь карманы мистера Пиготты, только вежливо.

Шнырь и глазом не моргнул, хотя я представлял себе, что он чувствует. Мне самому несколько раз приходилось терпеть подобное обращение.

Морли осмотрел добычу, значительную часть которой составляли серебряные монеты.

– Храмовая чеканка, – заметил он, взяв одну монету в руки.

Верно. Причем все монеты как две капли воды похожи на ту, которую я обнаружил на ферме, где держали Карла.

– Что-нибудь выяснил? – справился Морли.

– Да. Узнал, на кого он не работает. – Домина Даунт до серебра не опускалась.

Кто же тогда нанял Пиготту?

– Убери его с глаз долой, – сказал я Морли. – Нам надо потолковать, а время уже позднее.

– Кровосос, отведи его в погреб. Не забывай о вежливости. Считай, что у нас появился почетный гость.

– Слушаюсь, мистер Дотс.