Здесь блаженный Иероним полемизирует с ересью Аполлинария Лаодикийского (ум. 390), осужденной Церковью на II Вселенском Соборе (381 год), а также на Поместном Соборе в Риме в 382 году. Аполлинариане ложно утверждали, что Сын Божий, восприняв в Своем Воплощении человеческие тело и «неразумную душу», не воспринял высшую составляющую человеческой природы — дух или ум, который оказался в Нем замещен Самим Логосом, Сыном Божиим. Блаженный Иероним в ответ на это воспроизводит известнейший контраргумент против этой ереси, который был сформулирован святителем Григорием Богословом: если бы Сын Божий не воспринял в Воплощении человеческий дух или ум, то Он и не исцелил бы его в Себе, а значит — не спас бы одну из составляющих нашей человеческой природы. И тогда это означало бы, что мы вообще не спасены. Ведь человек может спастись лишь целиком — в полноте своей людской природы. Как пишет святитель Григорий Богослов в «Первом послании к Кледонию», «ибо невосприятие [Христом в Воплощении] не уврачевано, но что [в Нем] соединилось с Богом, то и спасается». Блаженный Иероним так же, в согласии с ним, подчеркивает: «Если бы Он (Христос) не воспринял бы хоть что-то из человеческой природы, то и не спас бы».
