ГЛАВА ПЯТАЯ
СПАЙСОВЫЕ ВОЙНЫ
На следующий день Хан смотался на илизианском челноке в другие колонии и обнаружил, что ему нравится водить большие корабли, да и летал он, как выяснилось, очень даже ничего.
На обратном пути он немного попрактиковался в бреющем полете; кроны деревьев едва не щекотали челноку брюхо. В кресле второго пилота происходила внутренняя борьба: Мууургх разрывался между весельем и ужасом, когда дело дошло до петель, «бочек» и на закуску — полета вверх тормашками на высокой скорости. Хан буйствовал, гоняя машинку через все фигуры пилотажа, которые ранее пробовал только на тренажере, и восторженно орал не затыкаясь. Собрав последние крохи умения, кореллианин послал челнок по образованному рекой извилистому каньону, едва не сдирая краску о каменные выступы; места для маневра было так мало, что Мууургх душераздирающе мяукнул, зажмурился и наотрез отказался открывать глаза. Когда челнок снова вырвался на открытое пространство, Хан принялся трясти здоровяка-тогорианина за лапу и уверять, что самое страшное позади, тренировка окончена.
Мууургх понимать всссе: пилот безумец, ума нет, — сообщил инородец, опасливо приоткрывая один глаз и отцепляя от подлокотников когти. — Дома Мууургх летать на моссгот, но не так. У моссгот больше мозга, чем у пилот, хватает благоразумий не летать так. У Мууургха тошше. Пилот...
Тогорианин заискивающе посмотрел на соседа:
Пилот обещать Мууургх не летать безумец как.
— Но... — Соло аккуратно опустил челнок на летное поле колонии номер один. — Мне необходимо практиковаться при любой возможности! Видишь ли...
Он смешался, но все-таки решил немного поделиться с телохранителем правдой.
— Я вроде как... Ну, приврал Тероензе о своем опыте. Чемпионом я, правда, был, честное слово, но вот с тяжелыми машинами управляюсь плохо. Да и с корытами большого формата не все гладко. На тренажерах — полный ажур, но это же не по-настоящему.
Мууургх долго — очень долго — разглядывал кореллианина, затем кивнул:
— Мууургх понимать. Пилот верует Мууургх, думать: тот не сссказать Тероенза?
Ага, что-то вроде того, — согласился кореллианин. — А можно? Верова... тьфу, доверять тебе можно?
Телохранитель с серьезным видом расчесывал когтями белые усы.
— Пока пилот не разбить себя, Мууургх не заговаривай.
— Честная сделка, дружище! — Соло ухмыльнулся. — По рукам.
Возле трапа под проливным дождем их ждал Вератиль. Хан уже начал привыкать к стремительным изобильным дневным ливням, хотя влажную духоту продолжал считать большим злом.
— Тебя хочет видеть верховный жрец. Иди к нему немедля, пилот Драйго, — возвестил сакредот.
Он повел Хана и его телохранителя к личным покоям Тероензы, который занимал обширную часть подземного этажа в административном строении. Когда сакредот набрал шифр на панели кодового замка и гости миновали высокие двустворчатые двери, Хан не удержался и восхищенно присвистнул:
— Вот это да! Хорошо устроился!
— Вы видите коллекцию нашего уважаемого Тероензы, — пояснил сакредот. — Он увлеченно собирает редкие вещи и весьма гордится своей экспозицией.
— Имеет право, — не стал спорить Хан.
Комната была раз в десять больше той, что выделили им с Мууургхом. Куда ни посмотри — витрины, полки и стойки с антиквариатом и сокровищами из различных уголков Галактики. Повсюду скульптуры, картины вперемешку с древним оружием. Стены увешаны гобеленами. Пол укрыт дорогими коврами исключительной красоты, под ногами негромко хлюпает защитное поле.
Хан приметил украшенную полудрагоценными камнями коллекцию флейт и других музыкальных инструментов. В инкрустированном золотом шкафчике пылились бутылки с дорогими напитками.
