10.07.2005 года по земному летоисчислению, 05:00. Неизвестная местность
…ощущение полета, удар — и я провалился с головой в вязкую, тягучую массу. Над головой сомкнулась жижа, я инстинктивно забарахтался и замолотил руками с единственным желанием выбраться на поверхность. Что за хрень… под руки попадались куски чего-то склизкого и невообразимо вонючего, нос и рот залепило, но вонь я ощущал самой кожей. Рядом барахтался кто-то еще, это ощущалось по колебаниям окружающей меня массы. Еще мгновение, грудь уже разрывало от недостачи кислорода, и, наконец, по глазам резануло светом, а в легкие ворвался живительный воздух. Я оттер лицо от грязи и увидел рядом неимоверно грязное и неимоверно злое лицо моей попутчицы. Как меня сюда занесло? И эта дура… как она сюда попала. Я же заселился в бунгало… потом бухал… Найду урода, который так подшутил, убью на хрен. Увидев, что эстонка не тонет, я огляделся по сторонам.
Млядь… где я? В вонючей луже… или болоте, вот где. По берегам росли небольшие кустики, торчала большая коряга, почти скрытая пышными бородами мха. Рядом раздавались те же выражения, что и в полете, только прерывающиеся кашлем и отплевыванием. Осторожно пошевелился… не тону. А она? Тоже не тонет. Запястье правой руки что-то стягивало. Я с трудом вытянул её из отвратительной бурой грязи и увидел капроновый шнурок, завязанный на запястье и уходивший в болото. Потянув за него, вытащил большой, тяжеленный ком грязи. Уроды… гирю привязали? Мазнул рукой по грязи, блеснул металл, еще раз… Мать моя женщина, на шнурке висел громадный револьвер. Первым желанием было его выбросить. Хрен его знает, что в Таиланде за незаконное ношение дают, если по аналогии с хранением наркотиков, то мама не горюй. Однако разбухший от влаги узел не поддался. Рядом колыхнулась жижа. Тут же еще девка… оглянулся и увидел, как Герда старается выкарабкаться из грязи.
— Цепляйся, — протянул я руку. Девушка ее сердито оттолкнула и довольно живенько, молотя руками и ногами, добралась до коряги, подтянулась и быстро вскарабкалась на неё. Оказалось, что она за собой тащила еще и свой рюкзачок, с которым летела в самолете. Откуда он у нее здесь? Герда зыркнула на меня, поморщилась и молча, более не отвлекаясь, принялась счищать с себя пласты гнилых растений и куски грязи.
Вот зараза, презрительно-то как скривилась. Не иначе, черти шутят. И в самолете рядом, и гостиница одна, даже домики по соседству. И в дерьме тоже вместе. Сука, вернусь в отель, попрошусь в другое бунгало.
Поминая по матери все болота на свете, я тоже принялся потихоньку продвигаться к берегу. Жижа связывала движения, за ноги цеплялись жгуты водорослей, и пока я добрался до кустов, сил практически не осталось. Да еще, оттягивая руку, тащился за мной револьвер на шнурке. Еле выкарабкался на берег. Блядь… такое только со мной могло случиться… вляпаться прямо в лужу дерьма.
М-мать… обожгло левую щеку, и я инстинктивно шлепнул себя по лицу. Сразу же ужалило ещё в нескольких местах, что за нахрен… комары… сообразил я и ринулся от болота и от кусачих насекомых подальше. Матерясь и взвизгивая, размахивая руками и шлепая себя по разным местам, мимо пронеслась соседка. Не успел отбежать пяти метров, как за что-то зацепился и кубарем полетел на землю, основательно ободрав руку. Да что за невезение? Я сел, обернулся и тупо уставился на металлическое кресло. А это здесь откуда? Впереди раздалась очередная порция нерусских матюков и я, с трудом поднявшись, поковылял на голос, продираясь через кусты.
Герда сидела на коленях, потирая лодыжку, и смотрела на грубо сваренный металлический поддон на колесиках, похожий на миниатюрную железнодорожную платформу. В голове появились мутные воспоминания… не, не помню. Я подошел поближе и зачем-то потрогал маленькое колесо. Так… в какой стороне отель… хорошего понемножку, пора и честь знать. Чего так башка болит? Я же вчера бухал… с кем?
