Мой первый год жизни в стиле социального аскета

Обрыв социальных контактов в виртуальном пространстве был всего лишь первым шагом на пути очищения собственной жизни. После этого мы с моей женой таким же образом зачистили и круг живого общения. Первым делом, были отсеяны все друзья и знакомые, общение с которыми не приносило никакого удовольствия и носило обязывающий характер. Далее в расход пошли родственнички, откровенно отравляющие наш быт своим существованием. После этого я прервал общение с коллегами, которые не приносили в мою реальность ничего, кроме негатива.

Оставшийся круг людей не сразу привык к новым условиям нашего общения. Так, мне пришлось несколько раз объяснять собственной матери, почему я больше не желаю слышать новости о своем двоюродном брате, меняющем женщин как перчатки и увязшем по уши в кредитных долгах. Раньше она могла говорить об этом часами. Теперь я сразу пресекал такие попытки, обрубая диалог еще в самом начале.

Стоило ей набрать мой номер и развязать беседу, как я тут же спрашивал у нее: «Мама, эта информация может нести для меня какую-то практическую пользу или, по крайней мере, являться интересной? Или же ты просто стремишься свалить на мою голову тонну бесполезного дерьма, чтобы просто уничтожить пару часов моей жизни? Потому что, если это так, тебе стоит обсудить это со своими подругами-пенсионерками. Ты можешь поделиться со мной новостями из своей жизни, но знать о посторонних людях мне ни к чему».

В конечном итоге, моя мать все же привыкла к этому. И когда звонила мне, то всегда заранее озвучивала тему, о которой желала потрепаться. Например, она спрашивала у меня: «Есть кое-что интересненькое о нашем соседе Дейтоне. Ты бы хотел об этом узнать?». И не обижалась, если я отвечал, что мне не очень-то хотелось бы тратить реальное время на выслушивание совершенно ненужных для меня новостей.

В новый дом в пригороде мы с моей женой переезжали без телеков – мы оставили их покупателям своих апартаментов в Нью-Йорке. Все, что проистекает из экрана телевизора – это вещи, которые ты не имеешь возможности фильтровать. Это тонны бессмысленной информации, которые нашему мозгу нет никакой необходимости усваивать. Это бесконечные зрительные и слуховые импульсы, перегружающие психику своей ежесекундной сменой, и не дающие человеку ничего, кроме чувства усталости.

Начиная с момента переезда на новое место, мы с женой стали смотреть лишь на те вещи, которые мы сами выбирали для себя. Мы фильтровали информацию, попадающую из внешнего мира и окружения, а не бездумно поглощали все подряд, как раньше. Мы читали исключительно те новости, которые сами хотели найти и прочесть, и разглядывали лишь те снимки, которые нам хотелось просматривать.

Уже спустя две недели после переезда я начал замечать, как разительно улучшилось качество ночного отдыха. Я больше не метался по постели, стараясь уснуть, и не отгонял от себя тонну навязчивых мыслей. Я засыпал легко и быстро, с чистой головой и легкими мыслями. И неизменно просыпался бодрым и отдохнувшим, не ощущая никакого внутреннего дискомфорта.

Мы с женой чувствовали такое облегчение, как будто с наших плеч свалился огромный пыльный мешок. Это была совершенно новая, потрясающе чистая жизнь. По ощущениям это было сравнимо с тем, как ты выбираешься из душного, прокуренного до потолка помещения на свежий и морозный воздух, вбирая кислород полной грудью.

Моя жена перестала быть такой раздражительной и нервной, как раньше. Она больше не спешила непонятно куда, ее движения перестали быть резкими. Казалось, что она наконец-то начала жить по-настоящему – осознанно и размеренно. Так, как должен жить любой нормальный человек. А не мечущееся в поисках своего стада парнокопытное.

На второй месяц жизни в стиле социального аскетизма я начал подмечать, какое удовольствие мне стало приносить общение с оставшимися в моей реальности, избранными людьми. Это было давно утраченное ощущение легкости, ненавязчивости и какой-то подростковой радости. Встречаясь со своими оставшимися друзьями, я вновь ощущал себя шестнадцатилетним парнем, готовым беззаботно провести свободное время. Встречи с родными и знакомыми перестали истощать меня морально, после них я не ощущал себя напряженным и морально измотанным, как нередко случалось ранее.

