Глава 1. Проверка на прочность

За небольшим столиком в уютном уголке расположились двое тридцатилетних мужчин. Один был худощав и жилист, другой выглядел квадратным крепышом.

На столике стояла литровая бутылка коньяка двенадцатилетней выдержки. Ее янтарная жидкость была разлита в тюльпанообразные бокалы с толстой ножкой. Худощавый вращал бокал вокруг своей оси и наблюдал, как ведут себя "ножки" стекающей жидкости на внутренней поверхности стенки бокала. Коньяк стекал медленно, "ножки" были ровные и к тому же имели капельки-"слезки".

— Ну, как тебе быть снова молодым? — Задал вопрос крепыш.

— Так же, как и тебе, Валентин. Хорошо быть снова здоровым! О чем хотел поговорить?

— Володя, объясни мне свой выбор! Из всех ты выбрал этих двоих! Да они даже краткосрочные курсы не прошли, они же смертники!

— Ты не прав, мой друг. У этих Потрошителей могут выжить только такие как они. Новички, которые не проходили через наше обучение. Основная опасность им, как ни странно, грозит от шпионов наших западных партнеров. Они тоже заинтересованы в этой "чудо-вакцине" и не любят конкурентов. Пиндосы все еще не поняли, что мы в одной лодке. Зависть застит им глаза. Они считают, что мы получили слишком много.

— Надеюсь, ты еще кого-нибудь включил в группу?

— Да, яйца в одну корзину класть нельзя. Кстати, сведения о попытке договориться с наблюдателями об уничтожении России, верны?

— Да, их наглость и хамство не знают границ.

— Может, они еще и высокотехнологичное оружие у них пытались купить?

— И это правда. Вот только если Совет Контролеров обнаружит вооружение стран Содружества и выяснит кто его поставляет…

Многие хитромудрые головы полетят в пустоту добывать минералы на астероидах. Конечно, наблюдатели поставили Западу оружие. Все высокого качества, на Земле такого не произвести. Но все вооружение не выше первого уровня развития. Мечи, ножи, арбалеты и многое другое холодное оружие. Все в соответствии с запретом для планет, не принятых в Содружество и находящихся в карантине.

— Что, двое хитромудрых встретились?

— Да, они стребовали оплату с пиндосов вперед. По нашей стране ракетный удар в соответствии с договором они произвели. Чтобы их не обвинил Совет Контролеров в коррупционных делишках, они нанесли удар по всем крупным городам Земли. Мотивировав тем, что мы не хотим жить мирно между собой. Только у Запада городов-миллионников больше, а ПРО у нас лучше.

Пиндосы смогли сбить только 18 % ракет, ЕС — 15 %, Китай — 30 %, а Индия — всего 10 %. Сами себя перехитрили, теперь сидят молча, как побитая моська, и зализывают раны, неприятно, когда носорог потопчется. Носорог плохо видит, но при его мощи это не его проблема.

— Чего себе не хочешь, то и другим не твори.

— Нет такого преступления, на которое бы Запад не пошел ради увеличения прибыли. С приходом инопланетян и внедрением нейросетей, люди перестанут самостоятельно лечить, преподавать и строить. Придется сократить практически полностью врачей, хирургов и терапевтов, их заменят медкапсулы. Учителя тоже будут не нужны. Обучение и воспитание будет только для детей до двенадцати лет. То же касается фермеров, которых заменят на универсальные автоматизированные комбайны. Водители, грузчики и представители прочих профессий также останутся не удел. Так зачем Западу люди?

— Ты куда речь готовишь?

— Перед Верховной палатой Федерального собрания РФ выступать буду.

— Представляешь, Владимир, они требуют снять запрет на эмиграцию!

— Избранники "народные", неужели не поймут, что сейчас важно сберечь людей!

— Мы выявили и скоро посадим несколько человек, получивших взятки от внеземных корпораций.

— Бог тебе в помощь. Хватит о работе, а то коньяк прокиснет.

— Ну что, за удачу!

— Поднимем эту чашу за бойцов наших!

— Поднимем эту чашу за удачу на тропе боевой, чтоб ворон да не по нам каркал!

Никому не верилось, что космопорт, этот величественный колосс, был младенцем менее полутора земных лет от роду. Его построили на севере Томской области за каких-то два месяца. Репортеры и туристы со всех стран мира слетались посмотреть на инопланетные технологии. Они с восторгом наблюдали, как роботы под руководством инженеров создавали здание из стекла, бетона, металла, цветных пластмасс и местных пород дерева. Архитектура космопорта была принципиально новой для землян. Журналисты описывали ее восторженными словами. Космопорт был чудесный, открытый и полный воздуха, с изящными арками, искрящимися фонтанами и зелеными парковыми зонами. Все это вызывало уважение к архитектуре инопланетян. Особенно поражал воображение орбитальный лифт, который сияющей голубой иглой рассекал прозрачный небосвод.

В огромном зале космопорта среди снующих людей прощались молодой высокий мужчина и моложавая интересная женщина, одетая в платье светло-бежевого цвета.

— Мама, не переживай, там не опасней, чем у нас на Земле, да и мы с папой будем вдвоем.

Мама нахмурилась и строго взглянула на меня:

— Не ври мне, я посмотрела в галонете, в этом наемном отряде выживаемость всего 10 %.

— Ну, мама, ты же понимаешь, выхода не было! Андрей и Настя не выжили бы без этой операции. Хорошо Олечку без очереди пропустили.

Мама заплакала, я её обнял и прижал к себе.

— Мама, я тебя люблю, не беспокойся о нас. У меня высокий IQ, и мне сказали, что могут на техническую должность назначить, — даже не моргнув соврал я.

— Ну и где твоя Анна? Она придет тебя провожать? — Тихо проговорила мама.

Горло перехватило, все же я обиделся на теперь уже бывшую мою девушку. Мы встречались около года. Чувства? Да нет, скорей влюбленность.

— Мы поссорились. Она сказала, пять лет — это много. Да и не нравилась она тебе.

Мама посмотрела на меня и сказала:

— Мы с отцом внука хотели, а то одни внучки. А нравится это тебе она должна. Если ты любишь, то мы потерпим, — вздохнула она, вытирая платочком слезы.

Подошёл отец и поправил волосы, которые вылезли из под платка мамы.

— Всё, любовь моя, пора прощаться. Молись за нас. Там покупатель слишком грозный, в дезертиры хочет нас записать.

Мама враз стала серьезнее и перекрестила меня трижды, вдавливая пальцы в мое тело. Затем обняла отца и также перекрестила его. И засунула в руки мне и отцу нательную икону Божьей Матери.

— Носите и не снимайте, — сказала она. — Мы вас все ждем дома, возвращайтесь быстрее, — мама отвернулась и тихо заплакала.

Мы подошли к турникету, поднесли к считывающему устройству проездные документы и проследовали в следующий зал, где увидели молодого мужчину в форме космической пехоты. Рядом с ним стояла группа разномастно одетой молодежи с рюкзаками и мучила его вопросами. Синхронный автопереводчик с трудом справлялся с множеством вопросов. Трудность была в том, что вопросы задавались на нескольких языках Земли.

Отец повернулся ко мне и сказал:

— Похоже, русских, кроме нас с тобой, нет. Зато получится как в анекдоте. Ты кто? Русский. А зачем сразу пугать! — И засмеялся над своей шуткой.

Он у меня любит поговорить. Сам рассказывает анекдоты и сам смеется. Разжевывает мне все, даже если я против. Я сначала обижался, возмущался, а потом привык.

— Молчун ты у меня, — постоянно говорит отец мне.

Действительно, зачем так много говорить, когда и так все всем понятно.

Отец подошёл к человеку в военной форме с непонятными для землян знаками различия. Посмотрел на различительные шевроны на рукаве и представился как российский военнослужащий.

— Господин сержант, команда А-7442 прибыла для прохождения службы.

Сержант кивнул и молча направился в зал орбитального лифта. Броуновское движение толпы упорядочилось и потекло за ним.

Отец повернулся и послал воздушный поцелуй маме, которая смотрела нам вслед и махала рукой.

Мы быстрым шагом догнали свою команду, которая направлялась к терминалу OL. Рутинная проверка документов прошла быстро. Мы погрузились в обычный автобус и нас повезли к орбитальному лифту.

