На землю Саксония Германской Демократической Республики пришла осень. Наступили тихие безветренные солнечные дни, по утрам плыл лёгкий туман. И всё же, в такие дни было очень сложно предугадать погоду на день. Бывало, в семь утра встаёт солнце, а в восемь — уже набегают тучки, через час может начаться дождь, а в полдень он прекращается, и советский полигон укутывал такой густой туман, что приходилось прекращать все занятия по стрельбам. Буквально через полчаса туман быстро рассеивался, и вновь светит ещё тёплое сентябрьское солнце.

Прапорщик Кантемиров Тимур, начальник войскового стрельбища Помсен, очень любил раннюю осень в Саксонии. Больше всего ему нравилось в это время года прогуляться по центру Дрездена, присесть в кафе на свежем воздухе под каштанами на набережной Эльбы, взять чашечку чёрного кофе и просто наслаждаться жизнью. Тимур уже бывал во многих немецких городах, но именно Дрезден оставил в его памяти наиболее яркие воспоминания. По мнению советского прапорщика — это был самый красивый город Восточной Германии. Многие семьи военнослужащих дрезденского гарнизона жили не в военном городке с ограниченным режимом передвижения, а на обычной городской улице в типовых пятиэтажках, практически на берегу Эльбы, на улице Курт Фишер Аллея (нем. Kurt-Fischer Allee). По этой же улице, рядом со штабом Гвардейской Первой Танковой Армии находился Гарнизонный Дом Офицеров (ГДО). Впритык к ГДО примыкало высокое одноэтажное здание, вытянутое в длину. Якобы, в Кайзеровские времена это была хозяйская конюшня племенных рысаков. С тех пор внутри здания ещё остались металлические кольца в стенах. Со временем администрация дрезденского гарнизона решила в этом помещении разместить армейский спортзал.

Тимур, после того как получил звание прапорщик и возможность свободно передвигаться по городу, первым делом записался в библиотеку и стал частым гостем в Доме Офицеров. Молодая библиотекарь, супруга начальника ГДО, узнав, что стройный и симпатичный прапорщик постоянно интересуется спортивной тематикой, однажды сообщила ему по секрету, что в спортзале по вечерам начались занятия офицеров гарнизона по рукопашному бою, тренирует их вольнонаёмный из Ленинграда, и зовут его Лев Георгиевич. Тимур приехал со стрельбища в город, зашёл в библиотеку поменять книги, затем нашёл спортзал, представился тренеру и начал заниматься по два раза в неделю.

Странная команда собиралась в этом зале. Обычно постоянно приходили примерно человек десять-двенадцать. Кроме тренера и Тимура, все были офицерами, спортсменами, разными по званиям и должностям. Были легкоатлеты, футболисты, борцы, биатлонист и был даже один специалист по прыжкам в воду. Сам Лев Георгиевич ещё в Ленинграде серьёзно занимался карате, но после закрытия этого вида спорта и начала гонений в стране на тренеров, смог через родственника в военкомате быстро завербоваться вольнонаёмным в ГСВГ. Тимур и Лёва были одного возраста и самыми младшими в этом зале, примерно в одном весе, разминались обычно в паре и быстро подружились. Звание кандидата в Мастера спорта СССР было только у Тимура, а у Лёвы был никому непонятный чёрный пояс. Но, уже после первых тренировок боксёр быстро понял, что в реальном поединке ему с Лёвчиком не справиться. Тренировки начинались с игры, обычно с полчаса играли в мини-футбол, потом каждый разминался, как мог, начинались занятия. На тренировках знакомятся все быстро, и вскоре Тимур стал своим.

В один вечер в зал уверенно вошёл невысокий мужчина лет тридцати, одет он был в гражданку, в светлом плаще и с кожаным портфелем в руке; прошёл в раздевалку упругим шагом, левое плечо у него было чуть опущено и подано вперёд. Тимур, сидя с Лёвой на скамейке, оценил походку новичка и спросил у тренера:

— Смотрю, борцов у нас прибавляется? Это ещё что за бухгалтер такой с портфелем?

