Взгляд с вершины утеса на платформу для дайвинга убеждает меня, что я на месте. Она входит в океан, а на ее вершине — маленькое сооружение, похожее на подъемный кран. Вот туда я и отправлюсь этим ясным февральским днем. Оказавшись там, я впервые буду погружаться в океан на слэде.

— Джим?

Я повернулся к двум приближавшимся ко мне мужчинам.

— Я Марко, но все зовут меня Раста. А это Андреа.

На Марко темные очки, у него длинные дреды, откинутые назад. Голый торс Андреа очертаниями напоминает правильный треугольник основанием вверх, он выше Марко. Они оба сверкают широкими итальянскими улыбками. Эти парни управляют Only One Apnea Centre — главным центром по подготовке фридайверов на Красном море. Здесь были установлены многие мировые и национальные рекорды (сам Андреа четырежды устанавливал национальный рекорд). Здесь ныряли мировые звезды, и Only One обладает репутацией «фабрики рекордов». И вот теперь я здесь, чтобы попытаться последовать их примеру.

До этого я не встречал Раста и Андреа, но писал им на электронную почту о своем намерении погрузиться на 101 метр, и они согласились помочь мне. Паула, девушка Раста и менеджер центра, помогает мне справиться с бумажными формальностями. Я переодеваюсь в гидрокостюм, а через 15 минут мы уже спускаемся по лестнице к основанию утеса и подходим к краю понтона, который держится на поверхности воды в нескольких дюймах от кораллового рифа. Под нами океан, а до платформы плыть сто метров.

Я надеваю маску, соскальзываю в воду и инстинктивно смотрю вниз в поисках морской живности. Сначала кажется, что подо мной маленькая подводная лодка, потом я понимаю, что смотрю на пестрые пятна семиметровой китовой акулы. Делаю глубокий вдох, чтобы спуститься к ней. Она позволяет мне плыть рядом с ней на глубине примерно пятнадцати метров. Мы удерживаем прямой зрительный контакт, и время замедляется. Теперь кажется, что у меня есть право на установление рекорда.

Раста и Андреа присоединяются ко мне и огромной акуле, пока она не уплывает. Планы тренировок в воде всегда подлежат немедленному изменению, когда представители живой природы решают нанести визит.

Разминка во фридайвинге начинается с мирного времяпрепровождения в воде, лицом вниз, дыша при этом через трубку. Время успокоить разум и тело, замедлить биение сердца после плавания. Когда мы готовы, мы опускаемся на семь метров и зависаем на этой глубине, держась за веревку и задерживая дыхание. Это необходимо, чтобы пробудить нырятельный рефлекс млекопитающих. Он есть у всех нас. Он такой же древний, как рефлекс дыхания, и в той же мере не поддается сознательному контролю. Он подготавливает тело к погружению. Этот рефлекс объединяет нас с дельфинами и китами, будучи доказательством наличия у нас водных предков. Как только нырятельный рефлекс вступает в дело, каждое погружение становится все более продолжительным и приятным.

— Готов попробовать слэд, Джим? — произносит Андреа.

Да. Еще как готов.

Сегодня мы используем парный слэд. Два дайвера могут погрузиться вместе, я буду опускаться под воду, а Андреа будет опускаться рядом со мной. Он будет проверять, насколько комфортно я себя чувствую по мере погружения, и следить за работой слэда, пока я не научусь делать это сам. Раста останется на платформе наверху, спуская слэд под воду.

Слэд — это металлическая конструкция со всевозможными рукоятками, закрепленными на центральном полом основании. Через это центральное основание проходит веревка. Слэд прикрепляется к стреле крана, нависающего над платформой, и утяжеляется свинцовым грузом. Когда Раста дергает веревку, крепление ослабляется. После этого слэд падает в океан и идет ко дну со скоростью в среднем 1,6 м/с вдоль неподвижной линии. По мере того как мы будем погружаться, наши костюмы и тела начнут испытывать давление толщи воды.

