Двадцать девять
Спустя сорок пять минут и несколько пропущенных поворотов я выключила фары и подъехала к двухэтажному дому с бледно-голубым фасадом и белой отделкой. Я припарковалась в конце улицы и заметила, что дом располагался дальше от дороги, чем соседние дома, и к нему вел длинный проезд. Даже ночью, когда темнота не позволяла рассмотреть окна, крыльцо и прочие детали, он выглядел точь-в-точь как на фотографиях, которые я видела в сейфе Марка.
Тогда я думала, что Марк не выбрал голубой дом, потому что он находился в соседнем городке под названием Авалон. Но как только Диксон сообщил, что Марк растворился, и никто из агентов не нашел сейф в нашем доме, я поняла, что теперь Марк выбрал голубой дом именно по этой причине. Потому что город, в который мы бы ни за что не отправились в обычной ситуации, был отличным прикрытием. Я окинула взглядом дом, который на вид казался заброшенным. Возможно, я ошибалась, и Марка здесь не было. Но в глубине души я знала, что он здесь.
Я заправила пистолет в джинсы и бросила взгляд на сланцы, все еще лежавшие под пассажирским сиденьем. Мне предстояло идти по длинному мощеному проезду. Решив, что в сланцах пройти незаметно не получится, я не стала обуваться. Поднялся ветер. Кроны деревьев шуршали, пока я кралась к дому. Глухой удар заставил меня остановиться на полпути.
По рукам побежали мурашки. Я осмотрела соседние дома и улицу, но ничего не увидела. Через секунду луна скрылась за облаками, и на улице стало темно. Я подбежала к дому и пригнулась под окнами. С помощью импровизированных инструментов из конспиративной квартиры я легко вскрыла замок в первой двери. Дверь скрипнула, когда я открыла ее. Я вздрогнула и проскользнула внутрь.
Я оказалась посреди небольшой прихожей. Несмотря на резкий лимонный запах средств для уборки, которые лежали на стиральной машинке, воздух в доме был несвежим и затхлым. Это не было похоже на Марка, от которого почти всегда пахло одеколоном или вкусной едой. Я задумалась: как давно он арендовал этом дом? Как давно он понял, что наш мир вот-вот разрушится на кусочки?
Я тряхнула головой, отогнав эти мысли. Мне не хотелось, чтобы дверь снова заскрипела, поэтому я оставила ее открытой и пошла по коридору, используя свою фирменную технику ходьбы на цыпочках. Темнота и тишина в доме пугала. Я почти добралась до кухни, как вдруг в задней части дома загорелся тусклый свет. Я улыбнулась.
Свет шел из комнаты в дальнем конце коридора. Я направилась туда, спряталась между комодом и дверным косяком и заглянула в комнату. Справа от меня на стене висел огромный плоский телевизор, в углу стоял старинный автомат для игры в пинбол, а у задней стены – стол для аэро-хоккея. У левой стены на диване сидел Марк. Его глаза были закрыты. Он опустил голову, опирался на локти и сдавливал пальцами виски. Все это время он тряс головой и бормотал что-то неразборчивое. Я прищурила глаза. Мне показалось, что он массировал виски, но, возможно, он держал телефон. Я осторожно шагнула вперед, чтобы получше рассмотреть его руки, и наступила на декоративные стеклянные ракушки, которые лежали на полу.
Я ойкнула. Во-первых, стекло впилось в мою босую ногу, а во-вторых, я только что нарушила правило № 1 человека-ниндзя: смотри, куда идешь.
Марк вскочил и бросился ко мне быстрее, чем я успела что-то понять. Его лицо моментально стало серьезным и жестким, и уже через секунду он приставил пистолет к моей голове.
Я резко вдохнула, и перед моими глазами пронеслась сцена из прошлого.
– Пожалуйста! – закричал мужчина, лежавший на земле. Странно, но у него был писклявый голос. Он попытался выпрямиться, и на его лице возникло безумное выражение, почти улыбка. – Пожалуйста, не делайте этого!
Лоренцо опустил пистолет и ссутулился. Затем все слилось в одно пятно.
