Глава семнадцатая

Ашер в день первого отсева просыпается ни свет ни заря. Я тоже продираю глаза и вижу, как он, накинув талес, открывает молитвенник. Его монотонный голос, читающий молитву, успокаивает мне нервы.

Наша семья не была религиозной – ходили по праздникам в собор Святого Петра, вот и все. Теперь я завидую Ашеру, у которого есть какая-то поддержка в момент, когда наша судьба и наше будущее зависят от кого-то еще. Снова закрыв глаза, складываю руки и воображаю, что мама, папа и Анджелика смотрят на меня сверху. Может, и у меня получится помолиться им.

В нашем электронном зеркале срабатывает будильник. Я сажусь и потягиваюсь, Ашер прячет молитвенник в ящик стола и говорит, бледный как простыня:

– Ну, началось.

– Ага. Думаешь, нам сразу скажут?

– Все может быть, но если они не на сто процентов уверены, то будут тянуть до последнего.

Так и есть. В столовой нам объявляют, что мы пройдем последний тест на совместимость с РСБ – могут обнаружиться дефекты, ранее не замеченные. Кусок в горло не лезет: а ну как у меня найдут что-нибудь? Быть так близко и напоследок всё потерять – хуже ничего не придумаешь. У моей команды явно то же самое на уме, даже всегда такой собранный Беккет Вулф стучит ногой по линолеуму. Ларк транспортирует нас в медцентр кампуса, мы входим в приемное отделение, и перед нами открывается пять дверей, по одной на брата.

– Вперед, – подталкивает нас Ларк. Мы с Наоми переглядываемся, прежде чем разойтись.

Приветливая медсестра слушает мое сердце, берет кровь на анализ, проверяет слух и зрение. Я заставляю себя сохранять спокойствие, чтобы сердце билось ровно и давление не подскакивало. Почти час спустя меня пропускают в смежную комнату, где нет ничего, кроме стола и двух стульев.

– Доктор Дуайер, – представляется бородач с планшетом, протягивая мне руку. – Сейчас мы проведем заключительный психический тест. Если войдешь в финальную шестерку, мы с тобой постоянно будем на связи: в космосе проверки психического состояния имеют первостепенную важность.

– Это хорошо. – Я улыбаюсь и демонстрирую стопроцентную уверенность, вопреки недобрым предчувствиям. Почему нас в последний момент проверяют совершенно посторонние люди? Произведешь плохое впечатление, а исправиться уже не успеешь.

– Садись, – приглашает доктор. – То, что мы будем делать, называется СМИЛ, стандартизированный многофакторный метод исследования личности. Ты должен будешь отвечать на мои утверждения «да» или «нет». Скажи, когда будешь готов.

– Готов, – говорю я.

– Итак, первое. Нужно правильно толковать свои сны, чтобы извлечь из них указания или предостережения. Верно это?

– Э-э… – Не зная, что он хочет услышать, решаю положиться на интуицию. – Да, верно.

– Далее. Иногда ты думаешь о чем-то настолько плохом, что это нельзя произнести вслух.

Память перелетает в день, который должен был стать для меня последним. Знали бы они, что я тогда чуть было не сделал, – сочли бы, что я такой же, как Каллум.

Мотаю головой и спокойно (надеюсь, что так) отвечаю:

– Нет.

Так оно и продолжается ближайшие тридцать минут. Вопросы один другого непредсказуемей – поди знай, правильные ли я ответы даю. Последний звучит так:

– При встрече с потенциально опасным существом инопланетного происхождения твоим первым побуждением будет убить его в целях самозащиты.

Это еще что за фигня?

– Н-нет.

Доктор Дуайер, закончив свои записи, отпускает меня. Я выхожу в холл, где ждет Ларк, но этот последний вопрос никак из головы не идет. Не Европа ли имелась в виду?

К пяти часам наши судьбы еще не определились. Неизвестно, сколько еще времени доктор Такуми, генерал Соколова и роботы будут обсуждать результаты наших физических и психических тестов. Тренировок сегодня нет, вай-фай, мобильные телефоны и телевидение недоступны – отвлечься нечем, и мы все на нервах.

Все группы, перемешавшись, ждут в комнате отдыха. Мы с Наоми и Ашером, сидя на одном диване, стараемся вести разговор о чем-то другом. Рядом с нами Дэв Ханна и канадская финалистка Сидни Перл, высокая темнокожая девочка. Она, зарывшись лицом в колени, бормочет что-то, Дэв неуклюже гладит ее по спине.

– Я знаю, каково тебе, – говорю я, нагнувшись к ней. – К чему-то такому подготовиться невозможно.

– Дело не в этом, – со стоном отвечает она.

– Она сама не знает, чего ей хочется: остаться или вернуться домой, – объясняет Дэв. – Необычный случай.

– Не такой уж необычный, поверь мне, – говорит Наоми, взглянув на меня. – А хуже всего то, что мы ничего тут не контролируем.

Сидни смотрит на нее так, словно впервые видит.

– Вот-вот. С ума сойти можно.

