Семь

На следующее утро я проснулась ни свет ни заря, готовясь применить свои «особые навыки». Я оделась как можно тише, все время прислушиваясь, как Марк собирается на работу. Когда в доме перестало пахнуть его утренним кофе, я вышла из комнаты и направилась в его спальню.

От чувства вины, теперь ставшего таким знакомым, на моей шее выступил пот. Я впервые в жизни вошла в спальню Марка. Я еще никогда не рылась в его вещах. Наши отношения строились на доверии, и у нас не было секретов друг от друга. Ну, кроме того огромного секрета о Джейсоне. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Я осторожно шла по холодному паркету, внимательно осматривая мебель, которая шла с нашим домом по договору аренды: большую кровать, застеленную покрывалом с рисунком морских звезд, прикроватную тумбочку медового цвета и такого же цвета комод, над которым висело круглое зеркало с аппликацией в виде ракушек. Я тряхнула головой. Все дома, в которых мы жили, были с мебелью, поэтому декор нам выбирать не приходилось. Но эта комната не подходила Марку. Максимальный порядок – единственное, что заставило меня поверить, что он жил здесь. Я осмотрелась. «Где мистер Чистюля мог что-нибудь спрятать?»

Я поправила черные вязаные перчатки – урок № 7: «Помни об отпечатках пальцев». Я не знала, что именно ищу, но чувствовала, что узнаю, когда увижу. Поиски начались с прикроватной тумбочки. Ничего интересного, кроме пары книг, там не было. Я открыла комод, но нашла лишь футболки, носки и белье. Даже в шкафу, который всегда был идеальным тайником в фильмах, ничего не было.

Я села на кровать и уставилась в пол, пытаясь понять, где Марк мог спрятать вещь в небольшом доме. Я не глядя смотрела на узоры на паркете, вспоминая остальные комнаты. В какой-то момент я заметила покрывало, свисавшее с кровати. В одном месте оно было смято, словно кто-то поднимал его и не поправил. Я опустилась на пол и заглянула под кровать. «Бинго».

Там стоял маленький черный сейф. Он был чуть больше, чем стопка бумаги. Замок был простым, как в шкафах для бумаг. Я побежала в свою комнату за скрепкой и невидимкой для волос. Благодаря уроку № 9, замок был открыт меньше чем за минуту. Все это время я пыталась унять дрожь.

Но в сейфе были бумаги. Я нахмурилась. Сверху лежал договор аренды на наш дом. Ниже были распечатки с сайта риэлтерского агентства. Я помню, как мы вместе просматривали объявления, когда решили уехать в Северную Каролину. Теперь эти распечатки лежали в сейфе. Мы выбрали этот дом, потому что он находился ближе всего к школе, и мы арендовали его за несколько месяцев до приезда, просто чтобы он был свободен в любой момент. Я вздохнула и взяла в руки следующую стопку бумаг.

Здесь тоже были распечатки с сайта риэлтерского агентства, но уже на другой дом. Судя по количеству ракушек в декоре, дом явно располагался на пляже. Я изучила распечатанную карту и поняла, что он находился в получасе езды по побережью. Я не помнила, чтобы мы с Марком смотрели этот дом. Впрочем, в этом не было ничего странного. Марк всегда предлагал несколько вариантов, и я выбирала лучший. Красивая веранда и множество окон говорили о том, что этот дом был красивее, чем наш. К тому же он был более изолированным, так как стоял вдалеке от соседних домов. Это было плюсом. Но прочитав, что дом находился в районе под названием Авалон, я поняла, почему он не вошел в список финалистов. Я бы сочла рискованным возвращаться на Восточное побережье и точно бы усомнилась в адекватности Марка, если бы он предложил арендовать дом практически по соседству с моим родным городом.

Внезапно мой телефон зазвенел, напоминая о том, что через пятнадцать минут приедет школьный автобус. Я не могла опаздывать в школу два дня подряд. Я пробежала глазами по остальным документам в сейфе и вздохнула.

– Для людей в бегах мы живем слишком скучно и почти без секретов, – пробормотала я.

Я аккуратно сложила бумаги в сейф, закрыла его своими самодельными инструментами и вернула на место. Напоследок я разгладила покрывало, чтобы Марк не заподозрил, что я была в его комнате.

За чисткой зубов мне пришла в голову мысль. Возможно, стоило взглянуть на последние вызовы на телефоне Марка. Но какая польза от номера агента? Я ведь не смогу позвонить этому человеку и спросить, знает ли Марк что-то о Джейсоне. Я пошла на кухню в поисках завтрака и почти отбросила эту идею, как вдруг увидела телефон Марка на столе.

На долю секунды у меня в животе вспорхнули бабочки. Не стоило так быстро отказываться от идеи проверить его телефон. Но затем по спине поползло чувство страха.