У кореллианина в буквальном смысле чесались пальцы от желания пошарить по полкам. «Оставьте меня здесь минут на пять без присмотра, и я обеспечу себя до конца жизни!» Хан уставился на дрриелба, вырезанного из живого льда. Крошечную статуэтку покрывал толстый слой пыли, взлетевшей облачком под дыханием кореллианина. Пилот чихнул.
Пыль не пыль, а тут есть чем поживиться. Вот бы только...
Хан строго напомнил себе, что отныне ведет новую жизнь честного и трудолюбивого гражданина. Так что нечего тут...
Вератиль проводил молодого человека через еще одну бронированную дверь в жилые покои верховного жреца. Там их встретил дворецкий, престарелый зисианец, к которому Вера-тиль обратился по имени Ганар Тос. Зисианец почти не отличался от человека, если бы не зеленая морщинистая кожа, которая свисала со скошенного подбородка дряблыми складками. Оранжевые глаза слезились, к тому же дворецкий непрестанно шмыгал носом, как будто страдал хроническим насморком. Наверное, аллергия на пыль, посочувствовал Соло.
Хозяин покоев радушным жестом предложил гостям сесть и обратился к ним с небольшой речью:
— О, как хорошо, что ты столь быстро откликнулся на мой зов, пилот Драйго. Я слышал из второй и третьей колоний высокие похвалы твоим способностям. Сегодня наш медицинский дроид отправил другого нашего пилота Джейлуса Небла в длительную увольнительную по состоянию здоровья, и тебе предстоит занять его место на межзвездных рейсах.
Хан поклонился. Чтобы скрыть прущий во все стороны восторг.
— Здорово! Обещаю придерживаться графика. Когда лететь?
— О, послезавтра. Мууургх, разумеется, отправится вместе с тобой.
— Груз и место назначения?
— О, ты встретишься с кораблем с Нал-Хатты, координаты получишь перед вылетом в последнюю минуту. Сам понимаешь, безопасность превыше всего. Тебе известно, как нам в прошлом досаждали пираты.
Дворецкий принес поднос с закусками, Тероенза подхватил чье-то безвольное тельце и проглотил.
— О да! Ты обучил Мууургха стрельбе из пушки, пилот Драйго?
— Э-э... нет, не успел.
— О, не затягивай с этим делом. Хороший пилот должен быть готов к любым неприятностям, верно ли я говорю?
— Так точно, — кивнул Соло. — Всенепременно. Э... господин... а груз-то какой?
— Переработанный карсунум, а заберешь рилл-сырец, транзит с Рилота.
— А корабль, с которым я встречаюсь, с Нал-Хатты?
— Да.
Тероенза не стал вдаваться в подробности, и Хан не настаивал, решив, что острый кореллианский слух сослужит хорошую службу. Молодой человек мог держать пари, что верховный жрец чего-то недоговаривает, но едва ли имел право требовать, чтобы ему показали все ходы-выходы.
Тероенза откинулся на массивные задние ноги, махнул ручонкой в сторону выставочного зала:
— О, я понимаю так, что тебе нравится моя коллекция...
— Нравится? Не то слово! — Вот тут Хан мог говорить абсолютно искренне. — Да это же просто здорово! В жизни не видел столько сокровищ даже в музее!
— О, мой народ из долгожителей, как и наши сородичи-хатты, — благодушно сказал Тероенза. — Я собираю красивые безделушки уже сотни лет, дольше, чем ты по своей юности можешь себе вообразить, молодой человек.
— Очень хочется рассмотреть всю коллекцию, — с чувством произнес Соло. — Повнимательнее и без спешки.
— О, а мне как хочется, чтобы на нее воистину можно было любоваться! — Верховный жрец с сожалением причмокнул. — Ганар Тос — великолепный повар, за домом присматривает выше всяких похвал, но совершенно не способен ухаживать за коллекцией. Я уже не говорю о составлении каталога и содержании экспозиции. А сам я чересчур занят, у меня столько хлопот, столько хлопот...
Т’ланда-тиль развел лапками в стороны.
— О, на сегодня все, — произнес жрец. — Увидимся по твоем возвращении из полета, пилот Драйго.
— Как прикажете. — Хан поднялся и махнул телохранителю.
