Стена у нас за спиной застонала. Я обернулся к Рии. От ее разорванного платья из лиан еще исходил аромат леса.

– Надо уходить! Сейчас замок рухнет.

Она вытряхнула из волос осколки камня.

– Лестница завалена. Может, нам попытаться как-то вылезти по стене?

– Это будет слишком долго, – ответил я, вскакивая на ноги. – Я знаю лучший способ. – Я сложил ладони трубкой и крикнул во весь голос, стараясь перекрыть невообразимый шум: – Шим!

В стене уже появилась трещина, и в этот момент в потолке показалось лицо – я мог бы назвать его знакомым только в том случае, если бы оно было гораздо, гораздо меньше.

– Теперь я большие, – с гордостью прогремел Шим.

– Твое желание исполнилось! «Быть большая, как высоченные дерево». – Я махнул рукой, чтобы он подошел ближе. – А теперь просунь в эту дыру руку, хорошо? Вытащи нас отсюда.

Шим проворчал что-то, затем в дыре возникла могучая рука. Ладонь замерла рядом с нами, около трещины в полу; путь до нее был таким узким, что пройти к ней можно было только по одному. Риа решила идти первой.

Пока она осторожно пробиралась вокруг бездонной трещины, я крепче сжал в руке Душегуб. Несмотря на то, что серебряная рукоять была еще холодной после того, как ее держал Рита Гавр, обоюдоострый клинок испускал серебристый свет, напомнивший мне отражение луны, танцующее на морских волнах.

Внезапно я вспомнил о Сокровищах Финкайры. Их тоже необходимо было спасти! Замок должен был обрушиться через считаные минуты, но я твердо решил вытащить из-под обломков последние уцелевшие Сокровища.

– Идем! – крикнула Риа, хватаясь за большой палец Шима.

– Ты первая, – отозвался я. – Потом скажи Шиму, чтобы вернулся за мной. – Она в тревоге посмотрела на меня, а я сложил руки рупором, поднял голову и крикнул: – Все в порядке, Шим. Поднимай!

Великан поднял Рию, а я положил меч на ближайший, как мне показалось, устойчивый кусок камня и отправился искать сокровища среди развалин огромного зала. Я перебирался через поваленные колонны и трупы вурдалаков, уклонялся от падавших сверху кусков камня, переступал через змеившиеся по полу трещины и старался при этом двигаться как можно быстрее. И все это время сквозь грохот и стоны умиравшего замка я слышал не прекращавшийся топот – Хоровод Великанов.

Вскоре я наткнулся на Цветущую Арфу – она лишилась лишь нескольких струн, – затем обнаружил мерцавшую оранжевую сферу; я решил, что это, должно быть, Огненный Шар. Я быстро отнес их обратно, к Душегубу, и продолжил поиски. Около поваленного алого трона я нашел свой посох – тоже сокровище, по крайней мере, для меня. И в дальнем конце зала я откопал из-под обломков Зов Мечты и мотыгу, которая, по словам Хонна, сама рыхлила посевы.

Всего у меня оказалось только шесть уцелевших предметов из Семи Разумных Орудий. После мотыги я заметил на полу плуг, который сам пахал землю, но он оказался слишком тяжелым для меня, и я не смог сдвинуть его с места. Затем я нашел молот, лопату и ведро, о волшебном могуществе которых мне оставалось только догадываться. И последним обнаруженным мной Сокровищем оказалась пила – из рассказов Хонна я знал, что она пилит ровно столько деревьев, сколько нужно человеку на дрова. Часть ручки была расколота огромным булыжником, но сама пила уцелела.

Едва я успел положить пилу рядом с остальными орудиями, как надо мной, в дыре в потолке, появилось лицо Шима.

– Ты должны идти! – прогремел он. – Эта замок сейчас упадут.

Я кивнул, однако меня терзали сожаления – ведь я так и не смог найти последнего Сокровища. Я понятия не имел, что оно собой представляет и как выглядит, и это делало мою задачу еще труднее. Шим опустил в пролом огромную лапу, и я начал складывать туда Сокровища, но время от времени озирался по сторонам в поисках седьмого Разумного Орудия.

– Ты еще не готовы? – нетерпеливо прорычал Шим.

– Почти готов. – Я бросил в его ладонь последний предмет – свой посох. – Погоди еще минутку – я сам заберусь.

– Быстренько! – крикнул Шим. – Может, у тебя не есть одной минутки.

И действительно – не успел он договорить, как я почувствовал, что камни шевелятся у меня под ногами. Я вцепился в палец великана и бросил последний взгляд на руины тронного зала.

И в этот миг среди теней за разбитой колонной я заметил некий предмет – и при виде его сердце у меня сжалось. Но это было не Седьмое Орудие. Это была рука, отчаянно цеплявшаяся за воздух. Рука Стангмара.

– Ну давай же ты там! – снова поторопил меня Шим. – Я видит, что потолок сейчас упадут.

Я помедлил одно лишь мгновение. А затем, когда на пол рядом со мной рухнула огромная каменная глыба, я развернулся и бросился в недра гибнущего замка. Мне показалось, что разрушение даже ускорилось, а хор голосов и топот великанов за стенами стали еще громче.

