Глава 12

Следующий поход мы организовали через две недели после возвращения из леса плетёных клёнов. У Сирлины был чёткий план, куда идти и в какое время, но мне без разницы, всё было в новинку. Долина надутых одурей с деревьями, которые будто накачали у корней, словно шарики. Внутри ползали какие-то ящероподобные, вылезая через растрескавшиеся щели и дупла. Их светлая звала поддрунными кримами.

Почти под всеми деревьями росли кустарники, которые назывались друны. Гнездовья кримов, в центре каждого третьего куста, интересно закручивались и составляли коконы, из которых выход был снизу через небольшое отверстие. Размеры у них были очень разные. От мелких ящериц до крупных особей метра полтора-два, от которых бросало в дрожь.

Найдя несколько новых семей с выводком, Сирлина бережно поставила на каждого природную печать у основания хвоста. Теперь их можно будет отслеживать у специального алтаря. Удивительно, как эльфы сжились с этими лесами! Фиксируя изменения, они контролировали популяцию хищников и поддерживали некий баланс, чтоб ни один вид не был ущемлён.

Осматривать кримов было весело, пока эльфийка была рядом, но стоило ей отвлечься, как из большого кокона выполз ядовито-зелёный ящер, агрессивно расталкивая сородичей. Когда он подошёл вплотную, я и не думал напрягаться или как-то убегать, просто сидел дальше ничего не подозревая. А крим разогнался и вцепился острыми зубами мне в бедро. Видимо, его укус был ядовитым, потому что перед глазами всё размазалось, а сознание быстро затухло.

***

— Годрил, иди сюда, мелкий прыщ на моей заднице! Сколько тебе говорить, мой отпрыск обязан! слышишь ты это, обязан! быть лучшим магом. А у тебя словно у тиллека в голове один ветер. Сколько тебе повторять, светлые не дремлют! Не за горами Турнир Десяти и нам нужен боец! Я взял в жёны твою мать не за искристые глаза, хоть она и считалась первой красавицей своего рода. Мне просчитали вариантности генетического развития у моих детей магических навыков именно в браке с ней. И у тебя они есть, мелкий паршивец! Так развивай!

— Но отец, я не могу убивать своих друзей, — сквозь слёзы и всхлипывания мямлил я.

— Каких ещё друзей? Ты в своём уме, поросёнок? Посмотри на себя! Да кто захочет дружить с таким ущербным? А убийства этих отбросов лучший способ быстро набрать силу.

— Отец, пожалуйста... — всё тише получалось отвечать с комом в горле.

Я был толст. Не просто полный мальчик. Для эльфов с нашим метаболизмом вообще нонсенс иметь нестройную фигуру. Хоть многие и умудряются стать больше прочих, наращивая мускулы, но тут совсем другое. Тело моё было рыхлым от жира, я еле передвигался, бег и вовсе не давался мне. Что за эльф-воин без выносливости? И я стал заниматься.

Сначала пытаясь угодить отцу, выдумывая небылицы про его раздражительность из-за моей фигуры. Затем уже не смог остановиться, почувствовав, как остальные смотрят на меня совсем другими глазами. И из толстяка-Фагоди, я волшебным образом трансформировался в простого, незаметного Лисгода. И мне нравилось избегать всеобщего внимания. Не было больше насмешек, не было пристального интереса поваров, которые всеми способами старались не попасть под горячую руку лорда-правителя, не было взглядов отвращения чуть ли не каждого встречного эльфа.

***

— Годди, Годди! — обеспокоенно трясла меня эльфийка, — Что случилось? Ты чего выключился?

— Это... он... Уку-сил ме-ня. — еле ворочая языком, бормотал я.

— Укусил? Кто?!

— Крим, ярко-зелёного цвета, — быстро приходя в норму после исцеляющих заклинаний Сирлины, ответил я.

— Снова с тобой небылицы творятся, тёмный. Ты точно ничего не перепутал?

