Глава 2
НЕОЖИДАННЫЙ ПОДАРОК

Самый короткий день в году стремительно подходил к концу. На улице стемнело, и если бы не искрящийся снег да луны со звездами, стало бы совсем уныло, потому что фонарей возле дома альда Каури практически не было. Внутри с освещением дела обстояли значительно лучше. Массивные кованые канделябры и люстры были полны свечей, которые подозрительно долго горели. Ларчик открывался просто, хотя и неожиданно: долговечность желтоватым цилиндрам обеспечивал порошок, добавленный в состав воска ведуньей, у которой горожане покупали свечи. А огненный элементаль, обитающий в доме, заботился о яркости огоньков.

Мне этот таинственный дух так и не показался. Олли сказал, что он стеснительный и появится, только когда сам захочет познакомиться. Если вообще захочет. Такой вот характерный элементаль проживал в этой маленькой, но дружной семье. Пришлось приструнить разыгравшееся любопытство и заняться тем, чем собиралась, а именно — пирогами! Арво выдал мне все необходимые продукты по списку, а сам ушел-таки в лес за елкой, без которой и праздник — не праздник.

Но мы ведь оба обещали его лисенку. Каждый со своей стороны над поставленной задачей и работал. Тем более времени до ночи, когда у альдов принято садиться за праздничный стол, чтобы чаркой медового напитка проводить в огненный мир старое солнце, оставалось не так и много. Надо было приготовить достойный ужин, комнаты еловыми ветками и лентами украсить, деревце, опять же, нарядить… Дел, одним словом, хватало — некогда прохлаждаться!

Собрав волосы в тугую косу, чтобы не мешали, я надела передник и принялась замешивать тесто, в то время как на плите уже варились овощи, мясо и яйца для салатов. Планировала настричь хотя бы парочку, так как особо разгуляться тут было не с чем. Картошка, свекла, морковь, курица… никаких заморских фруктов, никакого консервированного горошка, который где-то умудрялась добывать Марго (не удивлюсь, если в другом мире). Тем не менее при должной фантазии и неплохой забитости лисьего погреба праздничный стол можно было накрыть и без горошка. Главное ведь не разнообразие блюд, а их подача! Хотя вру, главное — их съедобность.

Олли вертелся рядом и вовсю мне помогал, подавая ложки, плошки, кастрюли, сито — все то, что могло пригодиться для нашей стряпни. Вдвоем и веселее было, и работа спорилась. Глазенки малыша горели, а ручонки сами тянулись поучаствовать. И ладно бы только они, а то ведь и хвост тоже проявлял излишнюю активность. Вел он себя как самостоятельная часть тела, умудряясь забираться кончиком куда не следует. Вот ведь… пушистый диверсант! Волосинок в пирогах нам еще не хватало!

Пока делала тесто и готовила начинку, навострилась отлавливать коварный хвостик на подлете и вовремя пресекать его вторжение на продуктовую территорию. Олли каждый раз жутко смущался и опускал ушки, а я смеялась и щелкала его по носу. Один раз сделала это испачканной в муке рукой. Случайно. Малыш фыркнул, чихнул, а потом хитренько так улыбнулся и… ответил мне тем же. В результате мы устроили маленькую потасовку с хохотом, догонялками и снежными (вернее, мучными) баталиями, которые в честь зимнего солнцестояния были названы метелицей.

За этим неподобающим занятием и застал нас вернувшийся из леса Арво.

— Ой! — Я аж икнула, увидев в дверном проеме хозяина дома в обнимку с елкой. Олли врезался в меня, выронив деревянную ложку, которая играла роль его боевого меча. Драться ею он даже не пытался — бой-то у нас был шуточный, но размахивал, как настоящим оружием. — А мы тут…

— Разгромили кухню, — сказал папа-лис, окинув взглядом не только нас, но и перевернутые стулья, и припорошенный тонким белым слоем пол.

— Белла не виновата, это все я! — воскликнул маленький защитник… прикрыв меня собой. Еще и хвостиком ноги мои обнял. Кроха мой смелый!

В груди защемило, а глаза защипало. Я тряхнула головой, чтобы не расплакаться, а то Арво совсем уважать перестанет, он и так-то не самого высокого мнения обо мне, а если еще и нюни распущу… Нет уж! Я взрослая, сильная и… полезная, вот!

— Мы чуть-чуть пошалили, извините, — сказала, поглаживая мальчика по белоснежным волосам. Какие же они все-таки мягкие! Любопытно, у его отца такие же или, наоборот, жесткие?

— Чуть-чуть… — покачал головой альд.

— Сейчас дух переведем и все-все уберем, — пообещала я. — Честно-честно! — А чтобы подсластить пилюлю, отчиталась: — Тесто поставили, начинку подготовили, на салаты тоже все почти сварилось, так что, как только елочку нарядим, я продолжу заниматься пирогами и холодными закусками. А о горячем обещали позаботиться вы, альд.

