47
Мы ринулись вниз из верхних слоев атмосферы.
— У нас на хвосте звено креллов! — крикнул Йорген. — Повторяю. Нас преследует целое звено креллов, возможно, даже два — двадцать кораблей.
— Что вы, придурки, натворили? — спросил Нос.
Йорген не стал нас защищать, как сделала бы я.
— Простите, сэр. Приказы?
— Каждый из вас присоединится к двум опытным пилотам. Ты полетишь с…
— Сэр, — перебил Йорген. — Если позволите, я полечу со своим звеном.
— Ладно, ладно. — Нос выругался, когда сверху появились креллы. — Просто оставайтесь в живых. Звено «Кошмар», всем кораблям, перейти в режим уклонения. Привлечь внимание врага и следить, нет ли могильщиц. Звено «Быстрина» всего в паре километров от нас, скоро прибудет подкрепление.
— Штопор, ты на острие клина, — сказал Йорген, переключившись на канал нашего звена. — Приказы ты слышала. Не выпендриваться, никаких убийственных погонь. Занять оборонительную позицию и ждать подкрепления.
— Поняла, — ответила я, и ФМ тоже.
Мы выстроились треугольником, и пятерка креллов тут же устремилась к нам.
Нырнув, я сбросила высоту, потом крутанулась вокруг большого, почти неподвижного обломка. Развернувшись, мы понеслись назад прямо на креллов, которые нас преследовали. Они разлетелись в стороны.
— Штопор, ты называешь это обороной? — спросил Йорген.
— Разве я кого-то подстрелила?
— Собиралась.
Я убрала палец со спуска. Зануда.
Световой люк потускнел и погас — начался ночной цикл. Мой фонарь был оснащен достаточно хорошей системой ночного видения, чтобы подсвечивать поле боя, но его явственно окутал сумрак, темноту прорезали красные вспышки деструкторов и отблески ускорителей.
Мы втроем держались вместе, пикируя и уклоняясь, пока не прибыло звено «Быстрина».
— На подходе еще два звена, — сказал Йорген. — Ожидают, если вдруг с дождем обломков прилетят креллы. Скоро нас будет много, а пока удерживайте оборонительную позицию.
Мы подтвердили, и вперед выдвинулась ФМ. К несчастью, как только она помчалась на позицию, по нам открыла огонь группа креллов. Из-за наших оборонительных маневров мы с Йоргеном летели в одном направлении, ФМ — в другом.
Стиснув зубы, я последовала за Йоргеном. Мы врубили форсаж и, обернувшись вокруг обломка, погнались за двумя креллами, которые сели на хвост ФМ. Она уклонялась, вокруг нее вспыхивали выстрелы деструкторов, и по крайней мере два попали в щит.
— ФМ, резко направо по моей команде! — крикнул Йорген. — Штопор, приготовься!
Мы подчинились, действуя как хорошо отлаженный механизм. ФМ крутанулась вокруг обломка, а мы с Йоргеном выполнили ускорение с вращением и разлетелись в стороны, чтобы пересечь ее путь. Я приотстала и, когда Йорген активировал ОМИ, открыла огонь. Удалось подбить одного крелла, и тот свалился в штопор. Другой пустился в бегство.
Я поймала Йоргена светокопьем, и на импульсе мы оба развернулись за ФМ, которая снизила скорость и пристроилась рядом. Мы с ней заняли оборонительную позицию по бокам от Йоргена, пока он быстро перезаряжал щит.
Все закончилось быстрее, чем я успела об этом подумать. Долгие часы тренировок отточили действия до автоматизма. «Воины-победители сперва побеждают и только потом вступают в битву», — говорил Сунь Цзы. Я только-только начала понимать, что это значит.
Насколько я могла судить, нас с креллами было примерно поровну — к ним спустились сверху еще корабли. Мне хотелось пойти в атаку, но я оставалась в строю, уклоняясь от вражеского огня и увлекая группы креллов в нелегкую погоню через поле боя.
Я сосредотачивала все внимание на битве, пока не заметила что-то краем глаза — большой корабль сразу за медленно падающим обломком. Опять же, я не высматривала его нарочно, но натренированный мозг тут же выхватил нужную информацию.
— Это там могильщица? — спросила я остальных.
— Скад! — воскликнул Йорген. — Командование, мы засекли могильщицу. 53,1-689-12000, снижается с продолговатым обломком, который я прямо сейчас помечу радиомаячком.
— Подтверждаю, — ответил холодный голос на линии. Сама Железнобокая. Она редко обращалась к нам напрямую, хотя частенько слушала переговоры. — Отступайте с позиции, действуйте, будто ее не видели.
— Адмирал! — обратилась я. — Я могу открыть огонь, и мы достаточно далеко, взрыв для «Альты» не опасен. Разрешите мне ее сбить.
— Курсант, запрещаю, — ответила Железнобокая. — Отступайте.
Память вернула меня в тот день, когда погиб Бим. Рука закостенела на сфере управления, но я против воли дернула ее, последовав за Йоргеном и ФМ прочь от могильщицы.
