ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
УТРАЧЕННАЯ И ОБРЕТЕННАЯ
Хан весело насвистывал, принимая душ следующим утром, и даже необходимость натереться вонючей бактерицидной мазью не расстроила кореллианина. Они с Брией улетят отсюда подальше, продадут сокровища Тероензы и разбогатеют. Можно будет заплатить за новые документы, хватит и на еду, и на комнату, пока он сдает экзамены в академию. А когда он закончит учебу, то будет офицером, уважаемым человеком, и Брия будет ждать его...
Вытирая мокрые волосы полотенцем, Хан направился к одежде, сложенной у изножья кровати.
Вообще-то, Галактике следовало предупредить его, хотя бы намекнуть, но не случилось. Вот Хан делает шаг, а вот что-то хватает его и швыряет на пол, да так, что дыхание перехватило. Пилот задыхался, как выброшенный на берег китодон, а перед глазами плясали искры. И было еще что-то, что не давало шелохнуться, словно гигантская ладонь, прижатая к груди. Хан лежал неподвижно, осмеливаясь только хватать ртом воздух, сообразив, что эта ладонь, воображаемая или настоящая, способна раздавить его как орех-дильгу.
Перед глазами, кроме искр, плавало большое черное пятно... нет, обрывок ночи был вполне настоящим. Осязаемым и мохнатым с белым пятном на груди и белыми же усами.
— Мууургх? — придушенно выдохнул кореллианин. — Что... происходит?..
Ответом ему было басовитое рычание и блеск клыков перед самым носом.
— Пилот хотеть убегать, сссабирать Брия. Хотеть красть у хозяева Илессии. Хотеть позаботиться о Мууургх.
— Но...
Гигантская ладонь надавила сильнее, у Хана глаза полезли на лоб. Мууургх ослабил нажим, приподняв массивную лапу, выдвинул похожие на кривые сабли когти.
— Сейчас предатель умерщвлен быть, — объявил тогорианин.
— Подожди! — Хан, сдаваясь, поднял руки. — Пожалуйста, выслушай меня!
— Мууургх слушать вчера в ночь. Мууургх слышать много, — сумрачно рыкнул тогорианин.
— Эй, дружище... — промямлил Соло, очень живо вообразив, какое воздействие произведут острые когти на его горло. — Я думал, мы друзья...
— Пилот нравится Мууургх. Мууургх жалеть убивать пилот. Но ссслово чести произнесссено. Нет выбора у Мууургх...
Лапа пошла вниз. Хан зажмурился и стал ждать смерти. Он почувствовал, как лапа тогорианина шаркнула его по скуле, по шее, но больше ничего не произошло. Через несколько затянувшихся на вечность секунд кореллианин решился приоткрыть глаза. Мууургх смотрел на него, на черной морде было написано страдание. В конце концов, прихватив Хана за волосы, телохранитель рывком поставил кореллианина на ноги и толчком направил в сторону одежды.
— Одевайся! Мууургх не хотеть кровь пилота на сссвои когти. Мы идем говорить Тероенза, что делать хотеть пилот и девушка. Жрец поручить другому убивать предателей.
Хан не заставил себя упрашивать и торопливо кое-как натянул комбинезон. По крайней мере, не придется умирать мокрым с головы до ног и голышом.
— Послушай, Мууургх! — затараторил он. — Ты обязан меня выслушать! Ну что тебе стоит, а? Пожалуйста...
— Пилот говорить неправда. Мууургх знать: пилот лгать. Мууургх... я слушать нет.
Успокаивается вроде бы, с облегчением подумал Хан. О местоимениях вспомнил, добрый знак.
Дергая молнию на комбинезоне, кореллианин сел на койку; мозги его дымились от перегрева. Хан поднял правый ботинок.
— Говорят, твой народ чтит кодекс чести, да? — спросил пилот.
— Да.
— Я вот что хотел знать. Если дать честное слово тому, на кого работаешь, его же надо держать, правильно?
— Да. Пилот мочь двигать руками быстро. Надевать тот башмак.
Хан нарочито медленно сунул правую ногу в обувку и принялся затягивать шнурки.
— Предположим, ты даешь кому-нибудь слово чести, а затем выясняешь, что все его россказни о своей части соглашения — неприкрытая ложь. Требуется ли держать обещание, данное тому, кто лжет тебе и держит тебя за дурака?
Мууургх покачал головой, злобно прижал уши.
— Ессли тогорианин делать ссслово чести лжецу, договор — пустота. Нет чессти говорить с лжец.
— Ясно, — удовлетворенно подытожил Соло и взял левый ботинок. — А теперь послушай меня, приятель. Мрров здесь, на Илизии. Тероенза соврал тебе.
Мууургх прищурился.
— Ты ссолгать, чтобы быть живой Викк.
— Да, солгал бы, — не стал отпираться Хан. — Но клянусь, сейчас я говорю чистую правду.
— Клянусь? Что такое «клянусь»?
— Ну... это вроде кодекса чести. Мой народ клянется самыми важными для них вещами. Это... священно, ты бы так назвал.
— Чем клянется Викк?
— Клянусь... — медленно, с расстановкой произнес он, — я клянусь жизнью Брии. Ты знаешь, что она для меня значит.
Мууургх тоже погрузился в размышления, кивнул.
— Ну вот, — приободрился Соло. — Я клянусь жизнью Брии, что вчера вечером мне сказали, будто видели здесь другого тогорианина. Брия видела. Шесть месяцев назад или около того. Совпадает со временем твоих поисков?
Тогорианин молча кивнул во второй раз.