— Ты платье испачкала… Белочка, — устало проговорил он. — В чем на праздник-то пойдешь?

Я опустила взгляд на себя. Действительно, извазюкалась. Когда успела-то? Передник, похоже, сбился во время нашей беготни, открыв подол и для муки, и для молока… ой, а яйца-то здесь откуда?! Стыдно стало так, что щеки заалели. Человек… то есть оборотень раздобыл мне подходящую по размеру одежду, а я уделала ее, не успев толком поносить. Как же теперь быть? Постирать и ходить в мокром, ибо дела сами не переделаются, или ждать, пока высохнет, упуская драгоценное время?

— Рубашку свою дам. С поясом сойдет тебе за короткое платье. Но если ты стесняешься…

— Нет-нет! Несите! — поспешно воскликнула я. И тише добавила: — Пожалуйста.

— А это простирну и сушить повешу. Если Оги не станет вредничать, к ночи у тебя какой-никакой, а наряд будет. Хотя вопрос обуви и теплых чулок по-прежнему открыт, да и шубки нет… — Арво задумчиво погладил свой небритый подбородок, продолжая меня рассматривать, будто решая, что со мной такой непутевой делать.

— А мамино пальто? — с надеждой спросил Олли.

— Велико.

— У альды Маритты что-нибудь попросим?

— Теплые вещи — не платья, их много не бывает, — ответил ему отец.

Малыш загрустил, я тоже вздохнула. Хотя, может, оно и к лучшему. Я ведь изначально не хотела участвовать в местных гуляньях. Познакомлюсь с жителями Альдъера и по позже. Точнее, с жительницами. Причем с теми, на кого сам Олис укажет. Зачем мне другие?

— Не будет у меня сегодня Снеженики. — Ушки малыша поникли, хвостик плетью повис, перестав суетиться. А у меня опять в горле ком встал. Нельзя… никак нельзя лишать ребенка праздника! Все должно быть в этом году идеально: и елка, и пироги, и Снеженика!

— Решим… — одновременно заговорили мы с Арво, неожиданно (или ожидаемо?) сойдясь во мнениях.

— Придумаем что-нибудь, — сказал он, а я согласно кивнула. Олли ожил, заулыбался, за метлу даже схватился, готовый убирать результаты наших кухонных игр. Ужас просто что мы тут натворили. Пусть не так и много продуктов испортили, но из них же приготовить можно было что-то, а мы… эх.

Порядок наводили вместе с лисенком. Вместе и елку украшали, установленную альдом в гостиной. Потом я резала салаты, Арво поставил тушиться мясо и ушел в мастерскую доделывать свой важный заказ, а Олли сначала относил посуду на стол, накрытый праздничной скатертью в комнате, а потом сел помогать мне. Несмотря на усталость, я была счастлива. Не помню уже, когда последний раз испытывала что-то подобное. Наверное, когда мы с мамой готовились к моему тринадцатому дню рождения. Или к двенадцатому?

Прошло всего несколько лет, а я уже начала путать даты, хотя, казалось, они врезались в память навсегда. Смерть мамы лишила меня семьи, потому что папа отдалился, зациклился на собственном горе. И вывела его из этого состояния вовсе не я, а новая жена. Домашнего уюта, вопреки стараниям слуг, тоже больше не было. И ни с чем не сравнимое предвкушение праздника, столь любимое в детстве, пропало. А так хотелось снова погрузиться в атмосферу теплого зимнего вечера у камина (или у кухонной печи, как в нашем случае), когда пахнет свежезаваренным чаем, хвоей и мандаринами.

Что-то я замечталась… откуда в Альдъере взяться мандаринам? Но я все равно почему-то чувствовала их запах. Так, стоп. Запах! Это что еще за чудеса?!

Вскочив, пролетела мимо встрепенувшегося лисенка, который сосредоточенно украшал мой салат цветочками из морковок. Вбежала в гостиную, где никого не было, и застыла в удивлении. Канделябры ярко горели, наполняя комнату золотистым светом, украшенная цветными оригами елка загадочно поблескивала от серебристой пыльцы, а под пушистыми ветками пряталась большая коробка, которая и источала цитрусовый аромат!

— Это что? — выдохнул Олис, подкравшийся сзади. Они с папой-лисом оба умудрялись настолько тихо передвигаться, что я не успевала вовремя замечать их приближение. Впрочем, сейчас, даже если бы ребенок вприпрыжку шел следом, все равно не услышала бы, ибо была полностью поглощена созерцанием непонятно откуда взявшегося подарка. Может, Арво тихонько положил его, пока мы салатики украшали? — Это оно, да? — сказал лисенок.

— Что «оно»? — не поняла я, медленно подходя к находке.

— Настоящий подарок от настоящей Снеженики! — воскликнул малыш, пытаясь сунуть любопытный носик в коробку.