Сердце застучало в ушах. Телефон Марка лежал на кухонном столе. «Это подсказка?»

Я вынула самый большой нож из ящика, тот самый, из воспоминаний. Я крепко сжала ручку и внимательно изучила кухню, обращая внимание на малейшие детали. Все было на своих местах, кроме телефона.

Не выпуская ножа из рук, я прошла в гостиную. Мои шаги гулко отзывались в коридоре. Жалюзи были опущены: Марк всегда закрывал их по утрам, чтобы яркий утренний свет не проникал в комнату. Но даже в полутемной комнате я была уверена, что все лежало на своих местах. Я подошла к окну и кончиком ножа приподняла одну из пластин жалюзи. Машины Марка не было.

Пластина захлопнулась с глухим щелчком. Этим утром Марк вел себя как обычно. Он вышел из дома, напевая что-то себе под нос. После этого я не слышала ничего необычного. Я прижала нож к ноге. Единственной странной вещью был телефон.

Вернувшись на кухню, я снова осмотрела телефон. Затем осторожно взяла его, словно одно касание могло запустить ловушку. Он лежал на исписанном обрывке бумаги. Я узнала тесные скошенные закорючки Марка:

– Фух, – пробормотала я, быстро положив телефон на стол.

Я улыбнулась и положила нож на стол, а затем громко рассмеялась. Интересно, как я выглядела, когда бродила по дому с огромным ножом. Но мой смех быстро превратился в протяжный вздох. Что я делаю? Я доверила Марку свою жизнь и подрывала его доверие ко мне, решив порыться в его вещах. Если бы он должен был что-то сказать мне, то так и бы сделал, как всегда. Если бы произошло что-то плохое, мы бы справились с этим, как всегда: вместе.

Я налила стакан апельсинового сока в надежде смыть чувство стыда, которое расползалось по горлу. Но через секунду стакан выскользнул из моих пальцев, и сок залил все вокруг. Я машинально схватила телефон Марка, чтобы не дать ему намокнуть. Лишь потом я поняла, что спасла не ту вещь. Телефон Марка и так не работал. А вот его записка не была водонепроницаемой.

Я не успела выучить или записать новый телефонный номер Марка. Теперь цифры растеклись под оранжевой жидкостью.

Прежде чем я проверила, можно ли рассмотреть цифры, снова прозвенел мой телефон. «Черт». Через пять минут должен был прийти автобус. Похоже, с Марком связаться не получится.

Через несколько часов я закрыла свой шкафчик в школе и почувствовала, что умираю от голода. Запах пиццы, доносящийся из столовой, усугублял ситуацию, но я проигнорировала свой голод и уставилась на дверцу шкафчика. Марк должен был написать мне, не дождавшись моего сообщения, но не сделал этого. В прошлом он работал строителем, и порой у него не было времени даже взглянуть на телефон. Возможно, сейчас он тоже был занят. Все же невозможность связаться с ним встревожила меня. Я строго придерживалась правила «не доставать телефон в школе». Так бы никто не узнал, что у меня есть телефон. Теперь я раздумывала, стоит ли спрятаться в туалете и проверить, включен ли он.

Внезапно кто-то дотронулся до моего плеча. Я обернулась и увидела улыбающегося Оливера. Его зеленые глаза блестели.

– Я только что понял, что ты учишься здесь уже три дня, – заявил он. – Несмотря на всю мою болтовню, я так и не познакомил тебя со школой. И даже не представился.

– Да? – Я осмотрелась по сторонам.

– Не волнуйся. – Оливер поднял руку. – Обещаю, что никто не собьет тебя с ног. Хотя я собираюсь сказать тебе свое настоящее имя, я также придумал еще одно на случай, если оно понравится тебе больше. – Он покачался на носках своих кроссовок.

Он выглядел… восторженным. Хотя в коридоре было много людей, его полностью игнорировали. Стоит признать, меня заинтриговало его предложение. Мне хотелось узнать, какое имя он выбрал для себя.

Я повесила рюкзак на плечо.

– Хорошо. Я тебя слушаю.

Оливер показал на себя.

– Оливер Кларк, Мастер широкого жеста.

Прежде чем я успела нахмуриться, пытаясь разгадать смысл его второго имени, перед Оливером словно из ниоткуда появились шестеро парней. Они начали хлопать в ладоши и напевать знакомую мелодию.

«О нет! Нет, нет, нет».

Оливер уставился на меня своими зелеными глазищами и запел первые строки Brown Eyed Girl – «Кареглазой девушки». Я не успела даже подумать, что на самом деле мои глаза не были карими, как толпа школьников собралась вокруг нас и встала полукругом. Я знала, почему они остановились. Голос Оливера был мягким, глубоким, потрясающим. Если бы я была обычной девушкой, мое сердце точно бы растаяло. Я же слегка тряхнула головой, пытаясь показать Оливеру, что мне некомфортно. Но он этого не заметил. Я замерла от ужаса. Это не вписывалось в мои планы стать невидимкой. Нужно было прервать выступление Оливера и не спровоцировать еще более зрелищную сцену.