Вератиль проводил их до выхода.
На улице сакредот с топотом помчался по своим делам, предоставив парочку самой себе. Хан глянул на хронометр, а затем на солнце, которое стремилось на запад.
— Вечером буду гонять тебя на тренажере. Слышал, что говорит начальство? И чтобы научился обращаться с пушками!
Тогорианин насупился.
— Но до того мы немножко передохнем, — смягчился Хан. — А точнее, пойдем разыщем трапезную, где едят паломники. Пошли.
— Ссачем? — удивился Мууургх. — Пилот не хотеть еда паломник. Пилот и Мууургх ессть в сстоловый, ессть хоросшая пища, не отбросе.
Не внявший жалобе кореллианин зашагал по лесной тропинке.
— Дружище, я вовсе не собираюсь там питаться, — говорил он по дороге. — Я хочу немного кое с кем поболтать. Я так понимаю, обедают они все вместе, а значит, найти... их... будет легче.
— Их? — подозрительным эхом откликнулся телохранитель. — Ссколь много ессть их?
— Мм... ну... видишь ли...
Хан скривился и замолчал. М-да, хорошенькое начало.
— Одна, — сознался он. — Паломница 921. Та, с которой мы познакомились на фабрике. Любопытно посмотреть, как она выглядит на самом деле, при свете.
Тогорианин понятливо кивнул:
— Аххх да-а... Мууургх хорошо понимать шелание пилот.
Щеки стали такими горячими, что Хан боялся к ним прикоснуться — не обжечься бы. Хорошо еще, что телохранителю, кажется, неизвестны признаки человеческого смущения.
Дружище Мууургх, знаешь что? — Соло торопливо сменил тему. — Еще и года не прошло, как ты выучил общегалактический, а и не подумаешь. Говоришь ты прилично. Но вот с местоимениями и падежами — просто беда. Мне как-то не приходило в голову изображать школьного учителя, но...
Они неторопливо шли по дорожке, а Хан добросовестно вспоминал правила грамматики, касающиеся хотя бы местоимений.
В трапезной толкался народ. Хан в сопровождении телохранителя бродил по просторному залу и мучился вопросом, сумеет ли он узнать свою новую знакомую без инфракрасных очков. Волосы девушки скрывал бесформенный колпак, и пилот понятия не имел, какого они цвета.
Обед заканчивался, а он все еще не отыскал 921-ю. Может, ее гут и вовсе нет? Может, она ест в другую смену? Но вроде бы все гуманоиды обедали вместе.
Да вот она... точно она! Хан не мог объяснить, откуда взялась уверенность, — но девушка как будто повесила на шею табличку «Паломница 921».
А она выше ростом, чем он думал, и стройнее. Хотя обычно такое состояние называется истощением. Скулы девушки чересчур выпирали, глаза на болезненно бледном лице казались огромными.
Но, тощая или нет, она все равно была прекрасна. Не красива в классическом смысле: подбородок слишком тяжелый и квадратный, нос слишком длинный. Но прекрасна... о да.
Глаза 921-й были сине-зеленые, опушенные длинными темными ресницами. Из-под колпака выбивались короткие прядки золотисто-рыжих кудрей цвета кореллианского заката.
В трапезной стояла тишина: уставшие после долгого рабочего дня паломники говорили мало в предвкушении Возрадования. Но сидели все вместе, толпой.
И только 921 -я ела в одиночестве.
Хан видел, как она возит ложкой по миске, но не стал порицать девушку; он лишь взглянул на неаппетитную кашу-размазню, вялую зелень и кусок черствой лепешки, как взбунтовался желудок. Еда даже пахла отвратительно. Если без обиняков, она воняла так, будто испортилась еще вчера. Морща нос, Хан отодвинул стул и уселся напротив паломницы, походя отметив, что Мууургх подпер стенку неподалеку, не спуская внимательных глаз со своего подопечного.
921-я — («Нет, я добьюсь, она скажет мне свое имя!») — подняла голову; бирюзовые глаза девушки расширились, когда паломница узнала пилота. Хану это понравилось сверх всякой меры. Он расплылся в ухмылке:
— Привет! Видишь, я опять тебя нашел.
