Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе

Насторожусь – прельщусь – смущусь —

рванусь.

О милая! Ни в гробовом сугробе,

Ни в облачном с тобою не прощусь.

И не на то мне пара крыл прекрасных

Дана, чтоб на сердце держать пуды.

Спеленатых, безглазых и безгласных

Я не умножу жалкой слободы.

Нет, выпростаю руки, – стан упругий

Единым взмахом из твоих пелён,

Смерть, выбью! – Вёрст на тысячу в округе

Растоплены снега – и лес спален.

И если все ж – плеча, крыла, колена

Сжав – на погост дала себя увезть, —

То лишь затем, чтобы, смеясь над тленом,

Стихом восстать – иль розаном расцвесть!