— Да как тут спутаешь? Вон пасётся неподалёку.

Крим и вправду мирно щипал траву и заедал сочными листьями одурей. Неужели привиделось? Но я тут же схватился за ногу, которую пронзила боль. Всё-таки укус был настоящим.

— Они ведь травоядные. Снова странности у тебя с животными, Годрил.

За день больше ничего подобного не повторилось и я уже даже забыл про эту неприятность. Когда слишком быстро избавляешься магией от боли, из головы она вылетает тоже мгновенно. Так что, когда второй ярко-оранжевый с пятнами ящер обвился вокруг моей талии, я только умилился его мордашке. А он взял и затянул кольцо, лишив меня возможности сделать вдох. Я ухватился за кольца длинного крима, но ни на миллиметр не смог разжать его. А он уже впивался лапами с когтями мне в бока. Сирлины рядом вновь не оказалось, поэтому я опять потерял сознание.

***

— Не желаю слышать! Ты, вообще, в курсе как умерла твоя мать?

— Не надо, прошу, отец... — я опустил голову и упал на колени от бессилия.

— Нет, я расскажу тебе! Ты мужчина! И должен быть твёрд, когда этого от тебя требует твой лорд! Ты был ещё совсем сопливым и лишь висел на её груди. Вот там всё и пошло! Сначала вырывался огонь, что палил её и причинял мучения, а она, дура, скрывала такого самородка от меня! Думала уберечь? Не туда залезла! Ты мой сын! И можно было уже тогда начинать обучение! Но нет, она терпела! Три года ходила за тобой, не могла лечить свои раны, лишь прикрывая их магией камня! И никто не мог! Любой бы сразу сообщил мне и тебя мигом отлучили от матери, которую ты медленно убивал. Понял ты, маленький ублюдок! Ты отнял у меня выводок талантливых бойцов! Кроме тебя, больше нет идеальных магов моей крови. И уже не будет следующие пять сотен лет.

— Но мама...

— Что мама?! Сдохла твоими стараниями. Сначала ожоги, потом ты стал играться камнями и царапал её спину и живот! Надо было тебе проколоть её нутро водяной стрелой и камнем из почек? Играючи, ничерта не понимая в магии, просто пытаясь прикоснуться к той части, возле которой рос у неё в животе. И что она сделала? Позвала на помощь? Прикончила тебя, сопливого ублюдка? Нет! Она лишь терпела! Умирала в муках, лаская тебя, тупоголового молокососа!

— Но зачем, отец... Зачем сейчас ты рассказываешь мне всё это? — от горя я еле смог выдавить из себя такую длинную фразу.

— Да потому что я обещал беречь её и при любой опасности прикончить любого! Понимаешь, любого кто вознамерится причинить ей малейший вред. А теперь не могу ничего с тобой сделать! Лишь из-за того, что ты стал единственным семенем, способным прорасти. И теперь позволить тебе забить на свои таланты? Никогда! Знай, что вся ответственность на тебе и ты заплатишь сполна за то, что наплевал на мои цели!

Безумные крики отца не прибавляли мне решимости в занятиях магией, я выполнял все задания, что мне предлагали разные наставники, пытался сообразить, как управиться с духами, но у меня ничего не получалось. Ни одного заклинания. Словно однажды кто-то запечатал все мои способности, о которых говорил отец.

Калейдоскопом пролетели смутные воспоминания, как я играл с духами сидя у матери на коленях. Она ласкала меня и успокаивала, приговаривая что-то про единение душ, про родство народов... Нет, не помню ничего больше, словно стена. Зачем, мама? Зачем ты пожертвовала собой? Как я могу выполнить твою волю, если я же и погубил тебя?

Слёзы сами текли из глаз, не желая останавливаться. А отец скалился от вида моей беспомощности.

