Глава двадцать первая
О том, что всегда надо защищать маму от нехороших дядей! Гр-р…
Егор открыл глаза. Мама Александра Александровна гладила его по голове, перебирая волосы, и улыбалась.
– Все уже встали давно, а ты всё лежишь, лежебока. Вставай, будем чай пить, бабушка яблочный пирог испекла, вкусный! А пахнет как! На всю квартиру! Даже Глаша про свою диету забыла.
Потерев кулачками глаза, мальчик встал и пошёл на кухню. Папа Вал Валыч, Глаша, Гаврюша и Аксютка уже сидели на столом. Папа отхлёбывал ароматный чай из кружки, Аксютка вгрызлась в большой кусок пирога, и на тарелку падали яблочные дольки. Глаша водила пальцем по экрану смартфона, Гаврюша просто болтал ногами, а бабушка продолжала накрывать на стол.
– Милая, ешь пирог, потом почту проверишь. – Мама села напротив дочери, грея ладони о горячую кружку с чаем.
– Ну, мам, у меня дие-ета…
– Да зачем тебе диеты, ты и так красивая, как принцесса, вон у тебя уже и корона есть, – подмигнул Вал Валыч.
Глаша Красивая раздражённо цокнула языком.
– Не цокай при старших, Глафира, – вмешалась бабушка. – Ты хоть не спишь-то в этой железке? На ночь снимай, а то голова болеть будет.
– Угу…
Короче, во избежание продолжения допроса проще было согласиться на печево. Вальяжно присоединившемуся к честной компании Марксу была выставлена миска размороженной кильки.
– Кушай, мурлыка мой лечебный!
Говорящий кот понюхал рыбу и недовольно сморщился.
– Чего не так? – удивилась Светлана Васильевна. – Не хочешь рыбу – значит, не голодный!
Она быстро убрала кошачью миску в холодильник, так что кот даже мяукнуть не успел.
– Не позволю тебе одним сыром жирным питаться. Надо разную еду есть, хоть ты и котик, а полезное питание для всех важно.
Бабушка демонстративно развернулась, обошла стол и села на табуретку, игнорируя негодующий взгляд Маркса. Обиженный кот не смог придумать ничего лучше, чем гордо покинуть кухню с возмущённо задранным хвостом.
– А что это ты такая грустная, Александра? – спросил папа Вал Валыч.
– Опять, поди, на работе отчётами замучили? – добавила бабушка.
– Да нет… так… – уклончиво ответила мама, но потом всё же решила признаться: – Сосед наш, из соседнего дома, нахамил.
– Какой сосед, Сашенька? Это который на большой чёрной машине, на танк похожей, ездит? – грозно спросила бабушка Светлана Васильевна.
– Угу, на джипе. Опять тропинку перегородил, не пройти. Я подошла, посмотрела по сторонам – ну никак не пролезть, и решила по сугробам в обход идти. А этот… ещё крикнул вслед: «Иди-иди, курица!» А ведь я ему даже слова не сказала. Обидно…
– Давай я ему шины проколю, ма! – предложила Глаша.
– И потом штраф платить будешь! Стопятьсот мильёнов! – предупредила бабушка, подняв указательный палец вверх. – Видела, какая у него машина? На такую шины как раз столько и будут стоить! А ещё и ущерб моральный! Он же у нас депутат, у него адвокаты крутые.
– Тогда я ему просто врежу! – приподнялся было Вал Валыч, но мама быстро усадила его обратно.
– В тюрьму захотел, что ли?! Нет уж, защитнички, не надо ничего делать, только хуже будет…
Подумав, все признали, что да, для интеллигентной семьи Красивых кровавый конфликт с депутатом на внедорожнике мог обернуться только проблемами. Машину на тропинке поставил? Ну обойдите, стоянка не запрещена. Курицей обозвал? Так поди докажи, может, ей послышалось.
А вот физические действия против конкретного человека и его машины действительно могут иметь нехорошие последствия. Камеры видеонаблюдения сейчас почти везде, зафиксируют Глашу с шилом у джипа, и всё – штраф как минимум! А то и статья за злостное хулиганство, а это срок!
Иногда проще оставить всё как есть. Для людей проще, но не для домового.
– Нет, так дело не пойдёт, – решил бородатый дух дома, по-чапаевски рубанув ладонью воздух. – Энто что же? Нашу маму обижают, а мы молчать должны?!
Настал ранний зимний вечер, в окошко светил яркий фонарь и слышались гудки где-то проезжающих машин. Двое домовых и Егор сидели на мягком ковре на полу Егоркиной комнаты.
– Эх, Аксютка, над мамой семьи, в которой мы с тобой проживаем, насмехаются, а и тут мы ничё не делаем, сидим вот на полу, на фонарь глазеем. Видно, правильно говорил Кондрашка – бестолковые мы!
– Чё эт мы бестолковые?! Очень даже толковые! – зевнула девочка. – Вот сейчас пойдём к этому соседу на машине и… чё-нибудь ему сделаем!
– А вот и пойдём, – согласился Гаврюша. – Завтра после завтрака и пойдём.
– А как же олимпиада в Китае? Сунь Укун? – неуверенно спросил Егорка, покачивая в руках пластмассовую сабельку.
– Да что тебе энта олимпиада?! Мёдом, что ль, намазана?! Эх, Егорка, не о том ты думаешь! Олимпиада и без нас пройдёт ровно так же, как с нами. А Царь Обезьян без тебя тыщу лет прожил, а может, и больше, и ещё столько же проживёт, не почешется! А тут у тебя семья. Семью бросать нельзя!
