Глава 109
– Господь наш Иисус Христос, помоги мне.
Стоя на коленях, Мэри Кэтрин смотрела вверх, на единственное окошко ее обитой войлоком палаты. Белая ночная сорочка не закрывала озябшие ноги. Мэри Кэтрин находилась в больнице.
Нет, ты в психушке.
Она стряхнула с себя этот голос, который липнул к ней, как вирус, с той минуты, когда врачи с родительского согласия поместили ее в психиатрическое отделение. Ей дали снотворное, и проснулась она уже в этой войлочной палате. Три на три метра. С одним окошком. И белыми стенами. Ее мучил голод.
Это потому, что ты беременна. Родители тебе не поверили.
Они же и упекли тебя сюда, Мэри Кэтрин.
Мэри Кэтрин звала хоть кого-нибудь, кто мог бы ее накормить и напоить. Младенец у нее во чреве слабел от голода. Толкался в стенки живота. Но на ее зов никто не откликнулся. Ни медсестра. Ни врач. Ни родители. Она была одна.
– Господь наш Иисус Христос, умоляю, помоги мне.
Мэри Кэтрин смотрела на голубую луну, которая светила в окно. Потом встала и, поднявшись на цыпочки, окинула глазами город. На горизонте полыхали пожары. Горели здания.
Происходило что-то страшное.
Да, родители сдали тебя в приют, и ты отсюда уже не выйдешь.
При помощи ровного дыхания Мэри Кэтрин пыталась погасить панику. Напомнила себе, что слово «приют» означает кое-что еще. Оно обозначает безопасное место. Если взять Деву Марию – та две тысячи лет назад жила в хлеву, правда ведь? А здесь условия намного лучше. За одно это надо быть благодарной, правда же? Иисус ей помог, правда же? Он ее любит, правда же? Успокойся, Мэри Кэтрин. Успокойся. Ты в безопасном месте.
Ты сама-то чувствуешь, что здесь безопасно?
Мэри Кэтрин услышала шаги по коридору.
– Эй, кто тут есть? – спросила она.
И стала ждать ответа. Ответа не было. А шаги стучали все ближе.
– Эй! Кто там? – вскричала она.
Человек остановился прямо за войлочной дверью. Мэри Кэтрин смотрела на дверную ручку. Вот, поворачивается. Наверное, это доктор. Или сестра со шприцем. Ей с трудом удалось сдержать крик. Дверь отворилась.
На пороге стояла ее мать.
Мэри Кэтрин заплакала. Бросилась к матери, обняла. В уме приготовила безупречную фразу.
– Мне нужно поесть, мама. Ребенок голодает. Но я клянусь: у меня никогда не было секса. Не знаю, как я забеременела. Спасибо, что ты за мной пришла. Спасибо за помощь. Спасибо, что ты меня спасаешь. Спасибо, что все еще меня любишь.
Но из-за рыданий и хлюпанья носом это прозвучало совершенно нечленораздельно. Очевидно, для матери это был просто поток безумия, потому что она держала Мэри Кэтрин, как холодную сторону подушки.
– Нам пора, Мэри Кэтрин, – грустно сказала она.
Отдышавшись, Мэри Кэтрин в конце концов заговорила более отчетливо.
– Куда, мама? – спросила она.
– В церковь. Пора.
