ГЛАВА 12
Мнимые конкуренты и прочие вредители
С минуту полюбовавшись развеселой парочкой, увлеченно дегустирующей очередной кувшин кислого вина, я проскользнула к стойке и устроилась в самом темном углу. Судя по тому, что мне удалось попасть туда без обычного разноголосого марафона приветствий, народ начал праздновать День Пришествия с самого утра и на мелкие раздражители, вроде очередного посетителя, уже не реагировал.
— Явилась, — проскрипел подошедший хозяин таверны. — А я-то надеялся, что хоть праздник пройдет без драки.
— А без меня у тебя тут тишь, гладь и прочее благолепие, — усмехнулось мое давно привыкшее к нытью трактирщика высочество.
— Ну не всегда, конечно, — вынужден был признать очевидное тот. — Но если тебя принесло — быть мордобою. Примета верная. А уж когда с тобой еще и Крупп здесь, то половину мебели обновлять придется, как пить дать.
— Ну да. А еще Крупп сгинул где-то на тракте, — с откровенной насмешкой закинула удочку я. — Ненадежные у тебя приметы, хозяин.
— Ошибся малость, — хмыкнул Адам. — Кто ж знал, что эту чугунную башку кто-то сможет напоить до такой степени.
— Вина-то мне дашь, скотина негостеприимная? — Я не желала демонстрировать свой повышенный интерес к исчезновению наемника. А вот за кружкой в ничего не значащем разговоре со скучающим трактирщиком можно было выяснить что-нибудь интересное.
— Дам, отчего ж не дать. Должна же от тебя быть хоть какая-то польза моему заведению, а не только убытки, как от дружка твоего безголового.
— Это кто ж из моих друзей тебе так не угодил? — Я пригубила вино, не забывая при этом поглядывать в сторону столика, где продолжали бражничать полугном и чернак.
— Крупп, кто же еще-то, — скривился Адам. — Догулялся до того, что медной деньги за душой нет. Корми его теперь в долг, проглота. А жрет, как не в себя…
— Это где же он так погулял?
— А он и сам не знает где. Ушел тогда с купцами липовыми, а вернулся вот только пару часов назад. Грязный, вонючий и без полушки денег. Обещался отдать, когда с караваном сходит. Я б его погнал, так он же еще при батьке моем тут бывал — не погонишь.
— Да ты бы всех нас погнал, будь твоя воля, — хохотнула я.
— А и погнал бы! — хлопнул ладонью по стойке трактирщик. — Много с вас толку, гопота. День при деньгах, месяц на бобах.
— Но-но, — нахмурилось мое слегка оскорбившееся высочество. — Не боишься, что батька твой услышит? Он даром что от дел отошел по возрасту, поленом тебя отходить сможет.
— Вот только и терплю вас из-за батьки, — проворчал хозяин, покосившись на маленькое окошко почти под потолком.
Там, как я случайно узнала, и жил основатель моей любимой таверны, старый наемник, исчерченный шрамами, как варан чешуей. Несколько раз он спускался в зал, если очередная драка становилась слишком буйной. И одного его появления было достаточно, чтоб утихомирились самые безголовые. Старик был легендой тракта.
В другое время я бы с удовольствием расспросила трактирщика об его отце, но сейчас меня интересовали совсем другие личности.
— А кто это Круппу наливает?
— Никс, — охотно отозвался на смену неприятной темы Адам. — Раньше ходил с богатыми караванами. Но лет десять, как бросил это дело — вроде в городе приткнулся на постоянное место или женился, ифит его знает.
— Слабоват для боевика, — с сомнением бросила я.
— Так не всем же огнем направо-налево швыряться, как ты. Бытовик он. Ходил с караванами, где народ комфорт уважал.
— Ишь ты, какой комфортный.
— Зато мебель не портит, как некоторые! Жаль, редко приходит. Последние лет пять я его, почитай, и не видел. Недавно только объявился. Может, опять с караваном пойти надумал.
Я не ответила. То, что Никс появился в таверне не так давно, подтверждало мои не самые радужные подозрения. Неужели он все-таки знал, кому помогает в темном переулке? Тогда почему же ифитов чернак с такой ненавистью говорил о новом ректоре? Уж о том, кто этот самый ректор, переселенец не знать не мог!