— Брия видела твоего сородича, Мууургх. Спроси ее сам. Тероенза и его жулики соврали тебе, когда утверждали, что Мрров здесь никогда не была. Возможно, она все еще здесь, на Илизии. Вряд ли в первой колонии... Но может быть, во второй или в третьей. Шанс есть. Я бы поставил на вторую, она дольше существует, там больше паломников. Стоит разведать, э?
— Как она выглядеть? — подавленно спросил Мууургх.
Целую секунду Хан боролся с искушением соврать, сказать, что понятия не имеет. Если вдруг окажется, что это вовсе не Мрров, телохранитель взбесится и выпотрошит Хана на месте. Соло тяжко вздохнул:
— Брия говорит, мех белый. И еще там были полосы какого-то другого цвета. Брия думает, что полосы оранжевые, хотя было темно, она не разглядела как следует.
Что же ему делать, если Мрров пятнистая или вообще одноцветная?
Телохранитель зашипел, как подтекающий воздушный клапан, и яростно оскалился. Хан озирался в поисках чего-нибудь достаточно тяжелого, чтобы вышибить телохранителю мозги, но ничего подходящего под рукой не нашлось. Кореллианин геройски приготовился быть разорванным как минимум надвое. Злобное шипение превратилось в горестный вой. Огромный инородец осел на пол, схватился за голову и принялся жалобно мяукать.
— Ты описать ее! — в конце концов рыкнул тогорианин. — О все боги моих отцов, она быть здесь, пока я верить лжецам! Я уходить и рвать им глотка. Я пожрать их сердце! Сссейчас!
«Сработало... Как я рад».
Мууургх вскочил, явно решив немедленно воплотить намерения в жизнь.
— Погоди!
Хан в прыжке поймал телохранителя за лапу и, вцепившись в нее мертвой хваткой, проехался каблуками по полу до самой двери. Там он уперся изо всех сил и отказался двигаться дальше.
— Мууургх, если хочешь вернуть свою подругу, остановись!
Тогорианин сбавил темп.
— Умница! — отдуваясь, похвалил Соло. — А теперь давай все обсудим, как разумные существа, договорились? Сядь.
Мууургх послушно стек на свою подстилку. Хан включил наугад музыку, пододвинул побитое жизнью кресло. Они с тогорианином сидели так близко, что могли коснуться друг друга.
— Только не горлань на всю колонию, — предупредил Хан шепотом.
Мууургх понятливо кивнул.
— У меня есть план. Если твоя милая еще на Илизии, мы ее вытащим, — продолжал Соло, в душе надеясь, что Мрров еще не угодила на рудники. Впрочем, к этому времени тогорианин тоже знал, какая судьба уготована паломникам. — Но сначала нужно подготовиться, мне понадобится твоя помощь, и хотелось бы закончить до отлета.
— Отлета? Викк улететь?
— Да, но сейчас я говорю не о побеге. Через пару дней мне нужно отвезти послание с сувениром от Заввала на Нал-Хатту его родичу Джилиаку. Предполагается, что я там задержусь, буду ждать ответа. На Нал-Хатте я ни разу не был, порядков тамошних не знаю, а вот Джейлус Небл в курсе.
Мууургх рассеянно кивнул и принялся вылизывать усы, чтобы успокоить нервы.
— Ну так вот... Для троих «Мечта» несколько маловата. Я скажу об этом Тероензе, а еще упомяну, что Небл хочет опять летать в качестве моего второго пилота. Уверен, он согласится и разрешит мне лететь вместе с Неблом. А тебя мы оставим здесь, потому что ты не поместишься.
Хан вскочил и принялся расхаживать по комнате.
— Жрецы знают, что ты обожаешь охотиться, верно? Поэтому, когда я получу разрешение лететь с Неблом, отпросись на пару дней. Ты быстро бегаешь?
— Очень быстро, — согласился тогорианин. — Быстро выслеживать, убивать добыча тоже быстро.
— Доберешься пешком до второй колонии?
— Да, — решительно заявил Мууургх.
— А выбора все равно нет. Если Мрров еще на Илизии, высока вероятность, что она во второй колонии. Пойдешь и разведаешь, выяснишь, там ли она.
— И ссспасу! — Мууургх опять вскочил на ноги.
— Нет! — рявкнул Хан. — Сядь! Хуже ничего не придумал? Они же планету перетряхнут из-за вас двоих. Возьмут сенсоры, настроят на тогорианские параметры — долго вы продержитесь? Вас поймают и, скорее всего, убьют. Или отправят на Кессель, что то же самое.
— Ты хочешь Мууургх видеть Мрров, не давать ей увидеть он?
— Точно. Просто отыщи ее, разузнай, где она спит, ест, все такое. А потом, когда мы подготовимся, мы с тобой подскочим ко второй колонии и выдернем оттуда твою подружку. Я сам тут по ночам на разведку ходил, если ты не заметил.
Мууургх заметить, — сухо обронил тогорианин. — Повсюду Викк ходить, Мууургх ходить позади, смотреть. Почему, думать ты, я знать слушать, когда ты гулять Брия обратно в дормиторий?
— Ну, как бы то ни было, я придумал, чем занять охрану, пока мы сортируем вещички Тероензы. И я узнал, где расположен узел связи. Никто никому не сообщит, пока мы летим 1со второй колонии, и, прежде чем кто-нибудь сообразит, что творится, мы подхватываем Мрров и рвем когти с этой планеты. А потом я отвезу вас обоих на Тогорию.
От бури эмоций у телохранителя задрожали усы.
— Ты поступить так ради Мууургх и Мрров?