Я смотрел в запотевшее окно на мелькавшие мимо лужи, которыми был покрыт черный асфальт космопорта. Мне казалось, что Земля грустит и плачет мелким дождем, прощаясь с нами. Моё настроение полностью соответствовало хмурой погоде за окном, где тяжёлые мрачные грозовые тучи заполнили всё небо над нами. Тучи, подгоняемые ветром, сердито надвигались на силовое поле лифта. Затем суетливо толкались, огибали его и, сверкая молниями, уносились вдаль.

Отец посмотрел на меня и произнес:

— Я мечтал в детстве побывать в космосе! Что ж, мечта идиота сбылась.

Отец даже в свои зрелые годы оставался неисправимым романтиком и пытался привить вкус к приключениям своим детям.

— О, смотри, хороший знак! — вскрикнул отец.

Яркий солнечный луч пробился сквозь серую хмарь и весело отразился в лужах. Причудливая россыпь радужных бликов оживила хмурый день. Я улыбнулся, и в моём сердце зародилась надежда.

— Я вернусь, мы ненадолго, — пообещал я.

Моя рука крепко сжала нательную икону и душа успокоилась, тоска, как черный ворон, взмахнула крыльями и умчалась прочь.

Подъем на орбитальном лифте впечатлил всех, большая кабина на тридцать человек, панорамный обзор с прозрачными стенами позволил оценить красоту нашей планеты. Мы смогли увидеть зелень лесов и синие озера Земли с огромной высоты. При подъеме почти не ощущалось ускорение, система антигравитации компенсировала перегрузки. А золотистые светофильтры спасли нас от жесткого излучения Солнца.

Наше перемещение на орбиту Земли прошло штатно и без происшествий. Группу в полном составе погрузили в шаттл, который и доставил нас на космический корабль. Сопровождающий сержант молча передал нас и наши документы офицеру и вернулся назад. Офицер, проверив по списку, повел нас по лабиринту корабля только ему ведомым путем.

— Не дай бог его фамилия Сусанин, — негромко сказал отец, — заведет и бросит. А мы ж "на ихнем ни бельмеса, ни гу-гу". Как будем выбираться?

Через десять минут мы вошли в просторный зал. Вся команда устроилась перед большим экраном, на котором крутился рекламный ролик о том, как легко и быстро можно изучить язык Содружества.

Субтитры на русском и других языках Земли разъясняли, что обучать языку Содружества будут с помощью гипнопрограммы во время перелета. Обучению "общему языку" подлежат все выходцы (дикие) с планет, не входящих в Содружество.

Новичков набралось около тысячи человек, всех нас разбили по взводам и назначили сержантов. Разместили каждый взвод в отдельном помещении, где можно было во время разгона корабля отдыхать в удобных креслах.

Перелет из Солнечной системы корабля наемников с новобранцами прошёл почти незаметно, и о произошедшем событии мы могли догадаться лишь по едва заметной вибрации, которую издавал корабль при разгоне. После трех часов разгона был совершен гиперпрыжок. Для нас он был первый. После чего нас повзводно отвели в помещение, где каждому выдали шлем типа горшка или кастрюли в проводах. Усадили в кресло, шлем на голове несколько раз пискнул, загудел. И, о чудо, после двух часов отключки, а потом мучительной головной боли, мы смогли разговаривать на общем стандартном языке Содружества. Практические занятия помогли избавиться и от акцента. После сдачи зачета владения общим языком стран Содружества нас ознакомили с кодексом наёмников. Оказалось, наёмник обязан прочитать кодекс на общем языке и поставить подпись. Обязанности наемника были просты, подчинятся и исполнять приказы командиров в рамках кодекса. Взамен наёмникам полагалось полное довольствие, а также денежные выплаты согласно тарифной сетке. Кроме того, наёмникам полагались боевые выплаты за участие в боевых действиях. Предполагались разовые выплаты за трофеи в размере двадцати пяти процентов.

Наш кредит за лечение родственников вычитался из зарплаты, но не более пятидесяти процентов.

Во время отдыха нам показывали "фильм-сказку" о том, как нам повезло служить в их великолепной и богатой организации — ЧВКН "Потрошители" (Частная Военная Компания Наемников). Их девиз: "Мы соблюдаем сами и заставим других чтить законы Содружества даже в диких мирах". Молодой и накачанный воин эмоционально хвастался большими заработками и элегантными подружками из высшего общества, мечтающими женить его на себе. Из его объяснений было понятно, что наемный отряд выполняет заказы по защите интересов стран Содружества в диких мирах (недавно открытые или не развитые миры). Солдатский и сержантский состав ЧВКН набирается исключительно из диких. Из летального вооружения разрешено пользоваться лишь легким стрелковым вооружением и штурмовыми дронами для обороны объектов. Меня впечатлила демонстрация так называемого легкого стрелкового вооружения. Наша тяжелая техника на Земле не перенесла бы и одного попадания из него. После окончания контракта любой из нас мог стать гражданином одной из стран Содружества. В фильме подробно показали красивую и богатую жизнь граждан Содружества и радостную встречу после окончания контракта. По окончании просмотра дежурный офицер объявил, что дальнейшее обучение курсантов будет проводиться на специальной учебной станции, куда мы вскоре и прилетим.

Сам полёт занял по времени почти три дня. По окончании которого землян ждала новая и обещающая стать опасной жизнь.

Перед выходом с корабля нам выдали форму наемников с нашивками курсантов и маленькое денежное довольствие в кредитах. Перемещение с корабля на учебную станцию провели через транспортный шлюз, так как корабль, несмотря на его громадные размеры, был заведен внутрь станции. Нашему взводу определили сектор 4 "В" и разместили в кубриках по 8 человек.

Сами кубрики оказалась совсем небольшого размера, где-то три на четыре метра, мебели было немного, стол, шкаф и восемь спальных мест. При этом стол и спальные места можно было сложить и убрать в специальные ниши в стене с помощью планшета. В каждом кубрике присутствовал санузел, в который входили душ и туалет, мало чем отличающиеся от земных по виду.

Мой отец попал в женский кубрик. Он попробовал перевестись ко мне, мотивируя тем, что не хочет жить в кубрике с бабами. Ему не разрешили, "у нас нет женщин, здесь одни курсанты", хотя желающих обменяться с ним было много.

— Все люди как люди, а меня в бабский коллектив, — возмущался он.

После того, как всех прогнали через медицинские капсулы, где нам сделали инъекцию для увеличения физических возможностей организма, никто уже не задумывался о девушках. Химия выключила все наши сексуальные желания. Сержант успокоил, что к концу учебки это пройдет. В начале обучения нас будут мучить изнуряющими тренировками, повысят выносливость, а потом нарастят массу. И будем мы как медведи, быстрые, сильные, но тупые.

С первых дней с новобранцев требовали полное и беспрекословное подчинение нижестоящих вышестоящим. После введения инъекции это было возведено в абсолют. Препарат оказывал сильное психологическое воздействие на курсантов, подчиняя их чужой воле, превращая в покорных кукол, не знающих сомнений и готовых выполнить любой приказ.

Даже то, что контрактный год ЧВКН больше в полтора раза календарного года Земли, никого из новичков не возмутило. Еще два с половиной года в отряде наемников — легко! Зато какую огромную пользу мы принесем братству.

Мы были готовы идти на любые жертвы, чтобы сделать жизнь начальства лучше. Курсанты со щенячьей радостью подчинялись сержантам. Мне кажется, если бы приказали прыгнуть в пропасть, мы бы еще и дрались за право прыгнуть первым. Наши старания понравиться сержантам и офицерам вызывали конфликты во взводе, из-за этого часто происходили ссоры, иногда переходящие в драки. Несколько раз я сам испытывал спонтанную агрессию к курсантам взвода. Мое здравомыслие медленно умирало. Я ощущал себя Гераклом, способным на подвиги для ЧВКН. Единственное, что иногда вызывало тревогу, это невозможность даже сосредоточиться на одной мысли, они разбегались в моей голове как тараканы от большого тапка.

Отец подошёл ко мне через семь дней после введения инъекции и задал вопрос:

— Ты справился с психокоррекцией? Кого ты больше любишь, сержанта или маму?