— Погоди, сама сначала посмотрю. — Я поймала его за плечи, не дав осуществить задуманное. — Лучше папу позови, на случай, если это какое-нибудь… ну, не знаю… послание от ярнил, к примеру! — придумала подходящую страшилку я, чтобы слегка остудить пыл Олли. Вряд ли демоны из огненного мира от душевных щедрот нам мандаринки презентовали, но… вдруг?

Мальчик кивнул и, с сожалением взглянув на коробку, помчался в смежную с домом мастерскую, где работал Арво. Он был плотником, естественно, самым лучшим. Именно так считал его сын. Альд создавал из древесины разные интересные конструкции, мебель на продажу и предметы обихода на заказ. Часть выставлял в лавке, принадлежавшей семье Каури: не только Арво, но и его брату Иро из младшей ветви рода. Дело они вели сообща: младший лис был хорошим продавцом, а старший — мастером. К тому же работа на дому позволяла Арво присматривать за Олисом. Он, насколько я поняла, мог и няньку мальчику нанять, но предпочитал заниматься сыном сам. В отличие от моего отца.

Ладно, не будем о грустном. Что у нас тут? Надо же, и правда мандарины.

Опустившись на корточки возле случайно обнаруженного подарка, я недоумевала. Неужели малыш прав и сама богиня решила порадовать нас фруктами? А может, и не только ими: коробка-то вон какая большущая.

В носках, связанных на вырост для Олиса двоюродной бабушкой, в просторной мужской рубахе на шнуровке и в брюках альды Кэйсы, которые Арво самолично обрезал, чтобы подходили мне по длине, и помог правильно затянуть завязки, чтобы штаны не сваливались, я выглядела, наверное, очень комично, сидя под елкой. Только альд, вошедший в комнату вместе с сыном, даже не ухмыльнулся.

— Отойди! — приказал он, и я послушно отодвинулась, но не встала, продолжая завороженно рассматривать коробку. Было в ярко-красной упаковке что-то знакомое… будто она не из этого мира, а из моего, родного. Или так и есть? — Одного подарочка, значит, мало было… — проворчал Арво, аккуратно доставая мандарины. Под «подарочком» он, надо думать, подразумевал меня. Ладно, «съела»… молчу. Дальше что скажет? — Очередной прибыл! С доставкой на дом. Знаешь, что это? — Лис сунул мне в руку оранжевый фрукт.

— Мандарин.

— Съедобно?

— Даже вкусно… если не кислый.

— Ой, а это что? — Олли все-таки влез в коробку, вернее, сунул туда свои лапки. — Платье… это платье! — завопил он на весь дом, вытащив аккуратно сложенное… Пресвятая дева! Действительно платье! Новое, красивое, бело-голубое, расшитое бисером. И фасон подходящий: приталенное, с высокими разрезами и с рукавом-колоколом. Под этой красотой лежала темно-синяя рубашка… хотя нет, тоже платье, только нижнее. И сапожки были, и чулки, причем все моего размера, и даже теплое пушистое манто к праздничному туалету прилагалось. Надеюсь, не из лисьего меха, а то как альдам потом в глаза смотреть? Хотя не я эту посылку собирала, не мне за нее и краснеть. — У нас будет Снеженика! Ты будешь нашей Снеженикой! У меня есть собственная Снеженика! — без конца повторял спятивший от радости ребенок, бегая по комнате как заведенный. Он то пританцовывал, то подпрыгивал. Даже кувыркнулся разок. Я думала, обернется, не снимая одежды, но нет: мальчик остался мальчиком.

— Ну? И кто твоя добрая фея, Золушка? — вскинул бровь Арво, а я поймала себя на мысли, что сказка эта популярна не только среди людей. — Чего молчишь, Белочка? Я тебя спрашиваю. — Он вынул из коробки сверток с… хм… женским бельем. Я выхватила его раньше, чем альд успел сказать какую-нибудь колкость. Судя по дернувшемуся уголку рта, именно это он сделать и собирался.

— А записки там нет? — спросила, меняя тему, и тоже заглянула в коробку. На дне вместо конверта с письмом или какой-нибудь открытки, способной указать на отправителя, лежал очень красивый игрушечный солдатик и простенькое круглое зеркальце в оправе из черного дерева… изделия из которого обожала Марго.

Та-а-ак, уж не злая ли мачеха решила притвориться моей феей-крестной? Тогда надо ждать подвоха. Но какого? С чего ей вдруг приспичило посылать мне одежду и мандарины, если несколько часов назад она выкинула меня, в чем была, на мороз? Совесть проснулась? Маловероятно! Да и фасон у платья местный, откуда в закромах ведьмы такое? Наверняка это не ее рук дело, а какой-то другой колдуньи. Доброй и сочувствующей! Именно эта сердобольная леди и решила побеспокоиться если не обо мне, то об Олисе, который мечтает встретить праздник в компании Снеженики. Поэтому и солдатик здесь, и аппетитные фрукты, и костюм для его персональной Снегурочки.

