Поздним вечером обычного осеннего четверга Зинаида Максимовна Сырникова неожиданно поняла, что ей не хватает любовницы. Причем отчаянно.

Все в жизни прекрасной матери и жены было безупречно, а вот любовница отсутствовала, что вызывало у подруг сомнения в успешности ее земного существования. А прослыть неуспешной в глазах общественности Зинаида Максимовна не могла себе позволить.

Вскрылся дефект, надо сказать, случайно.

– Что значит – нет? – Притормозив движение шпината по воздуху, спросила Виолетта, женщина широких размеров и узкой души.

– А что, должна быть? – Зинаида Максимовна не знала, какой ящик Пандоры она открыла этим невинным вопросом и к каким необратимым последствиям для многих москвичей приведет ее желание услышать ответ.

Виолетта перевоплотилась в начальника ЖЭКа, объясняющего жильцам пользу и неизбежность отключения горячей воды.

– Да, должна быть! Ты что, совсем дура, в XIX веке живешь?! Да ты, наверное, просто не знаешь, и всё!

Зинаида Максимовна попыталась возразить.

– Виолетта, все я знаю! Я знаю его день по часам, какая любовница, нет у Миши никого.

Подруга переобулась в следователя, предлагающего стукануть на соседа. Ее вкрадчивый голос выбил основу из-под мировоззрения Зинаиды Максимовны:

– Так это еще хуже, Зиночка. Муж, у которого нет любовницы, – ненадежен и непредсказуем, к тому же это эгоизм, дурной тон и невоспитанность. Но это не главное. Если у мужа нет любовницы, у него нет самого важного, что должно быть у каждого мужа, мужчины и гражданина.

– Чего? – Зинаида Максимовна даже отдаленно не догадывалась, о чем говорит ее подруга.

– Чувства вины. Понимаешь? Человек без чувства вины – опасен, но, уверена, Миша не такой. Ты просто не задумывалась или не спрашивала; он заботливый еврейский муж, вот и бережет тебя, наверное.

Слова об общественной опасности зацепили Зинаиду Максимовну, и она осторожно задала следующий вопрос.

– То есть у твоего Коли есть любовница и ты об этом знаешь?

Виолетта увидела, что ее снаряд попал в пороховой склад неприятеля, сбросила маску и стала собой.

– Две.

– Что – «две»?

– Две любовницы. И я, разумеется, о них знаю, я же должна интересоваться жизнью любимого человека.

Зинаида Максимовна на какое-то мгновение потеряла связь с реальностью и стала рефлекторно мотать головой в разные стороны, как будто не допуская эту самую реальность в свой разум.

– Подожди, подожди… И он знает, что ты знаешь?!

– Зин, ты вот зачем эту комедию сейчас разыгрываешь, а?..

– Какую комедию?! Я серьезно спросила!

– Ну, конечно, знает. А если он мне срочно понадобится, а телефон выключен, я его как должна искать? Да и вообще – это вопрос семейной бе зо пасности, в близкий круг должны попадать проверенные люди.

На этой фразе флегматичная в обычной комплектации Зинаида Максимовна перешла на холерический визг:

– Какой близкий круг! Твой муж трахает каких-то женщин, а ты их называешь близким кругом!

Виолетта спокойно рассматривала кофейную гущу:

– Ну трахает, это ты, знаешь, хорошо о нем думаешь. Так, тыкается периодически. И да, это наш близкий круг, а ты что, хочешь, чтобы он непонятно с кем спал?

– А только с тобой он спать не может?!

Виолетта поставила чашку на стол и озадаченно посмотрела на подругу:

– Такая мысль, если честно, мне в голову не приходила. Может, он и может, но как это меняет ситуацию? Да и потом, я говорила, это некий социальный статус, принятая норма. Просто, если у твоего Миши нет любовницы, он скоро выпадет из общества. Ну сама посуди: вот сидят они на ужине с партнерами, все рассказывают о любовницах, а Миша… Миша что рассказывает? О тебе? Он же этим поставит своих друзей в неловкое положение. Но, повторюсь, я уверена, у него всё в порядке, просто он немного старомодный и тебе не говорит. Ты спроси его с любовью, он тебе все расскажет, и успокоишься, все у тебя, как у людей, будет.