"Сержант — лидер, кто мы без него? Да я жизнь готов отдать!" — пронеслась мысль. Гнев охватил меня, и я нанес удар рукой в голову отца.

Отец был готов к этому и, сделав в уклон в сторону, перехватил мой кулак, провел прием захвата. И прижав к полу, заорал мне в ухо:

— Рядовой, семьсот семьдесят два умножить на триста двенадцать. Отвечать! Я не понял, почему молчим! Упал, отжался!

Он заставлял меня отжиматься и решать в уме математические задачи. А я как послушный зайчонок не мог отказаться от выполнения приказа.

— Дважды два?

— Четыре, — ответил я. Сознание плавало в какой-то вязкой жиже. Ощутив неправильность происходящего, я перестал отжиматься.

Присев рядом, отец с жалостью посмотрел на меня.

— Сын, я, как старший, приказываю вспоминать о доме. Это гипноз, у нас на Земле его применяют сектанты. Нам нужно делать вид, что ничего не изменилось. Они должны быть уверены в нас, тогда есть шанс вернуться домой. — Отец приложил палец к губам и зашептал. — Мои знакомые в медицинском центре советуют коктейль спортивного питания № 5 не пить, туда добавляют психотропные лекарственные средства, усиливающие гиповоздействие.

Отец вздохнул, ободряюще похлопал меня по плечу и сердечно сказал:

— Напиши матери, беспокоится очень. — Он резко развернулся и ушел, а я, задумавшись, простоял еще несколько минут.

После отказа от коктейля и психологической встряски, устроенной отцом, мой разум сумел воспротивиться скрытому рабству. Я еще какое-то время не мог рассуждать ясно, но уже начинал осознавать происходящее вокруг. Рассудок протестовал против совершаемой несправедливости. С огромным трудом уговаривал себя смотреть на старших со щенячьей преданностью. Хуже всего было выполнять их дебильные приказы. Я был свидетелем, когда сержант приказал курсанту взлететь и достать до потолка. Растопырив широко руки, курсант подпрыгнул высоко вверх и старательно замахал руками. На его лице отображалась глупая улыбка, не сходящая даже при его падениях. Курсант повторял прыжки до тех пор, пока сержанту и его хохочущим друзьям не надоело. Наказав курсанта за невыполнение приказа, они пошли искать другие развлечения. Отец, видевший мое душевное состояние, крепко держал меня за плечи, шепча в ухо.

— Ему не поможешь и нам навредишь.

Стоит отметить, курсантов, не способных сопротивляться приказам, становилось меньше с каждым днем. Организм перемалывал психотропные вещества и начинал выполнять программу веденной инъекции. Менялся я, отец, наши сослуживцы. Особенно для меня было заметно, как преображается отец в свои 62 года. У него начали происходить резкие изменения в поведении. Характер стал жестче. Повысилась энергичность и импульсивность. Отец всегда находился в движении, он не был способен стоять на месте, во время разговора мог неожиданно подпрыгнуть до потолка или начать отжиматься. Отец стал чрезмерно демонстративен и активен в общении, появилась излишняя самоуверенность и торопливость. Так же он менялся и внешне, мышечный каркас тела увеличился, исчез жир. Стало понятно, почему при наборе новобранцев не было ограничения по возрасту.

Для того, чтобы прояснить ситуацию, мы с отцом осторожно интересовались у персонала о возможностях инъекции.

После изматывающей тренировки я сумел разговорить невысокого и широкоплечего инструктора по рукопашному бою об инъекции. Меня разбирало любопытство, чья это разработка. Сержант с большим удовольствием делился своими знаниями.

— Наши командиры, — торжественно вещал он, — с трудом сумели договориться с компанией "Биоинжинеринг" о испытаниях в отряде. Как я предполагаю, эта компания ищет новые пути совершенствования человеческого тела без использования имплантатов через биоинженерию. Врать не буду, но за три месяца вы будете превосходить обычных людей по многим показателям. Ваша костная структура будет прочнее, объем мышечных тканей вырастет, появятся связки повышенной эластичности. Увеличится сила, выносливость, скорость реакции, интеллектуальное развитие. Даже ваши мозговые клетки изменятся в сторону увеличения скорости восприятия. Вы будете уникальными в своем роде. Во время боевых действий это может оказаться весьма полезным преимуществом, — голос инструктора разливался медом.

И я поинтересовался о ложке дегтя в бочке меда, когда мы остались один на один.

— Если честно, думаю, наши командиры хорошо заработали на вас, договорившись об испытании этой супер-вакцины. Много побочных эффектов всплывает на третьем году службы. Все зависит от организма и устойчивости ДНК. На вашей планете обнаружили ДНК, наиболее близкую к генотипу Джоре во всем Содружестве. Поэтому и сделали такой большой набор новобранцев с Земли. Причем набирали разные национальности с различным генотипом. Больше мне неизвестно. Так что готовься к изнурительными тренировкам в течении минимум пятнадцати лет, пока клетки организма полностью не обновятся. Иначе жиром заплывешь, если, конечно, выживешь, — посмеялся он, — и это не мои слова, а результат многолетних исследований "Биоинжинеринг". Да, с тебя выпивка, бесплатно информацию не даю.

Пришлось раскошелиться и купить сержанту недорогую бутылку вина и закуску.

Достаточно быстро командиры взводов приблизили к себе сильнейших курсантов, делегировав им свои полномочия. Этим сержанты существенно упрощали свою жизнь. Свободное время, которое у них появилось, можно было потратить и на развлечения. Были бы кредиты. Взвода после самоустранения сержантов начинали жить по законам, придуманными привилегированными курсантами. В СССР это называлось "дедовщина". Чаще всего власть захватывали беспредельщики, которые с помощью физического насилия добивались от курсантов беспрекословного выполнения приказов. Кроме того, курсанты, считающие себя высшими людьми "право имеющими", стали повышать успеваемость взвода похожими способами. Еще и зарабатывать деньги на отстающих курсантах. Причем все остальные курсанты одобряли:

— Так им и надо.

— Сами виноваты.

Отец разъяснил мне схему.

Так как зачет по физической подготовке идет, как правило, по последнему курсанту, а из-за плетущихся в хвосте курсантов всему взводу приходилось бегать лишние километры или делать дополнительные силовые упражнения, то воспитательный процесс таких аутсайдеров воспринимается на ура. Причем, все делалось в рамках учебного процесса. Подходили к инструктору по рукопашному бою с просьбой потренировать курсанта. Потом избитого курсанта сдавали медикам на лечение. Медики брали за восстановление здоровья двести кредитов наличными или триста, но в долг. Причем, медики, как сообщил мне отец, за каждого больного платили тридцать кредитов. У нас во взводе было три человека, на которых висел долг более трех тысяч кредитов.

Отец, став правой рукой сержанта, прекратил избиения. Но и увеличил физические нагрузки.

— Чем меньше свободного времени у курсанта, тем меньше головной боли у меня. — Говорил он всем жалобщикам.

Всех желающих покомандовать он приглашал на спарринги для повышения уровня боевой подготовки. Еще в СССР он получил КМС по боксу на окружных соревнованиях. В девяностых он заслужил коричневый пояс по карате. Ему нравились рукопашные схватки. Поэтому он часто участвовал в тренировочных боях не только с курсантами, но и сержантами. Со мной отец проводил тренировочные бои очень часто, и синяки отличительной меткой присутствовали на моем лице и теле.

Несколько курсантов решили, что я слаб, и попробовали приподнять свой авторитет, но не преуспели в этом. Никто не догадывался, что мы родственники и, решив, что конфликт у нас из-за того, что я претендую на место в свите сержанта, отстали от меня. Может, помогло то, что двое зачинщиков после драки со мной отправились в медкапсулу поправлять своё здоровье. На вопрос, каким спортом занимался на Земле, я всем отвечал, что КМС по шахматам. Большинство интересующихся курсантов решало, что я так шучу, принималось заливисто хохотать. Не расскажешь же всем, что я рос озорником, и отец вместо наказания ремнем предлагал выбор: тридцать минут в углу или сто отжиманий, или двадцать подтягиваний. Один раз у меня за неделю набежало более двухсот подтягиваний.