Подбежав к Стангмару, я склонился над ним. Он лежал на полу ничком, но золотая корона каким-то чудом удержалась у него на голове. Каменная плита, упавшая ему на спину и другую руку, придавила его к полу. Он перестал хватать пальцами воздух и стиснул их в кулак. И только блеск глаз из-под полуприкрытых век говорил о том, что он еще жив.

– Ты? – хрипло простонал он. – Ты пришел посмотреть, как мы умираем? Или ты собираешься убить нас своими руками?

Вместо ответа я просунул руки под плиту и, собрав остатки сил, попытался приподнять ее. Колени у меня дрожали, в груди щемило, но камень даже не сдвинулся с места.

Король, сообразив, что я делаю, окинул меня презрительным взглядом.

– Значит, ты хочешь спасти нас, чтобы прикончить потом?

– Я хочу спасти тебе жизнь, я не собираюсь тебя убивать, – возразил я; в этот момент пол под ногами у меня накренился.

– Да? И ты думаешь, что мы в это поверим?

Я сконцентрировался, призвал на помощь все свои силы и еще раз попытался поднять камень. Пот струился у меня по лбу и щипал мои незрячие глаза. Наконец, глыба немного подалась, но недостаточно высоко для того, чтобы Стангмар мог выбраться.

Но я не успел еще раз попытаться освободить его – под нами разверзлась пропасть, и мы покатились вниз, во тьму, под грохот и рокот камней.

Почти в тот же момент наше падение закончилось, и мы налетели друг на друга. Я не сразу понял, где мы оказались, почувствовал только, что мы упали не на камень, а на что-то мягкое. Затем нас осветили факелы великанов, я увидел внизу развалины крепости, а над собой – знакомое лицо. И все понял.

– Я поймали вас! – крикнул Шим. – Очень-очень здорово, что у меня два руки!

– Да, – пробормотал я, садясь посреди его ладони. – Очень здорово.

Непомерно широкий рот великана скривился.

– Злобная король с тобой. – И он гневно взревел: – Я буду его съесть!

На лице Стангмара отразился ужас.

– Подожди! – воскликнул я. – Давай не будем убивать его, посадим его в тюрьму!

Стангмар в изумлении воззрился на меня.

Шим снова зарычал, недовольно почесывая свой огромный нос.

– Но он плохой! Наверняка, определенно, совершенно плохой.

– Возможно, это и правда, – ответил я. – Но он также мой отец. – Я обернулся и взглянул в черные глаза человека, сидевшего рядом со мной на ладони гиганта. – И были времена, когда-то, давным-давно, когда он любил лазать по деревьям. Иногда – только для того, чтобы полюбоваться грозой.

Мне показалось, что взгляд Стангмара немного смягчился, словно мои слова проникли в его сердце так же глубоко, как Душегуб. Но затем он отвернулся.

Шим посадил нас на клочок сухой травы на краю утеса, на котором некогда возвышался грозный Черный замок. Затем великан отошел прочь, и земля задрожала у нас под ногами от его шагов. Он уселся неподалеку, привалившись спиной к обрыву. Потянулся, расправив свои длинные руки, и зевнул, широко раскрыв похожий на пещеру рот; хотя этот зевок все-таки оказался не таким громким, как храп – я прекрасно знал, что сейчас последует.

Я заметил неподалеку Рию и, оставив неподвижно лежавшего Стангмара, бросился к ней. Она стояла, глядя на запад, за руины замка, на едва видную зеленую линию на далеком горизонте.

Услышав шорох камешков у меня под ногами, она обернулась. Глаза ее радостно блестели.

– Ты жив!

Я кивнул.

– И со мной бóльшая часть Сокровищ.

Она улыбнулась, и я подумал, что уже давно не видел, как она улыбается.

– Риа! Это мне мерещится, или действительно светает?

– Нет, не мерещится! Мрак уходит вместе с замком и вурдалаками.

Я указал на великанов, которые закончили свою песню и топот. Поодиночке, группами по двое-трое, они начинали покидать развалины.

– Куда они уходят?

– Домой.

– Домой, – повторил я.

Мы взглянули вниз, на остатки Черного замка. Бóльшая часть его обрушилась во время Хоровода Великанов, однако основание – огромное кольцо из могучих камней – осталось. Некоторые еще стояли вертикально, другие накренились, еще несколько каменных столбов соединяли широкие перекладины. Я не знал, было ли это делом рук гигантов, или же они просто оставили руины в неприкосновенности.

Первые лучи солнца пронизали тяжелые тучи над Темными холмами, а я продолжал молча смотреть на величественные руины. Они напомнили мне гигантскую каменную изгородь. Мне вдруг пришло в голову, что это каменное кольцо может надолго остаться напоминанием о том, что никакие стены, даже самые толстые, не могут вечно сопротивляться силе истины. Истинного зрения. Истинной дружбы. Истинной веры.