Взяв в руку зеркальце, я задумчиво его повертела. Узрела свое отражение, поморщилась. Без косметики и прически, которую каждое утро мне делала служанка, выглядела я и правда лет на шестнадцать. Неудивительно, что Арво видел во мне ребенка, а не взрослую девушку. Может, если переоденусь в новое платье, он мнение свое поменяет? Только нужны ли мне такие перемены — вопрос.

Олли, с аппетитом умяв несколько солнечных фруктов, так подходящих к празднику, с восторгом разглядывал новую игрушку, ничего вокруг не замечая. Он расположился на коврике под елкой рядом с пустой коробкой, из которой собирался завтра сделать дом для солдатика и его приятелей, коих Арво пообещал выстрогать из дерева и раскрасить вместе с сыном и Беллой. Конечно же, с ней… куда без нее!

Суток не прошло с появления этой девчонки в их доме, а малыш уже так сильно к ней привязался, что не мыслил никакое дело без участия чужестранки. С одной стороны, это было хорошо, потому что сынишка был по-настоящему счастлив и отца это радовало. С другой… как бы уход человечки не стал для Олиса ударом. А она уйдет, непременно уйдет. И скорее всего, так же внезапно, как появилась.

Каждый взрослый альд мог унюхать колдовство. Темное, светлое, нейтральное… любое! Белла, без сомнения, попала в лес через портал. Кто-то вышвырнул ее, как котенка, в далекий заснеженный край, не дав с собой даже зимнюю одежду. Кого-то она сильно, видать, разозлила. Но был и тот, кто заботился о ней, оберегал. И этот кто-то тоже обладал магическими способностями, судя по посылке. Так что обратно девочку наверняка заберут тем же способом, каким отправили сюда. А Олли останется недоумевать, почему его новая подружка исчезла, не попрощавшись.

Сквер-р-рно!

Арво понял, что, не отдавая себе отчета, впивается ногтями в дверной косяк, только когда тот жалобно скрипнул. Соседские ребятишки дразнили его сына, называя проклятым. Говорили, что он своим рождением убил собственную мать. И что папа ему вовсе не папа, тоже болтали, повторяя сплетни родителей. Дети злы и честны, а еще ужасно бесцеремонны. Потому и не было у Олли друзей среди ровесников, проживающих поблизости. Даже с младшими дочками Маритты он так и не сошелся, хотя они практически одногодки.

Взрослые мальчика, наоборот, жалели, но… это все не то. Белла же так искренне с ним возилась, не обвиняя ни в чем, не подозревая, не сочувствуя. Она слушала его, играла с ним, и во всем этом не было ни капли фальши или корысти. Неудивительно, что мальчик ходил за ней хвостиком.

Опасно! Такая привязанность слишком больно рвется.

Убрав одну руку в карман штанов, Арво запустил вторую пятерню в короткие белые волосы, взлохмачивая их. Надо было что-то предпринять, как-то повлиять на сына, убедить его держаться подальше от гостьи, но… он не мог. Последние несколько часов Олли жил в предвкушении чуда, и оно, чудо это, действительно произошло. Причем трижды.

Сначала они нашли под деревом Анабель, потом она пообещала малышу напечь пирогов, без которых тот не мыслил праздника, и в довершение всего под елью появилась ярко-красная коробка, полная подарков для детей. Дети, хм. Раз за разом Арво ловил себя на мысли, наблюдая за Олисом и Беллой, что девочка, которую он поначалу принял за подростка, на самом деле уже давно не ребенок, хотя и ведет себя порой по-детски.

Невысокая, что для снежных лисов редкость — большинство женщин Альдъера на голову выше ее. Разве что соседская дочка похожей комплекции, так ей и годков всего ничего: четырнадцать осенью исполнилось. Пышными формами Белла тоже похвастаться не могла, хотя за что подержаться у нее, без сомнения, было — Арво лукавил, настаивая на обратном. Но Белочка так забавно сердилась и так мило пыталась доказать обратное… как тут устоять?

А еще у маленькой леди оказалась настолько узкая талия, что он легко мог бы заключить ее в кольцо своих рук, если… нет! Вот этого делать точно не следует. Куда проще считать зеленоглазую бестию ребенком, отданным под его временную опеку. Для всех проще: для него, для нее и, главное, для Олиса. Малыш должен понять, что Белочка просто гостья, которая скоро уйдет.

Знать бы еще точно когда.

Белочка…

Прозвище это Арво дал девушке не только из-за созвучия с ее именем, но и из-за совершенно невероятного цвета волос. Темно-рыжие с красноватым отливом. Олли верно подметил, сравнив их с закатом. Будто сами боги устроили эту встречу, усадив бедняжку в тот злополучный сугроб. Боги же (или кто попроще) защитили ее нежную кожу от мороза. Без колдовства тут не обошлось, альд это быстро понял. Яркая, солнечная девочка ворвалась в их размеренную жизнь как лучик света. Наполнила дом веселым смехом и ароматом… этих, как их там… мандаринов! А сейчас убежала на чердак, как и положено молоденьким барышням, примерять свой праздничный наряд.