А еще можно было обыграть отца в шахматы и тогда все долги прощались. Но это было не просто. У отца был первый разряд по шахматам и проигрывать он не любил. В седьмом классе я два раза из десяти выиграл. А в девятом я заработал КМС по шахматам и отец перестал со мной играть.

Первые месяцы свободного времени у курсантов не было, тренировки и физподготовка забирали все силы. Я с трудом добирался до своего кубрика и без сил падал на постель. Мне казалось, только закрыл глаза, и уже новый день и снова утомительные занятия.

Так, в трудах и тренировках, незаметно промелькнули три тяжелых и изматывающих месяца. Начинался новый этап нашей подготовки. Нам начали преподавать новые предметы по боевой подготовке, физическая составляющая отошла на второй план, появилось больше свободного времени. Курсанты предавались неге и лени. Отец не позволил мне лениться.

— На днях будут проводить соревнования среди курсантов за звание сильнейшего бойца, а мы с тобой не готовы. Нам нужны полноценные тренировки, а для этого нам необходимы абсолютно разные спарринг-партнеры, иначе мы не сможем повысить свой уровень. Я предлагаю поучаствовать в подпольных боях. Если травмируют, то медики помогут, я договорился. Кроме того, заработаем деньги. — Отец потер большой палец указательным, что обозначает ожидание больших денег. — На соревнованиях нам нужно обязательно попасть в десятку. В финале ожидаются большие ставки, красивые и жесткие бои. Кто заплатит нам больше всех, получит большую сладкую конфету, мы позволим ему победить.

Не делая паузы, отец продолжил.

— Ты слышал уже, что нам будут ставить нейрокоммуникаторы?

— Да, это урезанная нейросеть, разрабатывалась для установки детям.

— Так вот, с помощью нейрокоммуникатора в мозг можно загрузить различные знания по любым специальностям. Хочешь быть художником, покупаешь информационную базу "искусство" и пишешь картины, чем выше уровень базы, тем ценнее произведения. Появилось желание стать профессором, пожалуйста, купи базу 7-го уровня и ты профессор. Все зависит от интеллекта, нейросети и базовой единицы, сокращенно б.е. Я еще не разобрался, как все происходит, но понял одно. Нужно покупать информационные базы. На станции можно купить со скидки пятьдесят процентов. А у местных прапорщиков можно базы начальных уровней вообще за копейки приобрести.

Отец как всегда был эмоционален. Я еще расспросил его о возможностях нейрокоммуникатора и согласился.

Участие в подпольных боях далось мне тяжело. Выигрывал я редко. Поэтому за неделю боев мое тело украсили множество синяков и ссадин. Можно было поправить свой внешний вид в медкапсуле, но отец берег все заработанные деньги.

— Твой заморенный и избитый вид обманет противника и поможет заработать нам кредиты. Ставки будем делать в финале. Мы точно знаем, что выигрывать не будем, — убеждал он меня.

О начале соревнований объявили на построении. За победу пообещали немыслимые для курсантов блага: поставить нейросеть "Пехотинец 2М" и участие в соревнованиях корпорации на звание лучшего бойца.

— Давай в начале прикинемся слабаками, как бы случайно побеждающими, а в последних двух боях перед финалом покажем быстрый и эффектный поединок, — предложил я. — Кто будет побеждать, если судьба сведет нас?

— Ты, — сказал отец, — все уже привыкли, что я побеждаю, поэтому на тебе больше заработаем. Эта призовая нейросеть нам не нужна. Она для сержантского состава, а мне хочется купить что-нибудь на вырост, как минимум нейросеть для офицерского состава, — добавил он. — Поэтому первое место не наша цель.

Нам повезло, все прошло как по маслу, самое главное, нас не свели в одном поединке в плей-офф.

В начале соревнования ставки на нашу победу в поединках были один к трем. Большинство, увидев, внешний облик, а после подпольных боев даже отец был в синяках, ставили против нас. Да и на взгляд профанов бои мы выигрывали с трудом, хотя мне было трудно тянуть время, имитируя тяжелую битву. Для многих болельщиков была шоком быстрота последних наших побед. Мы их выиграли в первые секунды боя. Отец довольно потирал руки. Наше благосостояние росло.

В первом бою финала мне по жребию достался один из наиболее вероятных претендентов на выигрыш, курсант Бонт. Он был просто непробиваемый. Показательно перед выступлением он ломал о свой железный лоб большие керамические плитки. Где он их брал никто не знал, но многие пытались повторить его подвиг… неудачно. Для его противников это был убийственный психологический аргумент. Несмотря на то, что специализированной техники боя у него не было, побеждал он всегда. Знали об этом не только курсанты, но и инструктора, которые и судили бои. Непробиваемость Бонта объяснялась приемом боевого коктейля, который он покупал в глубокой тайне от всех. Это мы узнали только в конце обучения.

На соревнования он приходил в красных шелковых трусах, черной футболке с красивым 3D узором и надписью "железная голова". Когда он появлялся, его фанаты скандировали восторженными воплями "Б-о-нт! Оле, оле, Бонт победит!" И еще много всего несуразного. Я на ринг вышел в заляпанной кровью футболке и застиранных трусах. Толпа сравнила нас и заорала: "Б-о-нт! Порви его, Б-о-нт!" Нужно отдать должное, я действительно выглядел блекло на его фоне, этакий мальчик для битья. Он даже не задумался своей железной головой, как я сумел попасть в финал.

— А-а-а! Я тебя порву как плюшевого зайку! — заорал он, брызжа слюной.

В этот момент ударил гонг. Мы встретились в центре бойцовского круга, на который были направлены взгляды болельщиков. Я не спешил нападать на него. А Бонт всем своим видом показывал болельщикам, что справится со мной за пару секунд. Для большего эффекта его черная футболка заходила волнами от играющих мышц, и его фанаты взорвались криками поддержки своего любимца. От его взрывных атак я легко уклонялся и даже контрактовал. То есть время шло, а мальчик для битья по-прежнему невозмутимо стоял перед ним. Это было для Бонта как красная тряпка для быка. Он не оправдывал ожидания фанатов. Приступы животной ярости сотрясали тело Бонта, вновь и вновь бросая в атаку. В какой-то момент я сумел подловить его на встречном ударе, правый кросс. От такого удара обычно противник сразу оказывался на полу, а он только тряхнул головой. Первый раунд закончился, и мы разошлись по углам.

Отец подошел и сказал:

— Хороший удар, точно нокдаун, можешь теперь пожестче с ним, непонятно, почему судья удар тебе не засчитал. Так что, вали его, иначе никак.

Курсанты громкими криками поддерживали Бонта. Второй раунд начался с громкого ора "Б-о-нт! Порви его!!!" А он смотрел на меня уже другим, настороженным, взглядом и стал уже беречься моих ударов. Но я опять сумел подловить его. Шаг влево, нырок вниз и в сторону под ударяющую правую руку, удар левой рукой снизу в голову. Кровь брызнула маленькой струйкой изо рта. Есть контакт. Бонта повело резко в право и он вынужденно встал одним коленом на настил. Судья остановил бой и открыл счет. Пока судья считал до восьми, вокруг установилась тишина, никто не ожидал от мальчика для битья такого удара. Отсчитав пять секунд, судья скомандовал "бой".

Безбашенные фанаты вновь взорвались дикими криками и воем. Обменявшись ударами с Бонтом, я понял, что для победы нужно добить его сильным ударом. Что я и сделал, взорвавшись серией, в надежде, что хотя бы один раз я пробью. Бонта качнуло в сторону и он упал на помост. Зал замер, и в этот момент кто-то, проснувшись, заорал: "Б-о-нт! Порви его!", но вновь погрузился в спячку после резкого тычка в область затылка.

Бонт поднял голову, мутным взглядом оглядел курсантов и сказал:

— Давай, выйди, и сам порви.

Курсанты взорвались истерическим дружным смехом.

После победы наш посредник сумел уговорить четырех финалистов вложиться в победу кредитами. А до этого все, кому он предлагал договорные бои, отказывали, еще и обзывали сумасшедшими.

Отцу в первом бою финала противник достался слишком пассивный. Он сразу ушел в глухую оборону и никак не хотел атаковать. Я видел, как отец с силой развёл ему руки и точным прямым ударом в голову закончил бой. Толпа болельщиков выразила неудовольствие боем свистом и улюлюканьем. А некоторые курсанты кричали и обзывались, грозя прибить бедолагу.

