Воскресное утро священника

«Надо же, — думаю я, открывая глаза. — Красота какая! Уже выспался, а будильник еще и не звенел! Отлично! Можно без спешки правило к воскресной службе прочитать». Одевшись и умывшись, открываю молитвослов. «Благословен Бог наш…» Читаю предначинательные молитвы. Ум постепенно успокаивается от утренней встряски, приглядывается к словам — понемногу начинает включаться и сердце. «Во причастие святынь Твоих како вниду недостойный?»

— Папа, я ночью обдулся! — резкое выныривание из еще не начавшегося молитвенного умиления. Вариантов нет: надо идти спасать ребенка из мокрой постели. Благо времени еще предостаточно.

Покончив с гигиеническими процедурами, убедив дите, что вполне еще может поспать часик-другой в сухой и теплой постели, возвращаюсь к иконам. «Очисти, Господи, скверну души моея, и спаси мя, яко человеколюбец!» Ум никак не хочет снова сосредоточиться на словах молитвы. Остается одно: просто читать дальше. Умиление, похоже, сегодня нас не посетит. Ну да ладно, хотя бы вычитать положенное.

— Папа, я заснуть не могу!

О Боже.

— Ну раз спать не хочешь — тогда вставай, одевайся.

— Нет, я хочу, но не могу. Посиди со мной, пожалуйста.

— Хорошо, посижу — только мне надо правило дочитать.

Счастливый ребенок закрывает глаза — а улыбка с довольной физиономии еще долго не сходит. Знаю же, что не заснет, манипулятор мелкий, — ну да ладно, хотя бы сидя домолюсь. «Окропиши мя иссопом, и очищуся, омыеши мя, и паче снега убелюся…»

Из-под нависших снежных тяжелых туч едва брезжит рассвет — и затаенная тишина утра снова прорезается сочным голоском — только теперь куда более высокой тональности:

— Папа, доброе утро! Ты где?

Так, теперь и дочка проснулась. Ох, сейчас начнется настоящий шурум-бурум в доме и будет совсем не до молитвы…

В голове уже начинает мигать желтая лампочка: время! Я сегодня в храме — начинающий, опаздывать нельзя! Так, все ясно. Хотя бы молитвы без канона прочитать. Ум давно уже проснулся и легко переходит в турборежим. «Не бо яко презираяй прихожду к Тебе, Боже…» Что-то подозрительно тихо. Слишком тихо для нашего дома, в котором проснулась младшая дочка. Ладно, надо срочно домолиться. Все равно тихо. Словно все вымерли.

— Дочка, а ты где?

Тишина. Иду в спальню — никого. В детской — тоже. Спускаюсь вниз — сердце чует недоброе. Мимо лестницы ведет в коридор цепочка белоснежных отпечатков маленьких ножек. Это еще что такое?! В коридоре сидит совершенно счастливый ребенок и слизывает с пальцев ароматный творожный крем.

— Как ты торт достала? Он же на самой верхней полке холодильника… лежал…

Довольное дите молчит — рот занят едой. Подхожу к холодильнику. Картина кремом: распластавшийся по полу основанием вверх торт — и размазанные отпечатки маленьких босых ног. Меня разбирают одновременно гнев и смех. С правилом к Причастию на сегодня покончено. Две минуты на то, чтобы отмыть ребенка — и вручить мучительно пытающейся проснуться маме. С добрым утром, любимая! Я убежал на службу. Теперь дети — твои!