— Ещё с прошлой тренировки появился. Новый директор Дома советско-германской дружбы, фамилия Путилов, самбо или дзюдо, мастер спорта. Кстати, земляк мой, тоже с Питера. Тимур, почему прошлую тренировку пропустил?

— Проверочные ночные стрельбы были у девятой роты, ротный просил самому проконтролировать операторов. Скоро осенняя итоговая проверка, вот и напрягают пехоту по полной программе, — Тимур улыбнулся. — Самбисты, дзюдоисты — один пень! Гоняли мы их всех на гражданке, на спортбазах и сборах. Пока этот борец тебя сможет схватить, можно раз несколько в челюсть ему заехать.

Лёва рассмеялся:

— Вот и попробуй с ним!

— Это, вроде как, кто сильней: боксёр или самбист? Целого директора в нокаут отправить? Нормально!

Тимур стал разглядывать, как новичок начинает разминаться.

— Жаль, что не москвич! А так ведь, вроде как свой, питерский, получается. Хотя и особист.

Лёва после паузы ответил:

— Он немного из другой конторы. На Ангеликаштрассе 4 сидит. КГБ. Смотри, Тимур, со своими делами аккуратней с ним.

— Один хрен — контрики! Достали уже, блин, и здесь в спортзале проявились. Кстати о делах, я тебе принёс куртку и джинсы «Монтана» и ещё пару часов «Семь мелодий», сам потом всё посмотришь и примеришь после тренировки, мне на автобус надо будет спешить. Деньги потом отдашь.

Лёва только молча кивнул. В это время самбист, после небольшой пробежки, быстро разомнул пальцы и кисти, затем вращательными движениями локти и плечевой сустав, закончил коленями и ступнями. «Совсем как у боксёров» — заметил Тимур. Затем новичок притащил мат из угла зала, сел на четвереньки с упором головой в пол и стал делать наклоны головы, затем забегания через голову, переход из упора в мостик и обратно. Потом пошла акробатика: кувырки, колесо и стойка на голове. Тимур тут же вспомнил своего отца, в молодости увлекавшегося спортивной акробатикой. Простояв на голове минут пять, директор резким кувырком вскочил на ноги. На лбу выступил пот, но дыхание было ровным. Вот это было уже интересно! После чего сел на мат в позе лотоса и руками начал давить на колени, делая растяжку мышц. Заметив интерес Тимура, улыбнулся и, кивком подозвав, спросил:

— Сколько весим, молодой человек?

Тимур удивился: «В паре, что ли собрался со мной работать?» — и ответил:

— Пятьдесят два. А ваш вес примерно пятьдесят восемь кило будет.

— Смотри, точно определил. Что еще про меня знаем?

— А у нас все знают о том, что у нас находится на Ангеликаштрассе, дом четыре — это самая большая военная тайна нашего гарнизона. Я приказ «ноль десять» подписывал — никому наши тайны не выдавать. Но, про вашу контору мне даже здесь, в спортзале, рассказали пару анекдотов, могу поделиться.

По лицу директора тут же пробежала тень, затем борец опять улыбнулся и сказал:

— Потом расскажешь. На борца вроде ты не похож, не по рангу дерзишь старшим. Не боксом изволили заниматься, юноша?

— КМС. А у вас походка, как перед броском через себя.

Оба тут же рассмеялись довольные, что сходу смогли точно определить принадлежность друг друга к бойцовским видам спорта. Единоборство — это спорт, который сближает даже соперников! Борец попросил боксёра:

— Помоги мне, пожалуйста, мышцы ног растянуть; я вижу ты здесь самый легкий. Надо встать со спины на мои колени, держись руками в плечи и своим весом попробуй растяжку укрепить.

После этого упражнения он показал Тимуру упражнения для развития мышц спины, для чего сел на мат, широко раздвинул выпрямленные ноги и начал доставать руками пальцы ног, а Тимур сзади, уперев руки в плечи, стал давить весом своего тела на спину:

— Дави сильней. Знаешь зачем?

— Мышцы спины разминаем, бросать противника через спину.

— Не совсем так! Знаешь, развитые мышцы спины нужны, в первую очередь, чтобы не сместить позвонки при падении. Смотри.