Я ни разу не пожалел о том, что так резко сократил количество людей, новостей и информации в своей жизни. Я фильтровал все, что старалось проникнуть в мой мир – будь то снимок на экране, песня, звучащая из колонок автомобиля по дороге на работу или человек, набивающийся в друзья.

Все, что меня окружало, приносило мне огромное, какое-то тихое внутреннее удовольствие, сравнимое с эйфорией. Потому что каждая мелочь, окружавшая меня, являлась результатом моего осознанного выбора. Каждая вещь и каждый человек являлись отражением моих внутренних потребностей. Они были нужны мне, и я нуждался в их наличии, а потому обретение этих вещей и людей приносило мне ощущение подлинного счастья.

Я не тратил ни минуты своей жизни на ненужные встречи, на плохие или скучные новости, на прочтение лишних книг или прослушивание хуевой музыки. Я послал нахер тупых и ограниченных людей, портящих мне ранее настроение одним своим видом. Моя жизнь стала такой же чистой, как кристально-прозрачный горный пруд. И тогда оказалось, что быть человеком – это, блять, просто нереально круто!

Я кайфовал от осознания того, что я – Homo sapiens, и что я веду человеческую жизнь. Это было чувство, мало знакомое мне ранее. И совсем новое и непознанное для моей жены, привыкшей засорять свое пространство чужими мыслями, лишними людьми и бесполезными потоками словесной и визуальной информации.

Мы ощущали себя какими-то отшельниками, стоящими на вершине цивилизации и постигшими Дзен. И с легкой улыбкой наблюдали за тем, как копошился внизу несчастный, суетливый и обреченный на все земные мучения скот.

Эти ощущения и переживания невозможно описать словами. Это рай на земле, это такая острая форма осознанности своего существования и своей личности, что это вряд ли вообще можно как-то обрисовать словесными фразами. Это лучше, чем самый классный секс, круче любых наркотиков и возвышеннее даже самой чистой любви. Я думаю, это может быть сравнимо лишь с какой-то божественной силой. Если бы Бог на самом деле мог жить внутри нас, именно так мы бы себя и ощущали. Свободными, чистыми, парящими где-то в самом верху у облаков, выше земной толпы и выше всего, что способно утянуть на дно.

Так вышло, что один из моих коллег, и по совместительству старый друг, вскоре заинтересовался моим новым образом жизни. Перемены, произошедшие со мной, не могли ускользнуть от взгляда посторонних. Сперва мой товарищ в шутку подметил, что у меня, должно быть, образовалась молоденькая любовница, раз я стал таким счастливым и обрел цветущий и довольный вид. Потом он долгое время допытывался, не погряз ли я в какой-то религиозной секте – по его мнению, ни один современный человек не был способен так долго чувствовать себя счастливым без воздействия со стороны.

В конечном итоге, я все же поделился с ним своими разительными переменами, произошедшими в жизни. И тогда он решил проверить, насколько они способны изменить реальность других людей. Эд – социальный психолог, сотрудничающий с трудными подростками. Я думаю, не стоит даже говорить о том, насколько это муторная, тяжелая и неблагодарная работа. Уже не один десяток лет Эд старается помочь тинейджерам, угодившим в сложные жизненные ситуации. Он помогает детям, потерявшим своих родителей, тем, кто пережил насилие, и тем, чья жизнь напоминала ад едва ли не с самого момента рождения.

Эд решил провернуть небольшой эксперимент. Набрать сотню подростков и попросить их на месяц сменить свой обыденный образ жизни на новый. Если честно, мне не казалось это такой уж прекрасной идеей. Во-первых, работать с подростками вообще очень непросто. Во-вторых, я не был уверен, что желаю тратить на этот эксперимент свое свободное время и погрязать в чужих проблемах, за которые мне даже не заплатят. Но Эд убедил меня попробовать.

Мы отобрали сто тинейджеров в возрасте от 13 до 19 лет. Почти все они являлись выходцами из низших социальных слоев – дети уголовников, отпрыски пьяниц и наркодилеров. Эд убеждал меня, что если мы получим очевидные результаты, то сможем помогать и другим людям. Буквально, если мой социальный аскетизм способен облегчить земное существование трудного подростка, то он сможет помочь вообще всем, потому что хуже запутавшегося тинейджера зверя нет.