Договорные бои отец обыгрывал целым театральным представлением. В начале боя он побеждал по очкам, потом слегка открывался, пропускал два удара и, получив нокаут, падал на помост, дальше он изображал попытку встать и окончить бой победой.

Я же в начале боя позволял себя избивать, затем имитировал активность из последних сил, а потом, обессиленный, уходил в защиту, огрызаясь одиночными ударами. Показывая противнику, если он увлечется избиением, то я могу и ударить.

Один гад, чтобы показать свою крутость, во время боя стал показывать мне неприличные жесты. Кричал мне, что вы, русские, ленивые и алкаши. Откуда только узнал. Пришлось наказать. Этот наглец так ничего и не понял. После боя притащился требовать возврата кредитов. В начале он шевелил своими распухшими чёрными губами, сыпля угрозы. Потом, сверкая глазами сквозь маленькие щелки, попытался на меня напасть. Пришлось сделать массаж ушей, потом грудного отдела, чтобы взбодрить сосудисто-нервные пучки и мышцы. Для улучшения лечебного процесса включил точечный массаж шейно воротниковой зоны, стремясь проникнуть глубоко в ткани. После которого наглец достиг полного расслабление мышц и сознания. После моих стараний он воспринял мои доводы доброжелательно и обещал компенсировать проигранные ставки. В конце нашего общения его уши так распухли, что напоминали лепёшки. Вы видели чебурашку? Так у него точь-в-точь.

Все-таки странные эти западные мифы о русских. Нация, имеющая самую большую площадь территорий и сумевшая защитить их, выигравшая все крупные войны, запустившая первой космический спутник и Юрия Гагарина — ленивая? А если бы мы не ленились? Весь мир бы вздрогнул! Может поэтому нас все и боятся? Еще меня удивляет обвинение в том, что русские рабы. Рабы, которые только за двадцатый век совершили три революции и подмяли под себя фашистскую Европу? Три раза ха, ха, ха.

По итогам поединков я занял третье призовое место, отец — пятое. Мы проиграли только тем, кто заплатил.

Отец был доволен. Придя от своих друзей, он высокопарно заявил:

— Радуйся, сын, некоторые базы первого уровня нам бесплатно поставят от корпорации за участие в финальных боях. Кроме того, я достал по дешевке базы второго и третьего уровня, всего за тридцать процентов от реальной стоимости, "Рукопашный бой", "Тактика малых групп", "Бронекостюм". Лично для тебя — "Юрист" и "Программирование", а для себя — "Медик" и "Техник". Все с первого по третий уровень. Списанные они, немного устарели, но нам пойдут. Я выяснил, выше третьего не имеет смысла брать. Гранаты не той системы, — пошутил он.

Он имел в виду то, что базы выше третьего уровня работают только с нейросетью.

Курсантам, занявшим первые десять мест в соревнованиях, установили нейрокоммуникаторы первыми. Эта штука состояла из нейромоста, внедренного в мозг, и коммуникатора. Располагалось это чудо науки за ухом в виде черного пластикового нароста.

На лекции нам разъяснили, что нейросеть бесплатно ставится только ветеранам. А нам, молодым, достаточно этого. Нейрокоммуникаторы многоразовые, дешевы в изготовлении и удовлетворяют все потребности рядового наемника. С его помощью можно управлять вооружением, различной техникой, выходить в галонет, вести видеосъемку, загружать информационные базы со знаниями до третьего уровня включительно. Но при сравнении нейрокоммуникатора с нейросетью выявляется значительное функциональное отставание первого. Это и слабый искин, и более сильная зависимость загрузки "Баз знаний" от интеллекта, и низкий обмен данными с мозгом, и невозможность установки имплантантов.

Счастливчикам сразу выдали считыватели "Баз знаний" и базы "Бронекостюм" и "Вооружение" первого уровня.

— Ты не рассказывай, с какой скоростью происходит загрузка "баз" и какие знания получил, — посоветовал мне отец. — Зависть опасное чувство и ему легко поддаются некоторые люди, а для нас главное время протянуть. Солдат спит — служба идет. Главное держаться в середине, незаметность наше все. Все же не Родину защищаем.

— Да понял, я понял, — ответил я.

В медкапсуле внедрили нейромост, а на следующий день вставили нейрокоммуникатор. Перед глазами появился логотип корпорации "Нейрком" и развернулся полупрозрачный рабочий стол. Медработник посоветовал свернуть его и пойти поспать в кубрике. Исследованиями лучше заняться завтра, так как синхронизация происходит около суток.

Пропустив двое суток после операции, я поставил на изучение базу "Бронекостюм" первого уровня. Через 23 часа запустил на установку базу "Вооружение". В среднем получилось, что на изучение одной базы первого уровня потребовалось около суток. Осторожно поинтересовавшись у других курсантов, я выяснил, что у многих на это уходит больше четырех суток. Я быстренько посчитал, 6*24 ч=144 часа, то есть около семи Земных суток на все базы первого уровня, которые есть у меня в наличии. Поэтому я решил сначала изучить все базы первого уровня, которые дал мне отец, а уж потом договориться с инструкторами о шести часовых практических занятиях. На практические занятия мы с отцом пришли в первой десятке.

Второй уровень баз я начал изучать с "Программирования" в надежде оптимизировать свой нейрокоммуникатор. Изучив "Программирование", я сразу залез в настройки нейрокоммуникатора и обнаружил, что он докладывает обо всех моих действиях искину станции. Также была возможность стороннего перехвата управления нейрокоммуникатором. И все это можно было исправить только с третьим уровнем базы. Я сразу нашел отца и рассказал ему об этой проблеме. Оплатив доступ в галонет, мы на одном из форумов нашли решение. Там советовали для блокировки этих нехороших функции установить базу второго уровня "Программирование". После этого появится возможность открыть доступ специалисту для настройки. Специалист должен иметь изученную и сертифицированную базу "Программирование" третьего и выше уровня. Отец тяжело вздохнул, и мы пошли к медтехникам. По пути отец поведал, как познакомился с ними.

— Запали они на девчонок в моем кубрике, а там я, такой весь крутой боец, их охраняю. — С иронией рассказывал он. — Ну, они подкатили ко мне, вино принесли, закуску. В общем, хорошо посидели. Они и посоветовали, у кого и по какой цене можно купить информационные базы. С девчонками они теперь дружат, у них же нет побочных эффектов после инъекции.

Доступ в медблок для меня был закрыт. Отец отправился к своему знакомому, оставив меня рассматривать потолок. Скучать мне не дали снующие туда-сюда медсестры. Они с интересом разглядывали меня, прикалывались и подшучивали. "Кого же ты ждешь, Иван-царевич?". Я напускал туману и делал загадочный вид, чтобы как золотую рыбку подсечь клюнувшую на меня девушку. Отец вернулся очень быстро и протянул базу "Боевая медицина" первого уровня.

— Фамилия моя — Балбес, сразу не сообразил, — сказал он, — в кредит пришлось взять. Ну и программирование для себя взял. Спасибо, что подсказал.

И понеслась веселая жизнь: тренажер-симулятор пехотинца, физподготовка, затем полигон с полосой препятствий в бронекостюме. Милашки-медсестры, зазывавшие меня в гости, ушли в прошлое, оставив приятные воспоминания и несбывшиеся фантазии.

Личное время нам немного, но выделялось. Мы с отцом тратили его на изучение баз. Каким-то образом отец договорился о разгоне. И мы один раз в неделю тайком приходили в медблок и проводили в капсуле всю ночь.

— Скорость обучения увеличилась почти в два раза, и это замечательно, — сказал отец. — Как только выучишь "Программирование" третьего уровня, пойдем покупать сертификат. Может программки какие установишь хитрые, заодно проведешь оптимизацию.

— Хорошо, поищу в галонете, готовь кредиты, бесплатно здесь только первый бит, — сделав умный вид, ответил я.

Мы планируем какие-то дела, планируем программу действий на несколько лет, однако никто не может знать, как располагает им бог. Главное верить, что иногда бог забирает серебро, чтобы взамен подарить золото. Вот только всякие изменения жизни связаны с тяготами, которые лягут на ваши плечи тяжким бременем. Вот и у нас планы через день поменялись кардинально.