Самбист поднялся, встряхнул руки и ноги и неожиданно начал падать спиной вниз. И, когда казалось, что ещё миг, и он ударится со всего маху спиной и затылком об пол, спортсмен резко шлёпнул правой рукой об пол, перекувырнулся и, вскочив на ноги, сказал:

— Пойми, если борец не умеет правильно падать, то он неуверенно и атакует. И наоборот, если ты не боишься падать, то будешь атаковать соперника уверенно, технично и быстро!

Тимур, вставая с колен, ухмыльнулся:

— Падаете вы, конечно, красиво. Базара нет! Но, пока вы будете на меня нападать, как вы там сказали, технично и быстро, — я, точняк, успею вас пару раз нокаутировать. Зуб даю!

Новичок перевёл дыхание и начал медленно, с раскачкой ног, садиться на шпагат, затем внимательно посмотрел на Тимура.

— Зуб мне твой не нужен. А сам-то размялся, боксёр? Перчатки с собой?

Тимур утвердительно кивнул, быстро размял руки и корпус и, прыгая на скакалке, начал в который раз размышлять над вечным вопросом: «Бить или не бить?». Опыт драк с самбистами у него уже был. На гражданке частенько дрались с борцами из-за девчонок на танцах челябинской спортбазы «Юность». Просто, больше там драться было не с кем. Не легкоатлетов же с теннисистами гонять по спортивной базе? Боксёр в своей победе был уверен, чувствовал себя в хорошей форме. Ещё с первого отпуска Тимур привёз из дома свои боксёрки, перчатки и бинты; вторую пару перчаток и лапы купил уже здесь, в Германии, и начал восстанавливать несколько утерянные за год службы солдатом свои бойцовские навыки. Стучал потихоньку у себя на стрельбище по самодельному мешку, который подвешивал на складе подъёмников. Иногда показывал удары и уклоны своим бойцам, проводил с ними лёгкие спарринги. Пока жил на стрельбище, постоянно бегал по утрам по три километра.

Боксёр вне ринга дрался с человеком старше себя только два раза в своей жизни и хорошо помнил, чем всё это закончилось. Первый раз перед самым призывом в армию чуть не угодил под уголовную статью, второй случай был уже на службе, ещё до присяги, в батальоне обеспечения танкового училища, где ударил ефрейтора и сломал ему челюсть. В результате чего пришлось распрощаться с дальнейшей боксёрской карьерой. Тимур считал, что и на гражданке, и на службе ему здорово повезло. Легко отделался! Поэтому, внутренний голос подсказывал Тимуру, что не стоит третий раз испытывать судьбу и связываться с этим сотрудником госбезопасности. А с другой стороны, этого самбиста, конечно, надо поставить на место. Падать он умеет? Вот, блин, пусть и покажет своё мастерство после удара в челюсть. Но, опять же — целый директор! Да и мужик-то вроде нормальный, не ставит из себя большого командира, как некоторые в этом зале...

Терзаемый этими сомнениями, Тимур быстро нашёл выход: «Буду работать в корпус! Человек уже в возрасте, опять же, при должности. Завтра ему будет совсем невесело перед своими светиться с фингалом и разбитым носом». Приняв такое волевое решение, он сам себя успокоил и, намотав на руки бинты, обратился к самбисту подчёркнуто вежливо:

— Я готов.

Путилов с Лёвой стояли вплотную спиной друг другу и, сцепившись локтями, синхронно делали приседания. Директор перевёл дыхание и с лёгкой усмешкой на губах произнёс:

— Накиньте, пожалуйста, Лёвину курточку. Мне даже схватить-то вас не за что. Не футболку же рвать! Счёт потом предъявите. В марках, разумеется.

Замечание было справедливым. Лёва скинул свою куртку и отдал Тимуру, который уже от предчувствия боя слегка подпрыгивал на месте. Тимур немного подвернул рукава, накинул и подвязал пояс. Уже потенциальный соперник, опять улыбаясь, оглядел его и остался доволен внешним видом боксёра.

— А теперь принесите с Лёвой ещё три мата. Не на пол же мне вас бросать! Потом командование полка спросит с меня — выбил, так сказать, боевую единицу из строя. Подорвал боеспособность части!