— Клянусь. Если поможешь нам с Брией обокрасть Тероензу, я клянусь тебе, что без Мрров мы не улетим.
Долговязый тогорианин очень долго все обдумывал и раскладывал по полочкам, затем взглянул Хану прямо в глаза.
— Я поступить так, — сказал он. — Ссслово чести.
— Тогда, дружище, по рукам, — кивнул Хан.
Тем же вечером кореллианин отправился в сокровищницу Тероензы повидать Брию. По дороге он ломал голову над вопросом, будет ли Брия принимать участие в вечерних службах теперь, когда их секрет Возрадования раскрыт. Кореллианин постучал в толстую, обитую металлом дверь.
— Это я, — сказал он в ответ на раздавшийся изнутри вопрос. Дверь открылась, в коридор выглянула Брия. Хан присвистнул. — Ух ты! Здорово выглядишь!
Впервые, с тех пор как они познакомились, девушка сбросила мешковатый бурый балахон и бесформенную дурацкую шапку. Вместо них Брия надела простую голубую рубаху и штаны. Незамысловатая по крою одежда не скрывала немного еще костлявой, но определенно женской оформившейся фигуры.
— Возвышенный Тероенза сказал, что при работе над коллекцией балахон надевать совсем не обязательно.
Заметив восторг в глазах пилота, Брия покраснела, но все равно улыбнулась.
— По-моему, он боится, что смахну рукавом что-нибудь ценное и хрупкое, — пояснила она.
— Хоть какая-то от него польза, — хмыкнул Соло. — Хочешь пропустить по чашечке стим-чая?
— Не откажусь.
Когда они уселись в столовой с кружками дымящегося напитка, Брия опять застенчиво улыбнулась кореллианину.
— Ну так что? Я тебе действительно нравлюсь?
— Можешь на это поставить, — откликнулся Соло. — На этой планете ты самая хорошенькая девушка, без дураков.
Улыбку девушки стерло.
— Похоже, ты не единственный так думаешь, Викк...
— Что ты хочешь сказать?
— Этим утром у меня была странная беседа с Ганаром Тосом, управляющим Тероензы. Кажется, за балахоном он ничего разглядеть не способен, но стоило переодеться — и тут началось. Он битый час за мной таскался, пока я переставляла одну витрину, разговаривал... ну, пытался. А у меня от его оранжево-красных глаз мороз продирает по коже. Он старый, но в нем... э-э... много жизни, если ты понимаешь меня. Мужской жизни.
Хан был потрясен.
— Хочешь сказать, этот старый урод втюрился в тебя?
Брию передернуло.
— Боюсь, что да. Он захотел узнать, сколько мне лет, замужем ли я, есть ли дети. Расспрашивал, почему мне вдруг пришло в голову отправиться в паломничество на Илизию. Задавал личные вопросы! Он так осмелел.
Хан наклонился к девушке:
— А почему ты прилетела сюда? Или это тоже личный вопрос?
Брия бледно улыбнулась:
— Разумеется, нет, Викк. Почему я прилетела сюда? Кажется, это было так давно, что трудно даже вспомнить. Мне было тяжело. Я только что окончила среднюю школу, и мне было страшно поступать в университет. Раньше я никогда не жила самостоятельно. Мама не позволяла мне и шагу ступить без нее и давала понять, что я ничего не могу сделать как следует. Усердная учеба и хорошее поведение для нее ничего не значили. — Девушка улыбнулась, но далеко не милой улыбкой. — Отец поощрял меня, говорил, что я должна сделать карьеру, но у мамы других мыслей, кроме как найти «блестящую пару», не нашлось. Я начала встречаться с Дейлом, и мама решила, что сбываются ее мечты.
Хан ощутил укол ревности, но напомнил себе, что и в его прошлом встречались другие девчонки. И если честно, не несколько, а гораздо больше...
— Мы уже почти обручились, когда я увидела его с другой. Вот я и сказала ему, что между нами все кончено. Мама закатила мне дикий скандал. Видишь ли, Дейл — из одной из самых богатых семей на Кореллии, и мама уже начала готовиться к свадьбе. — Брия вздохнула. — Мама приказала мне пойти к Дейлу и извиниться, восстановить с ним отношения. Впервые в жизни я сказала ей «нет».
— Похоже, она женщина... очень решительная, — осторожно заметил Хан.
— Не то слово. Мама подталкивала меня к Дейлу с самой школы, а мне не хватило смелости сказать ей, что он мне не так уж и нравится. Странно...
Зеленовато-голубые глаза ее затуманились.
— Я не слишком-то была привязана к Дейлу, но когда узнала, что он бегает за другой, то почувствовала, что мое сердце разбито, как будто Дейл предал меня. Люди — странные существа, правда?
Хан кивнул.
— Продолжай, — сказал он.
— Ну, в то время я как раз услышала о собрании, которое проводится илизианскими миссионерами. Чувства у меня были — в клочья, мне же вдолбили, что я ни на что не гожусь. Мне было страшно одиноко, понимаешь? Вот я и отправилась на собрание. Жрец прочитал короткую проповедь, а завершил ее небольшим Возрадованием... и мне стало так хорошо. Как будто я нашла свое место. Поэтому я продала свои драгоценности, сбежала из дома и купила билет на корабль до Илизии. — Девушка жалко улыбнулась. — Вот и вся история. А возвращаясь к насущным вопросам, по-твоему, что мне делать, чтобы держать бедолагу Ганара Тоса на отдалении?
— Ну, если он тебе надоедает, пожалуйся Тероензе. Уверен, ему не захочется, чтобы кто-нибудь вмешивался в твою работу. И если Ганар Тос станет помехой, Тероенза его остановит.