– Как у людей?

– Как у людей, у нормальных людей. Поговори с ним и набери меня.

Зинаида Максимовна откладывать допрос не стала:

– Миш, как ты думаешь, муж и жена должны друг другу всегда правду говорить?

– Что случилось? С чего такой вопрос? – Михаил Анатольевич, внешне похожий на странный симбиоз Евгения Леонова и Гари Олдмана, рылся в «Спорт-Экспрессе», громко шурша листами, поэтому вопроса как будто бы даже не заметил. Зинаида Максимовна, как мы понимаем, не отступила:

– Ну ответь.

– Конечно, иначе зачем вообще брак нужен. И так вокруг одно вранье. – Он продолжал поиски нужной статьи, поэтому отвечал немного сквозь жену.

– И ты всегда говоришь мне правду?

Наконец он понял, что беседа перестает носить бессмысленный характер:

– Зин, что случилось?

– Обещай мне, что скажешь правду.

– Обещаю.

– Кто у тебя есть, кроме меня? Меня это не обидит! Это более чем нормально, просто я переживаю, кто эта женщина. Не хочу, чтобы ты из-за страха меня обидеть влез в какую-то историю, так что ты… – Смятение, сопереживание и искренность, источаемые Зинаидой Максимовной, залили всю их многокомнатную квартиру. Михаил Анатольевич опешил:

– Зинуль, ты чего? У меня нет никого… и не было, я тебя люблю.

– Конечно, любишь! Я в этом не сомневаюсь! Просто… Мне кажется, это нормально, а я бы хотела, чтобы мы жили без секретов. Я женщина очень своевременных взглядов… тьфу!.. – Зинаида Максимовна волновалась, – в смысле – современных.

– Зин, ты о чем? Кто тебе голову заморочил?

– Да никто, сама себе заморочила, ну просто мне кажется это нормально, после стольких лет брака завести любовницу, и я бы тебя поняла.

– Зина! Мне не нужна любовница! Я люблю тебя, понимаешь?

– Ну ладно…

– Что значит «ну ладно»?! Ты как будто огорчена!

– Нет, я не огорчена… Я просто озадачена. Неужели так сложно сказать правду…

– Я сказал правду!!! А, я знаю, в чем дело. Это Виолетта?! Дура конченая. Господи, жениться надо не на сиротах, а на социопатках без подруг.

– Как тебе не стыдно?! Она так тебя любит! И потом, она жена Николая Георгиевича, а он друг твоего акционера, я бы на твоем месте радовалась, что мы дружим.

– Я радуюсь! Безмерно! Но ты все-таки выкинь эту дурь из головы. Не все такие, как Виолетта и ее окружение, понимаешь, не все. Хотя согласен: таких большинство, но есть исключения.

В этот момент Зинаида Максимовна вспомнила слова Виолетты про социум и крепко задумалась. Через пару дней они встретились с подругой снова.

Виолетта, выслушав доклад, вынесла вердикт:

– Да врет, конечно. Ну он еще пока как-никак молодой, вы же сексом вряд ли занимаетесь, с кем-то он должен это делать.

– Почему не занимаемся? Занимаемся. – В голосе Зинаиды Максимовны звучал намек на стыд.

– Ну раз в год – это не в счет.

– Мы не раз в год. – Стыд перешел в раскаяние.

– О’кей – два, не суть.

– Виолетта, ну мы вообще-то раз в неделю… – Раскаяние превратилось в возражение, которое, в свою очередь, радикально изменило эмоциональный фон Виолетты.

– Вы в браке 15 лет и занимаетесь сексом раз в неделю?! Ты можешь хотя бы мне не врать?

– Зачем мне тебе врать?