Бах! Бах, бах!
Выстрелы прогремели так громко и так близко, что я зажала уши руками. Несмотря на тесноту, папа сумел развернуться. Он практически касался носом моего лица, и в его глазах застыл ужас. Он прошептал всего одно слово:
– Беги.
Я бросилась вперед, поскользнувшись на деревяшке. Она с грохотом отлетела в сторону ящиков.
У меня начало пощипывать кожу на шее, когда я с ужасом почувствовала на спине взгляды.
– Эй!
Папа сжал мне руку и толкнул вперед, но я не удержалась и оглянулась, услышав выстрел. Высокий парень в бейсбольной кепке целился в голову уже неподвижного мужчины. Но Лоренцо, чей пистолет висел на поясе, смотрел прямо на меня. Наши взгляды встретились, и на его лице отразился страх и гнев. Он меня узнал.
– У нас проблема! – крикнул он.
Высокий парень обернулся, его кепка вспыхнула голубым на выцветших красных кирпичах. Он направил пистолет на меня. Он напряг челюсть, его рот превратился в тонкую линию. Я задрожала, увидев его глаза – пустые, холодные, беспощадные.
Но затем он моргнул, и его глаза стали прежними. Он словно увидел меня только сейчас. Пистолет задрожал в его руках.
– Что ты делаешь? – прошипел Лоренцо. Он вынул свой пистолет, и в этот момент папа толкнул меня за угол склада.
Пуля задела ящики за моей спиной. Папа открыл дверь машины. Я согнулась, и меня вырвало. Этот звук отчасти заглушил второй выстрел. Папа толкнул меня на заднее сиденье.
– Быстрее, быстрее!
Дверь с шумом захлопнулась, но я услышала крик Лоренцо:
– Тебе не скрыться!
– Мне так жаль.
Голос Марка резко вернул меня в реальность. Он стоял передо мной и выглядел встревоженным. Пистолета не было.
– Ты в порядке? Я не знал, что это ты. Как… – Он заправил прядь волос мне за ухо. – Мне так жаль.
Я посмотрела в карие глаза Марка. Те же глаза я видела под бейсбольной кепкой много лет назад. Те же глаза заставили меня дрожать от страха. Глаза человека, убившего Рубена Маркса.
– О Боже. – Я попятилась и спрятала дрожащие руки в задние карманы.
Осознание, словно сотня ледяных иголок, пронзило мое сердце и лишило воздуха. Я видела фотографию Марка с его отцом и братьями. Я знала, что он был Марко Розетти. Просто я не понимала, что он был Марко Розетти.
– Это был ты, – прошептала я. – Я вспомнила. Это был ты.
Марк напрягся.
– Ты – Марко Розетти.
– Откуда ты знаешь это имя?
Я закрыла лицо руками.
– Маршалы обо всем рассказали. Может, они и не маршалы. Я больше не знаю, что правда, а что ложь.
Лицо Марка побелело.
– К тебе приходили маршалы?
Из моего рта вырвался поток слов:
– Они пришли в школу. Там был Лоренцо, но я сбежала, а ты не пришел, и они нашли меня, и я была в крови…
– Чьей крови? Ты в порядке? – Марк окинул меня встревоженным взглядом.
– В крови трупа с нашей кухни!
– Что? Агенты знают об этом?
– Да! – Я раскинула руки в стороны. – Я была вся в крови!
Марк немного помолчал и спросил:
– Что ты им сказала? Они здесь?
– Нет. Я ничего не сказала им, потому что не знаю, что говорить. Я не знаю, что происходит!
Мне было жарко и холодно одновременно, словно мое тело не знало, как реагировать. «Сбежать или наброситься на него? Расплакаться или вытянуть из него всю информацию?» Я с трудом сдержала слезы.
– Эй, не плачь. Дай мне все объяснить. – Марк потянулся к моей руке.
– Не трогай меня! – Я прижала руки к глазам. Мне хотелось забыть обо всем, не позволить никому разрушить то, что казалось правдой. – Как ты мог пристрелить того человека? Как ты мог быть Марко Розетти?