Вдруг я почувствовал на спине чей-то взгляд. Такой тяжелый взгляд, липкий, ощущавшийся, как прикосновение грязной руки. Я крутнулся и увидел, как из кустов высунулись три здоровенные морды. Именно морды, по-другому свинообразные хари, даже с некими подобиями пятаков, украшенные целым набором внушительных, явно не кабаних клыков, не назовешь. Причем, судя по размеру башки, эти зверюги габаритами значительно превосходили среднестатистического кабана, и в маленьких красных глазках читалось намерение совсем не познакомиться и поговорить за жизнь. Ближайшая морда раззявила пасть крокодильего формата и мерзко хрюкнула, обдавая нас смердящим запахом падали.
— Бегом, дура… — заорал я, схватил Герду за шиворот и припустил к видневшемуся невдалеке высокому холму из каменных валунов. Тащить на себе соседку не пришлось, она, видимо, проникшись ситуацией, а может, и от страха, вывернулась и рванула вперед, далеко обогнав меня. Ощущая всеми своими филейными частями, как кривые желтые клыки невиданных тварей уже их полосуют, я мигом домчал до камней и попытался с разбегу на них заскочить. Но получилось совсем не так, как я планировал, вернее, совсем позорно получилось… Я не рассчитав прыжок, плюхнулся животом об валун и, судорожно подергивая ногами и обдирая ногти на руках, стал сползать вниз. Но тут сильная рука схватила меня за шиворот и буквально втащила наверх.
— Спаси… — я закашлялся, сердце буквально вылетало из груди. Бутылка водки по вечерам сводила на ноль мои походы в спортзал и пробежки. Ноги гудели, а руки, если честно, нешуточно подрагивали. Откашлявшись, осмотрелся по сторонам. Тварюк не наблюдалось. Блядь… ну и страшилища в Таиланде водятся. Или…
— Мать честная… это же… это же… — до меня, наконец, дошло. Окружающая местность как две капли походила на мой сон. Вон на горизонте лес и горы, с другой стороны тоже горы… а вот и саванна… Только где это? И как мы сюда попали?
— Ты понял, где мы? Кстати, еще раз дурой назовешь, кадык вырву, — донесся до меня спокойный, только с ярко выраженным акцентом, голос Гертруды. Она сидела рядом и копалась в своем рюкзачке, стряхивая с него куски грязи и бурую жижу, не забывая поглядывать на кусты. — Ну и где мы? На Таиланд непохоже. И… опять ты.
— Да нет… Я во сне это все видел, — до меня, наконец, начала доходить вся нереальность происходящего. Я завертел головой. Очень громко трещали насекомые в кустах, ухало какое-то животное в кустах поодаль, и шумел легкий ветер. Природа совсем не напоминала таковую на тайском острове.
Солнце довольно сильно припекало, ветерок, наоборот, был довольно свежим. Грязь на теле на глазах стала засыхать и браться прочной коркой. Я покрутил головой, стараясь увидеть признаки цивилизации. Вокруг расстилалась степь, в паре километров позади уже начинались несколько небольших, расположенных уступами плато, а за ними высоченные горы, поросшие густой растительностью. Солнце стояло в зените и… и, кажется, было немного больше и ярче, чем на Земле. На Земле… Да не может же быть… Взгляд остановился на паре здоровых птиц, кругами вившихся над холмом. Они меньше всего напоминали земных стервятников, а напоминали они… я даже протер глаза. Напоминали они доисторических птеродактилей. То есть это были не птеродактили, но очень сильно похожи. Тела покрывали перья или волосы, но крылья все-таки были кожистыми, и клюв соответствовал, длинный и зубастый. С противоположной стороны, дальше в степь, паслось стадо копытных, с громадными рогами и чем-то вроде бивней, которыми они подрывали землю. Причем рогов было явно не два, а… в общем, куда не глянь, везде рога. Подробностей из-за расстояния не разглядеть, но зверюги были вполне земного вида. Ну, почти, если бы не размер и количество рогов. Я твердо знал, что матушка природа на земле использует парный принцип. Если у земных животных были рога, то их было два. Или один, как у носорога. А эти экземпляры еще размером со слона и рогов гораздо больше, чем два. Ещё те твари, что смотрели на нас, помесь кабана с бультерьером. Значит…
— Ну, так где мы? — по моему плечу похлопала Герда и вручила почти полную литровую бутыль минералки и парочку влажных салфеток. — Хлебни и личико оботри, без слез смотреть невозможно. Леший.