Пару секунд его рассматривали круглыми удивленными глазами, потом взгляд их вновь уперся в тарелку. Хан наклонился к девушке:
— И что у нас на обед? М-да, экстаза не вызывает. Но даже с невкусной едой можно сделать еще кое-что, кроме как размазать по миске.
Паломница покачала головой.
— Прошу тебя, уходи, — едва слышно прошептала 921-я. — Мне не разрешается с тобой говорить. Ты не из Единых.
— О, еще из каких единых! Самый что ни на есть единый и неповторимый.
У 921-й дернулись уголки рта, совсем чуть-чуть. Соло очень хотелось заставить девушку улыбнуться по-настоящему.
— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, пилот Драйго, — негромко сказала 921-я. — Это же очевидно.
— Так обрати меня в свою веру, — предложил кореллианин. — Я человек восприимчивый. Вдруг получится?
Он был счастлив уже оттого, что отыскал 921-ю и она с ним беседует, все остальное — не в счет.
— Боюсь, что вера не для тебя, пилот Драйго.
Хан взял девушку за руку, за ту, которую она порезала.
— Меня зовут Викк, — сказал он, чуть было не ляпнув в каком-то безумии свое настоящее имя. — Как твоя ладонь? Все еще болит?
От его прикосновения девушка окаменела, но опять расслабилась, услышав вопрос.
— Заживает, — подтвердила она то, что Хан и сам уже видел. — Просто потребуется немного времени.
— Тяжело, наверное, целый день сидеть в темноте и холоде? Не хочешь заняться работой... ну, полегче, что ли?
— Например?
— Я не знаю. — Соло был сама честность. — А что ты умеешь? Училась чему-нибудь?
— Когда-то я хотела заведовать музеем, — медленно выговорила 921-я. — Собиралась изучать археологию. Я довольно много о ней знаю.
— А вместо поступления сбежала сюда?
— Да. Здесь моя жизнь наполнена. А прежнее существование было пустым и бездумным.
Хан не сразу нашелся что ответить. Но дух противоречия не дремал и секунды.
— А с чего ты взяла, что здесь учат правильно? В Галактике до дури всяких религий.
Девушка тщательно обдумала вопрос.
— Потому что, когда мы возрадуемся, я чувствую себя близкой к Единому. Это таинство. Я ощущаю себя Единой со Всеми. По-моему, жрецы обладают божественным даром, иначе они не могли бы дать паломникам возможность возрадоваться.
— Ты так говоришь, что самому хочется попробовать.
«Только через мой труп», — добавил Хан про себя.
— Может, так и следует поступить, — ответила 921-я. — Уже настало время идти к Алтарю обещаний. Может, и на тебя снизойдет благодать и ты тоже возрадуешься.
— Как знать, — вздохнул кореллианин, — как знать. Можно мне проводить тебя?
Паломница неуверенно улыбнулась и потупилась.
— Хорошо.
Рука об руку они шли по лесной тропе среди паломников, Муургх тенью следовал сзади. Хан пытался завести разговор, но 921-я молчала и не желала отвечать. Возле алтаря кореллианин на этот раз не ушел в задние ряды, а встал рядом с девушкой.
— Тебе нельзя здесь находиться, — шепнула 921-я. — Ты не паломник.
— Будут жалобы — отвечай, что я новичок, — поддразнил ее Соло, но 921-я осталась глуха к шутке.
Служба ничем не отличалась от предыдущей, если не считать того, что Хан без труда сохранил ясную голову. Он даже не слишком обращал внимание на жрецов, вместо этого кореллианин смотрел на восторженное лицо новой знакомой и размышлял. Она же умная девчонка, как же она попалась на такую откровенную дешевку? Почему не видит, что тут и не пахнет никаким божественным даром, а просто-таки разит жульничеством?
Он в тревоге следил, как паломница 921 опускается на колени, чтобы получить причитающуюся ей дозу Возрадования, и корчится на земле, будто припадочная. Единственное здешнее чудо в том, что никто из всех этих дурней не слег с сердечным приступом, вот что. Хан присел возле девушки на корточки и, когда ритуал окончился, а жрецы удалились, помог 921-й подняться на ноги. Девушка улыбалась, хотя едва не падала от слабости.
