Глава 50

В первый миг Лисия просто не осознала услышанного. Ей было неимоверно стыдно от того, что кроме… Эрдана — она не могла называть его иначе — еще один мужчина, совершенно чужой и посторонний, увидел ее не просто обнаженной, а раскрытой в самых потаенных женских местах.

Едва маг поднялся, как она дернулась в кресле, вжалась в мягкую толстую обивку и свернулась в клубок, стараясь закрыться. Пришелец по имени Долман смотрел на нее, как прикованный, не отводя глаз, и тем еще сильнее смущал девушку.

Не-Эрдан разгневанно свел брови к переносице и встал ровно между гостем-нетопырем и Лисией, загораживая ее от взгляда чужого мужчины. Тот смущенно поднял взгляд и поклонился.

— Еще раз прошу прощения, милорд.

Тот, кого чужак назвал Верганом, сунул руку в карман брюк, извлек оттуда платочек и невозмутимо вытер губы. По спине Лисии пробежали мурашки, когда она сообразила, от чего он их вытер. И что чужак тоже прекрасно это понимал.

Ее хозяин ответил с невозмутимым спокойствием:

— Все в порядке, Долман. Вы правильно поступили. Я активировал кольцо для дрессировки разумных животных, а его побочный эффект — блокировка ментального зова. Моя вина, что я не озаботился использовать связной артефакт, чтобы оставаться на связи для вас. Слишком долго мне не приходилось использовать кольцо. Рассказывайте, что с Гералией.

Визитер заговорил, больше не пытаясь коситься на Лисию:

— Прошлым вечером ее высочество повздорила с одной из фрейлин и выгнала всех, заявив, чтобы больше не смели показываться ей на глаза. Ситуация типичная для принцессы, потому никто ничего не заподозрил. Утром фрейлины ждали, пока у Гералии сменится настроение и она вызовет их. Но ни она, ни ее служанка Селина не показывались из спальни. Селина любимица принцессы, и когда у ее высочества плохое настроение, фрейлины справлялись о ее состоянии именно у служанки.

— И? — нетерпеливо спросил чародей. — Как вышло, что о побеге не узнали до самого вечера?

— Когда ее высочество не вышла к обеду в трапезную залу, наш дознатчик забеспокоился. Он выяснил, что ночью принцесса уехала в компании служанки и лорда Лейса — своего фаворита. Карета направлялась в загородное имение Лейса. Дознатчик не заподозрил неладного. Принцесса и ранее выезжала на несколько дней к своему любовнику. Но все же отправил туда агента, чтобы не выпускать Гералию из вида. Агент доложил, что поместье пустует. Вся троица скрылась в неизвестном обличье и направлении. Я послал вам ментальный зов… и не получил отклика. Тогда я взял на себя смелость отправить трех магов по следу беглецов. После чего решил осведомить вас лично.

— Похвально. Но вам потребовался целый день, чтобы раскрыть обман Гералии. Я недоволен, Долман.

До Лисии наконец начало доходить, что перед ней — Верховный Маг собственной персоной. Он будто изменился на глазах. Куда девалась нарочито-маслянистая ласковость, с которой он кружил вокруг нее, обрабатывал ее тело?

Сейчас она видела его таким, каким впервые узрела в Обители: жестким, собранным, готовым к броску хищником.

Пришелец склонил голову.

— Готов принять любое наказание, милорд.

— Разберемся позже. Сейчас нужно отыскать, нагнать и вернуть назад Гералию с ее прихвостнями.

Верховный Маг повернулся к Лисии. Произнес сухим, командным тоном, в точности как говорил с Бакотой полчаса назад:

— Можешь вернуться к себе. Я приду за тобой, как освобожусь.

Никаких «моя девочка», даже по имени не назвал. Стесняется присутствия подчиненного? Ну так не стеснялся же, когда тот застал его между ног голой девушки. Или ласковые слова для него непристойнее развратных деяний?

Мысли проскочили в голове Лисии со скоростью кометы, пока она спрыгнула с кресла, подхватила платье и умчалась, накрывшись им со спины. В спальне она натянула его на тело и уселась на кровать, обхватив колени руками.

Какой слепой она была. Звоночек за звоночком сигналили ей, что перед ней не простой чародей. Кто еще мог так вольно забрать юную ведьму из Обители, минуя магические ковены и никого не опасаясь?

Она решила, что он один из ближайших соратников Вергана. Что Верховный Маг наделил его полномочиями нарушать установленные им порядки. Но оказывается, подобную привилегию он даровал лишь самому себе.

Если до этого она ощущала себя беспомощной, загнанной дичью, то теперь в полной мере прочувствовала всю безнадежность и бессмысленность своего сопротивления. Она в руках человека, над кем нет ни власти, ни воли выше. Никто не может ему помешать, никто не может остановить.

Даже король Гаспар послушно принимает его инициативы и распоряжения. Сам монарх не смел перечить Верховному Магу. Истинным правителем был не он, а Верган.

Лисия вспомнила лицо чародея, когда подчиненный-нетопырь рассказал о бегстве Гералии. Досада и раздражение мелькнули на нем, как у человека, перед которым внезапно возникла незапланированная и тяготящая работа.

Такое лицо было у девочек, когда Матушка проверяла домашние задания и отправляла перерабатывать недочеты. Бегство принцессы для Вергана — не чрезвычайное происшествие, не угроза скандала, а всего лишь нудная неприятная работа.

Любопытно, почему она сбежала. Неужели сама принцесса была такой же безвольной пленницей в королевском дворце, как Лисия?

Девушка вспомнила песенку, которую они с подружками иногда напевали в детстве: «Такая-сякая, сбежала из дворца! Такая-сякая, расстроила отца!» Ладно бы отца, так ведь еще и самого Верховного Мага! Не завидовала ей Лисия. Верган наверняка накажет и ее, как наказал Бакоту. Королевская кровь ему не помеха.

В невеселых думах она спустила ноги на пол, собираясь принять ванну. И осознала, что вместо холодного пола под голыми ступнями толстый ковер. В спальне появилось теплое покрытие. Она и не заметила сразу. Кажется, Верган пожалел пленницу, которая постоянно бегала по его башне голышом.

Лисия пошла в уборную, без Бакоты управилась с ванной. Искупавшись, легла в постель и постаралась уснуть. Сон не шел до рассвета. Нещадно терзала мысль, что ее пленитель и хозяин — сам Верховный Маг Верган. Зачинщик войны, истребитель ведьм. Тот, кто убил ее мать.

Когда за окном уже стало светлеть, она кое-как сомкнула глаза. Ей казалось, что она едва-едва вздремнула, когда тяжелая мужская ладонь встряхнула ее за плечо.