«Я буду с вами, смотреть сверху»
Протоиерей Александр Шаргунов
«Смерть и ребенок — несовместимые слова», — пишет отец Сашеньки. Да, смерть и человек — понятия несовместимые. Особенно мучительно умирание талантливой, доброй и красивой девочки. Она так любила петь, танцевать, плавать, играть, рисовать. Ее жизнь как яркий костер, заливаемый водами болезни. Огонь все время борется, пригасает и разгорается вновь, но воды снова и снова обрушивают свой мертвящий поток. Есть особая тайна в смерти: она не различает ни юных, ни старых, ни добрых, ни злых, ни верующих, ни неверующих. Как сказал поэт:
О, как мы любим лицемерить
И забываем без труда
То, что мы в детстве ближе к смерти,
Чем в наши зрелые года.
Удивляет, как дети вообще выживают. Они кажутся слишком беззащитными для нашей грубой жизни. Церковь говорит, что младенцев особым образом оберегают ангелы. И действительно, взрослые вряд ли могли бы без Божьей помощи ограждать своих детей от опасностей. Чувство жизни, чувство собственного тела у ребенка гораздо ярче, острее, чем у взрослого.
А Сашеньке ее болезнь представлялась в виде капсулы, «получерной-полусине-фиолетовой» — нечистая сила, разрушающая ее. И удивительны ее интуиции в именовании своего Ангела-хранителя. Это «покой», «воля», «сила», «свобода», «ресурсы». Всеми управляет «волшебный ларец» или «центр».
Это таинственная символика постижения своего организма. Той мистической борьбы с болезнью, которая в нем происходила.
Поразительно, что во сне Сашеньке был назван святой, которому она должна особенно молиться. Его имя не было известно ни ей, ни ее близким. Она только запомнила что-то среднее между словами «Лондон» и «гуталин». И когда родители прочитали имена святых, близких к Сашиному дню рождения, она узнала имя Лонгин. И епископ Русской Православной Церкви в Германии, куда ее увезли лечиться, носил имя Лонгин. Впоследствии он ее и отпевал.
Часто, когда ребенок смертельно болен, родители спрашивают себя: что я сделал не так, какой грех совершил? И чувство вины обостряет страдание. Даже ученики Христовы спрашивают Господа: Кто согрешил, он или родители его, что он родился слепым? (Ин. 9: 2.) Для верующего человека очевидно, что болезнь и смерть — прямой результат греха. Однако в случае слепорожденного, который можно приравнять к страданию невинных детей, Христос говорит: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии (Ин. 9: 3).
Не случайно, что Сашенька видела себя во сне распятой на кресте. Это было предопределением, посланным ей свыше. И ребенок проявил удивительное мужество в доверии к Богу. О кресте своем Саша пела незадолго до смерти: «Ты не плачь о смерти сей. Ведь Иисус не плакал, Он не плакал, жизнью Он Своей гордился». И своих близких она старалась утешить словами: «Меня Господь ждет, а вы меня держите». Перекликаясь со словами Христа: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное (Мф. 19: 14).
Наши дети нам не принадлежат. Бог доверил их нам и может в любой момент взять их. Здесь вера испытывается до такой глубины, что тот, кто никогда не переживал подобного, не может иметь об этом представления. И через непомерные страдания Господь может дать подлинную веру. Говорят, что, воспитывая детей, мы учимся у детей. Потому что если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 19: 3).
Дети приходят в этот мир, чтобы в нем было возможно жить. Их присутствие учит нас терпению и пониманию, приближает к Богу. Молитва Церкви об ушедших детях — это молитва о святых. «Еще молимся об упокоении блаженного младенца…» — то есть святого. Уже не о нем молитва, а ему как святому.
Есть особые дети — посланники, они своей короткой жизнью и смертью свидетельствуют о Боге. Глядя на их фотографии, видишь в их глазах и облике что-то общее. Сашенька чем-то похожа на святого мученика царевича Алексея. Та же неизъяснимая глубина, кротость и как бы некоторая снисходительность. Как будто они смотрят уже откуда-то с небес.