— Идти-то сможешь? — озабоченно спросил кореллианин.
Паломники, хотя и светились от радости, казались измотанными до предела.
— На тебе лица нет.
— Все нормально.
921-я дрожала. Она попыталась встать и чуть не упала, Хан едва успел подхватить ее под руку.
— Спасибо... — прошептала девушка; она прерывисто дышала. — Сейчас я приду в себя.
— Провожу-ка я тебя в дормиторий. А то еще свалишься где-нибудь.
Она не стала пререкаться; видимо, не осталось сил. В темноте тропы почти не было видно — у Илизии нет луны, — но 921-я вынула из кармана инфракрасные очки, нацепила их на нос и уверенно, хоть и пошатываясь, каждый раз находила дорогу. Хан не отпускал ее руки, помогая девушке идти.
— По Кореллии не скучаешь? — вдруг спросил он.
— Нет, — неумело соврала паломница. — А ты?
— По населению не особенно, а вот по планете — так очень, — честно признался Хан. — Там так красиво. Мне всегда хотелось посмотреть на океан, да случай не подворачивался. А ты была на море?
— Да... — Она ответила не сразу, как будто вопрос разбудил воспоминания, о которых она предпочитала не думать.
— Семья твоя там живет?
— Да... — Она снова помедлила и добавила: — По крайней мере, я так думаю. Я с ними почти год не общалась.
— Ты здесь уже целый год?
— Да.
Некоторое время они молча шли в душной влажной тьме. Хан сжимал руку девушки; кожа туго обтягивала ее кости, но ладонь на ощупь была теплой, мягкой и очень нежной.
— Ты навсегда решила тут поселиться? — Хан переждал, пока мимо, шаркая и спотыкаясь, пройдет группа паломников и растворится во тьме. — Или временно?
— Временно?..
Лицо девушки казалось белесым размытым пятном, только по черной полосе инфракрасных очков можно было понять, куда 921-я поворачивает голову.
— Как это... временно? Разве так бывает? Я хочу служить Единому, вечно быть частью Всех.
— A-а... ну да. — Хан растерялся. — Н-ну, это... а как же? Влюбиться там, путешествовать, может быть, где-нибудь поселиться и завести детей, со временем конечно, не сразу.
— Становясь частью Всех, мы отказываемся от мирских удовольствий, — не без сожаления возвестила паломница.
— Плохо, — искренне огорчился кореллианин.
Безо всякого предупреждения хлынул дождь. 921-ю опять затрясло. Хан вытащил из подсумка дождевик и растянул у них над головами. Теперь ребята жались друг к другу, соприкасаясь телами. Хан вспомнил о Мууургхе, который плелся сзади. Бедолага, он же не любит, когда шкура мокрая...
— Знаешь, не получается у меня называть тебя по номеру. — Соло заговорил громче, перекрикивая шум водяных струй. — Если мы собираемся подружиться, я хотел бы знать твое имя.
— А кто тебе сказал, что мы подружимся? — удивилась 921-я.
— Мне так кажется, — ухмыльнулся пилот, зная, что благодаря инфракрасным очкам его спутница видит в темноте. — К тому же, когда мне того хочется, я просто неотразим.
— Ты просто самонадеян, — парировала девушка. — Самовлюбленный, заносчивый, безалаберный, невыносимый...
Она замолчала и хихикнула. Кореллианин сообразил, что впервые слышит ее смех.
— Нет-нет, продолжай! — запротестовал Хан, обрадовавшись, что 921-я развеселилась. — Обожаю, когда женщины осыпают меня комплиментами! Звучит точно музыка.
— Я устала, — призналась паломница, минутное оживление развеялось будто туман. — Мы пришли. Спасибо, что проводил меня... пилот Драйго.
Из окна дормитория тек ручеек рахитичного тусклого света, Хан остановился на его берегу; так он видел 921-ю, а его не заметит никто.
— Не «пилот», — напомнил он. — Меня зовут Викк.