Плюнув на бесплодные размышления, я решительно поднялась. Логика и прочее словоблудие никогда не были сильной стороной моего импульсивного высочества: дочь правителя и во дворце, и на тракте предпочитала действовать, а не думать. Не скажу, что жизнь никогда не наказывала меня за такое отношение, но я до сих пор жива, значит, что-то в этом было.
— Кувшин вина за стол к Круппу, — приказала я трактирщику и минуту спустя плюхнулась на лавку рядом с полугномом. — Примете в компанию?
— Рагетта! — обрадовался Крупп и попытался по своему обыкновению врезать мне между лопаток.
Я скользнула в сторону, и пьяный полугном, промахнувшись, смел со стола свою пустую кружку.
— Начинается! — проворчал Адам, поставив перед нами заказанный мною кувшин.
— Запиши на мой счет, — отмахнулся Крупп и снова повернулся ко мне. — Неужто надумала ехать со мной?!
Трактирщик, проворчав что-то про голодранцев с замашками принцев, отошел.
— И не мечтай, — усмехнулась я. — Привет, Никс. Похоже, звезды сошлись на том, что мне пора расплатиться за своевременную помощь.
Тот едва заметно улыбнулся уголками губ:
— Ну если звезды…
— Они самые, — энергично закивала я.
— Ах вот оно что, — насупился Крупп. — Так ты, оказывается, кан… конкру… Тьфу ты, не выговорить.
— Конкурент, — с той же легкой улыбкой подсказал Никс.
— Вот-вот. Он самый, — нахмурился полугном. — Еще и образованием давишь?
— Окстись, Крупп! — вмешалась я, заметив, как он сжимает пудовые кулаки. Только исполнения бредовых предсказаний Адама мне и не хватало. — В чем он тебе конкурент?!
— Сколько лет я его рожу черную не видал? А тут объявился. Подсел, вином угощает. И про тебя расспрашивает, скотина! Я-то думал, ифитов выродок работу тебе предложить хочет, он же раньше с богатыми караванами ходил. А оно вона как, оказывается!
— Уймись, брат, — попытался успокоить разошедшегося гнома чернак, но сделал только хуже.
— Какой я тебе брат, змей заморский?! — взвился Крупп. — Невесту у меня отбивать вздумал?!
— Крупп! Ты охренел! — рявкнуло мое обозлившееся высочество.
Мало мне было матримониальных планов полугнома, так теперь о них узнала вся таверна, через месяц будет знать весь тракт. О том, что боевая магичка Рагетта не интересуется мужиками, знали все, и все давно к этому привыкли. Я даже коллекционировала слухи, почему это так. Кто-то считал, что в одной из драк мне каким-то заклинанием отшибло женское естество. Кто-то с пеной у рта доказывал, что я давно замужем, но своего избранника тщательно скрываю. Некоторые, в том числе и Крупп, похохатывали, что Рагетта немного не в себе и ждет «великую любовь». Находились даже уникумы, шепотом намекавшие на мою нетрадиционную ориентацию. Но сия тема народу надоела еще лет пятнадцать назад. И вот, благодаря одному крикливому коротышке, она снова всплыла на поверхность.
В сердцах отвесив полугному увесистый подзатыльник, в результате чего он расколол лбом очередную кружку, я поднялась.
— Адам! Сколько с меня?
— Три сребряка, — моментально нарисовался рядом трактирщик. — А ты что, правда…
— Заткнись! — рявкнуло мое вконец взбесившееся высочество.
— Понял, не дурак, — ухмыльнулся хозяин, принимая мелочь.
— Что ты понял?! — возмутилась я, но, сообразив, что криком привлекаю к идиотской ситуации еще больше внимания, заговорила тише: — Я не выхожу замуж за этого придурка!
— Поругались? — сочувственно поинтересовался Адам.
— Что?! Нет!
— Не нервничай, — попятился он. — Милые бранятся — только тешатся. Помиритесь!
— У тебя медовые булки есть? — сквозь зубы спросила я.
— Булки? Нет. А что? — опешил трактирщик.
— А где купить?!