Бог выделил этих детей особым Своим доверием. Доверием мученического венца и креста. И родители до конца были у этого креста. Поражает то мужество, с которым Сашенькин отец почти протокольно описывает все этапы болезни своей дочери.
Мы живем во время обесценивания жизни и обесценивания смерти. Одни отгораживаются от реальности смерти, повторяя слова древнего философа: «Пока мы живы — смерти нет, а смерть придет, то нас не будет». Другие пытаются заглушить ужас шуточками: «Пьем — умрем, не пьем — умрем. Лучше пить да умереть, чем не пить да умереть». Третьи кончают жизнь самоубийством. Эвтаназия становится все более узаконенной и возвращает людей ко времени дикарей. На ТВ, которое смотрят почти все, как правило, герои умирают на бегу, на лету, с воплем взрываясь, так что исчезает само понятие последнего слова.
Значение книги в том, что она заставляет задуматься и людей, не знающих Бога, о том, что не может не волновать всех. Несомненно, одна из главных задач человеческой жизни — научиться задавать самые существенные вопросы. Потому что пока мы не задали их, мы не сможем получить ответ. Время нашей жизни коротко, и мы должны использовать его по возможности мудро. И вот мы видим, как иные за предельно короткий срок обретают такую духовную зрелость, какую другие не могут обрести за долгие годы.
Ценность этой книги в том, что она показывает, что значит смерть человека в самом глубоком ее измерении. Хотя смерть, по слову апостола Павла, — последний враг (наш и Божий), ее не следует бояться. Только христианин может встретить смерть осмысленно и даже войти в нее как в победу. Потому что ему дается узнать, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, никакая другая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 8: 38–39).
Книга показывает, через какую жестокую борьбу со смертью надо пройти, прежде чем достигнуть небесной жизни, для которой создан человек, чтобы открылась ему правда слов: для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение (Флп. 1: 21).
Вера и надежда христианина не означает, что его минует горе, но он, проходя скорбное испытание, вступает в более близкие отношения с Христом Богом и с самым дорогим для него умершим человеком.
Как трудно принять реальность смерти того, кого любим! Когда Христос много раз говорил Своим ученикам, что Он будет предан и распят, они отказывались это слышать. Петр сказал Ему: Да не будет этого с тобой (Мф. 16: 22). Он знал, что Христос говорил истину, но ничего не хотел знать о Его смерти.
Очень часто умирающий ребенок направляет своих родителей к Богу. И это есть не что иное, как отдача жизни за спасение других. Священник, окормляющий детскую больницу, сказал, что редко у взрослых бывает такое глубокое видение тайны смерти, как это бывает у детей: «Дети так открыты к разговору о Боге, и они более бесстрашно говорят о смерти, чем взрослые». Таких детей объединяет какое-то внутреннее знание о жизни и предчувствие своей судьбы.
Хочется привести целиком стихотворение юной Наташи Петуховой, трагически погибшей во время октябрьских событий 1993 года. Как и Сашенька, она принадлежит к числу тех, кто прежде своей мученической кончины взошли на высоту вольного принятия единения с Крестом Христа, смертью поправшего смерть.
Блаженны те, кто, описав свой круг,
Уйдет из жизни, не дождавшись срока.
Пусть говорят, что слишком уж жестоко —
Но я прошу: «Желай мне это, друг!»
Они, безумной пролетев стрелой,
Взрываются под взглядами вселенной,
Минуя пору старости согбенной,
Встают зарей кроваво-золотой.
Я голову в почтеньи преклоню —
Они достойно пали в рукопашной,
О них скорбим в застолье бесшабашном,
Их поминаем много раз на дню.
Их старость тихая не ждет,
Их путь лежит в миры иные —
Пусть грешники, они святые,
Их только Бог у нас берет.