— Ладно. — Брия повеселела. — А хорошая мысль, знаешь!
— Пойдешь на молитву? — спросил Хан со значением.
Девушка покачала головой:
— Нет. Что-то не хочется.
— А заметят, если ты не появишься?
— Всегда можно сослаться на головную боль. Или сказать, что допоздна засиделась за работой. Паломники ждут не дождутся, лишь бы поскорее уйти, так что никто не считает их по головам.
— Что да, то да. Может, тогда прогуляемся?
— Почему бы нет?
Хан счел, что Цветочные равнины — неплохое место для прогулки, где можно без помех пересказать Брии об утренней стычке с Мууургхом. Сообразив, что тогорианин подслушивал их разговор прошлой ночью, девушка перепугалась, о чем тут же сказала.
— Да, мне тоже не по себе, — признался Хан. — Этот верзила, когда хочет, может ходить по-настоящему бесшумно. Он говорит, что на этой планете лучше его охотника не сыскать, и я ему верю. Наверняка выследил меня и наблюдал, как я разведываю местность.
— Впредь надо будет осторожнее обсуждать наши планы.
Брия нервно озиралась по сторонам.
— Как ты думаешь, почему мы гуляем по равнине? — хмыкнул пилот. — У здешних деревьев обнаружились уши. Нам, без шуток, стоит быть осторожнее. Вчера нас услышал только Мууургх, так что все в порядке, но в следующий раз можем нарваться на аар’аа с глиттерстимовой фабрики.
Девушка нервно вздрогнула.
— Так о чем ты хотел поговорить?
— Мууургх отпросится на охоту, пока мы с Джейлусом Неблом смотаемся на Нал-Хатту. Все уже организовано. Тероенза одобрил, сказал, хорошо, что Небл летит со мной. Нал-Хатта в двух системах отсюда, на все про все уйдет дня четыре, может пять. Я пообещал Мууургху, что если он за это время найдет Мрров, то мы заберем ее с собой.
— Было бы здорово, — кивнула Брия. — Мне не хотелось бы бросать Мууургха. Если Тероенза действительно разозлится, то наверняка прикажет его убить за то, что он позволил нам сбежать. Он даже разбираться не станет, виноват тогорианин или нет.
— Верно. — Хан вздохнул. — Хотелось бы мне знать, как вломиться в комнаты Тероензы и разыскать там коды доступа к яхте, а еще шифр от коллекции. Тут у меня затык. Чем занять стражу, я придумал, а вот с кодами просто беда. Придется менять все планы. Наверное, подожгу приемный центр или еще чего-нибудь.
— Коды доступа? — нахмурившись, Брия прикрыла глаза. — Коды доступа...
Девушка глубоко вздохнула и начала перечислять длинные цепочки букв и цифр.
— Похоже на то! — Хан схватил Брию за руку. — Где ты их раздобыла?
Девушка подарила пилоту робкую улыбку.
— В голове Тероензы. Боюсь, они впечатались мне в память вместе со всем остальным ее содержимым. Я хотела бы забыть все-все-все, но не могу.
От восторга Хан даже встряхнул девушку.
— Не смей так даже думать, пока мы не выберемся с этой планеты! Брия, солнышко, это же великолепно! Ты избавила меня от кучи проблем!
— Я заплатила жестокую цену, но если это нам поможет, значит оно того стоит.
— Еще как поможет, — пообещал Хан. — Поверь мне, милая! Клянусь!
Девушка задумчиво кивнула.
— Теперь всего-то и надо — не возбуждать подозрений, пока как следует не подготовимся. Я-то справлюсь, нас с Неблом какое-то время не будет на планете. Сумеешь продержаться, пока я не вернусь, как думаешь?
— Наверное... — пробормотала Брия. — Но... не задерживайся!
— Буду спешить изо всех сил, солнышко.
— Когда мы будем свободны, Викк, можно мы сначала поедем на Кореллию? Хочу повидать родителей. Хочу дать им знать, что со мной все в порядке.
Хан обезоруживающе улыбнулся:
— Конечно, милая. На Кореллии и у меня осталась пара незавершенных дел, так что договорились, она станет одной из наших первых остановок. Лады?
Вот теперь ответная улыбка Брии порадовала его гораздо больше.
— Лады.
Расставшись с Викком у входа в дормиторий, Брия сказала себе, что поднимется сейчас наверх и подремлет до ужина. А если начнутся расспросы, то пожалуется на головную боль.
Но, добравшись до своей комнаты, взяла балахон и шапку и в задумчивости остановилась. «Завтра, — подумала Брия. — Я начну завтра. В конце концов, у меня в запасе несколько дней. Никто не ждет, что я вот так вот возьму и пропущу Возрадование. Мне нужен хотя бы день на подготовку...»
И прежде чем сообразила, что делает, Брия обнаружила, что в балахоне и шапке со всех ног бежит по Тропе бессмертия к Алтарю обещаний.
Два дня спустя перенервничавший Хан Соло и невозмутимый Джейлус Небл ожидали у дверей в приемный зал Зимнего дворца, которым владел хатт Джилиак. У ног кореллианина стоял небольшой голографический проектор (эта штука должна была воспроизвести видеообращение), Небл придерживал на антигравитационной платформе искусно выделанный сундучок. В нем лежал подарок, который хатт Заввал послал своему деловому партнеру, а порой конкуренту, Джилиаку.
— Интересно, сколько нам еще ждать? — нервно пробормотал Хан, переминаясь с ноги на ногу. — Уже почти час маринуют!
