III
Блог о путешествии — это Лиза сильно преувеличила. Вера не из тех, кто тратит много времени на самопрезентацию. Записей было всего пять.
В первой выражалось восхищение музеем Дали и скалистым побережьем Испании.
Вторая запись с совместными селфи Франсуа и Веры сообщала: «Кажется, все французы идеализируют Париж и то, что с ним связано. Кажется, Франсуа верит, будто этот город способен решить любые проблемы. Разрежьте мне сердце — там Париж, уж не помню, кто сказал, но он подписался бы. Теперь я понимаю, откуда черпал свой романтизм Гюго, говоря, что столица Франции — это сумма трёх идеальных городов человечества: Иерусалима, Афин и Рима. Всё дело в неописуемой французской самоуверенности. Париж, по мнению автора «Собора Парижской Богоматери», взял от Иерусалима идею Свободы, от Афин — Искусства, от Рима — Могущества. Три в одном. Россияне со своей формулой «Москва — третий Рим» как минимум на две третьих недотягивают до масштабов французской заявки! Французы думают, что владеют миром. Гордиться, дерзать, брать на себя непосильные задачи — это здесь в крови».
Третья запись была сделана в пути. Фотография с дороги, вьющейся вдоль высокого морского берега. «Около Марселя! Счастлива», — гласила краткая подпись. Вера и Франсуа стояли обнявшись почти у края обрыва. Вера улыбалась широкой незнакомой улыбкой.
Надо сообщить полицейским об этих фотографиях: поможет восстановить путь. То, что нас интересует, произошло между Марселем и Парижем. «Интересно, кто их фотографировал?» — подумалось Юлии Викторовне. Обочина, шоссе. Площадки для остановки не просматривалось. Кого-то тормознули, попросили сделать кадр?
Четвёртая запись была сделана уже в самом Париже.
«Вспоминаю весь свой скудный запас французских слов. Вопреки заверениям Франсуа здесь не очень-то говорят по-английски. В туристическом центре английский ещё котируется, а дальше — всё. Минут двадцать заселялась в номер. Минут пятнадцать объяснялась с портье, где ближайший ресторан.
— Прене багаж и доне ме ен шамбр, силь ву пле!
— Сет бьен лён де иси.
— Кафе, пан и бер?!
На этом мой запас французкого был исчерпан. Пришлось есть, что дали.
Обидно, что нередко французы сносно владеют своим фрунглишем, но хитрят, готовы тратить время, лишь бы ты вспомнил все «жу не манж па сие жур». Потрясающая навязчивость!»
Прекрасно, подумала Юлия Викторовна: невеста на окраине, ужинает в прямом смысле чем бог послал, жених — у себя дома в одном из престижнейших районов французской столицы!
Пятая запись оказалась самой обстоятельной.
«С высоты Эйфелевой башни Париж похож на огромную тыкву песочного цвета. Круглый, одноцветный и невозможно скученный. Есть много старых городов, принимающих новые условия жизни, но это не про Париж. Например, парковка здесь — настоящая мука. Нет более жестоких законов парковки, чем в этом толерантном городе любви. Ха-ха! Своими глазами видела, как не моргнув глазом водитель автобуса зацепил небольшой частный автомобиль, бампер которого слегка выступал за границы разметки. Автобусу было не проехать?! Нет! Просто не захотел сдавать назад!
Прямоугольные бледные дворы, просматривающиеся через подворотни старого Парижа, все на одно лицо. Питерские дворики покажутся настоящим средоточием жизни и света в сравнении с этими мрачными средневековыми уродцами. Воспетый в литературе и в туристической и сувенирной продукции знаменитый парижский закат похож на вечерний туалет старухи: смывается грим, и все без того скудные цвета меркнут».
Две последние записи можно смело демонстрировать студентам как типичный случай речевого проявления состоянии фрустрации. Придирчивый, обострённый конфликтом ожиданий и реальности взгляд Веры не обнаружил в городе ни причин восторженности городом Верлена, ни романтизма Дюма, ни разнообразия типов французских жителей Бальзака, ни разноцветья и загадочности парижских бульваров Клода Моне, Ренуара и Камиля Писарро, ни мощи и лёгкости архитектурных ансамблей. Оно и понятно: ехала на собственную помолвку, а приехала на свадьбу с другой. «Увидеть Париж и умереть» — затёртый до дыр штамп зазвучал натуралистично. Неужели сообщение про Сену надо трактовать буквально?
Юлия Викторовна прикрыла глаза. Самое ужасное, что фактически она сама познакомила свою ученицу с этим французом. Университет, поставленный теперь перед необходимостью зарабатывать, постоянно устраивал тренинги, курсы, квесты, флешмобы, эстафеты, дни науки и прочие активности, ловко подменившие настоящую исследовательскую работу монетизацией. Психологические тренинги руководящим работникам крупнейшего нефтехимического комбината Жбан продала лично. Набралась группа из французов и испанцев.
Лиза, кстати, извивалась ужом, лишь бы эти курсы вести, но в этот раз Жбан оказалась непреклонна. Надо было показать товар лицом, то есть кафедру всей своей профессиональной мощью. Назначила Веру и Фролова. А зря: ушлая Лиза сама свернула бы в круассан любого Франсуа.
Неожиданно возникла идея.
— Лиза, а вы не могли бы переслать мне вашу с Верой переписку. Сведения просили передать в международный отдел, они переведут и перешлют в полицию, — соврала в трубку заведующая.
Лиза помялась, даже пыталась что-то возразить, но на словосочетании «полицейский запрос» сдалась. Юлия Викторовна прочла и усмехнулась: Елизавете Андреевне можно смело брать псевдоним «Без мыла». Беседу в чате с Верой всегда инициировала сама Лиза. Начинала с вкрадчивого: «Привет! Хорошего тебе дня!», потом подкрепляла мотивирующими открытками, смайликами, кошечками, анекдотами из Интернета. Потом интересовалась «Как дела?», «Вы где?». Не отвечать совсем — чревато конфликтом. Вера в конце концов писала пару слов. После этого Лиза вцеплялась мёртвой хваткой и выцыганивала пару-тройку подробностей. Будучи в Париже, Вера вняла просьбам о фоточках и скинула Лизе изображение какой-то заурядной улочки с издевательским комментарием: «Квартал Маре, где Анжелика поселилась, разбогатев на продаже шоколада». Ну и поделом. Лиза сама заявила, что из всей французской литературы любит только серию Анн и Сержа Голон и «Трёх мушкетёров». Кстати, Лизе подошёл бы также тег #каксгусявода, потому что отреагировала она как ни в чём не бывало: «Спасибо, дорогая!» И смайлики, смайлики. Вот и вся дружба. Полезной информации из этой переписки получить не удалось. Вера была немногословна: «Всё в порядке, едем в Фигерас». «Музей Дали классный». Ничего личного, как ни старалась Лиза.