В кабинете начальника СБ находились два человека, вице-президент компании "Биоинжинеринг" Лер Винар и начальник Службы Безопасности полковник Гарус, выглядевший этаким крепким старичком. Кроме того, два аграфа, посланник клана "Сумеречная звезда" Фертониэль и заместитель главы клана Тайной Стражи аграфов Черониэль.

Лер Винар сидел молча с расфокусированным взглядом и хмурясь, что-то читал пришедшее ему на нейросеть. Полковник Гарус внимательно рассматривал аграфов. Те в ответ с бесстрастными масками смотрели на него, как на букашку. Никто не стремился первым начать разговор. Неловкая пауза затягивалась.

— Гхы-гхы, — прокашлялся Лер Винар и направил взгляд на посланника.

Тот посмотрел на Лера и спросил:

— Быть может уважаемый Лер Винар расскажет нам, как прошли тестовые испытания вакцины Джоре на новобранцах с дикой планеты Земля?

— Испытания прошли успешно. Подопытные, у которых обнаружили ДНК, близкую к генотипу Джоре, увеличили свои физические показатели от полутора до двух коэффициентов Эстера, регенерация организма бесподобна. К сожалению, вакцина отторгается другим генотипом вплоть до смертельных случаев. При сравнении, ваша последняя разработка ХМ5768976 проигрывает по всем показателям. К недостаткам стоит отнести много побочных эффектов, наблюдающихся на третьем году службы. Психологическая неуравновешенность выявлена у 90 % испытуемых, генетические изменения не более 30 %, много смертельных заболеваний на пятом году.

— Разрешите прервать вас, Лер Винар. СБ Империи Антран заинтересовались вашими разработками и высылают ревизионную комиссию. Если Император узнает, что мы предоставили вам украденную у него тридцать семь лет назад вакцину Джоре…

— Нас что, зачистят? — С испугом напрягся Лер Винар.

— Нет. Если вы во время боевых испытаний проведете устранение подопытных землян, обязательно с уничтожением генетического материала, то надобность в чистильщике отпадает. Все должно пройти незаметно. Тем более их немного, всего семьдесят пять разумных.

— Хорошо, мы сворачиваем обучение этой группы. У вас еще какие-то вопросы, посланник?

— Да, новый состав вакцины мы вам предоставили. От вас требуется провести испытание в ближайшее время на следующей группе землян. Мы надеемся, что наша совместная работа продолжится так же плодотворно.

После того, как аграфы ушли, полковник Гарус достал бутылку красного вина и молча разлил по бокалам. Когда они выпили, он спросил:

— Что будем делать?

— Все данные по этой группе уничтожить, а всех вакцинированных куда-нибудь зашли без возврата.

Вот уже неделю выпускные экзамены наш батальон сдает противнику. Не выдержали испытания пока двое.

Наш наниматель корпорация шахтеров "Копатель 22". У них проблемы с конкурирующей корпорацией "Копатель 11" из-за шахты с редкоземельным минералом. Спор давний, мирные переговоры ни к чему не привели. Суд Содружества вынес решение в пользу корпорации "Копатель 22". Вот только во фронтире многие вопросы принято решають силой, у кого больше пушки на космических кораблях, тот и прав. Как только судья сказал "Судебное заседание окончено", произошел рейдерский захват шахты с редкоземельным минералом. Корпорации "Копатель 11" попыталась использовать свой последний шанс. Основные силы они расположили в районе шахты "Глубокая". Тяжелая штурмовая пехота рейдеров заняла оборону в космопорту для предотвращения высадки десанта. Даже в город, где проживали шахтеры, рейдеры ввели до батальона пехоты. Мне было неизвестно, какими силами наши наниматели блокировали систему в космосе, но в живой силе и по вооружению наземные войска имели существенное преимущество. Однако быстрого возвращения имущества не произошло. ЧВК пришлось с тяжелыми боями выбивать конкурентов из космопорта.

Группе К3244, состоявшей из пяти усиленных батальонов, в которую входил наш взвод, требовалось освободить огромные складские комплексы космопорта. Взвод подчинили технической группе в качестве усиления штурмовых дронов. Предполагалось, что боевую работу будут выполнять дроны, а пехота, продвигаясь за ними, произведет контрольную зачистку объекта от противника. Первые два дня так и происходило. Перед штурмом миниатюрные дроны незаметно поникали внутрь здания или складского комплекса и докладывали операторам подробную информацию об обстановке внутри. Готовили подробную 3D карту с помощью датчиков и лазерного сканирования. После разведывательных действий в бой вступали штурмовые дроны, проводившие первичную зачистку помещений. За ними шли наемники прогулочным шагом, постреливая по подозрительным углам. Однако на третий день от весёлого и беззаботного настроения не осталось и следа. При штурме торгового комплекса мы потеряли убитыми двух человек и пятнадцать дорогущих штурмовых дронов. Засаду противник организовал как по учебнику. Позволил войти в здание, после чего активировал аппаратуру радиоэлектронной борьбы, излучающую светошумовые и электромагнитные импульсы (ЭМИ). Дроны ослепли и замерли как истуканы. Вражеский боевой десяток приблизился и приступил к деактивации, намереваясь разбогатеть за наш счет. Мы возмутились подобной наглости, и вступили в бой с открытым забралом. Это не означает, что мы открыто, без подвоха и с честными намерениями, приступили к уничтожению врага. Дело в том, что в ослепших бронекостюмах много не навоюешь. Дронов мы вернули. Десяток наглецов сбежал изрядно ощипанный, но непобежденный. На следующий день сменив тактику, отбили торговый комплекс. Теперь в первой линии наемники шли вместе с штурмовыми дронами. Риск возрос, но и прибыль от мародерства возросла.

В складских комплексах космопорта находились на хранении различная техника, минералы, добываемые в шахте, одежда, продукты и вина, иногда счастливчики могли найти и дорогую электронику. Наемники забивали свои вещмешки различными ценностями для того, чтобы обменять на кредиты, с надеждой потратить накопления с большим размахом после военной компании. Мы с отцом придерживались другого мнения. Которое выражалось словами "мертвым деньги не нужны". Вследствие чего мы найденные трофеи меняли у интендантов на улучшенную защиту бронекостюмов и более мощное вооружение. Хочешь выжить на войне, усиливай вооружение и защиту себя любимого всеми доступными средствами. После наших стараний на моем бронекостюме закреплены как новогодней елке сканер, энергощит второго уровня, станер, ЭМИ гранаты и много другой необходимой военной мелочи как для разведки, так и для защиты. Отец успел приобрести все это достаточно дешево.

По прошествии месяца цены на защиту взлетели в разы. А вначале боевых действий сержант убеждал, что в бронекостюмах мы неуязвимы как Ахиллес. Потери показали, что наш бронекостюм МБ400 (малобронированный) это сплошная Ахиллесова пята для лазерных и плазменных штурмовых комплексов. Даже усиленный бронекостюм не спас нашего сержанта, он получил ранения несовместимые с жизнью.

В тот день мы как обычно штурмовали высотное здание. Сержант дал приказ нашему отделению начинать зачистку с чердака. Ну а сам он должен был руководить атакой с первого этажа. Мы привыкли, что нам противостоят такие же наемники-новички. Их немного попугаешь, и они сдаются. В контракте был отдельный пункт о выкупе наемника, попавшего в плен, чем новички и пользовались. В этот раз попались ветераны, для которых рейтинг имел огромное значение и когда их прижали сверху, не колеблясь, они пошли на прорыв. Ведь крыса, которую загнали в угол, смертельно опасна, а опытные вояки втройне.

— Это профессионалы, они порвали нас как тузик грелку! — возбужденно кричал отец.

Да, если бы у меня не было энергощита второго уровня, лежал бы там, на третьем этаже, как поджаренный цыпленок табака. Гранатами ЭМИ вывели из строя всех дронов первой линии, потом открыли бешеный огонь на подавление. Плотность огня около десяти или больше стволов. Я только и успевал менять энергоячейки на защите. Как они удивились, получив ответку в упор. Но мы ведь не лыком шиты. Что интересно, при отступлении они ни раненых, ни убитых не бросили.