— А хрен знает где. На Земле такие твари не водятся. Да и какая нам, на хрен, разница? Меня это, честно говоря, не очень беспокоит. Вот что делать — достойный вопрос. Ни еды, ни воды, ни людей… и тварей хищных вокруг до фига. Попали так попали. Попаданцы… мать его ети… Захотел один дурень перемен… ты-то как со мной оказалась?
— Я стояла около своего бунгало, только из магазина пришла, — Герда показала мне рюкзак и продолжила совершенно спокойным голосом: — Подошли двое полицейских и попросили пройти с ними, перевести что-то русским туристам. Я и пошла, помню, зашли за угол… и все. Последнее ощущение — струя спрея на лицо. Очнулась уже в болоте… дальше ты знаешь. А ты?
— Ничего не помню. Вообще. Последнее воспоминание — ресторан. Сидели со знакомым, немного выпивали. Блядь… да что за хрень!
— Не истери. Вода пока есть, еды, правда, нет, так тебе только на пользу. Зато литр вискаря имеется, я как раз в магазине купила, и пол-литра коньяка…
— Какой коньяк? Начнёшь жрать спиртное на такой жаре, через пару часов выхлебаешь все воду и капец, приехали, — невозмутимость безбашенной и явно шизанувшейся от потрясения соседки начинала здорово раздражать. — Включи мозги наконец.
— Если включить мозги… — Гертруда невозмутимо сколупывала с рук засохшую грязь. — Так вот, если включить мозги и посмотреть направо, то можно увидеть небольшую речушку. Там, где вода, там и еда. Это первое. А второе — если включить мозги и начать проникаться ситуацией, то можно и с катушек слететь. Хотя действительно, хреновато.
— Не то слово. Да, действительно, там, где вода — там и еда, а где еда — там и хищники. А у нас даже ножа нет… — начал было я, но осекся. Что-то начинаю истерить. Вот тебе, дураку, перемены и настоящая мужская жизнь, получай без сдачи и не смей возмущаться.
Из зарослей кустарника, доносились хрипы, хруст и чавканье. Такое впечатление, что там жрал баланду батальон свиней.
— Слушай, Максим, принеси мне вон ту палку, — Герда показала рукой на валявшийся рядом с кустами сухой сук. — Или ты боишься?
Нет… это ни в какие ворота, мало того, что хрен знает где нахожусь, так и эту шизанутую со мной занесло. Я посмотрел на Герду и, увидев ее презрительное личико, помедлил и стал слезать с камней. Трусом-то я никогда не был, а вот идиотом уже становлюсь. Куда меня, дурака, несет…
«Вот так тебе, сука… Что ты там еще говорила? Палку тебе… будет тебе и палка. Счас на камне и загну. И три, если захочется, и имя у тебя дурацкое», — подумал я, демонстративно не спеша подошел к жердине, поднял ее и направился обратно. Спокойно дошел до холма и, игнорируя руку девушки, вполне ловко вскарабкался на камни.
— Молодец, — Герда плеснула немного воды на ладони. — Просто умница. А теперь давай вискариком продезинфицируй себя внутри. Наркомовские за храбрость.