Многие бы не нашли, что сказать, но только не Виолетта Александровна Красина, в девичестве Линько. Она сингулировала весь свой вес в убойный аргумент:

– Тогда у него точно любовница! Он же сексоголик. Это очевидно. Зина, ты в этом вопросе, думаю, не очень подкована, а я тебе глаза-то раскрою. Мужик либо каждый день, либо раз в месяц. Раз в неделю – это точно какая-то фальшь!

Остатки Зинаиды Максимовны изумились:

– А Коля что, каждый день?!

– Каждый день мы с девочками ему не даем. Помрет еще от таблеток. Но три раза в неделю это…

– С какими девочками?! Кто кому не дает, я ничего не понимаю!

– Ну с любовницами его. Мы все совместно решаем. У нас чат на троих. – Виолетта была предельно деловита и распорядительна.

– Господи, какой кошмар… Может, ты еще у них отчет получаешь? Как у тех, кто собаку выгуливает?!

– Конечно, а в чем разница? Если по большому счету-то. И там, и там кобель с инстинктами и без мозгов.

Виолетта внимательно разглядывала бокал красного вина, как будто и правда искала там истину. Зинаида Максимовна продолжала смотреть программу «Тайны Вселенной».

– Прости, а Коля, Коля про ваш чат знает?!

– Нет, конечно! Он думает, что они друг про друга не знают, он же очень добрый человек, переживает.

Менее опытная подруга опрокинула бокал и решилась на новый вопрос:

– Я сейчас напьюсь. А пока я еще соображаю, скажи мне, как ты их всех вычислила… как познакомилась, как установила контакт?

После некоторой паузы ведущая программы «Тайны Вселенной» серьезным голосом попросила подругу:

– Зиночка, повернись спиной.

Та исполнила, но все-таки уточнила:

– Зачем?

– Ну я тебя прошу. Ага. Пока не растут.

– Кто не растет?

– Крылья у тебя не растут! Я на тебя смотрю и в ангелов верить начинаю. Ты что, до сих пор не поняла? Я же ему их и нашла! Проверила на вшивость, даже на детектор лжи посадила, и обо всем с ними договорилась, в том числе и о бюджете, чтобы варежку особо не открывали. Через год-другой, конечно, поменять надо хотя бы одну, а то Коленька заскучает и начнет на сторону смотреть, а я этого не могу допустить.

На этот раз пауза была достойна сцены МХТ. Виолетта доедала стейк. Зинаида Максимовна просто уставилась в никуда. Потом она уже буднично, без всякого любопытства и придыхания спросила:

– Виолетта, скажи, а ты с них откат не думала получить?

Г-жа бывшая Линько наполнилась восхищением:

– Зина, вот всегда говорила, что ты из нас самая умная! С новенькой точно надо взять. Отличная мысль. Зинуль, ты так не переживай, это сначала тяжело, потом втянешься, а главное, я повторюсь, если у него нет любовницы и он не собирается ее завести, то, если честно, это еще хуже. Его люди не поймут. Станет изгоем. Это же девиация.

– Мне казалось, девиация – это что-то другое.

– Девиация – это то, что большинство считает девиацией.

Зинаида Максимовна наконец насторожилась. Мало что ее могло напугать больше, чем изоляция. Однако на ее мужа угроза не подействовала.

– Какое общество? Какая изоляция? Вы там совсем рехнулись! Ты вот сейчас серьезно?! – Михаил Анатольевич впервые за пару лет кричал на жену. – Ты меня сейчас уговариваешь завести любовницу, потому что это теперь нормально?!

– Или сознаться, что она есть; я уже не знаю, чего я хочу, я в какой-то панике, а вдруг у тебя начнутся проблемы на работе…

– Да, разумеется, там всем есть дело до моей личной жизни. Успокойся, Зиночка, все будет хорошо, не нужна нам любовница.

Следующим утром верного мужа вызвал к себе акционер компании, которую Михаил Анатольевич возглавлял. Акционер, как вы помните, был другом мужа Виолетты.