Тимур начал злиться. Боксёру не терпелось сразиться с этим самбистом и поставить все точки над «и». Точнее, поставить все удары! Да и народ в зале, предвкушая спортивное зрелище, начал собираться вокруг соперников. Тимур с Лёвой быстро притащили ещё три мата и сложили с четвёртым в ровный квадрат. Лёва помог одеть и зашнуровать перчатки.

Тимур встал с одного угла и сказал:

— Вот теперь не беспокойтесь — я вас не больно в нокаут отправлю. А падать вы и так хорошо умеете.

Самбист молча запахнул куртку, поддёрнул пояс, поклонился в сторону соперника и сделал пару шагов в центр квадрата. Боксёр челночным шагом стал заходить вправо и только тут понял, что в ногах при движении на мягком мате уже нет привычной лёгкости и упругости боксёрского ринга. А с виду лёгкая самбистская куртка сковывает руки.

«Нее, теперь, точняк, буду работать только в челюсть», — быстро решил Тимур и начал аккуратно приближаться на расстояние прямого удара. Вдруг самбист чуть дёрнул корпусом влево, и Тимур почувствовал резкий удар сзади под колени, ноги подкосились, перед глазами мелькнул потолок, затем нога соперника. Боксёр упал на спину, левая рука мгновенно оказалось зажата ногами борца. Он решил вывернуться и, хотя бы, лёжа, успеть заехать правой сопернику в нос, но тут же почувствовал резкую боль в предплечье зажатой руки.

— Всё. Харэ! «Ша» я сказал!

Противник отпустил руку, кувырком назад вскочил на ноги и протянул Тимуру ладонь.

— Плечо в порядке? Не ушиб ненароком? Надо было слегка стукнуть по мне, я бы тут же руку отпустил.

— Вот я вроде и хотел — стукнуть, — вставая, уныло произнёс Тимур.

А всё-таки, классно этот самбист его сделал. Как в кино! Шустрый оказался директор. Соперники уселись на скамейку, и Тимур, потирая плечо, спросил.

— Что за приёмчик такой заковыристый? После удара под колени только вашу ногу и успел заметить. И ещё хлопок штанины услышал.

— Обыкновенные «ножницы», ничего особенного. Всё основное я сделал до того, как ты бой начал, куртку попросил одеть и на маты встать, и ты уже оказался на моём поле, — борец весело посмотрел на Тимура.

— И ещё, боксёр, ты видел только мои руки. А на ноги кто будет смотреть?

— Что, уже приходилось с боксёрами биться? Кстати, меня Тимур зовут.

Путилов усмехнулся.

— Нет, Тимур, из боксёров ты первый. Должность мою уже наверняка знаешь, а зовут меня Виктор Викторович.

Тимур присвистнул.

— Опять Виктрыч!

— Есть возражения? Или уже были прецеденты с моим отчеством?

Тимур пока не знал, что обозначает слово «прецедент», но, на всякий случай, ответил:

— Всё в порядке! Был один нормальный участковый, можно сказать беду отвёл. Научите меня приёмам, Виктор Викторович? А

— Ты сначала падать научись. Ну, а ты мне удар поставишь?

— А вы вначале уклоняться и нырять под удар научитесь!

Оба опять рассмеялись. Путилов был доволен, что опять смог доказать, прежде всего, самому себе, что он в отличной спортивной форме. С КМС по боксу не каждый так быстро смог бы справиться. А Тимур... Что Тимур? Он был ещё молод и просто радовался жизни. Тимур спросил, улыбаясь:

— Мне Лёва сказал, что вы родом из Ленинграда? А я учусь, заочно, на юридическом факультете ЛГУ, первый курс.

Теперь присвистнул капитан.

— Да ладно! Первый раз вижу прапорщика студента. Как поступить-то смог в университет?

Тимур улыбнулся.

— Перед вступительными экзаменами девять месяцев отучился на заочном платном подготовительном отделении. Потом поехал в очередной отпуск в форме и сдал экзамены.