Эд велел всем испытуемым полностью отказаться от социальных контактов – как реальных, так и виртуальных, оставив исключительно небольшой круг людей, общение с которыми приносило радость и положительные эмоции.

Всем ста детям надлежало тщательно обдумать свой выбор и безжалостно отсечь всех, кто не подходил под довольно жесткие критерии. А чтобы подросткам было проще разобраться в собственных чувствах, Эд разработал для них специальные критерии отбора. Так, человек мог остаться в кругу общения испытуемого, если он отвечал всем нижеследующим требованиям. Подросток должен быть утвердительно ответить на список вопросов, выглядящий таким образом:

– Этот человек ни разу не предал меня (Да\Нет)

– Этот человек приносит в мою жизнь только радость (Да\Нет)

– Этот человек старается заботиться обо мне (Да\Нет)

– Этот человек определенно может чем-то пожертвовать ради меня (Да\Нет)

– Я чувствую себя счастливым, когда этот человек находится рядом (Да\Нет)

– Этот человек важен для меня так же, как я важен для него (Да\Нет)

– Моя жизнь без этого человека станет печальной и не такой, как раньше (Да\Нет)

– Я ощущаю сильную эмоциональную связь с этим человеком (Да\Нет)

– Я являюсь важной частью жизни этого человека, как и он – моей (Да\Нет)

– Этот человек освещает мою жизнь и делает меня лучше (Да\Нет)

Примечательно, что даже у тех подростков, которые вели активную социальную жизнь, в конечном итоге не набралось даже пятерки кандидатов, подходящих на роль «этого человека». Выяснилось, что более 99% всех социальных контактов поддерживается по самым различным причинам, но совсем не из-за чувства привязанности или желания ощутить радость от общения.

При этом люди, не вошедшие в заветный список, оценивались по еще одной шкале. Так, Эд ввел второй список вопросов, где дети должны были вспомнить, ощущали ли они чувство напряжения и неловкости, поддерживая контакт с отсеянными кандидатами, делали ли они это из-за каких-то навязанных причин, а не по собственному желанию и так далее.

В конечном итоге, Эд желал выяснить, на самом ли деле человеку необходим столь обширный круг общения, чтобы чувствовать себя счастливым, значимым и успешным. И как способна измениться реальность, если безжалостно фильтровать свои социальные контакты, оставляя в своей жизни исключительно самых необходимых людей.

Всем испытуемым было позволено сообщить отсеянному кругу то, что это необходимо в рамках социального эксперимента. Во-первых, так было проще прервать контакт, во-вторых, не все подростки решались брать ответственность за прерывание связи на себя. Кому-то было неудобно, другим – стыдно, третьи боялись быть осужденными за такой поступок, четвертые опасались утратить свой вес в обществе друзей и знакомых. Эксперимент освобождал их от этого груза, в буквальном смысле развязывая руки.

Каждый день Эд собирал данные через электронную почту. Участники эксперимента отправляли Эду одну и ту же анкету, заполняемую на протяжении тридцати дней, вплоть до окончания эксперимента. В первые дни исследования ничего необычного замечено нами не было – дети не подмечали каких-то разительных отличий в своей жизни или в моральных ощущениях.

Но все резко переменилось по окончании первой недели нашего социального эксперимента. Если в предыдущие дни дети не замечали весомых изменений и отвечали, что радости в их душе не прибавилось, то с началом второй недели эксперимента показатели резко подскочили.

Более 74% испытуемых (то есть, 74 человека из 100) указали, что чувство внутренней тревоги начало снижаться. Более 63% испытуемых заметили, что их отношения с родственниками стали улучшаться, а конфликтов в семье стало существенно меньше. Более 55% испытуемых отметили, что возобновлять разорванные связи с людьми, не прошедшими по требованиям, им не хочется. Наконец, более 89% признались в том, что они стали ощущать себя более счастливыми, чем раньше.