– Я не Марко Розетти.
От его жесткого голоса у меня внутри все закололо. Я убрала руки от лица и посмотрела на Марка не то с растерянностью, не то с надеждой.
Марк вздохнул, увидев мое выражение.
– Меня так зовут, но я никогда не был одним из них. – На секунду он закрыл лицо руками. – Всю мою жизнь от меня ждали, что я продолжу бизнес семьи. О другом не шло и речи. Как самый старший сын в семье, я должен был заниматься делами отца и точка.
Того же от него ожидали Кесслер и Диксон.
– Я тоже получал уроки в детстве, – продолжил Марк. – Только мои были не о самозащите. Меня учили, как передать наркотики и не попасться, каких партнеров по бизнесу лучше не злить. – Он понизил голос. – Как причинить человеку боль, чтобы заставить его говорить. – Он жестко рассмеялся. – Когда мне исполнилось десять, мой дядя Джино научил меня, где нужно резать человека, чтобы ему было очень больно, чтобы он не истек кровью, но выдал бы информацию.
Я вздрогнула.
– Это было мерзко. – Марк всматривался в мое лицо, пытаясь все объяснить. – Я попросил перевести меня на домашнее обучение, потому что мне надоело, что одноклассники косятся на меня и боятся заговорить. Даже учителя не делали мне замечаний, потому что знали, кем был мой отец. Я лишь ждал дня, когда поступлю в университет, уеду и никогда не вернусь.
Это было похоже на Марка, которого я знала.
– Так что произошло?
Марк опустил руки.
– Рубен Маркс похитил мою сестру.
Я ахнула.
– Софию?
В его глазах мелькнуло удивление.
– Ты знала ее?
Я вспомнила, как обрадовался София, когда я подарила ей свою раскраску.
– Немного. Данте все время говорил о ней.
Марк потер рукой затылок.
– Я был в бешенстве. Мне просто хотелось найти ее. Я любил свою сестру. Я ведь почти один воспитал ее, потому что был дома все время, а родители были слишком заняты Семьей, чтобы заботиться о своей семье. Потому мы с Лоренцо начали искать ее.
Голос Диксона прозвенел у меня в голове: «Лоренцо и Марко должны были забрать что-то для Анжело».
– Мы опоздали, – прошептал Марк.
У меня скрутило желудок.
– Что ты имеешь в виду?
Его взгляд снова стал жестким.
– Рубен Маркс убил мою сестру и сказал нам, где найти ее тело. Он смеялся, когда рассказывал, как она умоляла сохранить ей жизнь.
Я зажала рот рукой. Я слышала, как Рубен умолял писклявым голосом не убивать его, видела, как он улыбался, несмотря на наставленный на него пистолет. Я почувствовала, что меня вот-вот стошнит.
– Он убил невинную шестилетнюю девочку, и я не знаю, почему, – резко сказал Марк. – Наши семьи не враждовали. Последний раз член моей семьи убил кого-то из их семьи много лет назад. И София не имела никакого отношения к этому дерьму. Она была милой и забавной, любила шоколадные шарики на завтрак и единорогов. – Марк замолчал и опустил голову.
Я шагнула к нему.
– Мы с Лоренцо были потрясены. Мы думали, что он похитил ее, чтобы передать сообщение нашему отцу. Возможно, отменить сделку. Но мы не ожидали, что… Лоренцо даже опустил свой пистолет… – Марк нахмурился. – И затем Рубен Маркс направил на него свой пистолет. Наверное, он спрятал его где-то. Лоренцо обыскал его, но… – Последовала долгая пауза. Когда Марк снова заговорил, мне показалось, что это был не его голос. – Я выстрелил. Бездумно… Это просто произошло. Я не хотел убивать его. Я просто пытался защитить Лоренцо.
Марк посмотрел на меня. Я никогда не видела его таким потерянным. «Как легко допустить ошибку, когда у тебя есть пистолет», – подумала я.
Марк подошел ближе.
– Лоренцо увидел тебя и твоего отца. Он узнал тебя и позвонил нашему отцу. Они хотели убить вас. – Он тряхнул головой. – Я не мог этого допустить.