— Н-не знаю.
Не ответив, мое взбешенное высочество, чеканя шаг, вышло на улицу. Только тут я позволила себе глухо выругаться: это ж надо было так глупо сесть в канаву!
— Не парься! — раздался за спиной хрипловатый голос с чернакским акцентом.
— Если и ты начнешь мне рассказывать про несерьезность ссор между влюбленными… — с угрозой прошипела я.
— Вообще-то, я хотел сказать, что глупость, ляпнутую по пьяни, никто на трезвую голову всерьез не воспримет. Народ забудет о вашей мнимой помолвке уже к утру.
— Забудут они, как же, — проворчала я, понемногу успокаиваясь.
— Забудут, — уверено повторил он. — А ты медовые булки любишь?
Волей-неволей пришлось кивнуть.
— Тогда пошли, покажу тебе, где пекут лучшие медовые булки в храмовом городе.
— Все лавки на площади уже закрыты.
— Во-первых, — усмехнулся Никс, — на площадь мы и не пойдем. А во-вторых, мне — откроют.
Я на мгновенье замешкалась. Пойти с ним? А если он все-таки знает, кого случайно спас вчера, и сейчас приведет меня прямо в ловушку? Хотя не мне ли хотелось выяснить правду? Более подходящий случай вряд ли представится. А если таки крысоловка… ну что ж, тогда я в нее попадусь. Посмотрим, справится ли кот с такой добычей. Тем более что теперь-то я не позволю застать себя врасплох, а порт-ключ из любой точки доставит меня в академию, и антимагические сети ему не помешают.
— А пошли, — решилась я. — Никогда не пробовала медовые булки храмового города.
Откровенно говоря, мое высокородное высочество вообще никакие медовые булки не пробовало и только сегодня о них услышало, но об этом спокойно улыбающемуся чернаку знать было совсем не обязательно.
— Спорим, лучше тебе не попадались, — снова улыбнулся Никс, приглашающе взмахнув рукой в сторону узкой темной улочки, уводящей в противоположном от Главной площади направлении.
— Посмотрим, — вернула улыбку я, сжимая в кулаке порт-ключ. Рисковать, что из-за моей глупой храбрости пострадает Оли, мое слегка подрастерявшее излишнюю самоуверенность высочество не хотело, а потому собиралось сделать все возможное, чтобы моя и, соответственно, ее шкурки остались в целости.
* * *
Чернак вел меня какими-то темными подворотнями и переулками, о существовании которых я даже не подозревала. Пару раз мое несдержанное высочество даже сплетало огненный шар, считая, что вот этот-то темный проулок точно станет упомянутой крысоловкой. Но очередное идеальное место для нападения мы проходили спокойно, только Никс удивленно косился на боевые плетения в моих ладонях. Приходилось с извиняющейся улыбкой блеять что-то невразумительное про дурные привычки.
— Родню мне только не пугай своими привычками, — усмехнулся он, когда я сконфуженно потушила третий огненный шар.
Причина была вполне адекватной: чернак отодвинул доску в заборе и галантно предложил мне пойти вперед. В дыру просматривалась исключительно тьма, без каких-либо вкраплений света. Даже ночное светило, как по заказу, скрылось за какой-то тучей. Кто же мог предположить, что за забором обнаружится не банда головорезов, а чистенький ухоженный дворик размером с носовой платок?
— Калитка с другой стороны, обходить — долго, — пояснил переселенец, постучав в дверь дома.
Несмотря на поздний час, открыли нам почти сразу. Скрипнуло где-то в стороне смотровое окошко, но едва гостя опознали, дверь распахнулась, и на пороге показалась молодая женщина. К моему удивлению, она не оказалась ни заспанной, ни полуодетой, как положено порядочным людям в половине четвертого утра, будь они хоть трижды переселенцы.
— Никс! — воскликнула она, обнимая чернака. — О, а кто это с тобой?
— Рагетта, — ухмыльнулся тот и, повернувшись ко мне, добавил: — А эта невоспитанная особа, забывшая представиться, — моя сестра Ниса.
— Очень приятно, — отозвалась я, все меньше понимая, что вообще вокруг меня происходит.