Интересно, выйдет показаться или нет?

Арво невольно покосился на лестницу, ведущую наверх. Естественно, там никого не было. Шаги Беллы он слышал за версту и запах ее тоже учуял бы. А на кухне стояли недоделанные салаты, да и тесто уже, наверное, подошло.

«Кто пироги-то печь будет? А? Принцесса?» — мысленно спросил альд, грустно улыбнувшись.

Постоял еще немного, подпирая плечом косяк, бросил взгляд на мастерскую, где дожидалась его внимания деревянная колыбель, и, вздохнув, побрел на кухню. Пока леди прихорашивается, а Олли играет, он доделает холодные закуски и горячее, ну а сладким пусть гостья занимается сама, а то испортит ей что-нибудь — и эта милая нежная Белочка, аки огненная ярнила, сожрет ему мозг.

Она может! С ее-то неуемной энергией.

— Свет мой, зеркальце, скажи… — пробормотала я, глядя на свое отражение. Меньше всего рассчитывала, что мне ответят, поэтому, услышав голос, выронила подарок из рук и отскочила от него, как от ядовитой змеи.

— Ну, с-с-спасибо! — прошипело зеркало голосом мачехи. — Я тут, значит, как проклятая, ношусь по мирам, подыскивая ей самое роскошное платье подходящего фасона, а она мои подарки на пол швыряет! Чудовище неблагодарное, быстро подняла зеркальце и показалась! Должна же я видеть результат своих трудов.

— М… Марго… ты? — пробормотала, запинаясь.

— А ты кого ждала? Фею на розовом единороге?

В реальность происходящего верилось, но с трудом. Нашей с Олисом доброй волшебницей действительно оказалась злая ведьма. Не зря у меня эта мыслишка мелькала, ох, не зря. И в чем же тогда ее интерес? Арво сказал, что ни ядов, ни вредоносного колдовства в подарках нет, он бы их учуял. Тогда что? Желая прояснить вопрос, я вновь взяла в руки зеркальце и встретилась взглядом с мачехой. Красивая она все-таки… хоть и стерва.

— О! Ну, хороша же! — самодовольно заявила «благодетельница». — Все в пору пришлось, сидит как влитое! А сапожки, манто как? — с живым энтузиазмом полюбопытствовала она.

— Какого беса, Марго?! — игнорируя вопрос, воскликнула я. — Зачем ты это устроила? Сначала выкинула меня, потом прислала вещи, игрушку… откуда только узнала, что здесь есть ребенок? Или солдатик тоже мне предназначался?

— Анабель, деточка, — противным тоном умудренной опытом наставницы заговорила мачеха. Я скривилась, и она сменила тактику. — Я ведьма, ты забыла? — заявила гордо. — Зачаровала зеркала, полюбовалась на тебя, сидящую по уши в снегу…

— Позлорадствовала, — подсказала я.

— Не без этого, — не стала отпираться она.

— А потом под гнетом проснувшейся совести, которой у тебя отродясь не водилось, побежала покупать мне праздничное платье? — спросила я ехидно.

— Почти, — вздохнула она. — На самом деле его сиятельство настоял, чтобы у ребенка… то есть у необузданной кобылки, взбрыкнувшей перед алтарем, был праздник. Ну и мальчишке тому хвостатому тоже гостинцев велел собрать.

— Папа? — уточнила я, сильно сомневаясь, что отцу есть дело до маленького альдона.

Первая часть ее заявления возражений не вызывала. Обо мне папочка наверняка захотел бы позаботиться хотя бы из чувства вины за то, что позволил своей женушке провернуть такой финт. Но Олли… не-э-эт, его интересы граф учитывать бы не стал. Не такой он человек. Значит, игрушка и мандарины — инициатива Марго, которую она старательно скрывает. Почему? Боится, что я увижу в ней намек на человечность?

— Папа, папа, — повторила ведьма, продолжая меня рассматривать. — Волосы распусти. Косичка тебя простит.

— Твоего мнения не спросила! — огрызнулась я, чувствуя себя… странно. Сколько мы с ней знакомы — всегда враждовали. Я со своей стороны уж точно. Грубить, язвить, пакостить ей было чем-то само собой разумеющимся. Как и игнорировать ее потом, когда я задумала после совершеннолетия сбежать в столицу. А сейчас, по-хорошему, мне следовало бы сказать ей спасибо за подарки и в то же время послать ее к бесам за то, что она отправила меня в другой мир. Послать, если честно, хотелось больше. — Надолго я тут, Марго?

— Разве тебе там не нравится? — вскинула точеную бровь ведьма. — Зима, лисы-оборотни, праздник намечается… красота! Нет чтобы поблагодарить добрую…

— Это ты-то добрая? — хохотнула я. — Забросила меня в зимний лес в домашнем платье. Да я только чудом не обморозилась!