Дети описывали это так: «Прекратив общаться с некоторыми друзьями из школы, я почувствовал какое-то облегчение. Мне даже казалось, что мне стало легче дышать. Эти люди словно тянули меня куда-то вниз, оказывали на меня давление. Странно, что я сам этого не замечал, пока не согласился поучаствовать в эксперименте Эдварда».

Одна из девочек-подростков заметила: «Мне постоянно казалось, что я должна соответствовать какой-то планке своих подружек – выглядеть так, как они, делать то же самое, что делали они. Мне не хотелось потерять их уважение, потому что они были самыми крутыми девочками, которых я знала. Но это общение угнетало меня. Оно не приносило мне никакой радости. Оказываясь рядом с ними, я переставала быть собой, но не могла просто взять и уйти».

Другой парень рассказывал: «Общение с родным отцом всегда угнетало меня. Мне казалось, что каким бы он ни был, я обязан поддерживать с ним общение, потому что он – мой отец, и я ему много чем обязан. Каждый раз после наших встреч мне казалось, что меня выпотрошили. Я заранее чувствовал себя плохо – задолго до предстоящей встречи. Когда я сказал отцу, что я не могу с ним пока что общаться, потому что участвую в эксперименте, я впервые ощутил себя внутренне свободным. Это был лучший месяц в моей жизни, потому что я встречался только с теми людьми, которых я люблю. Этот эксперимент о многом заставил меня задуматься. Возможно, когда-нибудь я решусь на то, чтобы поговорить со своим отцом и начать свою жизнь без этого человека».

Дети удивлялись тому, какой простой и легкой может быть жизнь, если не нужно никому и ничего доказывать, если выйти из круга людей, которые не приносят тебе ничего, кроме ощущения напряженности и неудовлетворенности. Это казалось настолько очевидным и простым, но дети упорно не догадывались оборвать лишние связи самостоятельно, и в буквальном смысле зачистить список своих социальных контактов.

Даже если связь приносила исключительно негативные переживания, угнетала и давила морально, подростки не могли найти в себе силы на то, чтобы от нее избавиться. Большинству просто было страшно – что скажут или подумают знакомые? Как отреагируют оставшиеся друзья? Не повлияет ли это плохо на имеющийся имидж? Не будут ли осуждать люди, которых в буквальном смысле грубо отшили?

Тинейджеры продолжали тратить свое время, силы и душить растущее ощущение грусти ради того, чтобы продолжать плыть по течению, как и все остальные. Им не хватало мужества выбраться из сформировавшегося стада и идти той дорогой, которой бы хотелось. Потоки чужого мнения, чужие приоритеты и иллюзорные мечты давили на них со всех сторон, путая собственные мысли и заставляя терять ориентиры. А когда ты слишком запутался в себе и своей жизни, все, что тебе остается – молча брести с остальным стадом.

По сути, этот небольшой эксперимент не сделал какого-то разительного открытия. Все и так прекрасно знают о том, как много сил мы тратим на то, чтобы нравиться людям, которые нам не нужны, чтобы вызывать восхищение у общества, которое причиняет нам боль и душевный дискомфорт. Как мы жаждем ненужного для нас признания. Мы все это осознаем, но продолжаем играть чужую роль. Продолжаем слепо верить в то, что больше – значит лучше, что иметь много социальных контактов – это правильно и даже естественно.

Мы не задумываемся над тем, как много сил мы тратим на то, чтобы оставаться «на плаву» среди лишних людей. Чтобы не исчезнуть с их радаров. Потому что искусственная, навязанная социальная связь сама собой стремиться оборваться. И чтобы нас не забывали, чтобы о нас всегда помнили, нам приходится день и ночь напоминать о себе. Буквально навязывать свое общество всему миру. Вести сотню аккаунтов в социальных сетях, общаться с сотнями бестолковых людей, обмениваться сотнями бессмысленных фраз.

Мы истощаем свои духовные, моральные и даже физические ресурсы, оставаясь в стаде. Мы утрачиваем способность быть самими собой. Становимся несчастными и одинокими, даже когда находимся в огромной толпе своих знакомых, друзей и родственников. Потому что навязанное общество не может приносить радость. Такие люди не способны сделать нас счастливыми. Ведь они нам не нужны. А счастье дарит лишь то, в чем нуждается наша душа.

Вот так все просто.