Внезапно я вспомнил, что в детстве мне приходилось бывать на этом самом месте! На этом самом холме! «В каменном зале свой хоровод спляшут гиганты, и крепость падет». Теперь я понимал, что в пророчестве говорилось не только о каменных стенах. Стены в моей душе, которые отгораживали от меня прошлое с того дня, как морские волны вынесли меня на берег Гвинеда, дали трещину в тот момент, когда начал рушиться замок.

Воспоминания начали возвращаться ко мне – сначала тусклые, смутные, как пряди тумана, но затем они превратились в могучий поток. Я видел мать, закутанную в шаль – она сидела перед очагом, в котором потрескивал огонь, и рассказывала мне мифы о подвигах Геракла. Я видел отца, сильного, уверенного в себе; он вскакивал на спину вороного жеребца по имени Ионн. Вспомнил первый раз, когда я попробовал ларкон, спиралевидный плод. Первый раз, когда я плавал в Вечной реке. Последние грустные минуты на этом острове – когда мы с матерью бежали, спасаясь от смерти, молясь, чтобы море унесло нас в безопасное место.

А затем ко мне пришло воспоминание из далекого детства – слова песни под названием Лледра. Эту песню мать пела мне давным-давно, точно так же, как сегодня пели ее великаны:

– Риа, – негромко произнес я. – Я еще не нашел свой настоящий дом. И неизвестно, найду ли его когда-нибудь. Но сейчас мне впервые кажется, что я знаю, где его искать.

Она приподняла бровь.

– И где же?

Я махнул рукой в сторону каменного кольца, освещенного первыми лучами солнца.

– Все это время я искал свой дом, как будто его можно найти на карте. А теперь я вспомнил, что он находился на этом самом месте! И в то же время у меня такое чувство, что если мой настоящий дом где-то существует, то на карте его все равно не найти. Скорее, это нечто такое, что мне нужно искать в своей душе.

Она задумчиво добавила:

– Там же, где находятся наши воспоминания о Несчастье.

Я пошарил в сумке и вытащил птичье перо. Ласково прикоснулся к нему кончиками пальцев.

– Мне кажется, я знаю, что случилось с ним после того, как он исчез из этого мира. Наверное, я не до конца верю в это – и в то же время не могу отбросить эту мысль.

Риа взглянула на перо.

– У меня появилась та же мысль. И я думаю, что Арбасса согласилась бы с нами.

– Если это правда, если благодаря его храбрости открылась дверь в Мир Иной – тогда он и Рита Гавр упали в эту дверь вместе.

Она улыбнулась.

– Такое путешествие Рита Гавр наверняка совершать не собирался! Но оно дало нам шанс, в котором мы так нуждались. Значит, если это правда, Несчастье сейчас где-то там, наверху, и по-прежнему парит в небесах.

– И Рита Гавр еще там, наверняка лопается от злобы.

Она кивнула, затем лицо ее помрачнело.

– И все-таки я буду скучать по этой птице.

Я выпустил из рук перо, и оно, кружась, начало медленно опускаться на землю; я подхватил его другой рукой.

– Я тоже.

Риа пошуршала ногой в ломкой траве.

– И посмотри, сколько еще всего мы потеряли! Земля так высохла, что я не знаю, оживет ли она когда-нибудь.

Улыбнувшись, я объявил:

– У меня уже есть план на этот случай.

– Правда?

– Я думаю, что Цветущая Арфа, ускоряющая приход весны, сможет нам помочь.

– Конечно! Как же я забыла про нее!

– Я собираюсь отнести ее на каждый холм, на каждый луг и в русло каждого высохшего потока. И еще в сад, там, внизу, на равнинах, где живут два моих друга.

Серо-голубые глаза Рии сверкнули.

– Я даже надеялся…

– На что?

– Надеялся, что ты захочешь пойти со мной. Ты могла бы помочь мне оживить деревья.

Она рассмеялась, и ее смех был похож на колокольчик.

– Пойду я или нет – пока не знаю, зато твердо знаю одно. Может, ты и не нашел свой настоящий дом, зато обрел здесь новых друзей.

– Думаю, ты права.

Некоторое время она смотрела на меня.

– И еще одно. Ты нашел свое настоящее имя.

– Вот как?

– Да. Ты напоминаешь сокола, который несколько дней сидел у тебя на плече. Ты можешь быть свирепым, а можешь быть мягким. Вцепляешься в то, что тебе нужно, и уже не выпускаешь. Видишь далеко, пусть и не глазами. Ты умеешь пользоваться своим могуществом. И еще ты… ты умеешь летать.

Она повернулась к каменному кольцу, которое светилось в лучах зари, подобно гигантскому ожерелью, затем снова взглянула на меня.

– Я уверена, что твое настоящее имя – Мерлин.

– Ты шутишь?

– Нисколько.

Мерлин. Мне даже понравилось, как это звучит. Хотя и не настолько, чтобы присвоить себе это имя; однако я знал, что некоторые имена буквально сами привязываются к людям. Мерлин. Необычное имя, если не сказать больше. И для меня оно значило так много, вызывало в памяти множество воспоминаний – печальных и радостных.

– Ну, хорошо. Попробую взять себе это имя. Но только ненадолго.