— Ничего удивительного, мы же встречаемся с главой клана, — бесстрастно сказал Джейлус Небл. — Как-то раз я ждал два дня, чтобы просто попасть в приемную. И не забудь, нам нужно получить ответ. Однажды я ждал целую неделю.
Не трави душу! — буркнул Хан. — Не желаю слышать, что что-то пойдет не так. Я даже не уверен, что мы выйдем отсюда живыми. Хатты известны своей вспыльчивостью, знаешь ли.
— Я уже говорил тебе, мы в полной безопасности, — отозвался салластанин.
— Прости за грубость, но почему ты так спокоен, а?
— Давным-давно, в первые дни освоения этой планеты, хатты потеряли столько посланников и гонцов, что прекратились любые отношения между кланами и все потеряли из-за этого прибыль, — объяснил Небл. — Поэтому кланы дали общую клятву, что гонец одного хатта к другому неприкосновенен. Пока мы доставляем послание Заввала и везем ему ответ, пас нельзя тронуть ни пальцем, ни когтем, ни плавником. Вообще ничем и никак.
— Знаешь, как я надеюсь на твою правоту? — Хан посмотрел на большой сундук. — А я-то думал, Заввал в бешенство приходит от одного лишь упоминания о Джилиаке. Так чего же он подарки шлет?
Традиция, — охотно пояснил Джейлус Небл. — Чтобы привлечь внимание хатта, предложи ему дорогой подарок, да. Или начни ему угрожать. Порой хатты делают и то и другое одновременно.
Хан скривился:
— Жуть. А что в ящике, имеешь представление? Сундук немаленький, сюда влезет что угодно. Даже тело, если сложить его пополам. Я бы, честное слово, чувствовал себя лучше, если бы знал, что туда запихали.
— Сундук запечатан, — указал салластанин. — Если попытаешься открыть, его великолепие Джилиак сразу же все поймет. А нам не нужны неприятности.
— Да знаю я... — Хан опять сморщился и, чтобы уберечь себя от переживаний, решил больше не смотреть на ящик.
Приемная была отделана светлым камнем. Через световые люки в высоком потолке солнечные лучи падали на гобелены, украшающие стены. По слухам, ковры выткали недруги Джилиака, которые томились, ожидая милости или казни, в темницах дворца. На одном была изображена родная планета хаттов, опустошенный и покинутый Варл, перед ее гибелью. На втором — катастрофа, положившая ей конец. На третьем — поселения хаттов на Нал-Хатте в системе И’Тоуб. Хан вспомнил, что на родном языке слизней «Нал-Хатта» означает «сверкающая драгоценность».
Еще один гобелен представлял собой портрет хозяина дома в полный рост, возлежащего в красивой позе на роскошном помосте.
Собственно Нал-Хатты кореллианин так и не увидел, так как по прилете их с Неблом тут же погрузили в лендспидер с автопилотом и увезли на юг, в удаленный Зимний дворец Джилиака, выстроенный на маленьком острове вблизи экватора. Джейлус Небл флегматично проинформировал спутника, что Хану повезло: по сравнению со зловонной и сырой планетой островок этот — настоящий сад.
Хану же остров напомнил Илизию. Жара, влажность и много деревьев, задыхающихся в тесных объятиях лиан.
Кореллианин еще озирался по сторонам, когда сообразил, что дворецкий Джилиака, родианец Дорзо, делает приглашающие жесты.
— Его высокопоставленное великолепие Джилиак, глава клана и защитник справедливости, примет вас.
Хан торопливо подобрал голографический проектор и вместе с Неблом прошел в зал.
Тот был огромен. Под ногами пружинил толстый дорогой ковер, в центре возвышался знакомый помост, вокруг которого расположилась толпа подхалимов всех рас. Красиво одетые танцовщицы и танцовщики расступились перед гонцами; разговоры заглушал оркестр. Широкий стол ломился от разнообразной еды. У кореллианина ноздри затрепетали от дразнящих запахов, Хан вдруг вспомнил, что забыл пообедать.
Джилиак развалился на своем возвышении и курил нечто, чего Хан не определил, но попробовать не согласился бы ни за какие сокровища. Он случайно вдохнул дым, и перед глазами все поплыло.
Джейлус Небл подтолкнул своего спутника, и Хан осторожно шагнул вперед.
— Всемогущий Джилиак, — произнес кореллианин на родном языке хатта, торопливо вспоминая речь, которую он несколько раз отрепетировал вместе с Заввалом, — мы явились с Илизии от нашего хозяина хатта Заввала с посланием и подарком для тебя. Для начала — подарок...
Соло поманил Небла, и салластанин, как договаривались, тоже вышел вперед.
Джилиак смерил гонцов пренебрежительным взглядом, затем приказал:
— Открой. Хочу видеть, что Заввал счел для меня ценным.
Говорил хатт тоже на родном языке.
— Слушаюсь, ваше великолепие, — чирикнул салластанин, уже снимая печати и вскрывая замки.
Хан с интересом наблюдал, как Небл поднимает крышку ларца и вынимает две хрустальные сферы на металлических ножках, устанавливает одну на другую, а всю композицию — на устойчивую гнутую подставку из бронзы. Металлические части конструкции украшала драгоценная чеканка, а к нижней сфере был подсоединен источник питания. Сбитый с толку, Хан с интересом разглядывал вещицу, он и понятия не имел, что это за устройство.
А вот Джилиак, несомненно, имел.
— Комбинация кальяна и закускариума! — воскликнул хатт. — И такая, что почти достойна нашего величия. Давно мечтал о подобном! Как он узнал?