— Ну, надо же! А я в 1975 году закончил этот же факультет ЛГУ, дневное отделение. А ты знаешь, что мы сейчас с тобой по традиции университета должны встать и спеть хором гимн нашего факультета?

Тимур удивился.

— Какие традиции? Какой, нафиг, гимн? Я даже слов не знаю!

Директор громко рассмеялся на весь зал.

— Да, пошутил я! — сквозь смех он смог произнести, — Что, поверил и в самом деле петь здесь собрался? Ты бы, Тимур, ещё для полного эффекта на скамейку встал.

Тимур ответил с обидой:

— Дык, куда нам, сирым и убогим. С Урала мы!

Самбист встал и протянул руку.

— Ладно, Тимур, не обижайся! Можно сказать, в боевом поединке познакомились, а это значит, со следующих тренировок каждый будет обмениваться своим опытом. Нет возражений? Кстати, Тимур, а ты где служишь?

Тимур тоже встал, улыбнулся и пожал руку.

— Служить(с) изволим начальником войскового стрельбища Помсен. Слышали о таком? Будете в наших краях, заходите, постреляем из чего, ваша душа пожелает.

— Так уж прямо из всего?

— Всё, что есть на вооружение нашего полка, кроме БМП-2 и Шилки, дальность стрельбы не позволяет. А ещё, у меня на стрельбище имеется отличная баня с русской парной.

— Вот с этого, товарищ прапорщик, и надо было начинать. А то, постреляем. Прям, милитарист какой-то, ей богу!

Тут рассмеялся Тимур.

— Так мы завсегда «за мир во всём мире!». Вот и стоим на страже.

Уже переодевшись после душа, на выходе из зала, Тимур спросил:

— Виктор Викторович, последний вопрос — а почему с портфелем? Спортивная сумка удобней же будет.

Путилов улыбнулся.

— Отец подарил! Ещё при поступлении в университет, так и ходил с ним с занятий на тренировки. Привык!

— Понял. Мне от отца спортивная сумка осталась, чёрная, как рюкзак. Надо тоже с отпуска привезти.

На этом и закончилась их первая и далеко не последняя встреча. Это знакомство в спортзале с сотрудником КГБ, также как и в своё время два удара в челюсть каптёра в спортроте танкового училища круто изменят жизнь молодого человека. А в тот момент простой советский прапорщик не мог даже представить себе, в какое соперничество он вскоре будет втянут между двумя секретными службами дрезденского гарнизона: КГБ и Особым отделом штаба армии. А пока Тимур, абсолютно ничего не подозревая о своей дальнейшей судьбе, поспешил на вокзал, чтобы на последнем автобусе успеть доехать до деревни Помсен, а оттуда прогуляться пешочком пару километров до своего стрельбища. По дороге он быстро проверил свой потайной карман гражданской куртки, где лежали аккуратно свёрнутые семьсот западногерманских дойчмарок.

Советский прапорщик Кантемиров в этом году с купли-продаж одежды и аппаратуры перешёл на валютные сделки. И это было закономерно. Просто через некоторое время Тимур понял сам, что деньги — это наиболее ценный, выгодный и самый удобный товар. Не надо было носиться с сумками и коробками, примерять, проверять и постоянно прятать вещи и аппаратуру. А надо было всего лишь взять одну пачку социалистических марок, поехать после службы вечером из Дрездена в Берлин, купить в столице у югославов пачку западных марок, затем съездить в Лейпциг, продать дойчмарки чуть подороже вьетнамцам или арабам и с уже совсем с другой пачкой ГДРовских денег вернуться под утро домой. То есть почти за одни сутки Тимур мог заработать примерно две свои служебные зарплаты, то есть примерно около тысячи социалистических марок. Конечно, ко всем этим операциям с валютой Тимур пришёл не за один день. Многому пришлось научиться по ходу этой пьесы. Даже простые поездки в Берлин советским военнослужащим были строго запрещены и карались немедленной, в течение 24 часов, отправкой в Советский Союз, дослуживать в Краснознамённом Туркестанском военном округе.