Сделать это оказалось на удивление сложно. Словно сам корабль не хотел подчиняться.
— Молодец, Штопор, — сказал Кобб по личному каналу. — Пыл у тебя есть. А теперь ты проявила сдержанность. Мы еще сделаем из тебя настоящего пилота.
— Спасибо, сэр, — ответила я. — Но могильщица…
— Железнобокая знает, что делает.
Мы отступили, другим звеньям приказали подняться выше. Картина боя изменилась, когда могильщица, которую вроде бы игнорировали, снизилась и двинулась к «Альте». Я с тревогой следила за ней. Наконец четыре аса из «Быстрины» отделились от звена и бросились следом. Они отгонят ее от основного поля боя, чтобы обезопасить остальных, если бомба взорвется. Если потерпят неудачу, могильщицей займется подкрепление, которое сейчас на подходе.
Наше трио подцепило хвост, так что мне пришлось уклоняться от плотного огня. За мной увязалась целая свора креллов, но мгновением позже появились Йорген с ФМ и отогнали их. ФМ даже убила одного, пробив щит без ОМИ.
— Неплохо, — сказала я, расслабляясь после внезапного рывка. — И спасибо.
Вдали асы занялись могильщицей. Как и раньше, в том бою с Бимом, от бомбардировщика отделилась группа меньших по размеру кораблей защиты.
— Кобб, вы что-нибудь знаете о кораблях, которые сопровождают могильщицу? — спросила я, включив канал связи.
— Не много. Это новая модель поведения. С недавнего времени они стали появляться со всеми бомбардировщиками. Асы с ними разберутся. Штопор, не отвлекайся.
— Да, сэр.
Я все равно не могла оторвать взгляд от боя за могильщицу. Если она рванет, мы должны быть готовы врубить форсаж, прежде чем пойдет серия взрывов. Поэтому я испытала облегчение, когда наконец могильщица и корабли поддержки отступили и взмыли ввысь. Асы для виду погнались следом, но в итоге бомба убралась туда, откуда явилась. Я улыбнулась.
— Помогите! — раздалось на общей линии. — Это Болото. Щиты слетели. Напарник сбит. Пожалуйста, кто-нибудь!
— 55,5-699-4000! — объявила ФМ.
Я посмотрела в указанном направлении. Оставляя за собой дымный шлейф, прочь от основной битвы удирал «Поко». Его преследовали четверо креллов. Лучший способ дать себя убить — позволить врагу себя изолировать, но у Болота явно не было выбора.
— Болото, это звено «Ввысь», — перехватил инициативу Йорген. — Мы с тобой. Держись и постарайся взять влево.
Мы ринулись к нему, по приказу Йоргена от души паля из деструкторов. Ни один вражеский корабль мы не сбили, но большинство креллов рассеялось. Трое ушли влево, наперерез Болоту. Йорген повернул за ними, ФМ бросилась следом.
— Один остался на хвосте, — сказала я. — Беру его на себя.
— Хорошо, — отозвался Йорген после короткой паузы. Видимо, ему не нравилось, что звено разделяется.
Я помчалась за креллом. Прямо впереди Болото крутил все более безрассудные маневры, чтобы в него не попали.
— Подстрели его! — кричал он. — Пожалуйста, подстрели. Просто подстрели!
Отчаяние, исступление — от боевого пилота я такого не ожидала. Впрочем, выглядел он молодо. До меня дошло, что он, скорее всего, окончил летную школу незадолго до меня. Как я не поняла этого раньше? Шесть месяцев, может, год в пилотах, но он все равно обычный восемнадцатилетний мальчишка.
Двое креллов, паля из деструкторов, сели мне на хвост. Скад, Болото увел нас так далеко, что с подмогой будет трудно. Я не осмеливалась включать ОМИ, пока вокруг меня вспыхивали выстрелы, но крелл впереди по-прежнему летел со щитом.
Стиснув зубы, я врубила форсаж. Перегрузка вжала меня в кресло, но я догнала крелла и села ему на хвост. Уклоняться стало почти невозможно. Я разогналась до Маг-3, на этой скорости трудно маневрировать.
Еще секунду…
Я выпустила в крелла светокопье, потом развернулась, выдергивая вражеский корабль с вектора его движения за Болотом.
Кабина задрожала, когда плененный крелл, борясь, ринулся в противоположном направлении. Мы оба свалились в неистовый, неуправляемый штопор.
Преследователи развернулись и сконцентрировали огонь на мне. Их не волновало, что они могут задеть корабль, который я подцепила на светокопье. Креллы никогда не заботятся о своих.
Меня окутал ураганный огонь, щит не выдерживал натиска. Плененный креллский корабль взорвался под выстрелами, и мне пришлось рвануть вверх на полном форсаже.
Это было рискованно. Гравиконы отключились, и перегрузка врезала будто кулаком по лицу. Меня придавило книзу, кровь отлила к ногам. Летный костюм раздулся и стал давить на кожу. Я сделала дыхательные упражнения, как учили.