Тут Джилиак вспомнил о присутствии гонцов и продолжил более официальным тоном:
— Посланники, дар Заввала меня порадовал. Будем надеяться, что и письмо не разочарует. Включи проектор, человек.
Хан не забыл низко поклониться, когда ставил проектор на низкий столик. Перед лежанкой хозяина дворца появилось изображение Заввала.
— Мой дорогой Джилиак, — произнес голографический хатт, протягивая слабую лапку к сородичу, как будто мог его видеть. — За последний год с перевозками товара с Илизии творится нечто неприятное и печальное. Исчезают корабли, один был атакован. Мой долг, как одного из глав нашего каджидика, — расследовать эти презренные и досадные помехи.
С морды Джилиака сползло довольное выражение. Хан опасливо глянул на салластанина, тот хранил спокойствие. «Надеюсь, приятель, ты не заблуждался, когда утверждал, что мы в безопасности!»
— И мы выследили так называемых пиратов, мы шли за ними до Нар-Шаддаа, а недавно мои агенты схватили и допросили капитана одного из тех кораблей. Перед смертью — сердце у него оказалось, видишь ли, слабое — эта личность поведала нам прелюбопытнейшую информацию. Капитан рассказал, что его наняли и послали на злодейское дело ты и твой внучатый племянник Джабба. Твое враждебное отношение больно ранит нас и, что гораздо важнее, урезает наш достаток. Предупреждаю тебя, Джилиак! Оставь в покое наши корабли. Еще одно нападение — и ты вместе со всем твоим кланом получишь по заслугам, и очень скоро. Мы собрали внушительный сильный флот, который разметает твои жалкие отряды.
«Флот? — изумился Хан. — Какой еще флот? Да, кроме меня и Небла, у них и пилотов-то нет! Заввал блефует. Или он набрал где-то на стороне народ, а нам не сказал?»
Голограмма тем временем непреклонно продолжала отчитывать онемевшего от неожиданности хатта:
— Прими мой дар как предложение мира или на собственной шкуре почувствуешь малоприятные последствия, меньшей из которых станет твоя кончина. Джилиак, во имя всего нашего рода, призываю тебя: прекрати грабить и наводить страх на наши корабли. Мы заработаем больше денег, если будем сотрудничать, а не соперничать друг с другом.
Джилиак раздувался, словно нарыв. Хан попятился. Небл благоразумно сделал то же самое.
— Внемли предупреждению! Прекрати...
— Аи-и-и-и-е-е-е-а-а-а-а-р-р-р-г-г-г-х-х-х-х!
Гонцов звуковой волной сдуло под стол. Одним взмахом хвоста Джилиак превратил проектор в лепешку и энергично пополз вперед. Хан впервые видел, чтобы хатт двигался самостоятельно, да еще так проворно.
— Посланники! — взревел Джилиак. — Предстаньте передо мной!
Медленно и весьма неохотно Хан и Джейлус Небл выползли из укрытия и неуверенно поднялись на ноги. Колени обоих пилотов все время норовили подогнуться.
— Да, о всемогущий? — дрожащим голосом произнес Небл.
Хан — тот и вовсе не сумел выдавить и звука.
— Я отсылаю вас обратно к этому изъеденному червями скопищу паразитов, который называет себя Заввалом!
Хатт все бесновался, и его хвост молотил по возвышению.
— Скажите ему, что он оклеветал меня и моего родственника Джаббу. Скажите, что его жалкая глупая попытка обвинить меня в так называемых нападениях бесславно провалилась. Я подожду благоприятного времени, а Заввал отныне — мертвый хатт и лишь моей милостью числится среди живых. Я один решу, когда он умрет, а это случится тогда, когда мне вздумается. Поняли меня, посланники?
У Хана вдруг прорезался голос.
— О да, всемогущий! Я ему слово в слово перескажу!
Ничего ему так не хотелось в жизни, как убраться подальше с Нал-Хатты. Хан как начал кланяться, так все не мог остановиться.
— Хорошо! Можете идти. Отвезите мой ответ Заввалу, и поторапливайтесь!
Кланяясь как заведенные, гонцы пятясь вышли из тронного зала, а очутившись снаружи, со всех ног бросились к машине и приказали роботу-водителю как можно скорее доставить их в космопорт.
Хан еще ни разу в жизни так не радовался при виде «Илизианской Мечты». Кореллианин и салластанин рысью промчались по летному полю, взлетели по трапу и вихрем ворвались в рубку. Только выйдя в открытый космос и врубив мотиватор гиперпривода, приятели вновь обрели чувство юмора. Хан выжал ухмылку:
— Что, Небл, получилось неплохо, что скажешь?
Салластанин закатил влажные огромные глаза:
— Ты не понимаешь, Викк. Иметь дело с хаттами весьма непросто. Вполне возможно, что Заввал послал свою посылку именно с нами, потому что мы действительно уязвимы. И тем удержал Джилиака от по-настоящему открытой атаки. Мы всего лишь подчиненные. Мы не знаем ситуации полностью. Молись всем богам, каких знаешь, и проси их, чтобы тебе никогда не пришлось рассердить хатта. Лучше умереть, и это не преувеличение, друг мой.
Хан кивнул:
— Я тебе верю. И все же на месте Заввала я бы начал страдать бессонницей. Он недолго протянет, вот что...
Мууургх скользил по джунглям в коротких илизианских сумерках. Сто сорок семь километров до второй колонии тогорианин преодолел за полтора дня. Мог бы и быстрее, но опасная переправа через реку Гачугай так измотала его, что пришлось еще два часа потратить на охоту и еще один — на сон. Мууургх все еще не восстановил силы, но наконец-то был на месте.