– Миш, это правда?

– Что именно, Петр Михайлович?

– Что у тебя нет любовницы? – Петр Михайлович смотрел на верного мужа, как отец на сына-двоечника.

Михаил Анатольевич завис, словно пиратский Word, но собрался.

– А это имеет какое-то значение? – робко поинтересовался Word.

– Ну как тебе сказать… Если бы ты не придал этому факту огласку, сидел бы со своей верностью дома и никому бы не говорил, то не имело бы, а теперь информация выливается. Твоя жена с Виолеттой это все обсуждает, та с другими людьми. Ситуация нехорошая. Надо решать как-то. Ты всех подводишь.

– Вы сейчас серьезно?! Своей верностью жене я всех подвожу?!

– Да. Ты ставишь под сомнение принятые в нашем дружном коллективе устои. Короче. Реши ситуацию. Я два раза повторять не буду. Мне и так уже всю голову тобою прожужжали.

Михаил Анатольевич так обалдел, что сделал неожиданный ход.

– Ладно. Сознаюсь. Я от жадности. Это же какой бюджет. Что-то приличное сразу квартиру потребует, хотя бы однокомнатную.

Петра Михайловича отпустило. Он рассмеялся.

– Вот всегда был в тебе уверен! Нормальный ты мужик! Ну а жадность, что тут скажешь, кровь не вода. Квартира с меня. Это дело благое. Тем более у нас там стоят продажи в одном доме, в какой-то глухомани. Решим, короче. Ищи что-то приличное.

– Спасибо, конечно, а где искать-то?

– В синагоге! Ну договорись с секретаршей. У тебя вон грудастая, хоть и туповатая. Самое то, лучше, чем наоборот.

Михаил Анатольевич понял, что шеф его не шутит, изумился радикальному изменению времен, включил национальный инстинкт самосохранения и понял, что ситуацию придется «решать». Вечером он сам вышел на разговор с женой.

– Зинуль, это какой-то дурной сон, но ты права насчет любовницы. Твоя ненормальная Виолетта разнесла ваш разговор по всей деревне, и меня разнес Петя, требует, чтобы я был как все. Я даже не знаю, что делать.

Зинаида Максимовна даже как-то обрадовалась.

– Ну слава богу, нашелся умный человек, предупредил тебя по-дружески. Вот и заведи, я не против. – Михаил Анатольевич отметил про себя, что последнюю фразу его жена произнесла со скрытой грустью.

Следующим утром Михаил Анатольевич пригласил секретаршу в кабинет, усадил на диван и задал вопрос:

– Ниночка, как у вас с жилплощадью?

Верхняя и средняя пуговицы Ниночкиной блузки расстегнулись самостоятельно. Сдержать напор груди, рвущейся в глухомань, они не смогли.

Михаил Анатольевич их застегнул и озвучил предложение.

А еще через неделю секретарша позвонила Зинаиде Максимовне и попросила о встрече.

Ниночка взяла Зинаиду Максимовну за запястье и с какой-то родственной тревогой произнесла:

– Зинаида Максимовна, я бы никогда вас не побеспокоила, если бы не крайняя необходимость, просто ваш муж… он вас обманывает, а я человек с принципами и решила, что вы должны знать правду.

– Я все знаю, мой муж спит с вами, и я ничего не имею против, даже скорее за, вы все-таки свой человек.

– Зинаида Максимовна, в том-то и дело, что он со мной не спит… Он вам врет. Деньги платит, даже домой ко мне приезжает, но не прикасается ко мне.

– То есть как это не прикасается?!

– Да вот так! Он мне сказал, что вы бы хотели, чтобы у него была любовница, и в этом я вас поддерживаю. Солидный человек как-никак. И вот, представляете, он меня уговорил стать его фиктивной любовницей. Он мне даже квартиру пообещал, маленькую, правда, и далеко, но надо с чего-то начинать. Так вот, он при этом меня не трогает. Я сначала подумала – шутит, ну игра такая сексуальная, а оказалось, он и правда ничего не хочет со мной делать. Так унизительно.