– Хотел бы и я сомневаться, как вы обе, – угрюмо роняет Ашер. – Было бы не так обидно, если попрут.

– У тебя шансы лучше, чем у всех остальных, – утешаю я. – Пилотов здесь больше нет.

– А Цзянь Су? – некстати напоминает Дэв.

– Именно, – вздыхает Ашер. – И даже если я, предположим, летаю лучше – какое значение это имеет при таком идеальном пилоте, как Киб?

Наоми обнимает его за плечи.

– Что бы ни случилось, мы поможем друг другу пережить это – правда, Лео?

Ближе них у меня никого здесь нет, но мне больно видеть, как она сидит с ним в обнимку. Что, если их оставят, а меня нет? Сделав над собой усилие, отвечаю:

– Конечно. Все будет нормально.

За дверью слышатся шаги, и в комнату, взбудораженные до предела, входят руководители групп.

– Решение принято! – возглашает Ларк. – Собираемся в столовой прямо сейчас вместе с доктором Такуми, генералом и роботами. Ужинать будем после объявления результатов.

– Интересно, кому после такого захочется есть, – шепчет мне Дэв, а я ни слова из себя не могу выдавить. Час настал. Либо я проведу здесь еще две недели и получу значительно больше шансов войти в финальную шестерку, либо буду выброшен в пустоту земной жизни.

Наоми сжимает мне руку, словно ей передались мои чувства. Мысленно заключаю сделку с высшими силами: если мы оба пройдем, не стану больше таиться. Признáюсь ей, а там будь что будет.

На ватных ногах шагаю к столовой. Доктор Такуми, генерал Соколова и оба робота стоят на платформе в ряд. Вот оно… начинается.

Беккет и Катя, которых в комнате отдыха не было, уже сидят за нашим столом. Беккету я после инцидента с тарзанкой не сказал ни одного слова и теперь добавляю к своей тихой молитве еще кое-что: пусть исключат его.

– Итак, мы с вами подошли к одному из ключевых этапов проекта, – в полной тишине начинает доктор Такуми. – Выбирать среди столь одаренной молодежи было исключительно трудно; те десять человек, которые завтра покинут нас, должны помнить об этом и гордиться собой. Не будем тянуть время: сейчас Киб, пилот нашей миссии, назовет имена двенадцати оставшихся финалистов.

Робот выходит вперед, и я слышу, как стучит мое сердце.

– Соединенное Королевство: Диана Дормер, – начинает свой перечень Киб. – Индия: Дэв Ханна. Украина: Минка Паладин (откуда такое имечко?). Италия: Леонардо Даниэли…

– Есть! – Бью кулаком по воздуху, опьяненный звуком своего имени. Я прошел!

Беккет смотрит, точно съел что-то тухлое, Наоми радуется моему счастью, Ашер хлопает меня по спине. Но это еще не всё: они тоже должны пройти! Не представляю, как я тут останусь без них.

– Франция: Анри Дюран. Канада: Сидни Перл.

До середины уже дошел… напряжение нарастает. Катя безотчетно топочет ногами, Беккет багровеет, Наоми ерзает, Ашер дышит учащенно. Осталось назвать еще шестерых.

– Япония: Ами Накамура. Соединенные Штаты Америки… – Хватаю Наоми за руку под столом. – Беккет Вулф!

Нет! Не хочу соревноваться с этим подонком! Он торжествует, Наоми сникает – то ли разочарована, то ли легче ей стало.

– Испания: Ана Мартинес. Россия… – Беккет со знанием дела улыбается Кате, – Евгений Алкаев!

Катя как громом поражена. Еще двое, и всё. Я твержу про себя имя Наоми, как будто это может как-то повлиять на исход дела.

– Китай: Цзянь Су.

С кем же я завтра расстанусь? С Ашером, с Наоми, с ними обоими?

– И Наоми Ардалан, также из Соединенных Штатов Америки.

Она ахает, я снова дышу нормально – и обнимаю ее, не в силах сдержаться. Может, и она в глубине души хотела остаться, несмотря на все свои подозрения? Одуреваю от прикосновения ее волос к щеке, от близости наших тел – и отстраняюсь, не доверяя себе. Лицо Ашера бьет меня прямо в сердце. Катя с приглушенными рыданиями выбегает вон; я жду, что Беккет сейчас побежит за ней, но Наоми опережает его. Пересаживаюсь на ее место рядом с Ашером.

– Не знаю, что и сказать… – Морщусь от ненужности своих слов. – Тебя тоже надо было оставить.

– Не волнуйтесь, еще увидитесь, – вмешивается Беккет. – В следующем туре вылетишь ты, итальянец.

Ярость вскипает во мне.

– Ты серьезно?

Он с холодной усмешкой поднимается из-за стола.

– Два подводника миссии не нужны, и мы оба знаем, что в конечном счете оставят меня.

– Ага, жди. – Я говорю это ему в спину – он идет поздравлять других избранных, как настоящий политикан.

– Не допусти, чтобы он оказался прав, – говорит Ашер, преодолевая полученный им удар. – Раз уж у меня не получилось, хочу, чтобы в шестерку вошел ты, а не Беккет.