Огибая колонию по периметру, тогорианин чутко прислушивался к голосам поющих. Насколько Мууургх знал, вторая колония придерживалась того же распорядка, что и первая, а значит паломники должны сейчас собраться на вечернюю молитву. Ноздри его трепетали, тогорианин пробовал на вкус ветер, отыскивая любые следы. Несколько раз Мууургх опускался на четвереньки и бежал вперед, вынюхивая запахи, оставленные паломниками.
И вдруг он дернулся, как будто напоролся на выстрел из парализатора. Мрров! Мрров проходила здесь меньше дня назад! Осторожно прогулявшись вокруг зданий, тогорианин для начала отыскал дормиторий, в котором спала его любимая, а затем и фабрику, на которой она работала.
В конце концов Мууургх отследил самый свежий след — до тропы, по которой Мрров ходила к Алтарю обещаний. Похоже, что в устройстве колоний илизианцы не стремились к разнообразию.
На этом этапе расследование пришлось бросить, и тогорианин, растворившись в джунглях, сломя голову помчался к месту отправления службы. Интересно, почует ли Мрров его след? Нет, едва ли. Мууургх очень тщательно выкупался в реке и следил за тем, чтобы не потереться, повинуясь инстинкту, об углы, оставив на них свои метки. Иначе Мрров последует за избранником и, скорее всего, заблудится в джунглях, потеряв след у реки.
Мууургх добрался до алтаря как раз вовремя. Привычно воспротивившись теплому приливу Возрадования, тогорианин разглядывал корчащихся паломников...
...и увидел Мрров. Она тоже извивалась на пермакрите, но как-то не по-настоящему, что-то неискреннее было в ее движениях, поэтому Мууургх и выделил ее из толпы.
Она притворяется! Он знал, знал, что Мрров слишком сильная, чтобы лжецы сумели ее обмануть!
Он до рези в глазах всматривался, пытаясь под бесформенной рясой выделить изгибы ее стройного тела, но видел только голову; оранжевые полосы ярко выделялись на белом. Мууургху очень хотелось заглянуть в прекрасные желтые глаза Мрров. Но он стоял сзади и правее толпы. Любимая его не видела.
Была секунда, когда тогорианин чуть было не плюнул на осторожность и не нарушил данное Викку слово; ему хотелось лишь одного: промчаться сквозь толпу, схватить нареченную и уволочь в джунгли. Но хитроумный кореллианин взял с него слово чести. Мрров ничего не должна знать.
Но когда паломники, пошатываясь, начали вставать с земли, Мууургх чуть было вновь не забылся. Мрров была опоясана синим кушаком, как еще с полсотни или более посвященных.
Синий пояс! Знак избранных! О нет... Мууургх зашипел от страха и ярости. Он достаточно времени провел на Илизии, чтобы знать значение синих поясов.
Паломники, шаркая, потянулись к дормиториям, когда верховный жрец громогласно воззвал:
— Всех, на ком синие пояса, попрошу остаться. У нас есть для вас объявление!
Паломники в кушаках нужного цвета послушно замерли на месте. У Мрров был такой вид, как будто тогорианка была готова сорвать с себя пояс и удариться в бега. Но она спокойно стояла. Мууургх чуть не завыл. Знает ли она, что значит синий цвет?
— Те из вас, кто удостоился синего пояса, отныне считаются избранными и заработали эту честь благонравием и беззаветной преданностью Единому и Всем. Завтра вечером у этого алтаря вы последний раз побываете на службе, на рассвете же вы взойдете на корабль, где вас встретят наши миссионеры. Они возьмут вас в миссионерские отряды, и вместе вы понесете по Галактике слово о Едином и Всех.
Мууургх услышал восторженные и нетерпеливые восклицания; паломникам не терпелось получить Возрадование, не делясь им с сотнями менее удачливых собратьев.
Глупцы! Тогорианин плюнул. Не лучше бистов или этело, они годятся лишь на еду. На том корабле они доберутся разве что до шахт Кесселя или имперских военных борделей. Возрадования они не дождутся, а жить будут в позоре и нищете. Многие умрут в первый же год.
От второго соображения шерсть встала дыбом не только на загривке, но и по всему хребту. Полтора дня — и корабль увезет Мрров! В борделях предпочитают гуманоидов, а значит Мрров обречена на Кессель. Она же тогорианка, она сильная, ее посчитают годной для работы в шахте... Мууургх содрал когтями кору с ближайшего дерева. «Проклятье, у меня мало времени! Без сомнения, илизианские владыки поручат везти обреченных Викку или салластанину. Нужно быстрее вернуться в колонию номер один и помочь Викку. И мы убежим!»
Мууургх вскочил на ноги и помчался сквозь джунгли, подгоняемый страхом. Он бежал на юго-восток без отдыха и устали. Нельзя было терять ни секунды. Жизнь Мрров висела на тоненьком волоске.
Тогорианин перепрыгивал через ручьи и овражки, нырял в подлесок, ломился сквозь кусты. Пока что он не запыхался, но Мууургх знал: долго он не продержится. Он еще не восстановил силы с прошлого путешествия, но он не мог себе позволить остановиться.
Словно черная тень в черной непроницаемой ночи, бежал тогорианин.
Брия как раз закончила молиться и брела по тропинке обратно в дормиторий, когда к ней пристроился Ганар Тос. Девушка низко опустила голову, упорно глядя себе под ноги. Она словно одеревенела. Ну где же Викк? Его уже целых три дня нет. Будь он здесь, Ганар Тос не посмел бы к ней приставать...