Смотрю по сканеру, в тыл нам три духа пробираются. Ну, я решил сам с ними разобраться, побежал к ним на встречу. Встретил их в буфете, кушать, наверное, захотели. Гранату им катнул под ноги, после взрыва контроль штурмовым комплексом начал проводить. А тут четвертый непонятно откуда вывалил, он мне энергощит в ноль снес и ногу легонько зацепил. Не знаю, как я успел уйти с линии огня. Для меня в тот момент важнее было обезопасить себя, чем изображать героя.

— Папа, бегство, это не трусость, а правильно спланированный маневр! — поддержал я отца.

Кивнув мне, отец продолжил:

— Он за мной побежал. Отомстить, наверное, решил за друзей. Ну, я и вывел его на охранного дроида марки "Тарантул". Ты же знаешь, чем он стреляет…

Три сквозных попадания, после этого не выживают.

Подошел к нему на всякий пожарный осторожно со спины. Вдруг недобиток жив и против меня замыслил гадость, так ему придется как минимум развернуться в мою сторону. Проверил я его на трофеи, богатенький Буратино.

— Держи, — отец протянул мне браслет телесного цвета, — сходишь в техслужбу, они взломают его. Я думаю, это был главный у них. Потому что духи передумали наступать на нашем направлении и отступили. Нас не додавили самую малость. После боя в моем отделении всего один боец остался. Мы оба ранены, остальные двухсотые, дроны в хлам.

— Здорово вас прижали, — вставил я.

— Да, дама с косой рядом прошла, — тихим голосом проговорил отец. — Обломав зубы об нас, ударили в зоне ответственности первого отделения. Да, да, это где межярусный лифт и аварийная лестница. Когда духи прорвали оборону, на сержанта выскочили. А он расслабился до такой степени, представляешь, в кресле отдыхал во время боя, поэтому даже сопротивление оказать не успел. Прямое попадание в забрало шлема плазмой, теперь там дыра. У него в голове, оказывается, мозг все же был, сам видел остатки. Ушли они, а мы теперь без начальства. — Эмоционально махнул рукой отец. — Пойду, доложу лейтенанту.

Он резко развернулся и похромал в сторону командного пункта.

Офицер технической группы временно назначил на должность сержанта отца, как самого инициативного. Так что отец стал и.о. сержанта. Он разделил остатки взвода на две равные части. Второй половиной назначил командовать меня. Коррупция чистой воды или семейная клановость, скажете? Нет, просто у меня единственного во взводе была прокачана и сертифицирована база "Тактика малых групп" третьего уровня. Тактику штурмов мы изменили и потери во взводе уменьшились, а результативность выросла.

Отец придерживался принципа "солдат всегда должен быть занят" и находил нам различные занятия. Лично я должен был следить за однотипностью основного вооружения, желаешь супер-пупер навороченную пушку, пожалуйста, но свой КШД-3 держи при себе в исправном состоянии. А то заведут себе "Большой Бум", а он всего на три мощных выстрела. Ударная мощь у него просто огромная, вот только огневой бой может быть несколько часов, и придется умнику прятаться за нашими спинами.

Сходил я в техслужбу, оказалось, это крутой браслет с искином. Техник долго вертел браслет в руках, не в силах с ним расстаться. Пришлось приложить некоторое усилие, чтобы вернуть себе отцовский подарок.

— Продай! Вы же дикие, а значит тупые. Мозгов не хватит его использовать. искин очень требователен к интеллекту. Нужно минимум 150. Он и у предыдущего хозяина работал не на 100 %, использовался только для управления вооружением.

Можно было обидеться и дать в морду. А к кому потом обращаться? Дешифратор взлома в единственном экземпляре был только у них. Мне стало понятно, почему отец не пошел к ним, он бы точно люлей насовал им, слишком наглые ребята.

Любопытство сгубило кошку, ну и меня тоже когда-нибудь погубит. Я, как только вышел от них, сразу надел браслет на руку. Мне повезло, сопряжение устройств прошло на "хорошо". искин сообщил мне, что в связи с тем, что у меня установлена нейрошина модели Y1 и нейрокоммуникатор модели пехотинец 2У, он не сможет эффективно работать. Мыслесвязь заблокирована, но мы можем общаться в голосовом режиме. Я дал имя искину "Домовенок Кузя" и засыпал его вопросами.

В процессе общения выяснилось, что в нем предусмотрено использование тридцати двух управляемых каналов для взаимодействия с различными устройствами. У меня появилась идея провести интеграцию двух и более нейрокоммуникаторов с помощью Кузи. При тестировании мы с отцом выяснили, Кузя может устойчиво поддерживать связь в радиусе километра на ровной местности и сто метров в зданиях или сооружениях. Теперь в бою я смогу управлять не только тремя дронами, но и группой из двадцати восьми бойцов, что существенно для выживания. Действительно ценная вещь в боевой обстановке! Стало понятно, почему так горели глаза у техника! Заработать хотел на моей неосведомленности.

В следующих штурмах меня всегда прикрывал легкий штурмовой дрон "Стрелок 1Т". Кузя управлял им в авторежиме и реагировал на все враждебные действия против нас с отцом мгновенно. И самое главное, мы владели полной боевой обстановкой, где засел вражеский стрелок или спрятана турель. Кузя мог приблизительно указать даже возможные направления удара штурмовых групп противника.

Постепенно бои стали стихать, наступило затишье. Четыре месяца участия в боевых действиях сделали нас закаленными бойцами, так что все вокруг считали, что круче их только яйца.

Отец смеялся над ними:

— Попробовали бы они сходить в атаку без дронов, как наши деды в Великую Отечественную Войну. Медвежья болезнь им была бы обеспечена.

В корпусе процветал обмен по принципу "махнем не глядя". Для этого в ящики из-под боеприпасов складывали различное имущество, которые вскрывали только после обмена. Иногда находились хитрецы, которые укладывали в ящики различный хлам. Такой неравноценный обмен удавалось совершить один раз. Солдатский телеграф быстро разносил информацию о мошенниках. Их заносили в черный список и забывали. Они пытались качать права, но слишком агрессивных обычно били.

Мы с отцом тоже участвовали в таких обменах. Его знакомые делали ему заказ на редкие вещи, а у меня стояла база "Сканер" второго уровня. Она позволяла видеть, что находится внутри. Это было нечестно, но я не наглел, всегда в свой ящик укладывал неплохие предметы, которых у нас было много. Для меня важной была не сверхприбыль, а уверенность в честном обмене, в мою пользу, конечно. Таким способом я сумел для Кузи выменять расширение для памяти.

Отец часто пропадал у медиков и частенько приходил слегка подшофе.

Как-то он подошел ко мне, внимательно посмотрел и потребовал:

— Включи глушилку.

Когда я подключил ее, он, убедившись, что сигнал пропал, продолжил:

— Есть возможность красиво уйти из этого бедлама. Медики могут помочь за всего триста тысяч кредитов с головы. Потери большие. Медики могут провести нас под идентификатором ветерана, погибшего за один-два месяца до окончания контракта, или списать по ранению.

Манипуляции с мертвыми душами были выгодны многим. Страховые компании экономили на выплатах в случае смерти застрахованного после выхода на дембель. Командование улучшало статистику. Медики оставляли себе якобы использованные лекарства и реагенты для медкапсул и, в благодарность от клиентов за новую жизнь под новым именем, банковский чип с серебряной каемочкой.

— Ветеранов мало, — продолжал отец, — да и гибнут очень редко, но все-таки возможность у медиков есть. Тем более что для этого нужно сменить лишь идентификатор нейрокоммуникатора в базе данных ЧВКН. Я удивлен, но ДНК и все данные нашего взвода хранится только там. Так что шанс вырваться отсюда есть, главное знать, с кем поделиться кредитами. Это не контракт, а какая-то подстава. — Возмущался отец. — Нас не отпустят не только по ранению, но и после окончании контракта. У нас одна дорога, вперед ногами в горстку пепла. Так что большую часть добра прогоняем через медиков в счет оплаты. Маме я намекнул, что мы можем потеряться на некоторое время, пусть не беспокоится.