У меня расширились глаза.
– И ты придумал эту аферу с программой защиты свидетелей?
Марк кивнул.
– Мне исполнилось восемнадцать за несколько недель до того дня со стрельбой.
Он открыл рот, чтобы продолжить, но замолчал, увидев изумление на моем лице.
Я всегда знала, что его день рождения был первого июня. Но я никогда не знала, сколько ему лет. «Ему всего двадцать три. И лишь через три недели исполнится двадцать четыре».
– Я же говорил, что я не такой старый, как ты думаешь, – тихо сказал Марк.
Я молча смотрела на него. Когда ему было столько же, сколько мне сейчас, ему пришлось искать похищенную сестру, столкнуться с ее убийцей и защитить брата. Теперь его отношение к поступлению в университет и выпускному выглядели иначе.
Марк уставился на свои руки.
– Если бы полиция узнала, что произошло, меня бы судили как взрослого. Поэтому мой отец хотел, чтобы я залег на дно. Скрылся. И я убедил его в том, что должен взять тебя с собой.
– Почему? – грубо спросила я.
Марк посмотрел на меня. Его глаза блестели от слез.
– Потому что я не смог защитить Софию.
По моей щеке побежала слеза.
– Марк…
– Защитить тебя – меньшее, что я мог сделать. Дети не должны умирать. – Он вытер глаза тыльной стороной ладони. – Я знал, что на складе установлены скрытые камеры. Я просмотрел видео. Твой папа видел лишь мою спину. Но ты… – Он снова посмотрел мне в глаза. – Ты видела меня.
Я кивнула.
– Я не знал, как провернуть это, но был настроен решительно. Я собирался покрасить волосы или побриться налысо, все что угодно. – Марк пожал плечами. – Я… знал кое-что о программе защиты свидетелей, поэтому отправил к вам трех телохранителей отца, тех, кому я доверял больше всего. Они должны были узнать, что вы знали и захотите ли вы дать «показания» – Марк показал двумя пальцами кавычки в воздухе. – Я решил, что только так вы согласитесь добровольно уехать со мной. А потом они позвонили и сказали, что ты ничего не помнишь. Я решил, что это знак. Я сказал отцу, что так мы всегда будем знать, где ты, что ты сделала, с кем ты общалась. Мы будем контролировать твою жизнь, которую ты доверишь нам.
Я вздрогнула.
– Мне пришлось поговорить с отцом на его языке, чтобы он отменил заказ на ваше убийство. Но это сработало. – Марк подошел ближе. – Мне жаль. Очень жаль. Я не хотел навредить тебе, я лишь хотел защитить тебя.
Он взял меня за руку.
На этот раз я не остановила его.
Я смотрела на его пальцы, которые он уверенно переплел с моими. В голове бурлило так много вопросов, но что бы ни случилось, я должна была узнать ответ на один вопрос.
– Мой папа действительно покончил с собой? – прошептала я.
– Нет.
Я вздрогнула, не ожидав такого прямого ответа.
– Я устал лгать тебе. – Голос Марка был тихим, но уверенным. – Я все тебе расскажу. Ты должна знать правду. И ты должна знать все обо мне. Я хочу, чтобы ты узнала меня настоящего.
Я резко подняла голову и вспомнила собственные слова: «Мне нужен тот, кто полюбит меня такой, какая я есть. Тот, кто узнает меня настоящую».
Марк всмотрелся в мое лицо.
– Твоего отца убили, но я не знал, что это произойдет. Я думал, что убедил свою семью оставить нас в покое. Но они собирались повесить убийство Рубена на другого человека и хотели убрать любого, кто мог встать у них на пути.
– Кем был тот парень в квартире?
– Франко, один из моих двоюродных братьев. Я был в ярости. Я не мог поверить, что он… Я угрожал ему. Я сказал, что если кто-то из семьи приблизится к тебе, то будет иметь дело со мной. Но я не знал, что твоего папу хотели убить. Ты должна поверить мне.