— И за это чудо тоже неплохо было бы сказать мне спасибо.

— То есть?

— Анабель, ну не делай такое удивленное лицо. Неужели ты серьезно думала, что я не позаботилась о твоей защите, когда отправляла тебя в другой мир? Поверь, я бы не стала расстраивать любимого мужа болезнью его непутевой дочери.

— А альдов меня найти тоже ты послала? — уточнила я, отчего-то страстно желая, чтобы хотя бы к этому мачеха не приложила свою руку.

— Нет, но вариант такой допускала.

— А если бы не нашли? Домой бы вернула или оставила помирать в сугробе?

— Сама как думаешь? — уклонилась от ответа ведьма.

— Думаю, что ты хотела бы второго, но из-за папы пришлось бы сделать первое.

— Чудовище неблагодарное! — в очередной раз повторила Марго. Не только сегодня, но и вчера, позавчера… да постоянно! Это было любимым прозвищем из тех, что она мне давала. Как у Арво Белочка. — Пора бы уже давно уяснить: я желаю тебе только добра. Избавиться от такой занозы, как ты, с моими-то способностями я могла бы куда тише и проще. Никто бы и не понял, что это я тебя… того, а не смертельная болезнь вроде той, что забрала жизнь твоей матушки.

Упоминание о маме лишь подстегнуло ненависть, которую я испытывала к мачехе. Вздернув подбородок, я со злой иронией полюбопытствовала:

— Под добром ты подразумеваешь шестидесятипятилетнего жениха?

— Да! И все его имущество в комплекте.

— А ничего, что он…

— Старый?

— Да.

— Тем лучше! Быстрее в ящик сыграет. И останешься ты молодой, красивой и, заметь, богатой вдовой. Если, конечно, успеешь родить ему наследника.

— Во-первых, в ящик он с его связями в гильдии целителей не сыграет. А если и сыграет, то восстанет благодаря одному из придворных некромантов. И наследника тогда придется рожать от зомби.

— Какая у тебя извращенная фантазия! — восхитилась ведьма.

— Поживешь под одной крышей с тобой, и не такие кошмары начнут мерещиться.

— Вот и отдохни от меня, деточка. Считай, что у тебя каникулы. Погости у своих лисов, погруби им, поиспытывай их терпение мерзопакостными выходками… Но имей в виду, если и они тебя на улицу выставят, что вполне вероятно, ручки-ножки на холоде ты все-таки отморозишь, потому что чарами их защитить будет некому.

— А домой я когда вернусь? — уточнила, пропустив мимо ушей все то, что она наплела про альдов.

— Когда созреешь для свадьбы с его светлостью! — серьезно сказала Марго. — Сейчас ты официально объявлена пропавшей без вести, и отцу твоему не приходится отказывать герцогу из-за каприза сумасбродной дочурки, наживая тем самым могущественного врага. Подумай об этом, неблагодарное…

— Чудовище! — закончила я, имея в виду ее, а не себя, но Марго кивнула.

Будто я сама не понимала, что нежелание выходить замуж за этого старого хрыча может нам всем аукнуться королевской немилостью, но и смириться с подобной участью тоже не могла. Никак! Меня трясти начинало от одной мысли о таком «удачном» браке. Жертвовать ради семьи — хорошо и правильно, но… а что папа сделал для меня после смерти мамы? Ради Марго горы готов свернуть, а я так… разменная монетка, которую можно выгодно сплавить родственничку его величества. Нет уж! Лучше для лисенка маму найду, а там, глядишь, и другие клиенты появятся. В Альдъере тоже можно жить. Если найду доходное дело, то жить я тут буду самостоятельно, и сидеть на шее у Каури мне больше не придется.

Мгновение — и в зеркальце вместо красивого лица ведьмы появилось мое собственное. Глаза горели, брови хмурились, а губы сжались в недовольную линию. Ну и видок! А внизу ведь меня Олли ждет. И Арво. И…

— Пироги! — воскликнула я, моментально забыв о Марго и ее претензии.

Спрятав зеркальце под подушку, принялась торопливо переодеваться — не в этом же наряде идти готовить, правда?

Не знаю, что у альдов считается приличным, а что не очень, но длинное нижнее платье из плотной ткани, как по мне, смотрелось всяко лучше безразмерной мужской рубахи и наскоро обрезанных штанов с рукавом чуть ниже поясницы. Специальным таким, для хвоста, которого у меня нет. Так что сняла я только верхнюю часть костюма, а в остальном спустилась вниз.

— Смотрю, впору все пришлось, — мельком взглянув на меня, сказал Арво.

Мог бы и повнимательней рассмотреть. Неужели я ему совсем неинтересна? Он уже убрал со стола, подготовил мне место. Салаты за меня сам доделал, а ведь ему еще работать надо. Стало стыдно, что я так долго переодевалась. Да и для кого нарядилась, спрашивается? Разве что для Олли.

