Глава 30
– Все здесь, – сказала Энджи офицеру Петриковски, стоявшему на ресепшене с ее коробками, одна поверх другой. – Мне пришлось забирать их из частной лаборатории, я отдавала старые вещдоки экспертам.
Петриковски открыл рот, но Энджи выставила руку:
– Прежде чем вы скажете, что я что-то испортила, учтите: раньше эти коробки стояли в подвале частного дома и многократно открывались, а я обратилась в специализированную профессиональную лабораторию. Если что-то испорчено, в этом вина не моя и не лаборатории. К тому же у вас есть моя ДНК, сможете меня исключить. Или включить.
Петриковски остался недоволен.
– Мы с вами свяжемся, – процедил он, плечом открывая дверь и выходя на улицу. Энджи побежала в отдел по связям с общественностью и схватила трубку – шел обед, и в кабинете никого не было. Паллорино набрала внутренний номер Стейси Уоррингтон, оператора «Виклас» – электронной базы данных по преступлениям против личности.
– Стейси, я тебе сброшу на почту кое-какие пальчики, прогони их по базам, а?
– Тебя же сослали на непыльную работенку с соцсетями? – удивилась Стейси.
– А это из одного древнего такого дела. Оцифрованные изображения фрагмента ладони и окровавленные отпечатки пальцев, сфотографированные на месте преступления. Сделай, как сможешь, ладно? Буду твоей должницей.
– Ну да, ну да… Присылай, у меня как раз окошко. Сразу и погляжу.
Энджи открыла ноутбук, который привезла на работу, воткнула флешку и открыла файлы Андерса. Прикрепив первую серию фотографий, она нажала «отправить».
– Все, уже отправляю…
Неожиданно дверь открылась, и вошла офицер Пеппер, стягивая пальто.
– Как продвигается наш блог? – осведомилась она.
– Отлично, – отозвалась Энджи, отправляя оставшиеся снимки.
– Нужна помощь? Вопросы есть?
– Нет, спасибо, все в порядке, – отозвалась Паллорино, не поворачивая головы.
– Нужно обязательно закончить сегодня – к выходным в блоге должен быть свежий пост.
– Да-да, я поняла. – Можно подумать, кто-то почешется, если пост в полицейском блоге появится не в пятницу, а в понедельник! Тем не менее Энджи закрыла фотографии, включила компьютер и открыла недописанный блог. Она пыталась сосредоточиться, но от волнения ничего не приходило в голову.
В полчетвертого зазвонил внутренний телефон. Энджи схватила трубку.
– Слушай, есть совпадение, – сказала Стейси. – Наш клиент.
– Серьезно?!
– А чему ты так удивляешься?
– Да нет, я… – По коже побежали мурашки. – Значит, мужчина? Отпечатки принадлежат мужчине?
– Эти – да.
Энджи покосилась на Марлу Пеппер, которая настороженно поглядывала на нее.
– А кто он? – тихо спросила Энджи.
– Некий Майло Белкин.
– Раз он в нашей базе, значит, он жив?
– Еще как! Он в исправительной тюрьме Хансен. Обвинения – от преступной халатности, повлекшей за собой смерть, до незаконного владения огнестрельным оружием и наркотиками с целью продажи. Уже почти отбыл срок, осталось полгода.
– Можешь сбросить мне все, что есть по его аресту, обвинениям и вообще?
– Раньше он привлекался за изнасилование и тяжкие телесные, но его оправдали, когда заявительница отказалась свидетельствовать в суде и сняла все обвинения.
Энджи еле сдерживала ураган эмоций. Один из людей, которые гнались за молодой женщиной у больницы Сент-Питерс, жив и никуда не денется минимум полгода. Вот это прорыв! Она провела рукой по волосам, едва усидев на месте.
– Тогда все, что есть по первому делу, тоже!
– Без проблем.
Повесив трубку, Энджи торжествующе ткнула кулаком в воздух.
– Блог точно в порядке? – переспросила Пеппер.
– О да, – с улыбкой ответила Энджи. Дрожа от возбуждения, она набрала номер тюрьмы Хансен и выяснила, что у них действительно содержится заключенный по имени Майло Белкин. Энджи предупредила, что приедет к Белкину завтра к двенадцати. Хансен находится в Большом Ванкувере, но ведь завтра выходной! Вечером она сядет на паром, переночует в гостинице, а с утра поедет в тюрьму.
Вот чем удобна новая должность: при свободных выходных Энджи по-прежнему может разыграть полицейскую карту, если нужно допросить подозреваемого. Белкин фактически досидел до конца, значит, он чем-то не подошел для условно-досрочного освобождения. Видимо, сделал кого-то непоправимо несчастным.
Пора отплатить Майло Белкину той же монетой.