Престарелый зисианец схватил было ее за руку, но Брия выдернула ее. Дворецкий лишь улыбнулся и преградил девушке путь.
— С тобой, паломница 921, желает поговорить возвышенный Тероенза, — сказал он.
О нет! У Брии чуть не остановилось сердце, а затем так заколотилось, что девушка испугалась, что Ганар Тос услышит его стук. Тероенза все узнал! Он выяснил, кто залез ему в голову...
— Ч-что ему надо? — выдавила Брия.
Губы не слушались, из желаний осталось одно: убежать куда-нибудь. Может быть, она сумеет спрятаться в джунглях? День она продержится, а там и Викк прилетит...
— Он хочет обсудить с тобой один вопрос. — Тос все еще улыбался.
И от этой ухмылки Брия съежилась, но решила, что бежать — глупо и бессмысленно. Охрана легко выследит ее и прикончит... Поэтому девушка покорно вернулась к Алтарю обещаний. Верховный жрец пристально следил, как Брия приближается и совершает должный ритуал приветствия. Сердце девушки громко стучало, от страха кружилась голова.
— Паломница 921, — обратился к девушке Тероенза, как всегда, оглушительно, — ты верно и преданно служишь нам и радуешь меня. Как радует меня мой доверенный слуга Ганар Тос. Я желаю вознаградить вас обоих.
Брия украдкой скосила глаза на зисианца, у того оранжевые глаза горели от счастья в буквальном смысле. «О нет... что-то у меня дурное предчувствие...»
Тероенза указал на гуманоида:
— Ганар Тос просил меня отдать ему твою руку, ибо желает сделать тебя законной женой, и я с радостью удовлетворил его просьбу. Подойдите ко мне, дети мои, и я провозглашу вас мужем и женой.
Брия подумала: а что, если хлопнуться в обморок? Чувствовала она себя так, как будто и в самом деле могла потерять сознание. Перед глазами плавали черные точки, в ушах звенело. А затем сознание чуть не унесло волной удовольствия — такой интенсивной, теплой, полной любви, что Брия согласилась бы на что угодно, лишь бы ощущение не прерывалось.
Она собиралась кивнуть, словно покорный зомби, когда перед внутренним взором проявилось озабоченное лицо Викка. Брия выпрямилась и вздернула подбородок. Она не осмелилась упасть в обморок; в противном случае она имела неплохой шанс очнуться замужней женщиной в постели с Ганаром Тосом. При мысли о брачной ночи к горлу подкатила тошнота и удовольствие, излучаемое, наверное, Тероензой, потеряло силу. Брия даже испугалась, что вот-вот ее вырвет прямо перед верховным жрецом.
«Держи себя в руках! И шевели мозгами!»
— Но, возвышенный, — застенчиво пробормотала девушка, скромно опуская взгляд, — я же приняла обет целомудрия. Я не могу выйти замуж.
— Твое благочестие похвально, дитя мое, — громыхнул Тероенза, — но Единый и Все благословляют плодотворные союзы так же, как и обеты безбрачия. Я освобождаю тебя от данного слова, чтобы ты могла осчастливить Ганара Тоса и принести ему детей, посвятив их Единому и Всем.
Умный старый монстр! Брия ненавидела сейчас Тероензу, как никого в жизни. И ведь не придерешься! Любое возражение граничит с откровенной ересью.
Девушка сделала глубокий, неторопливый вдох, выигрывая драгоценное время.
— Хорошо, о возвышенный, — смиренно пролепетала она. — Раз вы говорите, что такова воля Единого и Всех, я склоняюсь перед ней. Я стану хорошей женой Ганару Тосу.
Стиснув зубы, Брия вложила ладонь в зеленую бородавчатую лапу.
— Вот и умница, — одобрительно кивнул Тероенза, поднимая руки, чтобы начать церемонию.
— Но, возвышенный! — воскликнула Брия. — Обычаев своего народа я нарушать не могу, иначе я не буду считаться законной супругой.
И прежде чем жрец успел возразить, торопливо заговорила:
— Обычаи наши просты, о возвышенный, и легко выполнимы. Я прошу день, чтобы очиститься и поразмышлять над священными узами брака. К тому же на Кореллии женщина на свадьбе должна носить платье зеленого цвета. Я попрошу робота-портного сшить мне его к завтрашнему вечеру.
Тероенза замешкался. Брия затаила дыхание. В конце концов верховный жрец решил, что подобный пустяк ничего не испортит. Можно и потерпеть.
— Что ж, хорошо, паломница 921, — прогремел он.
У Ганара Тоса вытянулось лицо.
— Завтра вечером перед всеми ты и Ганар Тос соединитесь узами брака. Да благословят вас Единый и Все.
Тероенза торопливо нарисовал в воздухе знак и удалился, а зисианец направился с ухмылкой к невесте.
— Я провожу тебя в дормиторий, — сказал он.
— Ладно, — согласилась девушка, но, когда ее попытались обнять за плечи, ловко увернулась. — Жених не должен прикасаться к невесте в последний день перед церемонией, еще одна добрая кореллианская традиция, — соврала она. — Уверена, один короткий денек ты потерпишь, мой будущий муж.
Ганар Тос кивнул, пусть и без особой охоты.
— Пусть будет так, моя будущая жена. Клянусь, я стану тебе достойным супругом. Нет у меня иного желания, кроме того, чтобы наш брак был благословлен многочисленным потомством.
— И мне больше нечего желать, — ласково откликнулась Брия, внутри объемных рукавов скрещивая пальцы на обеих руках.
«Прошу тебя, Викк, поторопись! Умоляю!»