— Да, впору, — буркнула, надевая передник.

— Разобралась с личностью дарителя?

— Разобралась, — не стала юлить я.

— И кто он? Уж не женишок ли твой… богатый, — ехидно поинтересовался альд, припомнив мне мои же слова.

— Нет, — ответила сухо. Потом немного подумала и добавила: — Мачеха это моя. Она ведьма.

— Хорошая, видать, мачеха, — качнул головой лис, а я промолчала.

Потому что уже не знала толком, действительно Марго гадина или я слишком предвзято к ней отношусь. Понятно, что прежде всего она о себе и о муже печется, но… правда ведь могла мне несчастный случай организовать так, что комар носа не подточит, и не было бы никаких хлопот с несговорчивой падчерицей. Да и про Олли ведьма не забыла, собирая подарок. Вон как ему понравилось: до сих пор с солдатиком под елкой играет. Как после всего этого считать ее чистым злом? Никак! Только умной и хитрой чародейкой, которая все просчитала и обо всех позаботилась. Личные же симпатии-антипатии — дело иное.

— Справишься тут сама? — спросил Арво, выводя меня из задумчивости. — Я пойду…

— Иди, — сказала, не заметив, как перешла на «ты». — Олли позови, он хотел научиться печь пироги. Вкусные! — добавила, пряча пакостную улыбочку. Не только этому белобрысому великану меня постоянно троллить!

Словечко было в нашем обществе новое, но очень уж подходящее. Появилось оно из-за популярной серии рассказов, которые печатали в свежих выпусках газеты. Главными героями там были горные тролли, по воле рока поселившиеся среди людей. Они без конца подначивали всех вокруг, высмеивали недостатки, провоцировали на необдуманные поступки — короче, троллили народ. Но в душе и мухи не обидели бы, угу. Милашки, одним словом!

— Ты сначала спеки вкусные, а потом хвастать будешь, — фыркнул альд, ничуть не обидевшись.

Он уже был в дверях, когда я взглянула в окно, а там… две звериные морды! Козья и… не знаю чья. От неожиданности я вскрикнула и инстинктивно отскочила от стола, возле которого стояла. Стул опять свернула и…

— Горе ты мое, а не Белочка, — вздохнул Арво, поймав меня, ибо и сама я тоже начала падать, споткнувшись о многострадальный стул. Не «гусыня неповоротливая» — уже хорошо. — Дети там, де-ти! — по слогам повторил он, сжав ладони на моей талии.

Ничего себе деточки! Встретишь ночью — заикание на весь день обеспечено!

— В масках, — добавил мой спаситель.

А, ну если в масках…

— Что за дети? — прошептала я, накрыв его руки своими. Не для того, чтобы убрать, а просто… так получилось. Арво был раза в два меня шире и выше головы на полторы. Не лис, а медведь какой-то! Но в его объятиях я чувствовала себя защищенной… как минимум от коварных стульев и непонятно откуда взявшихся детей.

— Соседские, полагаю, — сказал альд, продолжая меня придерживать, хотя на ногах я уже стояла твердо. — Сплетни по Альдъеру поползли, как только Олли за платьем к Маритте сбегал.

— О чем сплетни? — насторожилась я. Даже голову подняла, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Ясен пень, о тебе! Женщина в доме Каури. Без одежды, — ухмыльнулся он, глядя сверху вниз. — Благодатная почва для слухов. Согласна, Белочка?

Я покраснела. Ну а как еще на такое заявление реагировать? Организм, помимо воли, отреагировал румянцем. Значит, сплетни, угу… Ой! Это ж две любопытные моськи в масках, заглядывающие в частично разрисованное морозным узором окно кухни, сейчас видят нас с Арво… обнимающимися?!

Нервно сглотнув, я вывернулась из рук альда, кашлянула, прочищая горло, и принялась с очень сосредоточенным видом доставать тесто. А лис поднял уроненный стул, постоял еще немного у меня за спиной, потом махнул хвостом, пожелал удачи с пирогами и удалился. Не прошло и пяти секунд, как на кухне появился Олли вместе со своей новой игрушкой. Яркой, красивой… сама бы таким солдатиком поиграла, будь я на пару-тройку лет помладше. Молодец все-таки Марго, признаю.

— Что делать? За что хвататься? Говори, я готов! — с порога воскликнул малыш, наполняя помещение веселой суетой. И снова повеяло праздником, уютом и семейным теплом. Я улыбнулась лисенку, а потом посмотрела в окно, где все еще маячили незваные гости, и помахала им. — Кто там? — заинтересовался Олис, и его хвостик от любопытства пришел в движение. Запрыгнув на подоконник, мальчик окинул взглядом ребятишек, после чего вместо приветственного жеста показал им кулак.

— Разве не твои друзья? — удивилась я.

— Нет! — буркнул он, возвращаясь к столу. — Это девчонки. Альды Маритты дочки. Нет у меня друзей, — признался, опустив голову.