Прапорщик Кантемиров ничего и ни у кого не крал, и не продавал краденное. Он не занимался хищением социалистической собственности, не воровал военное имущество. Просто Тимур на одни деньги покупал другие денежные знаки и вновь сбывал их обратно, но уже другим покупателям. И что интересно, все в этой денежной цепочке были довольны. И самым довольным был, конечно же, наш советский прапорщик.

Но, социалистическое государство в виде Союза Советских Социалистических Республик было всё же в корне не согласно с такими действиями своего гражданина Кантемирова и считало, что только органы советской власти обладают исключительным правом на совершение таких операций с валютными ценностями. Оборот наличной иностранной валюты среди граждан СССР был строго ограничен и являлся уголовно наказуемым деянием. Поэтому, только за этот потайной карманчик с западными дойчмарками действия военнослужащего уже подпадали под статью 88 Уголовного Кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (УК РСФСР) «Нарушение правил о валютных операциях», санкция которой была от трёхи до восьми лет с конфискацией имущества. И это была уже не относительно лёгкая вторая часть статьи 154 УК РСФСР «Спекуляция», по которой те же армейские особисты могли закрыть глаза на этот проступок в своих служебных (и личных тоже) целях.

Валюту в Советском Союзе невозможно было так просто купить и продать. Статья 88 УК РСФСР входила в раздел «Государственные преступления» и расследовалась только органами Комитета Государственной Безопасности (КГБ). И хотя в стране уже начались большие перемены, уже появились перестройка и гласность, а впереди маячила пока всем непонятная демократия — до смягчения данной статьи было ещё очень далеко. И ещё дальше было до окончательной отмены санкций статьи «Нарушение правил о валютных операциях» Федеральным законом Российской Федерации в июле 1994года. Напомню ещё раз — режим в стране был совсем другой! Но, и этот режим начинал постепенно меняться. А в Советской Армии постепенно начинался Большой Бардак...

Поэтому на тот период жизни Тимура только за информацию о валюте в кармане прапорщика Советской Армии и особисты полка, и новый знакомец из спортзала наверняка получили бы поощрение по службе. А если бы эти секретные служивые смогли бы ещё и реализовать эту тайную информацию в оперативное дело и задержать этого «валютчика», врага государства, с поличным — каждый бы из них враз продвинулся по службе. А то глядишь, и в звании. Всё было очень серьёзно! И Тимур это хорошо понимал и старался максимально обезопасить себя от любого намёка на владение им западной валютой. Хотя молодому человеку очень хотелось сделать некоторые покупки и приодеться в специальных магазинах «Intershop», где принимали только капиталистические деньги. Эти магазины в ГДР были только в крупных городах на вокзалах и в западных гостиницах «Interhotel». Арабские друзья Тимура в основном только там закупались и периодически угощали Тимура заморскими продуктами и напитками. А советский прапорщик даже банку «Кока-Колы» не мог привезти себе домой. И тем более угостить своих коллег по службе каким-либо там заморским виски. Ферботен, понимаешь ли! Запрещено. «Конспирация и ещё раз — конспирация!».

Автобус появился из-за поворота точно минута в минуту. И советский прапорщик, уже в который раз, удивился пунктуальности местных водителей, как они могут соблюдать точное расписание в любое время и в любую погоду? В родном шахтёрском посёлке так вовремя автобусы никогда не ходили! Тимуру часто приходилось приезжать на немецких автобусах в город. Он уже знал многих водителей в лицо, а с некоторыми был даже знаком. Немцы, особенно пожилые люди, обычно вежливо относились к советским военнослужащим. А к владеющим немецким языком всегда было особое расположение. В салоне молодой человек поздоровался по-немецки со знакомым водителем, и тут же услышал от него пару шутливых фраз о своём позднем возвращении домой:

— Es ist zu spät, junge! Das Mädchen ist wahrscheinlich schon müde, auf Ihren Freund zu warten. (Поздно уже, парень! Девушка, наверное, уже заждалась своего друга).

Тимур только рассмеялся в ответ и согласно кивнул головой. Затем уплатил водителю пятьдесят пфеннигов за проезд и сел на своё место. Глядя в окно на ночные огни Дрездена, он вдруг вспомнил свою последнюю поездку три года назад на автобусе из военкомата домой...