Девушка сделала попытку отодвинуться, Хан сильнее сжал ее пальцы, не причиняя боли, но и не давая убежать.
— Викк, — повторил он. — Договорились?
— Викк... да, хорошо, — послушно сказала девушка. — А теперь, пожалуйста, отпусти меня. И... и не приходи больше. Прошу тебя.
— Почему? — обиделся Хан.
— Потому что... ты дурно влияешь на мою духовную сущность.
Кореллианин улыбнулся в сумрачной духоте.
— Я тебе нравлюсь.
— Нет, ни капельки.
— А вот и нравлюсь. Признайся же.
Он шагнул вперед, заглянул девушке в лицо. 921-я была высока ростом, всего на полголовы ниже Хана. Соло протянул руку и снял с паломницы инфракрасные очки, за которыми она прятала глаза, и погладил 921-ю по щеке.
— Ну вот, — негромко произнес он. — Так лучше. Неправильно... совсем неправильно скрывать такое лицо и такие глаза.
— Ты... богохульник! — выпалила паломница, но не отодвинулась.
— А вот и нет. Скажи, как тебя зовут?
921-я затравленно помотала головой:
— Викк... я не могу.
— Ладно. Но мы увидимся снова?
«Я подожду».
Паломница мялась так долго, что Хан начал волноваться, но потом девушка быстро кивнула и пробормотала:
— Да.
Она вновь отстранилась, и на этот раз Соло отпустил ее. Не оглядываясь, 921-я убежала в дормиторий.
Хан наклонился вперед, всматриваясь в цифры, бегущие по экрану навигационного компьютера.
— Готовы выйти в обычное пространство по указанным координатам, — произнес кореллианин. — Три... два... один...
Он потянул на себя рычаг гиперпривода, и длинные тонкие полосы белого света съежились в яркие россыпи звезд. Двигатели взрыкнули напоследок и смолкли, а вокруг корабля с неожиданностью, к которой еще привыкать и привыкать, развернулось во всей красе обычное пространство.
— Точнехонько на курсе, — триумфально возвестил Соло. — Я все-таки обуздал эту птичку, чо скажешь, Мууургх?
— «Что», — невозмутимо поправил его тогорианин. — Я читать книга, которую пилот выдавать Муу... — Он помолчал. — М-мя... мне. Выдавать мне. «Чо» — неверное ссслово. На общегалактичессском так не выражатьссся.
— Не забудь потом напомнить, что спряжение у тебя тоже хромает, — буркнул Хан. — Что, скажешь, я не заслужил премию за доставку корабля тютелька в тютельку?
— Много лучше прошлый раз, — согласился тогорианин, который еще не забыл их первого межзвездного перелета трехнедельной давности.
Тогда Соло совершил малюсенькую ошибочку, когда вводил данные в навигационный компьютер, а в результате «Мечта» вышла из гиперпространства в трех парсеках от нужной точки. Пришлось делать дополнительный прыжок, чтобы попасть куда следует.
— Эй! — запротестовал кореллианин. — Я ж в первый раз! И не моя вина, что тут экран ископаемый! Восьмерку от шестерки не отличить!
— Ссс той пора пилот ссстановиться быть лучше, признал тогорианин. — Второй и третий путешессствий прошли лады.
— Еще бы, — проворчал Соло. — Я хороший пилот, Мууургх, правда-правда! Держу пари, что уже сейчас могу сдавать экзамены. Еще полгода такой практики, и можно поступать в академию.
— Мууургх бывать ссскучать... — Телохранитель опять помолчал. — Поправка. Я быть ссскучать по пилот, когда тот уходить.
— Да и мне тебя будет не хватать, — искренне заверил тогорианина Соло. — Е1о ты не бери в голову, мы...
«Илизианская Мечта» подскочила, по коридорам и отсекам разнеслось эхо громкого удара.
— Что за... — Хан нашарил переключатели обзорных экранов. — Мууургх, мы в кого-то врезались!
— Ассстероид? — предположил тогорианин.
Бум!
— Не-а...
Соло не поверил глазам.
— Два корабля! Похоже, мы нарвались на пиратов! Вали в орудийную башню!
