Что обращает на себя внимание в «Деяниях Иоанна»?

Во-первых, апостол Иоанн, как и апостол Фома, совершенно не в курсе, что он проповедует униженным, несчастным и бедным. Объектом его вербовки являются исключительно состоятельные клиенты, и если Фома вербует в веру Христа царей и их полководцев, то Иоанн, с поправкой на демократическое устройство полисной жизни, вербует преторов и богачей – а особливо их скучающих жен.

Конечно, автор может выдавать желаемое за действительное, но нас в данном случае интересует именно желаемое; автор совершенно не испытывает дискомфорта, рассказывая, с какой настойчивостью Иоанн отбивает перспективных клиентов у киников.

Второе, что обращает на себя внимание, – обращение этих самых городских магистратов влечет за собой воздержание от секса, но не влечет за собой никаких других запретов: ни пищевых, ни ритуальных. Нигде в «Деяниях» не говорится, что ученики Иоанна переходят на овощи и воду, соблюдают кашрут или хотя бы воздерживаются от идоложертвенного. Более того, нигде не говорится, что эти городские магистраты отказываются от участия в жертвоприношениях!

Участие в идольских жертвоприношениях было абсолютным табу для зилотов и впоследствии – для протоортодоксальной церкви. Любые подлинные деяния мучеников II–IV вв., как центральный эпизод, всегда содержат именно эту, ключевую сцену: от мученика требуют принести жертву, а он отвечает, что скорее готов умереть во имя Христа.

Не то – община «Деяний Иоанна». В нее входят городские магистраты. В нее входит претор Ликомид. В нее входит претор Андроник. Одной из основных обязанностей городских магистратов в греческом полисе было именно принесение жертв. Это было их профессиональное занятие. И мы ничего не слышим, чтобы Ликомид и Андроник воздержались от жертвоприношений. Мы можем предположить, что «Деяния» деликатно обходят этот вопрос стороной именно потому, что члены написавшей их общины приносили жертвы.

Именно в этом и упрекали ортодоксы гностиков. «Они без разбора едят идоложертвенные яства, думая, что нимало не осквернятся ими, и на всякое праздничное увеселение язычников, бывающее в честь идолов, сходятся первые», – негодовал Ириней Лионский.

И, наконец, удивительной особенностью этих «Деяний» является тот факт, что Иоанн и его ученики не подвергаются никаким гонениям.

В «Деяниях апостолов» апостол Павел постоянно подвергается гонениям. Его преследователи – это евреи-зилоты. Они избивают его до полусмерти сначала в Листре (Деян. 14:19), а потом в Фессалониках (Деян. 17:5). Они нападают на него у храма (Деян. 21:36). Сорок каких-то мрачных террористов клянутся «не пить, не есть», пока не убьют его (Деян. 23:21), и тысяченачальник Лисий, взявший Павла под покровительство римлян, вынужден отправить его в Кесарию под беспримерной защитой двухсот воинов, семидесяти конников и двухсот стрелков (Деян. 23:23).

Более того, автор «Деяний апостолов» специально подчеркивает, что на Павла в Иерусалиме нападают именно «асийские иудеи» (Деян. 21:27), то есть те самые иудеи из Эфеса, Пергама и Смирны, которые, казалось бы, должны бы были быть возмущены Иоанном, обращающим эфесского претора Ликомида, не менее, чем Павлом, чаевничающим с проконсулом Кипра!

Однако в «Деяниях Иоанна» нет ни одного случая, чтобы евреи преследовали Иоанна, несмотря на то что Иоанн постоянно называет их «детьми Сатаны», точно так же, как обитатели Кумрана, которые считали евреев, не принадлежащих к их секте, «сынами Велиала».

Но, что еще удивительнее, – в «Деяниях Иоанна» нет ничего и о преследовании Иоанна властями!

Нигде в дошедшем до нас тексте «Деяний» не сказано, что миссионерская деятельность Иоанна сопровождалась какими-то препятствиями. Он перемещался между Милетом, Пергамом и Эфесом совершенно свободно, и единственной ему помехой были клопы в придорожной гостинице. Он прилюдно при всем народе отбивал учеников у киника. В Эфес его пригласил городской магистрат, и этот же магистрат устроил ему показательные выступления в театре.

Везде в этих «Деяниях» нападающей стороной является сам Иоанн, храбро бросающий вызов Сатане: он обещает предать смерти всех, кто поклоняется Артемиде, разрушает ее храм, отбивает учеников у киника, etc., – и, несмотря на т, что весь окружающий мир для Иоанна есть результат деятельности Сатаны, городские власти – или благодаря своим супругам, очарованным экзотическим целителем, или предпочитая не замечать проблему, которую сложно решить, – попросту не обращают на него внимания.

Ситуация эта – с отсутствием преследований – была настолько скандальной, что впоследствии христиане начали ее исправлять. Уже Тертуллиан спешит сообщить нам, что Иоанн был в Риме брошен Домицианом в котел с кипящим маслом, которое, однако, не причинило ему никакого вреда. Ученые строят разные сложные гипотезы о том, что страшные мучения Иоанна содержались в той части «Деяний», которая не дошла до нас.

На самом деле проще всего предположить, что никаких преследований в «Деяниях» не было.

После конца Иудейской войны единственным тестом, который мог выявить христиан, был их отказ принести жертву императору или богу. Закон требовал предавать «христиан» смерти за одно то, что человек является «христианином». Он требовал предавать смерти «за имя».

Но единственным способом определить, является ли человек христианином, являлась как раз его позиция по отношению к жертвам. Как только люди, заявившие Плинию Младшему, что они перестали быть христианами, принесли жертвы, они были отпущены. Им было нечего предъявить.

Именно это отсутствие преследований возмущало ортодоксов. Юстин Мученик в своей «Апологии», обращенной к императору, негодовал на еретиков, «которые называли себя богами». «И они не только не были гонимы вами, но и удостоились почестей!» – жалуется Юстин.

Обстановка, в которой живет азийская община времен «Деяний Иоанна», живо напоминает нам ту, что описывается в современном им письме императора Адриана (117–138 гг. н. э.) проконсулу Азии Минуцию Фундану.

В этом письме император запрещает принимать к рассмотрению анонимные доносы против христиан. Он требует, чтобы доносчики защищали свои обвинения в суде. Это, собственно, и было основой римского уголовного права. Римляне, минимизировавшие государственный аппарат, не имели ни следователей, ни прокуроров, ни государственных обвинителей. Роль обвинителя в процессе всегда исполнял частный гражданин, delator, доносчик, который защищал свою точку зрения в состязательном процессе и, если его обвинение не подтверждалось, сам нес ответственность.

Такая система замечательно работала, если речь шла о краже курицы. Но легко заметить, что она плохо помогала против мафии или христианской общины. Такая община, располагающая значительными денежными и административными ресурсами, легко могла повернуть дело против самого доносчика, особенно если члены ее не испытывали ни малейших проблем с принесением жертв.

Общине, которая описывается в «Деяниях Иоанна», римлянам просто нечего было предъявить. Она могла ненавидеть весь окружающий мир; она могла называть его обиталищем Сатаны, она могла проповедовать воздержание от секса, но ежели она приносила жертвы, то никакой delator не смог бы защитить свой донос в суде, – и власти предпочитали не замечать проблемы, чтобы не быть вынужденными решать ее.