Я забрал бутылку и сделал пару больших глотков. А хорош я всё-таки. Похвала девушки грела. И не страшно уже, и тоску как корова языком слизнула. И жить хочется. Все непонятное, творившееся со мной последнее время, исчезло без следа. Я прислушался к себе, и понял, что, несмотря на мандраж, все еще сидевший глубоко внутри, чувствую себя очень бодро и уверенно. Даже огляделся по сторонам в поисках чего-либо полезного, готовый притащить еще кучу хвороста. Только нахрена он? Я вспомнил про револьвер, который сунул за пояс и принялся развязывать узел. Немного оттер поверхность револьвера от грязи подолом футболки и поразился лаконичной красоте и мощи оружия. С одной стороны длинного и мощного ствола была выдавлена надпись СОLТ АNАСОNDА 44 МАGNUМ, с другой — DОUВLЕ-АСТIОN RЕVОLVЕR САТС РТ.
Кольт-Анаконда. Сорок четвертый магнум, полностью из нержавеющей стали. Пушка для мужиков с крохотным членом. Так говорил инструктор по стрельбе в тире. И такой был у шефа. И у него… да, слова инструктора подтверждаются. Жена шефа как-то раз на корпоративе надралась и орала про ущербность своего муженька. Получается, такой артиллерией они компенсируют малый размер оного. Хотя, скорее всего, эту байку запустили завистники, не имевшие подобного чуда.
Мне разок довелось пострелять из похожего пистолета, и приятными свои ощущения я никак назвать не могу. Ствол после выстрела становился вертикально дыбом, грохот был, как из гаубицы палили. В общем, на любителя. По моему собственному убеждению, если кто из такого и может стрелять быстро и прицельно, то только истинные профессионалы. А с другой стороны, на местных хрюшек, каких мы видели сегодня, именно такая гаубица и нужна. Не зря же его для охоты в основном и используют. Буду сейчас, как смогу, чистить. Я посмотрел на Герду. Она как раз вытащила из шорт ремень и нажала на уголок пряжки. С хищным щелчком выскочил треугольный клинок. Герда заметила, что я нее смотрю и ехидным тоном, ставшим для меня уже привычным, сказала:
— Что ты на него смотришь? Чистить надо, и проверь, есть ли патроны. Полную разборку пока не делай, да и нечем. Просто проверь, работает УСМ или нет. Что, я это за тебя делать буду? Не жди. Я женщина. А верёвку давай сюда.
— Сам знаю. Не паясничай. Ты себя в зеркале видела? И не надо изображать из себя слабый пол. На эту тему мы с тобой еще поговорим, кто ты есть и чем дышишь, — огрызнулся я и замолчал. Слова прозвучали донельзя уверенно и спокойно. Это мне очень понравилось. — Надеюсь, ты уже поняла, что мы не на Земле. Где — я и сам не знаю. Зверюги совсем не земные. В общем…
— Это я уже поняла. Миры как-то запараллелились, пересеклись… прорыв. Короче, это все ясно. Тебя на русском языке спросили, что делать?
Гертруда, сидя на камне, принялась ловко расплетать переброшенный ей нейлоновый шнур, при этом даже не поворачивая голову в мою сторону.
— Еще пару часиков и мы на этих камнях превратимся в запеченные куски мяса. Рожай быстрее.
Меня посетило чувство, что странная попутчица давно все решила и сейчас просто старается выбить меня из равновесия или просто прокачать, на что я способен. Я оглядел ее повнимательней. Чуть массивные ноги, так же, как и руки, казались сотканы из одних жгутов мышц и жил. При каждом движении на спине, под натянувшейся футболкой, вздувались великолепно развитые широчайшие и всякие другие мышцы, при всем этом она не выглядела тяжеловесной и двигалась очень пластично и ловко. И эта невозмутимость. Понятно, что она литовка или латышка. Так сказать, характер нордический, но не до такой же степени? И все-таки она не шизанутая, нет характерного блеска в глазах. Пришло в голову, что, наверное, предпочел бы видеть ее больше женственной, что ли. Повизгивающей и истерящей. А так она меня полностью подавляла и не давала проявить героизм и всякое такое. Протянуть слабой женщине сильную мужскую руку. Сучка…
— Не рожу при всем своем желании. Если здесь зажаримся, то надо сваливать в тень, и как можно ближе к воде. В идеале вот в этом направлении, к горам. Сейчас на моих часах полдень, до них пара километров. Добежишь в среднем темпе? — начал было я проявлять инициативу и осекся, поняв, что сморозил очередную глупость. Уж если кто здесь и мог добежать, так только Герда, причём не в среднем темпе, и даже со мной на загривке. И сразу поправился: — Думаю, вполне сможешь. Если по пути не сожрут. А бежать, думаю, стоит, потому что прокрасться ни у тебя, ни тем более у меня умения не хватит. А так пронесемся… может, и не сообразят сожрать… или не успеют. В общем, если повезет.