Я должна была уйти, когда в толпе появилась бывшая девушка Оливера в сопровождении двух подруг, бросающих на меня колючие взгляды. Или когда подошли Джейсон, Сойер и Ливи. У Джейсона округлились глаза, когда он увидел меня, стоящую у шкафчиков, старающуюся не показать свой испуг. Сойер вообще не смотрел на меня. Он глазел на Оливера и с каждым его словом все сильнее сжимал зубы. Зато Ливи подняла большие пальцы и сказала одними губами: «Как круто!»

И только когда девушка, стоявшая рядом с Ливи, начала снимать происходящее на телефон, я перешла к действию: бросилась вперед и схватила Оливера за руку так, чтобы отвернуться от экрана телефона, потащила юношу по коридору и вбежала в первый попавшийся пустой кабинет. Закрыв дверь, я уперлась в нее спиной. Такого не должно было случиться. По крайней мере, не со мной. Нужно было сделать все, чтобы это больше не повторилось.

– Прости, – вздохнула я. Я начала ходить по кабинету перед Оливером. Адреналин из-за того, что меня чуть не записали на видео, вызвал огромную тревогу. – Я не люблю сюрпризы. Не люблю быть в центре внимания. Твоя бывшая девушка смотрела на меня. Я просто хочу отучиться следующие несколько недель до выпуска без проблем. И у меня даже не…

Я сделала глубокий вдох. Я собиралась сказать, что у меня даже не было карих глаз, но в тот момент поняла, как все ненавижу. Мне всегда хотелось, чтобы кто-то узнал меня настоящую, и в то же время я боялась этого. Вот что я ненавидела.

– Не думаю, что…

– Хлоя устроила тебе неприятности?

Мягкий голос Оливера заставил меня остановиться и впервые посмотреть на него. Он прислонился к стене и смотрел в пол. Он держал правую руку в кармане, отставив большой палец. У меня перехватило дыхание. Один мальчик делал так, когда нервничал. Мальчик, которого я пыталась забыть, как и Джейсона. Мальчик, который стал моим другом в тот момент, когда я больше всего нуждалась в этом.

– Она порвала со мной, – пробормотал Оливер. – Она не имеет права нападать на тебя.

Внезапно все встало на свои места. Оливер не пытался нажиться на личной драме и не требовал всеобщего внимания, включая внимание новенькой. Он просто был одиноким. В столовой он сидел один. За три дня я ни разу не видела его с другими парнями из хора. Ливи сказала, что он ни с кем не разговаривал, однако пытался поговорить со мной. А я так плохо отнеслась к нему.

Словно прочитав мои мысли, Оливер продолжил:

– Я подумал, что раз ты новенькая, ты не узнаешь о Хлое и не побоишься заговорить со мной из-за нее. – Он виновато посмотрел на меня. – Знаешь, придумывание прозвищ и желание спеть тебе песню помогло мне отвлечься от этих мыслей.

Я кивнула, не отрываясь от большого пальца его правой руки. Причины держаться от него подальше не изменились. Но Оливер нуждался в друге. Впервые в жизни я могла стать таким человеком. И мне хотелось узнать его поближе. Эти дурацкие прозвища, отсутствие боязни выставить себя дураком… И абсолютное неумение быть невидимкой. С Оливером я искренне улыбалась, и мне хотелось отблагодарить его.

Я села на край стола и почувствовала телефон в заднем кармане. Тревога из-за Марка напомнила о себе, но ведь я могла проверить телефон после разговора с Оливером.

– Так что произошло между тобой и Хлоей?

Оливер сел на парту.

– Она решила, что я ей изменил, хотя это не так. Она сказала, что у нее есть доказательство, но я не знаю, о чем она говорит. – Оливер сжал губы, и у него на лбу появилась крошечная морщинка. – Именно это нравилось мне в ней больше всего. Если она верила во что-то, ничто не могло заставить ее изменить свое мнение.

Наши взгляды встретились, и он замолчал, словно спрашивая, был ли в этом какой-то смысл. Я кивнула.

– Она первая поддержала мое желание петь, говорила, что однажды я стану знаменитым, – продолжил Оливер. – Она практически заставила меня записаться в хор. А однажды удивила меня, купив билеты на мюзикл. Все представление она шептала: «Представь, каково будет, когда ты будешь на сцене» и «Ты лучше их всех вместе взятых». Ее было не переубедить. – Едва заметная улыбка на его губах исчезла, и Оливер вздохнул. – Теперь она уверена, что я ей изменил. И настроила всю школу против меня. Не знаю. Может, она действительно так плоха, как о ней говорят.