– Что значит – «не хочет»? Я ничего не понимаю. Может, он стесняется? Вы давали ему понять, что готовы… ну…

– Давала. Я намекнула.

– Как?

– Я его голая встретила, когда он первый раз приехал!

– А он?

– Он так на меня посмотрел… ну не знаю, как сказать… в общем, по-мужски… Сказал, с меня картины писать надо, но попросил одеться и просто заниматься своими делами, а сам читал газету.

– «Спорт-Экспресс»?

– Да, вроде…

– Достал меня со своим футболом. Ладно.

– Я еще подумала, мало ли он, того… ну, не может…

– Все он может, пусть не прикидывается, дома-то может как часы, что в гостях выделываться-то, не пойму.

– Да я поняла, что может, я его прямо так за это место взяла… Повезло вам с ним, конечно…

– С мужем?

– С местом этим у мужа. Я прям позавидовала. У меня таких не было.

– То есть, подожди, ты его, прости… за член взяла, тот стоит, а он все равно ничего делать не стал?!

– Да. Говорит, любит вас, и нужно уметь себя сдерживать. Если честно, мне кажется, у него какая-то вами одержимость. Я с парой подруг поговорила, все в один голос – маньяк.

– Да точно – маньяк! – Версию Ниночки активно поддержала Виолетта, которой Зинаида Максимовна в деталях все рассказала. – Он опасен! Он реально тебя придушит когда-нибудь, если ты кого-то заведешь, помоложе, а я работаю над этим.

– Над чем?

– Не важно, потом все расскажу. Короче, срочно к психологу, его спасать надо, а то тебя потом не спасем. Случай сложный, нужен специалист высокого уровня. Это, конечно, расходы, но… Я все решу.

– Спасибо, Виолетта, что бы я без тебя делала… Я сейчас подумала: а ведь и правда Миша не совсем в порядке…

К обсуждению психолога Михаила Анатольевича подготовил разговор с Петром Михайловичем, который был четок в формулировках.

– Миш, ты что, совсем страх потерял? Ты чего творишь?! Ты реально свою, как ее там, я забыл, не трахаешь, что ли?! Квартиру, то есть, мы ей дарим, а ты филонишь. Из нас всех идиотов решил сделать? Это что за кидок? Я что, тебе верить не могу?! Ты меня, своего друга, обмануть решил?

– Петь (они были знакомы давно, тем не менее субординация заставляла Михаила Анатольевича обращаться к старому другу по имени-отчеству, но сейчас ситуация была исключительная), ты что, да я… Да ты мне верить как себе можешь! Ну не смог я, ну люблю я Зину, ну я попробовал…

– Попробовал он! Значит, надо было свою корову язык за зубами попросить держать (корову – это я про секретаршу), дал бы ей легенду, чтобы она везде говорила, как ты ее дерешь регулярно, все бы довольны были. У меня МИНИСТР, понимаешь, МИНИСТР про тебя узнавал, спрашивал, что я там у себя развел в коллективе, непотребство какое-то. В общем, так. Даю тебе неделю, чтоб стал нормальным человеком. К врачу сходи! В отпуск! Хочешь, бабу найди вменяемую для легенды, хотя тебе сейчас придется в наш «каравай» вписаться, чтобы я всем мог сказать, что ты нормальный.

– Какой каравай?

– Ну мы так групповуху называем. Раньше тебя не звали, она для акционеров, ну а сейчас придется.

– А почему каравай?

– Каравай, каравай, кого хочешь выбирай. Хотя мы тут Кошкина на последнем каравае потеряли. Так что хрен знает, когда будет, но будет.

– Он что, на вашем этом каравае умер?

– Ну да.