— Могут и сожрать, — вполне серьезно сказала девушка, не заметив или не обратив на мои слова особого внимания. — Но здесь нам тоже оставаться нельзя. Утихнет ветерок, из нас комары всю кровь выпьют, и почему-то мне кажется, здесь ночи холодные. Скорей всего, это высокогорье. Людишек здесь тоже, я думаю, не наблюдается. Может, где-то есть, но только не здесь. А может, они и не люди вовсе. Из такой пушки стрелял?
— Смогу. Стрелял… один раз… — я, наконец, понял, зачем девушке понадобились палка и верёвка. Из сумочки она выудила две заколки для волос, сделанные в китайском или японском стиле, довольно длинные — сантиметров по восемнадцать. Скрутив с них костяные, как выяснилось, ножны, получила в результате два хищно выглядевших четырехгранных стилета, которые сейчас нитями бывшего шнура приматывала к обеим концам палки, предварительно немного подровняв их пряжкой-ножом.
«Ох, непроста ты, зараза… ох, непроста. Киллерша, сто пудов… и имя подозрительное. Может, ты никакая не Гертруда, а вообще Брунгильда или Гвендолен, а то и вовсе Эльза», — сумбурно колотились в голове мысли. Хотя, с другой стороны, я начинал понимать, что без нее нам было бы совсем плохо, то есть без ее рюкзачка. Ладно, потом разберемся, сначала ствол надо почистить.
Взял тяжеленный револьвер, откинул барабан и вытряхнул на руку шесть длинных толстых патронов с экспансивной выемкой на пуле. Оторвал от футболки кусок ткани, подобрал сучок, срезанный Гердой с жерди, и принялся тщательно очищать оружие. Прочистил, как смог, ствол, и даже сполоснул его газировкой. Пока все равно ничего не случится, револьвер полностью из нержавейки… или все-таки в УСМ есть просто стальные детали? Ну, в этих условиях все равно ничего не могу поделать. Так… наверное, пока все. Несколько раз отвел курок и нажал на спусковой крючок. Порядок. То есть не совсем порядок, но пока сойдет.
Барабан встал на свое место с сочным щелчком. Попробовал прицелиться… нормально. В случае необходимости пальну, и даже попаду, решил я. Несмотря на свои массивные размеры, револьвер удобно сидел в руке. Откуда он у меня… кто-то же привязал мне его к руке? Я ничего не помнил, только ресторан. Может, это Юрий Иванович так подшутил, сука, тогда спасибо уроду хотя бы за оружие.
Солнце продолжало жарить с увеличившейся активностью и, похоже, не собиралось слезать с зенита. Все тело начало дико чесаться, голова раскалывалась, вдобавок дико тянуло закурить. Слава богу, есть пока совсем не хотелось. Количество стервятников, как летающих, так и всяких других, увеличивалось с каждой минутой. Из зарослей неслась дикая какофония жутких звуков, периодически взлетали и садились те самые птицы, похожие на птеродактилей.
Вдруг из зарослей выскочили два исполинских хищника на копытном ходу, размером с бегемота и пастью как у крокодила. Один тащил за собой большую тушу полуразложившегося копытного животного. Твари рычали, отталкивая друг друга от добычи, но потом вцепились с разных сторон и разорвали падаль пополам, так сказать, поделили по-братски. Утробно рыкая, отгрызали огромные куски туши и перемалывали их с устрашающей быстротой, хрустя костями, как чипсами. При этом еще и косились на верхушку холма, понятно, с какими намерениями.
— А ты пальни по ним, — посоветовала Герда, практически закончив изготавливать свое копье и хитро глянув на меня. Похоже, сценка ужасного обеда ее совсем не шокировала.
