Глава 47

Стоя у лестницы в общем крыле, Семен Загорский прижимал к уху телефонную трубку и слушал длинные гудки. Холодная, свернувшаяся кольцами тварь, очнувшаяся от спячки, когда он увидел по телевизору репортаж о маленькой кроссовке с остатками ноги, приподнялась в животе и раскачивалась, как кобра, готовая к броску.

«Это не совпадение.

Это реальность.

Прошлое вернулось, и я оказался перед страшным выбором».

Он чувствовал себя обреченным, когда на другом конце линии сняли трубку.

– Мила? – тихо сказал он, наклонив голову к телефону, чтобы другие его не слышали. – Можешь позвать Ливви поговорить со мной?

Он хотел только услышать свою четырехлетнюю внучку. Ее милый невинный голосок подтолкнет его к правильному поступку, на который он никак не может решиться. Должен, но не может.

– Дедуля!

Загорского захлестнули эмоции. Он закрыл глаза, сжимая трубку, и коснулся лбом металлической коробки, закрывавшей телефон. Спустя секунду он овладел собой.

– Ливви… – голос все-таки осип. Семен увидел близнецов так ясно, будто все было вчера. Два котенка, как называла их Ана, бегут наперегонки к лесной поляне, и их смех, подобный редкому лучику солнца, звенит как звук настоящей свободы и счастья. Маленькие кроссовки… Маленькие сиреневые кроссовки бегут по глубокому снегу. Вторая девочка босиком – Ана не успела обуть Роксану. Она бежит, посадив Рокси на бедро, и тащит за ручонку Милу. Ее кофта в пятнах от спермы двух мужчин, которым она предложила себя, чтобы усыпить их бдительность. Ана спешит к бэби-боксу, о котором ей рассказала другая секс-рабыня, в переулок между больницей и собором.

На четвертый день рождения своей внучки Семен прислал Ливви кроссовки. Он не знал почему, как не может ответить, отчего назвал дочь Милой. Возможно, в отчаянной попытке сохранить хотя бы имя, оставив таким образом память о ребенке, которого убили у него на глазах. А может, из чувства вины: не влюбись он в Ану, она бы не одурачила их всех в ту ночь и не предприняла безумную попытку сбежать и спасти своих детей от участи секс-рабынь.

Роксана права – он полюбил близняшек как отец. Это он выпускал их поиграть на солнышке и подышать морским воздухом. Это он украдкой выводил Ану из комнаты, когда отец близняшек уезжал.

– Ты получила подарочек, Ливви? – проговорил Семен.

– Угу.

– И как они тебе?

– Я в них так быстро бегаю, дедуля!

Недостаточно быстро. Маленькие сиреневые кроссовки Милы не помогли ей бежать с нужным проворством и не спасли, когда Роксана кричала от боли и ужаса – лицо ей случайно порезали в попытке вытащить из бэби-бокса.

– Дедуля, а ты когда приедешь? Мама говорит, уже в любой день совсем скоро!

Семен с трудом сглотнул.

– Да, Ливви, пожалуй, что и скоро.

На этом можно ставить крест.

У него из головы не шли слова Роксаны о гибели Стирлинга Харрисона. Его подставили – всякий шанс на УДО навсегда похерен. Полиция повесит смерть Харрисона на мафию, члены комиссии скажут, что Загорский по-прежнему представляет угрозу для общества из-за своих преступных связей на воле. Он давно подозревал, кто стукнул насчет той партии наркотиков, когда арестовали его и Майло, а теперь, после новости Роксаны о том, что парализованный и его жена сгорели заживо, сомнений не осталось. Оли.

Оли навел на них копов и засадил его сюда.

Оли приказал убрать Стирлинга Харрисона – значит, Оли нужно, чтобы Семен оставался в тюрьме.

Оли взял на себя заботу о жене Семена, его дочери Миле и маленькой Ливви. Оли купил им большие дома, один рядом с другим, на склоне горы, с прекрасным видом на город, обеспечил охрану, видеонаблюдение, прислугу – что только душа пожелает, и все даром.

«О семье-то мы всегда позаботимся, – говорил он. – Да, Сёма?» Намек был прозрачен: не болтай, и с твоей женой и потомством все будет о’кей. Жену его Оли, наверное, трахает… В Семене поднялась желчь, когда он догадался, что этот ублюдок и Милу, наверное, тоже трахает. Это в его стиле. Это его месть за Ану и близняшек, одну из которых Сёма упустил. Глубоко вздохнув, он спросил:

– Дома все нормально? Все здоровы?

– Да, деда! – И от звука этого оживленного детского голоска у Семена созрело решение. Он должен это сделать, чтобы Ливви росла в безопасности. Иначе ее убьют, как Милу и Ану, как Рокси, если она не уймется, ибо его красный «брат» не знает жалости.

Семен повесил трубку и позвонил Виктору Абрамову – сотрудникам тюрьмы не полагается слушать переговоры заключенного со своим адвокатом. В трубке долго шли гудки. Семен понимал, что подписывает Роксане смертный приговор. Надо же, спустя столько лет она все-таки попалась! Сколь веревочке ни виться… Маленькая кроссовка с останками нашла ее три десятилетия спустя. Призрак Милы тянет сестру к себе: скоро Рокси присоединится к своим.

И все вернется к началу.