– Сказали же – дома…

– Ну ты что, целую операцию организовали, чтобы он «дома» умер. Хорошо, его жена в теме, помогла, хотя и пришлось с мертвым мужем дома полежать… но не суть. В общем, ты меня понял. Ситуация зашла в депо. А времена сложные. Я тебя как друга прошу. Трахай, кого хочешь, хоть кота моего, но чтобы все успокоились. Чтоб был как все.

После такого вливания Михаил Анатольевич был готов ко всему, но от тональности и напора своей жены все равно потерялся.

– Миш, нам надо серьезно поговорить. Я тут с Ниночкой встречалась. Не перебивай. Ты, оказывается, всех обманываешь. Не перебивай, я сказала! Я все знаю в деталях. Если честно, я очень обеспокоена. У тебя какая-то одержимость и патология. Я уже молчу о том, как ты нас всех позоришь в обществе своей псевдонравственностью, но это еще пережить можно. Я волнуюсь за свою безопасность. Ты какой-то маньяк, по всеобщему мнению.

– Зина. Ты в своем уме?! Я просто тебя люблю – и я маньяк!!!

Он захотел взять жену за руку. Но та резко его оттолкнула.

– Не трогай меня. Пока мы не сходим к врачу, будешь спать в кабинете.

– К врачу?!

– Да, к лучшему московскому психологу.

– И с какой проблемой мы к нему придем? – Михаил Анатольевич попытался вырваться из тисков Матрицы.

– Ты не хочешь мне изменять. Ты сконцентрирован только на мне. Это патология. Я предварительно с ним пообщалась. Он тоже так считает. Ты спроси у своих друзей, просто из любопытства – ты один на весь город.

– И что?!

– А значит, ты ненормальный. А у нас дети. Я боюсь за них. Если к врачу не пойдем, я… я о разводе задумаюсь. – Зинаида Максимовна наполнила глаза слезами.

У Михаила Анатольевича от этого приема всегда стонало сердце.

– Зина, ты что… Я без тебя жить не могу.

– Вот именно!!!

– Да я когда в командировке сплю без тебя, я заснуть не могу. Ты что… Ну хочешь, пойдем к врачу, я все сделаю, как ты хочешь…

Через три месяца упорной работы психолога у двух людей в Москве появились новые машины. У самого психолога и у девушки Лизы, которую Зинаида Максимовна лично выбрала для своего мужа после месячного кастинга. Ниночку она решила все-таки поберечь на черный, так сказать, день. В семье Сырниковых вновь воцарилась гармония.

Через год Михаил Анатольевич сказал Зинаиде Максимовне, что больше так не может, собрал вещи и ушел к Лизе, в которую в итоге влюбился.

Подруги Зинаиды Максимовны торжествовали, как и сама, казалось бы, пострадавшая. Михаил Анатольевич, по общему мнению, оказался нормальным мужиком, – таким же кобелем, как и все, только еще в итоге бросившим жену после стольких лет брака, что, конечно, перебор, но допустимый, особенно с учетом его щедрости при разводе. Как вы понимаете, из социума он не выпал, равно как и Зинаида Максимовна, которая пыталась наладить дружбу с новой женой своего мужа и передала ей подробную инструкцию по эксплуатации. Урок общественного поведения Михаил Анатольевич усвоил, поэтому иногда участвовал в каравае, но в остальном хранил верность Лизе, объясняя ее тем, что она и так выжимает из него все соки, а также наконец постучавшейся к нему в двери сексуальной немощью. Эти причины были приняты обществом как достойные на первом этапе нового брака. На некоторое время общество оставило его в покое, но приглядывало.

На днях рождения детей Зинаида Максимовна и Михаил Анатольевич под столом держались за руки. Тайком от всех. Их сердца перестукивались. Зинаида Максимовна потом ночью плакала. Начала она с успокоительных, закончила мощными антидепрессантами. Михаил Анатольевич после таких встреч листал в телефоне их семейные фотографии и писал какие-то четверостишия. Начал он с водки, закончил ею же.

Любовь – очень живучее чувство. Победить его можно только коллективными усилиями всех окружающих.