Руки, действительно, так и чесались, но палить по чудовищам, даже из такого исполинского пистоля, было занятием для клинических оптимистов и идиотов. Тоже, соответственно, клинических. А советовать подобные глупости мог только идиот в квадрате. Однако я выразился поизящнее.
— Пули мягкие, экспансивные. Может случиться, что даже шкуру не пробьют. С ног, конечно, снесет и кости кое-какие поломает… может быть. А больше разозлит. Идиотизм, — закончил я фразу, совершенно четко намекая, к кому относится последний термин.
— Это что ты сейчас сказал? Дай ствол! — Герда взвилась и, выхватив кольт, быстро прицелилась и выпалила по ближайшему падальщику. Существо к этому времени уже дожевало свою часть туши и пыталось выковырять языком застрявшую между зубов мелкую кость. Бабахнуло. Ствол подпрыгнул и долбанул Гертруду прямо по лбу, отчего она просто села на задницу. Пуля попала чудищу, как раз опустившему голову лизнуть большое кровавое пятно, прямо в лоб. Такого эффекта я не ожидал. Раздался звук, как будто по лбу трахнули кувалдой. Животное осело на задние лапы и его по инерции снесло, поднимая пыль, на полуметр назад. Череп лопнул, как перезрелый арбуз, мозги — или что там у него было — кровавыми клочками раскидало по веткам. Пуля не пробила череп, она просто выломила целый кусок кости, и от динамического удара и создавшегося давления произошел такой эффект. Тяжелая туша несколько раз конвульсивно дернулась и затихла. Второй монстр сначала отскочил подальше, постоял пару секунд, оценивая ситуацию, а затем, более не раздумывая, с разгону впился в сотоварища, а может, подругу, одним укусом вырвав полбока.
— Ни хрена себе… — матюгнулась Герда, поднялась на ноги и, потирая лоб, на котором на глазах вздувалась порядочная шишка, ткнула револьвер мне. — Видишь! А ты «не пробьет»… Только не ржи, пристрелю. Не приходилось мне из такого палить. Вот и…
— Не буду… попала же, — подавил я желание расхохотаться и участливо спросил: — Сотрясения нет?
— Да нет. Наверное. Ладно. Я так поняла, ты согласен выдвинутся к предгорью. Туда и речка вроде течет.
— Да, конечно. Только сначала до вон того холма, — указал я рукой на высокую каменистую возвышенность где-то в километре и немного в стороне от направления к горам. — Сюда, наверное, сейчас все хищники с округи собрались, пока отвлекаются на жратву, может, проскочим. Хочешь, сумку твою возьму? Только я честно говорю… высокий темп я не вынесу. Давно не тренировался…
— Ладно. Съешь это колесо. Побежишь как молоденький козленок. Не вороти личико, это просто легкий стимулятор, легальный. Почти. Добавит сил, усилит восприятие.
— Я смотрю, у тебя всякого добра в сумке хватает. Кто ты есть такая, Гертруда? Я так понял, эстонка… а имечко-то немецкое… — поворчал я, но капсулу взял и проглотил, запив минералкой. Пить надо. Без допинга не добегу, сдохну. Я заметил, что таблетку девушка выщелкнула из обыкновенной пластинки с надписью «Но-Шпа» и тоже проглотила штучку.
— Не бурчи. Добежим живыми, тогда и познакомимся. А сейчас смысла нет. Мы пока еще потенциальные трупы. Подождем минут пять и двинем. Свою сумку я сама понесу. Я первая — ты за мной. Не кривись. Я побыстрее буду и очень хорошо ориентируюсь. А ты сзади прикроешь, если что. Не брошу, не бойся… ты мне еще понадобишься… как бык-производитель… может быть, — Герда улыбнулась, показывая, что это она так пошутила.
— Ох ты и наглая… о-о-о… — я почувствовал, как будто в глазах навели резкость, а в уши добавили громкости. Мир вокруг заиграл новыми красками и звуками. — Действует.
— А я и говорила. Ну… рванули, — Герда, пригибаясь, соскользнула с камней и, махнув рукой, помчалась по степи. Рюкзачок она закинула на спину, а копье держала в правой руке.