Поле зрения по-прежнему темнело по краям.
На приборной доске вспыхнули предупреждающие огни.
Щит слетел.
Я отключила подъемное кольцо, развернулась вокруг оси и понеслась на форсаже вниз. Гравиконы частично погасили рывок, но человеческое тело просто не предназначено для таких реверсов. Мне стало плохо и едва не вырвало, когда я пронеслась сквозь гущу креллов.
Руки на рычагах управления дрожали, зрение на этот раз заволокло красным. Большинство креллов не среагировали вовремя, но один корабль успел развернуться вокруг своей оси, как и я.
Он прицелился в меня и выстрелил.
Вспышка на крыле, взрыв.
В меня попали.
Приборная доска запищала, вспыхнула огнями. Корабль вдруг перестал повиноваться сфере управления, несмотря на все мои попытки маневрировать.
Кабина задрожала, и мир начал вращаться. Корабль выходил из-под контроля.
— Штопор!
Каким-то образом я расслышала крик Йоргена сквозь беспорядочное пиканье.
— Штопор, катапультируйся! Ты падаешь!
Катапультируйся.
В такие моменты невозможно думать. Все происходит моментально. И тем не менее эта секунда словно замерла для меня.
Моя рука, занесенная над рычагом катапультирования.
Мир, превратившийся в размытое пятно. Отвалившееся крыло. Охваченный огнем корабль, недействующее подъемное кольцо.
Момент, застывший между жизнью и смертью.
Вспомнилась Рвота. «Храбро сражаться до конца. Не трусить. Уговор».
Я не катапультируюсь. Я смогу посадить корабль! Я не трусиха! Я не боюсь умереть.
«А что будет с ними, — спросил внутренний голос, — если ты умрешь? Каково будет звену потерять тебя? Что будет с Коббом, с мамой?»
Я с криком схватилась за рычаг катапультирования и изо всех сил дернула. Фонарь взорвался, и мое кресло выстрелило в небо.
***
Я очнулась в тишине.
И… лицо овевал ветер. Мое кресло валялось в пыли, я лежала лицом вверх. Сзади хлопал на ветру парашют.
Какое-то время я была без сознания.
Я лежала, глядя вверх. Красные росчерки в вышине. Взрывы. Оранжевые лепестки пламени. С такого расстояния лишь слабые хлопки.
Я повернулась набок. Неподалеку догорали обломки «Поко».
С ним горела моя жизнь, мое будущее. Я так и лежала, пока бой не закончился и креллы не отступили. Йорген пролетел мимо проверить, все ли у меня в порядке, и я помахала, чтобы развеять его беспокойство.
К тому времени, как прибыл спасательный транспорт, беззвучно опустившись на подъемном кольце, я уже высвободилась из ремней. Рация и фляжка, прикрепленные к креслу, пережили катапультирование. По рации я вызвала помощь, из фляжки напилась. Врач усадил меня в транспортник и осмотрел, пока работница трофейной службы обследовала обломки «Поко».
Наконец женщина вернулась с планшетом в руках.
— Ну? — тихо спросила я.
— Гравиконы не дали повредить позвоночник, — ответил врач. — Похоже, ты отделалась небольшой хлыстовой травмой, если только у тебя не болит что-то еще, в чем ты не призналась.
— Я не о себе.
Я посмотрела на женщину, потом на «Поко».
— Подъемное кольцо разрушено, — сказала та. — Мало что можно забрать.
Этого я и боялась. Я пристегнулась к креслу и смотрела в окно, пока мы набирали высоту. Охватившее «Поко» пламя постепенно тускнело и наконец исчезло из вида.
Наконец мы приземлились на «Альте», и я выбралась из транспортника. Все тело ныло. Я заковыляла по бетонному покрытию. Откуда-то я знала, даже не видя лица, что одна из фигур, стоящих в темноте у стартовой площадки, — это адмирал Железнобокая.
Разумеется, она явилась. Наконец у нее есть настоящий повод выгнать меня. И разве можно ее винить после того, что я сделала?
Я остановилась перед ней и отсалютовала. Что примечательно, она отсалютовала в ответ. И сняла с моей формы курсантский значок.
Я не заплакала. Если честно, я слишком устала, и голова слишком болела.
Железнобокая повертела в пальцах значок.
— Сэр? — спросила я.
Она протянула значок обратно.
— Курсант Спенса Найтшейд, ты исключена из летной школы. Согласно традиции тебя добавят в резервный список пилотов как курсанта, которого сбили незадолго до выпуска, чтобы вызвать, если у нас будут лишние корабли.
Пилотов из этого «резервного» списка вызывали только по приказу адмирала. Со мной такого никогда не произойдет.
— Значок можешь сохранить, — добавила Железнобокая. — Носи с гордостью, но остальное обмундирование верни интенданту завтра до двенадцати.
Ничего больше не сказав, она развернулась и ушла.
Я не отнимала руки от виска, сжимая значок в другой руке, пока она не скрылась из виду. Все кончено. Отучилась.
Из звена «Ввысь» окончат школу только двое.