Посторонний корабль, что шел правее, снова выстрелил.
— Держись!
Мууургх, который только что отстегнул ремни и поднялся, обиженно взвыл: от нового толчка инородца опять вдавило в кресло.
Ругаясь на чем свет стоит, Хан завалил транспортник на левый борт. Да кто же это такие, а? Обычно пираты давали предупредительный выстрел и требовали, чтобы экипаж сдался в плен. Их цель — груз, они захватывали корабль, а экипаж продавали в рабство. Зачем уничтожать или повреждать грузовик и убивать народ? Какие-то расточительные пираты, честное слово...
— Ты еще здесь? Нас сейчас на атомы разнесут! Мы только что потеряли щит!
Тогорианин выбрался из кресла и помчался по коридору. Раздались еще два удара. Парни метят в гиперпривод, вознамерились лишить их хода...
Убегая из-под следующего залпа, Хан послал грузовик и отчаянную «бочку», выстрелы лишь чуть-чуть подпалили им брюхо, хотя могли пробить броню и взорвать их замечательный реактор от «Квадекса», не уберись они с траектории.
Соло счел за лучшее выиграть расстояние, чтобы без помех развернуться и расстрелять врага. В способности Мууургха попасть хоть во что-нибудь меньше звезды из лазерной пушки Хан не верил. Тогорианин отличался и проворством, и сообразительностью, но по живой (во всяком случае, движущейся мишени) стрелять ему не приходилось.
Одной рукой управляя рыскающим на полной скорости кораблем, Хан открыл канал связи. Если их подобьют и им с Мууургхом повезет добраться до спасательной капсулы, хозяевам лучше узнать о происшествии заранее.
— «Илизианская Мечта» вызывает колонию номер один, «Илизианская Мечта» — колонии номер один. На нас напали, повторяю: на нас напали. Два корабля. Напали, как только мы вышли из гиперпространства! — Голос Хана сорвался от напряжения. — Честное слово, я не виноват! Нас преследуют, я стараюсь оторваться, конец связи!
Он кинул взгляд на радары, порадовался, что расстояние между ними и пиратами увеличивается, и послал «Илизианскую Мечту» по спирали вниз. Как только противник мелькнул над их головами, Соло круто развернул грузовоз.
— Давай, Мууургх! — заорал он в интерком.
Ответом ему был вой тогорианина и выплеск энергии из пушечного дула. Все хорошо, вот только Мууургх впустую потратил заряд. Один из пиратов вильнул, развернулся и выстрелил.
Получив попадание точно в лоб, грузовик вздрогнул.
У Хана неприятно засосало под ложечкой, а из башни донеслось жалобное мяуканье.
— Мууургх? Эй, Мууургх, ты что, ранен?
Ответа Хан не дождался.
Быстрый осмотр приборов подтвердил, что обшивку им все-таки пробили, но течь уже ликвидирована автоматическими системами безопасности.
— Ну вот что, ублюдки, вот теперь вы меня рассердили... — Хан остановил свой выбор на «аракидовских» ударных ракетах и взял в прицел того пирата, что летел справа. — Получите!
Ракета ушла, «Илизианская Мечта» накренилась, Хан скривился: пират увернулся от гостинца. «Ладно, попробуем еще, мы упорные... если, конечно, уговорим противника переместиться левее».
— Ну-ка, — свирепо прошептал юный кореллианин; очередной снаряд наконец-то повстречался с адресатом. — Так тебе и надо!
Хан был доволен собой и горд: все-таки он сумел предугадать маневр неприятеля.
Секундой позже во все стороны вспучилось яркое бело-желтое пламя, вздулся и рассыпался искрами шар раскаленного газа. Хан отвернулся, прикрывая глаза, а когда вновь посмотрел в иллюминатор, приятель безвременно усопшего пирата удирал прочь на максимальной скорости.
— Э, ты куда это? Не спеши так...
Он неистово ткнул большим пальцем в гашетку, запуская ракету и отыскивая мишень.
А следовало бы поменять порядок действий. В результате снаряд ушел в цель, да вот только та набрала скорость и исчезла в гиперпространстве. Хан коротко выругался себе под нос, включил автопилот и сломя голову помчался в орудийную башню.