Домовой, разволновавшись, встал и начал широкими шагами ходить по комнате.
– Мама вот твоя. Разве она не важней Сунь Укуна? Мама тебе бутерброды с колбасой делает, чай в пакетиках заваривает, одевает тебя, следит, чтобы ты зубья свои чистить не забывал, когда болеешь ты – в аптеку бежит, сироп сладкий тебе покупает да поит тебя с ложечки. А её какой-то дурень на джипе обидел. Надо его так наказать, чтобы больше он ничьих мам обижать не смел!
– Надо, – опустив глаза, виновато ответил Егор. – Но ведь мама не разрешила никому за неё заступаться!
– Энто она вам не разрешила! А нам с Аксюткой никакого запрета не было. Она и не узнает ничего.
– Что же, мы опять маму будем обманывать, как бабушку, когда сказали ей, что в комнате в Китай играли? – засомневался Егор. – Обманывать нехорошо. Мне перед бабушкой до сих пор стыдно…
– Да не будешь ты никого обманывать! Ты маленький ещё, чтобы мстю мстить. Мы с рыжей домовихой вдвоём справимся. Так и лучше получится, и незаметней. А ты из окошка посмотришь да посмеёшься.
Капитан Красивый неуверенно кивнул.
– Аксютка, подь сюды! Будем коварные планы строить.
В ту же минуту оба домовых пропали из виду. Единственный, кто играл с Егором в тот вечер, был только говорящий кот. И вся игра заключалась в том, что мальчик тихонечко подходил к холодильнику и по одной таскал рыбу наглому баюну. Голод не тётка, если «Дружбы» нет, то и килька сойдёт, пожалуй…
Утром пошёл сильный снег. Мама Александра Александровна убежала на работу на полчаса раньше, чтобы не опоздать. Она даже толком не поговорила с Егором, только на ходу поцеловала его в щёку, сказав, что в снегопад «весь город стоит», но её директор не считает это уважительной причиной для опоздания. Следом за мамой ушла бабушка – ей как-то неправильно насчитали пенсию в собесе, и она была полна решимости «научить их всех работать». Только папа, наслаждаясь отпуском, заявил, что будет спать до обеда, и спрятался в спальне.
Глаша Красивая, выйдя из своей комнаты, оглядела троицу друзей, кивком головы проводила их на кухню, молча наложив в тарелки овсяную кашу на молоке, которую успела сварить бабушка, и налив до краёв три кружки чая.
– А к чаю что? Конфеты или варенье? – робко напомнил Егорка.
– Ничего, – сухо отрезала сестра. – Много сладкого есть вредно, зубы будут болеть.
– А коту? Что коту? Опять забыли пьйо кота, товайищи! – разнылся говорящий кот Маркс, взад-вперёд бегая по подоконнику.
Глаша, всё ещё вздрагивая от человеческой речи баюна, распахнула холодильник, развернула хрустящую фольгу плавленого сырка и бросила коту в миску.
– «Дьюжба»! «Дьюжба»! «Дьюжба-а»!!!
– В общем так, мелкота, – сказала Глаша. – Меня не доставать, я готовлюсь к экзамену. Делайте что хотите. Идите в свой Китай или ещё куда, но чтобы железку эту проклятую завтра вечером с меня сняли. Это понятно?
– Угу, – хором ответили Егор и домовые.
Довольная собой, Глаша ушла с кухни, на ходу надевая наушники.
– Ну что, – сказал Гаврюша, расправившись с кашей, – пора и нам за дела браться. Интересно, где сейчас мамин обидчик на чёрном джипе…
– Чёйный джип во двойе, товайищ! – мурлыкнул с подоконника довольный наевшийся кот. – Пьйотивный тип в нём сидит, тот самый гад, кто нашу маму объюгал!
– Ага! Тогда времени терять нельзя, нужно прямо сейчас пойти и проучить его!
– А как? – спросила Аксютка. – Мы ж так и не договорились вчера.
– Так я и сегодня не придумал ещё.
Говорящий кот в ту же минуту спрыгнул на кухонный стол, встав на задние лапы.
– Не вьемя язмышьять, товайищи! – прокричал он, грозно шевеля усами и бровями. – Даёшь йеволюцию! Не посьямим отечество! Не дадим обижать маму буйжую на «фойде»! Вся вьясть Кьясивым! Вся «Дьюжба» коту!!!
– Маркс, ты энто, поскромнее бы, Вал Валыча разбудишь…
– Он не Гейцен, его не яъзбудишь, – в запале проорал кот и, выпрямившись, запел: – Наш пайово-оз впейод летит, товайищи! В коммуне остановка-а…
– О-о-о-о! Моя оборона-а-а! – быстро сориентировалась музыкальная Аксютка.
– О-о-о-о-о!!! Моя обойона-а!!! – с восторгом поддержал новую песню картавый Маркс и, соскочив со стола, бросился в прихожую.
– А ты в окошко смотри, что будет, – шепнул Гаврюша Егору и побежал за котом. Визжащая рыжая домовая радостно кинулась следом. – Ну и прикрой нас тут по-братски…
– Мелкий! Вы чего тут шумите опять? – Недовольная Глаша заглянула на кухню и увидела, что Егор, как примерный мальчик, тихо сидит за столом, прихлёбывая чай, и даже не болтает ногами.
– А где эти… дружки твои рецидивисты? – спросила Глаша Красивая.
Егор улыбнулся и пожал плечами. Типа это тайна…
– Ладно. Только не сломайте ничего. И потише тут!
