Кухарка

Он шел по длинному коридору, с ненавистью смотря на зеленые крашеные стены, на старый пол, замечая проплешины в линолеуме и затертую по углам грязь. Его все раздражало.

Повернув за угол, он буквально наткнулся на отца Вадима, своего давнего друга.

— Привет! У тебя все в порядке, а то на тебе лица нет! — участливо спросил священник.

— Да ладно, все норм. Что-то просто поднакрыло.

— Ну, ты давай, не поддавайся унынию. С молитвой, с терпением — все перемелется. Унывать — смертный грех, не забывай! Будь здоров и весел! — Похлопав по плечу, священник пошел дальше.

«Нет, я просто сойду с ума, пока дойду! Как же меня все достало!»

В открывшуюся дверь выбежал студент, за ним вышел молодой преподаватель.

— Здорово! Как жизнь?

— Да так себе. Даже не знаю, что тебе сказать. Ни то ни се.

— Что-то давно ты ко мне на прием не приходил. Надо дальше копаться в детстве, разбираться, почему тебя так легко вбрасывает в нисходящую спираль. Сам ты с этим не в состоянии справиться. Сегодня как раз про это со студентами говорил. Сидели — не шелохнувшись.

— Круто! Поздравляю!

— Помнишь, я тебе говорил: главное — фокус внимания. Не допускать проникновения мыслевирусов внутрь. Отслеживать их. И сразу уничтожать!

— Ладно, хорошо. Постараюсь!

Теперь надо было подняться на другой этаж, где находилась профессорская.

— Ой, Михал Терентии, вы, что ли? — Крупная женщина в белоснежном фартуке вышла из столовой с подносом. — Я вас и не узнала: что мрачный такой?

— Здравствуйте, Мария Игоревна! На смене?

— Ну да. — И тут женщина пристально посмотрела ему в глаза. — А ну-ка давай быстренько в зал! Там у окошка столик в резерве, садись.

— Да некогда мне. На совещание бегу. Разбор полетов будет! Не до еды.

Женщина перегородила дорогу.

— Не пущу! Не пущу, пока не поешь досыта! Знаю я вас! — В ее глазах виднелась решительность — и одновременно материнская ласка. — Плюнь ты на них на всех, сядь, поешь по-нормальному! На тебе же просто лица нет, зеленый весь! Пойдем, пойдем давай!

Без особого желания, но и не пытаясь сопротивляться, мужчина зашел в зал в сопровождении кухарки. На столике вскоре появились закуска, салат, горячий ароматный суп с фрикадельками. Мария Игоревна, пожилая, но еще не сильно состарившаяся женщина, села напротив и, довольная, посмотрела на мужчину:

— Вот ты сначала поешь хорошенько, а потом и на совещание отправляйся. Пустое брюхо — не твой формат.

Откинувшись на спинку стула, Михаил Терентьевич уже допивал компот.

— А вы точно — чудотворица какая-то! — с улыбкой сказал он, слегка распуская узел галстука. — Я же шел злой, как черт, — пока об вас не споткнулся!

— Знаю, знаю! У меня муж был, как ты: голодный — злой, поест — другой человек. И когда я это поняла, мы и зажили счастливо. А то голову ломала: будто два человека в одном живут. А оказалось все проще: фи-зи-о-ло-гия!

Ловко взяв опустевший поднос, женщина унесла его на кухню.

Бодро поднимаясь по лестнице, Михаил Терентьевич думал: чего здесь было больше — физиологии или простой человеческой любви?..