На таком парном слэде мы спускаемся не стопами вниз, а коленями. Наши ноги перекинуты через планку внизу конструкции так, что колени расположены близко друг к другу. Мы перекидываем руку через вторую планку на уровне плеча и потом будем зажимать ею нос, чтобы «выдохнуть внутрь ушей» и уравновесить нарастающее давление воды снаружи. Другая рука обхватывает второго дайвера за плечо. Наверху конструкции прикреплен надувной мешок и баллон с воздухом.

Мы с Андреа располагаемся на слэде. Андреа говорит, что все, что я должен делать, — «подпирать» барабанные перепонки воздухом изнутри по мере погружения.

— Если будут какие-то проблемы, тронь меня за плечо, и я остановлю слэд — мы сразу же поднимемся.

— Ладно.

Две минуты мы оба «глубоко дышим». Мое сердцебиение учащается, а не замедляется. Не лучшее начало. Я понятия не имею, чего ожидать, поэтому чувствую себя как перед поездкой на американских горках: тревожно и в состоянии полной боевой готовности. Голова в таком состоянии просит мои надпочечники выбирать «борьбу или бегство», — как раз когда мне это совсем некстати.

Раста начинает 30-секундный отсчет. Я начинаю втягивать воздух в последний раз за 15 секунд. Я киваю Андреа, который кивает Расте.

Удар.

Мои глаза тотчас же оказываются под водой, привыкая к ней. Уши тотчас же начинают болеть. Я никогда не подготавливал их к такой глубине — это постоянное усилие. Тело пульсирует от силы потоков воды, а давление под коленями в момент, когда планка утягивает нас на глубину, куда больше, чем я ожидал.

Я занимался фридайвингом и скуба-дайвингом раньше, но никогда не погружался с прикрепленным утяжелителем. И вот теперь меня тянет в море, а я не готов к такому недружелюбному и опасному погружению. В животе и в груди начинается что-то вроде спазма. Похоже на икоту, совмещенную с рвотным рефлексом, — крайне неприятное и вызывающее панику ощущение. Я стараюсь убедить себя, что нет никакой опасности, кроме той, что мой разум теряет спокойствие. Я приобрел этот навык благодаря выступлениям на сцене и верховой езде, но теперь я на грани паники.

Раздается лязг.

Мы у нижней границы погружения. Я отцепляю колени и держусь за верхнюю планку, наблюдая, как Андреа открывает клапан и наполняет надувной мешок. Мы начинаем подниматься, а потом лязг затихает на дне.

Что происходит?

Спазмы продолжаются, и я слышу, что произвожу горлом какой-то странный звук. Андреа выпускает больше воздуха, и мы начинаем подниматься. Спазмы уменьшаются, по мере того как снижается давление. Теперь поверхность приближается так быстро, что я ослабляю слэд, чтобы снизить скорость подъема. Внезапно в поле зрения появляются солнце и платформа, а также тень Расты. На его лице широкая ухмылка.

— С возвращением, Джим! Как все прошло?

— Эм. Необычно. Мне надо к этому привыкнуть. Мы глубоко погрузились?

— Пятнадцать метров! Поздравляю!

Черт! Пятнадцать метров?

Полагаю, будь это легко, этим занимался бы каждый. Однако как перейти от пятнадцати к ста метрам? Я испытал давление, лишь в два с половиной раза превышающее атмосферное. А на глубине в 101 метр давление будет в 11 раз больше атмосферного. Мои легкие там, под водой, только что сжались вдвое. Но их объем уменьшится в 11 раз при попытке установить рекорд, а кроме того, будут и другие существенные отличия. А еще эффект нарастающего давления воды на барабанные перепонки, с которым надо уметь справляться… Все это требует ясной головы, чтобы избежать выброса адреналина, который я только что испытал.

Кем, черт возьми, я себя возомнил, задумав все это?

Здесь потребуется нечто большее, чем появление китовой акулы, чтобы принести мне удачу. Кроме того, это будет настоящая проверка Десяти правил. Ведь страх и дискомфорт велят мне отказаться от написания этой главы моей истории.

Зачем мне это?