Я молча наблюдала, как Оливер провел пальцами по краю парты.

– Можно задать один вопрос?

Он кивнул.

– Ты использовал меня, чтобы заставить ее ревновать? Мне это не нравится.

Его глаза округлились.

– Нет.

– В первый день ты подошел ко мне, когда я стояла у ее столика. Сегодня ты начал петь в коридоре, когда она шла на обед.

– Нет. В первый день я подумал, что тебе нужен друг после той истории с мячом. Я увидел тебя в очереди в столовой. И затем я понял, как легко с тобой общаться и… – Оливер моргнул. – Ну ладно, немного. Пару раз я представил, как Хлоя увидит меня с красивой девушкой, которая действительно хочет быть со мной.

Я плотно сжала губы, стараясь не улыбнуться. «Он назвал меня красивой».

– Что ж, ты получаешь пару очков – за честность.

Оливер уставился на свои колени.

– Ну да, видишь, к чему привела моя честность. Сейчас ты скажешь, что мы не можем быть друзьями, да? Что ты не хочешь, чтобы я втягивал тебя в эту историю.

– Я однозначно не хочу никаких историй. Прозвища – хорошо. И честность. Мне нравится это в друзьях.

Оливер поднял голову и улыбнулся. На его щеках появились милые ямочки.

– Да?

– Да. – Я подошла ближе. – Но раз мы оба любим честность и хотим все прояснить, даже если у тебя самые очаровательные ямочки, которые я когда-либо видела, сейчас я не ищу кого-то больше, чем просто друг.

Он выгнул бровь.

– До окончания школы осталось всего несколько недель. Затем каждый выберет свою дорогу. Бессмысленно начинать то, что скоро закончится.

– Понимаю, – кивнул Оливер. – После всех событий с Хлоей я завязал со свиданиями. Ничего серьезного. – Он окинул меня взглядом. – Но ты ведь сказала Сойеру и Джейсону?

– Что?

– Да ладно, – сказал он с легким сарказмом. – Сойер ведет себя так, словно заполучил тебя еще в первый день, когда оплатил твой обед. И Джейсон. – Сарказм в его голосе исчез. – Вчера в коридоре вы казались очень… близки.

Я уставилась на свои руки. «Ты должна сбавить обороты, Мелочь. Из тебя выходит плохая невидимка».

– Они просто друзья. Они милы со мной, потому что хотят загладить свою вину из-за того случая с мячом.

– Думаю, я буду называть тебя Игнорщицей очевидного флирта.

– А я тебя – Игнорщиком очевидного смущения во время приветственных серенад.

В глазах Оливера вспыхнуло чувство вины.

– Прости. Я не знал, что ты не любишь сюрпризы.

– Потому что я до сих пор не представилась. – Я ткнула пальцем в грудь и сказала: – Слоан Салливан, Ненавистница любых сюрпризов.

– Обещаю не забывать этого, – ответил Оливер.

Я улыбнулась, надеясь, что он сдержит свое обещание. Внезапно у меня заурчало в желудке.

– От этого есть верное средство, мой новый друг. – Оливер спрыгнул со стола и протянул мне руку.

– Это средство предусматривает пиццу?

Оливер рассмеялся.

– Конечно, он предусматривает пиццу. Она гораздо лучше, чем сладкий картофель.

Он слегка потряс мою руку, прежде чем отпустить.

– Знаешь, ты не должна так занижать планку. Все друзья здесь настолько провалились в этой роли, что ты уже думаешь, что не заговоришь с нами после окончания школы. Возможно, мы тебя удивим. – Оливер улыбнулся. – Возможно, тебе захочется сохранить одного друга.

В кармане завибрировал телефон, молча оповещая о сообщении. Марк. Но я не почувствовала облегчения от того, что наконец могла связаться с ним. Меня охватил страх. Потому что Оливер был прав. Впервые за долгое время у меня появился настоящий друг. И мне хотелось оставаться другом Оливера столько, сколько ему захочется. А еще был Джейсон. Как бы ни усложнилась моя жизнь, он был достойным другом: таким, с которым хотелось дружить всегда. И это меня пугало.

Я не привыкла заводить друзей так быстро. Не привыкла обживаться на новом месте и находить людей, с которыми мне хотелось общаться. Все развивалось слишком быстро. Я могла представить финишную прямую – день, когда я выйду из Программы защиты свидетелей. День, когда мне придется попрощаться с Марком. Конечно, я была готова принимать решения самостоятельно, жить в одном месте и не перевоплощаться в новых людей каждые несколько месяцев. Но от одной мысли, что я не буду видеться с Марком каждый день, у меня сводило желудок. Я не была готова потерять его. Не сейчас. После всех этих лет мне хотелось побыть с ним еще немного.

Я ведь просила так мало, да?