— Что за глупости, Олли? А я? — сказала, потрепав насупившегося парнишку по шелковистым волосам. Малыш посмотрел на меня из-под длинной челки: пристально так, по-взрослому, а потом широко улыбнулся и заявил:

— Ты мой самый-самый лучший друг, Белла-Снеженика.

— Конечно! — подтвердила я. Обняла бы его, но через стол это сделать трудно. — Не грусти, Олли. Мы с тобой тут еще такого наворотим: весь город на ушах стоять будет. Как минимум от любопытства, — подмигнула ему. — И маму тебе тоже найдем, — вырвалось у меня.

— Найдем? — оживился мой маленький помощник. — Это как?

— Ну, ты же мечтал о новой маме, — напомнила я осторожно и покосилась на дверной проем, боясь, что нас может услышать папа-лис. Его, слава богу, там не оказалось.

— О новой я не мечтал. Мне бы старую, — вздохнул Олис. — Хоть одним глазочком на нее живую посмотреть, а не на портрет в ее комнате. Но я не маленький — знаю, что мертвые не возвращаются. Только сама богиня могла бы сотворить чудо или огненная ярнила, если бы я ей понравился. А ты ведь просто человек, да?

— Это не значит, что я не способна подарить тебе маму. Правда, надо немного изменить подход. — Я все-таки подошла к мальчику, чтобы его обнять и шутливо щелкнуть по носу. — Если мы не можем вернуть старую маму, давай найдем новую. Такую, чтобы любила тебя, как родного.

— И папу чтобы любила? — загорелся идеей он.

— И папу.

— Давай! — согласно дернул ушами Олли. — Куда искать пойдем? В лес?

— Гм… — выдала я, задумавшись над тем, что в лесу только странные «Золушки» под кустами находятся, с бесхозными мамами там явная напряженка. — Начнем, пожалуй, с города. И с праздника. Мы же пойдем ночью гулять?

— А как же!

— Во-о-от… Ты мне там и покажешь самых хороших, добрых и красивых альд… обязательно незамужних. Вдруг нам какая-нибудь приглянется? А потом и мы ей. — Олли погладил подбородок, копируя жест отца. Видимо, мысленно уже подбирал подходящих кандидаток из числа знакомых теть. — Только тсс, папе о наших планах пока молчок! Сюрприз будет, — предупредила я.

Лисенок снова закивал и заулыбался. А я представила реакцию Арво на устройство его личной жизни без его непосредственного участия и невольно хихикнула. Главное, чтобы он меня потом, как напророчила Марго, на улицу не выставил, а с остальным я как-нибудь разберусь.

Ближайшие часа полтора мы обсуждали наш тайный план, смеялись и пекли пироги, общаясь жестами с соседскими девчонками, которых к нашим окнам тянуло как магнитом. Две любопытные альдоньи под прикрытием карнавальных масок появлялись за стеклом с завидной периодичностью, пытаясь выяснить, чем мы тут занимаемся. А может, они и на запах шли, как знать. Аромат в доме стоял такой, что даже я не выдержала и сняла пробу с собственных пирожков. Олли же натрескался до отвала, чую, за праздничным столом в него мало что влезет.

От сладенького малыш подобрел и даже согласился на мое предложение пойти налаживать отношения с альдоньями. Выражение лиц у них было незабываемое, когда мы вышли на крыльцо с плюшками, которые сделал малыш с моей помощью. Кочевряжиться лисички не стали (видать, проголодались, пока шпионили), схватили по аппетитной булочке, глядя на меня во все глаза, поблагодарили очень гордого собой Олиса за угощение и наконец-таки убежали. Наверное, домой пошли праздновать — дело-то к ночи! А заодно и новости родным понесли… о женщине в доме Каури. Одетой!

Папа-лис тоже пару раз к нам на кухню заглядывал, правда, от угощения отказался. Сказал, мол, не хочет портить аппетит перед ужином. Ну и напрасно! Пироги у нас с Олисом вышли на редкость удачные. Мог бы горяченьких и поесть нам на радость. Часа за два до полуночи я привела себя в порядок: нарядилась в подаренное мачехой платье и волосы распустила, решив все-таки последовать ее совету. Они у меня были длинные, до пояса, густые и волнистые. Мама, помнится, называла их моим главным украшением.

Альды тоже переоделись к столу: Олли щеголял в ярко-голубой рубахе с красивой вышивкой, а его отец был в белой сорочке и жилете, украшенном мехом. Втроем мы сели провожать уходящее солнце, которое, к слову, давно уже закатилось за горизонт. Но традиция есть традиция! В этом доме не было никаких официантов с бесстрастными физиономиями, подающих блюда строго по этикету. Как не было и кучи столовых приборов, к которым я привыкла с детства, и напыщенных гостей, ведущих скучные застольные беседы, здесь тоже не было. Только я, Олли и Арво… который соизволил-таки побриться.