— Эй, Мууургх, как ты там? Цел еще?
Через мгновение он уже стоял у искалеченной пушки и уныло разглядывал заплату, которую системы безопасности автоматически поставили при резком падении давления в отсеке. Пахло как после грозы, черные пятна отмечали места попадания.
Тогорианин все еще был привязан к вращающемуся креслу, но пребывал в глубоком обмороке и даже не пошевелился, когда Хан расстегнул ремни. Кореллианин порядком надорвался, пока то ли нес, то ли волок обмякшего телохранителя в рубку.
Мууургх дышал, но за правым ухом его мех слипся от крови. Соло запустил пальцы в густую черную шерсть и нащупал нехилую шишку. Ясно: Мууургх ухитрился обо что-то стукнуться. Ну и что теперь делать? В принципе, Хан умел оказывать первую помощь человеку и даже некоторым инородцам, но соотечественники Мууургха редко встречались в Галактике.
Надо бы доставить горе-телохранителя в больницу. Хан накрыл все еще бесчувственного нечеловека одеялом и пошел общаться с навигационным компьютером. Где у нас ближайшая планетная система?
Он просмотрел звездные карты и решительно ткнул пальцем в одну из них.
— Ну ладно, — пробормотал кореллианин. — Сюда мы и полетим.
Он оглянулся на спутника:
— Держись, парень.
Хан задал короткий прыжок, но, прежде чем подтвердить команду, сходил и лично проверил двигатели. В машинном отделении едко воняло сгоревшей изоляцией, кореллианин чихнул. Может, воспользоваться запасным гиперприводом?
Но на запасном он пойдет медленнее, а непонятно, насколько серьезно ранен его телохранитель. Хан решил довериться удаче. Запуская прыжок через гиперпространство, он невольно задержал дыхание, а при надсадном хрипе двигателей и задержке прыжка облился холодным потом.
«Мечта» дергалась, тряслась и кашляла, но звезды все-таки растянулись в сверкающие белизной полосы; грузовик прыгнул...
И вскоре опять вышел в обычное пространство, имея на борту находящегося без сознания пассажира и пилота, который не переставая благодарил все счастливые звезды в Галактике за то, что «Мечта» не рассыпалась на винтики. Гипердвигатели нуждались в серьезном ремонте.
В выбранной им системе имелась всего лишь одна обитаемая планета. До нее было еще довольно далеко, когда Хан, вновь доверив управление автоматике, глубоко задумался над контейнером с глиттерстимом. Насколько было известно, на планете имелась таможня, которая, как и все подобные службы, питает весьма повышенный интерес к спайсу и тем, кто его перевозит. Хан вытащил из тайника ящики с доринианской серой амброй, которую вез для прикрытия. Пыхтя и кляня все в Галактике, кореллианин уволок тяжеленные контейнеры в трюм, а на их место спрятал небольшую коробку с пробирками, после чего надежно запечатал отсек. Если не знать о тайнике, ничего не отыщешь, а люк, как его уверяли, был защищен от сканирования.
К тому времени как Хан вернулся за пульт, на обзорных экранах увеличивалась в размерах выбранная им планета и красиво переливалась синим, белым и охровым на черном фоне космоса.
Выводя покалеченный грузовик на орбиту, Хан вспомнил, что во время боя отключил передатчик. Лучше бы включить его обратно, связаться с диспетчерской и запросить разрешение на посадку. Кореллианин посмотрел на телохранителя: Мууургх не шевелился и не издавал ни звука, даже не стонал. И организовать им транспорт до ближайшей больницы...
На маленьком видеоэкране возник добродушный мужчина, у которого на коленях сидела темноволосая девочка. Хан вздрогнул от неожиданности, но потом сообразил, что видит записанное заранее сообщение, которое проигрывается каждому прибывающему кораблю.
— Его величество Бейл Престор Органа, наместник и первый председатель правительства, — сообщил голос за кадром.
Мужчина на экране улыбнулся:
— Здравствуйте. От своего имени и имени нашего народа приветствую вас на Алдераане...