Я открыла рот и тут же закрыла. Мне хотелось спросить у Марка, знал ли он, что моя мама была жива, когда он сообщил о ее смерти в тот день в мотеле. Вместо этого я смотрела ему в глаза. Это были глаза убийцы. И человека, который всегда защищал меня. Во мне появилось чувство определенности. Я верила Марку. Всем его словам, в том числе о папе и маме. В тот момент он не хотел, чтобы я обвинила его во лжи или спросила про маму. Он просто хотел услышать правду от меня.
– Я верю тебе.
Марк выдохнул.
– Как ты меня нашла?
Я пожала плечами и вырвала свою руку из его.
– Я собиралась взломать машину, но поняла, что могу позаимствовать ключ от машины у агентов, который лежал в свободном доступе и словно ждал меня. Затем я уехала из конспиративной квартиры, нашла твой дом и взломала замок. Да, и пару недель назад я порылась в сейфе, который ты прятал в своей спальне. Там я нашла информацию об этом доме. – Я огляделась. – Значит, Авалон?
Марк рассмеялся и хмыкнул от удивления.
– Ты великолепна. Я всю ночь переживал, что моя семья добралась до тебя, пытался понять, как тебя найти, а ты сама меня нашла.
– Они решили, что ты исчез, но я знала, что ты где-то рядом.
Я повернулась и впервые за это время почувствовала боль в ноге. Я вздрогнула.
Марк посмотрел вниз.
– Что с твоей ногой?
– Порезалась о стекло в коридоре. Пустяки.
– Дай мне посмотреть.
– Марк…
– Дай. Мне. Посмотреть.
Я подняла ногу, и Марк наклонился, чтобы рассмотреть порез.
– Он неглубокий. Не думаю, что там осталось стекло. Забудь.
Марк подошел к дивану.
– Бинты здесь. Сегодня они мне уже понадобились.
Я последовала за ним, пытаясь понять, зачем ему понадобились бинты. Он положил мою ногу на колени и начал обрабатывать рану. Через минуту тишины Марк сказал:
– Мы можем сделать это.
– Сделать что?
Он убрал остатки бинтов и посмотрел мне в глаза. Я чувствовала его теплые руки на своей ноге.
– Исчезнуть. Все и так думают, что мы уже это сделали.
Я выгнула бровь.
– Все?
– Последняя смена имен означала не только твое, но и мое исчезновение. Подальше от моей семьи к хорошей жизни.
Внезапно я поняла, почему Лоренцо отправился в Кентукки.
– Они не знали, что мы стали Марком и Слоан Салливан.
Марк покачал головой.
– Я хочу, чтобы у тебя был выбор. Ты можешь жить нормальной жизнью, окончить школу и поступить в университет, перестать жить в бегах и быть в безопасности. Они даже не смогут найти тебя. Или… – Марк снова опустил взгляд на мою ногу, – ты по-прежнему будешь в безопасности и исчезнешь вместе со мной.
Я уставилась на узор на диване. Я чувствовала, что Марк смотрел на меня, но не подняла взгляд.
– Все эти годы я откладывал деньги, которые мне присылали. Этого хватит на некоторое время. Мы выберем новые имена. Я стану Даки Марковичем. – Марк нервно рассмеялся. – Мы отправимся туда, куда захотим, будем делать все, что захотим. Это будет как каникулы, о которых мы говорили. Мы можем отправиться в вечные каникулы.
Он сжал мою щиколотку, пытаясь привлечь внимание.
– Я знаю, что между нами все было по-другому раньше. Но теперь… Я…
Услышав надежду в его голосе, я нахмурилась и подняла голову.
– Только ты и я, – прошептал Марк. – Разве нам нужен кто-то еще? Остальное неважно. Мы будем вместе. – Он медленно провел рукой по моей ноге, и у меня закололо кожу. – Мы можем уехать прямо сейчас. Здесь нас ничто не держит. Нам нечего терять.
У меня затрепетало сердце – быстро и неуверенно.
– Не слушай его, Саша.
Я вздрогнула и обернулась. В дверях комнаты стоял Джейсон.