Если хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах. Наследующий день заявилась Служба Безопасности и начала обыски. Они тоже решили немного прибарахлиться за наш счет. Попали под раздачу те, кто не успел спихнуть мародерку. Даже у интендантов появились проблемы, кажется, с них трясли крупную взятку.

Я подошел к отцу, замершему с отсутствующим взглядом. Похоже, он что-то искал в галонете.

— Мы тут склад электроники нашли на сто тысяч кредитов в промышленной зоне. Получится продать или будут проблемы?

— Да все нормально, еще день или два, и СБ план выполнит, назначат процент тыловикам, и все вернется на круги своя. Знающие люди говорят, нас перебросят в другое место. Что дальше будет, никто не знает. Скажи своим, пусть через меня продают, у меня процент ниже, — ответил он, оторвавшись от поисков.

Через два дня все стихло. СБ доложила начальству о выполненном задании и исчезла.

Склад с электроникой мы подчистили полностью, бойцы взвода обогатились на шесть тысяч кредитов каждый. Там же рядом мы обнаружили другой склад, охраняемый конкурирующим взводом. Жадность нас и подвела. Мы решили ночью проверить, что они охраняют. Нашли схему склада, прорезали дыру в дальней стене, проникли туда. К нашему удивлению, там оказались женщины и девочки. Ходили слухи, что кто-то поставляет живой товар. А прикрывает их наше начальство. Наши сообщники испугались неприятностей и мы все дружно ретировались. Когда мы остались одни, отец сказал:

— Делай, что должно, и будь что будет. Как-нибудь выпутаемся.

Мы вернулись вдвоем, всех пленниц провели к выходу из технической зоны и отпустили.

Сообщить в СБ? А если они в доле? Взводу объяснили, что молчание — серебро, а слово — смерть.

Через день к отцу подошли две странных личности, изображавших из себя крутых бойцов. Они были в форме "Потрошителей2, но без знаков различия.

— Нужно перетереть проблему между нами, — заявили они.

— Я не психотерапевт, что бы обсуждать ваши проблемы между собой.

— Ты не быкуй, мы по делу.

Отец сразу скинул мне сообщение через нейрокоммуникатор: "Прикрой".

— Хорошо, давайте спустимся в подвал, — пригласил их отец. — Там можно спокойно пообщаться без посторонних.

Он по-военному резко повернулся и первым направился в складской комплекс вниз по ступенькам. У нас было заранее приготовленное место для таких подозрительных встреч. Я забежал через другой вход и засел в условленном месте. Приготовив оружие и установив связь с дроном охраны помещения, я стал внимательно следить, когда отец подаст условный сигнал.

"Крутые", спустившись в подвал, сразу почувствовали себя увереннее. Гопота всегда себя так ведет, когда увидит, что их двое на одного.

Долговязый жгучий брюнет визгливым голосом начал орать.

— Ты серьезно попал на большие деньги, как будете расплачиваться?

— Пятьсот китов с каждого в вашем взводе, — продолжил второй мелкий тип.

Пропал сигнал, значит, отец включил глушилку, можно действовать. Я ворвался в комнату. Брюнет уже лежал без сознания, второй наводил на отца плазменный бластер. Мой выстрел из станера и удар в голову успокоили его.

— Вроде никто не видел, как мы сюда заходили? — спросил отец и пошел собирать брошенное оружие.

Телами занялся я, погрузил их на дрона и мы переместили пленников поглубже в подвал. Мы сняли одежду, связали руки и засунули кляп. Голый человек чувствует себя беззащитным, его проще допрашивать. Привели пленников в чувство, и началась игра в доброго и злого полицейского.

Отец сделал зверскую оскаленную морду тупого маньяка.

— Командир! Разреши мне помучить этих тварей, у меня сестру в рабство продали. Я хочу мстить долго за ее муки! — просящим голосом заговорил он. — Они все равно ничего не скажут.

Я спокойным голосом спросил пленников.

— Сознавайтесь. Это вы убили Троцкого ледорубом?

Они дружно завертели головами.

— Не хотите сознаваться, тогда я пойду, прогуляюсь, а ты побеседуй с ними.

Едва я вышел из помещения, послышались звонкие шлепки и глухой голос отца, рассказывающего пленникам в подробностях о его зверских мечтаниях. Отец кричал:

— Почему молчите? Вы не хотите мне все рассказать?

Через несколько минут я вернулся и, сделав жалостливое лицо, попросил:

— Не делай им больно, брат. Посмотри, ты забыл вытащить кляп, поэтому они и молчат. Они уже готовы сознаться.

Никаких сожалений и эмоций от вида крови и жалобных стонов я не испытывал, только холодный расчет. Год назад я бы не выдержал, остановил избиение. Скрытая психокоррекция, внедренная нам при обучении, убила мое сердобольное человеколюбие. Я уже другой человек. Совершенно другой.

Вначале первый, а через пятнадцать минут и второй, пленный, рассказали о рабынях, заказчиках, и кто их "крышует". Брюнет неожиданно вспомнил, что ледоруб спрятал его компаньон, он же и убил Троцкого. Нашу просьбу скинуть на браслеты все записи с нейросетей они тоже выполнили. Отец ткнул каждому электрошокером в разъем нейросети.

— Эти сволочи столько людей обрекли на мучения в рабстве, так что пусть живут дальше идиотами. А мы пойдем и разберемся с "крышей". Тем более что сегодня дележка барыша.

Скрытно переместившись к обозначенному месту, мы сняли охрану станерами. Недолго думая, на зачистку отправили штурмового дрона, захваченного нами ранее в одном из боев, не забыв включить функцию самоуничтожения после выполнения задания. После короткого боя и взрыва штурмового дрона, провели контроль. Две плазменные гранаты, попавшие в окно здания, помогли переместиться грешным душонкам работорговцев в ад.

Через четыре часа с орбиты спустилась следственная бригада СБ. Быстро разнесся слух, что диверсионный отряд уничтожил командира и начальника СБ группы К3244.

Несколько взводов изолировали в большом подвальном помещении. Все, кого вызывали на допрос, не возвращались назад. Отсутствие информации угнетало. Отец достал бутылку спирта, и мы ее распили. В пьяном тумане я начал вспоминать, где спрятал ледоруб Рамон Меркадер. Этот инструмент убийства заполнил все мои мысли. Меня вызвали седьмым.

Вначале следователь просмотрел информацию с нейрокоммуникатора. Ничего не обнаружив интересного для себя, поставил пластиковый стакан с водой на стол и дал таблетку.

— Ты у меня все расскажешь! — неожиданно заорал он после того, как я проглотил пилюлю.

— Я ледоруб не брал, — ответил я с испугом.

Водка и химия не совместимы, меня начало выворачивать изнутри почти сразу. Слезы, рвота и помутнение рассудка помешали поделиться с хорошим человеком секретами.

После очередного рвотного приступа я с огромным трудом выдавил из себя.

— Его убил Раимонд, и ледоруб он забрал.

Следователь выпучил глаза и ударил кулаком по голове.

— Что ты знаешь о диверсионной группе?

Мой разум окончательно зациклился на убийстве Троцкого. Меня даже посетило видение, в котором диверсанты, скрываясь в мексиканской ночи, пытаются проникнуть на дачу к Лейбе Бронштейну, или "редиске", как называл Троцкого Ленин.

— Это Сталин отдал приказ убить Льва Давыдовича! А я тогда не родился еще. Я не участвовал в убийстве! — размазывая слезы, каялся я. — А ледоруб вроде под кроватью спрятали.

Следователь брезгливо посмотрел и еще раз ударил с разбега ногой в грудь.

Увидев, как мое тело отлетело в угол, с раздражением сказал:

— Дикие, что с них взять? На нейрокоммуникаторе ближайшие восемь часов записаны одни пьянки. Два сумасшедших тоже о каком-то ледорубе говорят. Выкиньте его.

Через полчаса занесли отца. Он с жаром доказывал, что часовню он не ломал. Еще о восьми женах говорил. Убеждая, как их тяжело содержать. Увидев меня, он с улыбкой закричал:

— Ты точно ледоруб не крал?

Он радовался тому, что наш план сработал. Казалось, мы отделались легким испугом.

Но вышло не по-нашему. "Виновных" нашли и расстреляли. А мы с отцом и еще тридцать восемь человек по доносу попали на штраф. Нам выставили подозрение в работорговле.