— Пацан, ты должен стать достойным своего отца! И прорубить мне путь к вершине Энвинаондо, запомни это. Мне всё равно сколько потребуется времени, но ты станешь моим оружием против светлых тварей. — уже спокойно, но с глубокой злобой в голосе закончил отец.

Да, он говорил про трон верховного правителя. Но как я мог сделать то, что он просит, если даже элементарную магию не в состоянии освоить? Тогда я и принял решение бегать, бегать от наставников, бегать от наблюдателей, приставленных лордом. Я научился прятаться в тенях, я взял в руки кинжалы и стал первоклассным теневым ходоком, а затем и теневым распорядителем. Но ни разу я не прикоснулся к миру духов и не видел течения магии вокруг.

***

Второе воспоминание из детства, зачем мне это сейчас? По щекам катились крупные капли и я даже было раскраснелся, силясь прекратить поток слёз. Но затем, я ощутил воду на всём своём теле — это уже непросто слёзы — это дождь, который пошёл пока я валялся в отключке, промочил меня всего.

— Решила досрочно закончить с рощей надутых одурей. Вернусь туда позже. Одна. Ты отдыхай, я разберусь дальше сама, не думала, что кримы будут распускать когти и клыки. Пусть ты и тёмный.

Я пытался подняться, но она удержала меня. Только теперь я осознал, что голова лежит у Сирлины на коленях, а надо мной не грозовая туча, а каменный потолок пещеры. Получается, хрупкая светлая эльфийка перенесла меня сюда и ухаживает как за близким родственником.

— Спасибо, Сир.

Разлом скалы на несколько дней стал нашим убежищем от проливных дождей. Странно, потому что светлые никогда не отправляют в такую погоду детей леса на осмотр. После второго нападения крима, я уже не оклемался также быстро. Сирлина не стала меня отлечивать полностью, чтоб не нарушать естественное создание рефлексов, я ей показался слишком беспечным. И вовсе не ради меня, а лишь для того, чтоб не возиться с обузой — тёмным эльфом, теряя время впустую.

— Слушай, Годди, а у тебя всё нормально было сразу после нападений кримов? Никаких ощущений или видений не возникало?

Я впал в ступор. Можно ли ей раскрывать то, что сразу после укуса меня словно забрасывало в детство? Ведь большая вероятность того, что это влияние системы на то что я игрок. Как тогда воспримет мои откровения эльфийка? А если она тоже уже не просто жительница Эруфума? Тогда корпорация меня оштрафует и лишит и этой возможности выбраться из положения в реале. Значит, будем врать.

— Конечно было не нормально! Я же сознание терял. Но вот про видения нет — не было. А что за видения должны быть?

— Да разные. Точки поворота жизни обычно. Чтобы подтолкнуть к верному пути, с которого однажды ушёл.

Я стал мрачнее темнеющей стены пещеры, вспомнив последнее воспоминание, которое мне показали. К чему это всё? Все годы я не замечал активность прошлого сознания тела, и почему теперь появилась? Что такого важного в тяжёлом детстве Грасса нужно отыскать, чтоб расшифровать эту загадку Эруфума? И чем больше я задумывался о том воспоминании, тем сильнее сдавливало сердце. Не ожидал что чужие воспоминания могут настолько повлиять на меня.

Разговоры не ладились в последние дни, поэтому мы просто сидели каждый в своих мыслях. Светлая чаще погружалась в медитации, выискивая отклонения в поведении животных и в магических потоках растений. Ничего необычного в этом лесу так и не нашли. Таинственное поведение зверей разгадать не удалось.

Вернувшись в пограничье стройных меллорнов, я ощутил щемящую тоску по тому месту в пещере. Отчего-то далёкие воспоминания оставляли послевкусие дома, каким бы он ни был. Вспоминались родные эльфы, детство, наполненное не только печалью, но и беззаботной радостью. Когда я добирался до воспоминания про свои детские мечты, ощущения пропадали и из головы всё улетучивалось. Будто упирался в незримую стену.

Лес клокочущих дубов, роща стрекочущих ив — мы посетили много мест и каждое с любовью осматривали. Все изменения бережно записывались. Хоть Сирлина и делала вид скучающей аристократки, но все действия, каждое применение магии, лучилось, что называется, светом любви, который, как ни пытайся, не скроешь.

И я, смотря на всю эту природную прелесть, пропитывался той же самой любовью ко всему Эруфуму. Пусть виртуальному, но прожив здесь уже почти десяток лет, не ощущал разницы, даже в мыслях. Мой питомец, Рукс тоже изучал новые территории, помечал понравившиеся для будущего заселения своей стаи, к которой он периодически отлучался.

Постепенно я свыкся с мыслью, что проживу не совсем ту жизнь, на которую рассчитывали разработчики. Пусть потрачу один год в реале, останется ещё два, которых хватит на пару жизней после этой. Достаточно, чтоб, используя знания, полученные сейчас, восстановить свою репутацию и поднять социальный статус. А в этот раз воспользуюсь возможностью, чтоб расслабиться и прожить по своему, отключившись от вечных проблем и борьбы...

Однако, делать в дальних лесах зачастую было нечего. Всё те же скитания, магия природных духов для восстановления каких-то рощ, поваленных ураганом, то дерево, расщеплённое молнией убрать, то пометить потомство у редких таранов, случайно оказавшихся в роще одурей. Для новичка вроде меня было всё впервые, поэтому от скуки я помирать не собирался, но на месте эльфийки, в сотый раз выполняя одни и те же обязанности, я бы обрадовался любой компании.

— Ты тренировался с прошлого раза, Годрил? То что я показываю тебе совсем несложно, бесталанные эльфы легко осваивают эти техники управления деревьями и кустами. Неужели ты не справился за столько времени?

— Я уже объяснял, Сирлина, мне магия не даётся, — со скучающим выражением в очередной раз принялся оправдываться, почему не смогу включиться в магические исследования, — духи безразличны ко мне...

— Постой, — перебила она.

Настырность и упорство было у неё в крови, поэтому отказов она не принимала в принципе:

— Давай ещё раз. Убери все мысли из своей без того пустой головы. Расслабь духа внутри себя. Не вертись, дух есть в каждом эльфе.

Сирлина вплотную подошла ко мне сзади, взяла под локти и протянула в нужном направлении, придав моей стойке чёткости. Когда она подобным образом показывала техники призыва духов и их подчинения, я реагировал с точностью наоборот. Вместо концентрации выходил один сумбур в голове.

— Да разве ж так можно расслабиться, Сир? Ты же своими прикосновениями у меня совсем не то в воображении рисуешь! — Немного резко, зато о наболевшем, выдал я и тут же осекся, сжавшись.

— Не понимаю тебя, что не так? Да и вообще, ты же сам говорил, что был учеником великого мастера. Как же он тебя наставлял, при такой реакции?

— То был мужчина! А ты совсем другое дело... — во рту всё пересохло, говорить удавалось с трудом и всё как-то невпопад.

— Вот уж не думала, что увижу у эльфа животные порывы, управляющие реакциями. — Скривив свой носик, эльфийка отошла от меня и каким-то оценивающим взглядом осмотрела с головы до ног.

— Я давно отвергнут эльфийскими корнями, я же говорил тебе. И сложно противиться природе, когда вся твоя жизнь проходит лишь в этих лесах. Вот если попасть в город, чем-то отвлечься, тогда... — Получилось весьма неоднозначно, ко всему удалось приплести мою просьбу попасть в поселение светлых, от которой Сирлина постоянно отмахивалась.

— Снова ты об этом. Не надо, тёмный, иначе я буду называть тебя зверем, как твоего Рукса, поглаживая по холке. Никто из светлых не знает о моих приключениях в лесах. И не советую тебе раскрывать меня, даже не намеренно.