— Она из благородных, что ли? — тихо, с едва заметной опаской уточнила хозяйка, пропуская нас в просторную прихожую, служившую одновременно гостиной.
— Да что ты, — рассмеялся Никс. — Такая же, как мы: из простых.
Я вскинулась было как это, меня приравняли к чернакам, но вовремя успела прикусить язык.
— Мы с Рагеттой поспорили. Я пытаюсь убедить ее, что у тебя лучшие медовые булки в храмовом городе.
— Ну раз медовые булки любит, значит, из нормальных, — успокоилась Ниса и на меня посмотрела уже куда дружелюбнее. Правда, и совершенно непонятной заинтересованности в ее взгляде прибавилось. — Благородные, они плебейские радости не жалуют, тем более когда эти радости с нашей родины…
Тут уж меня перекосило окончательно. Пришлось отвернуться и с преувеличенным вниманием уставиться в стену. Благо там висели какие-то детские каракули в рамочках, иначе мой внезапный интерес к обоям вызвал бы закономерные подозрения даже у последнего идиота.
— Нравится? — хозяйка встала рядом, с гордостью любуясь примитивными картинками. — Это наша старшая рисует. Никакой магичести у нее, слава Создателям, нет, а вот рисовать — любит.
— Красиво, — вынуждена была ответить я.
— Вот и я говорю, — подхватила женщина. — Глядишь, на будущий год в общину…
— Ниса! — поспешно перебил Никс. — Мы только за булками зашли. А так — поздно уже. Мне бежать пора.
— Ах, ну да. Я-то, как мы пекарню открыли, по другим часам живу. Посиди тут немного, сейчас принесу. Муж должен был уже печь освободить. На твою долю собрать?
— А как же, — чернак снова улыбнулся.
Я только кивнула, зацепившись за странную оговорку хозяйки. Насколько мне было известно, никаких общин у чернаков на Белом континенте не существовало. Так куда же собрались отправлять через год неизвестную девчонку? И совершенно недоступная моему пониманию радость по поводу отсутствия у ребенка магических способностей тоже не лезла ни в какие ворота. Не на Черный же континент ее отвезут…
— Рагетта? — прервал мои размышления Никс, как только мы остались вдвоем. — Ты не обиделась?
— С чего бы? — с деланым равнодушием пожало плечами мое окончательно запутавшееся высочество.
— Да ладно, — недоверчиво хмыкнул он. — В тебе-то благородной крови уж точно побольше, чем в нас.
— С чего ты взял? — Я постаралась взять себя в руки.
— Так не слепой, — уже в открытую ухмыльнулся он. — Уж разницу между деревенщиной и теми, кто приучен есть ножом и вилкой, я заметить способен. Ты точно в Академии отучилась, а это сомнительное удовольствие бесплатно только для чернаков. Где, кстати: здесь, в храмовом городе, или в какой-то из местных?
От необходимости отвечать меня спасла Ниса, вернувшись в комнату с двумя промасленными бумажными пакетами. Я поблагодарила, но мыслями была очень далеко от булочницы и ее изделий. За почти двадцать пять лет на тракте никто никогда не говорил мне о каких-то видимых отличиях Рагетты от прочего, в большинстве своем не слишком образованного, наемного люда. А тут какой-то чернак, которого я и видела-то всего два с половиной раза, выдает такие умозаключения. Ректорское кресло на меня так паршиво влияет, что ли? Расслабилась и воспитание ни к месту проявляю?
Распрощавшись с радушной хозяйкой, мы вышли на темную улицу. На этот раз Никс вывел меня через калитку. Ночь близилась к концу, и я уже буквально чувствовала на языке мерзкий вкус бодрящего зелья, которое мне неминуемо придется глотать через несколько часов.
— Куда тебя проводить? — спросил он.
— К ближайшему городскому порталу, — улыбнулась я, радуясь, что ифитов переселенец оставил неудобную тему в покое. — Из этих переулков мне, пожалуй, самостоятельно не выбраться.
Никс с прищуром посмотрел на меня, но говорить ничего не стал и быстро зашагал по узкому проулку. Мое в очередной раз севшее в канаву высочество даже подумать не успело, что мог бы значить этот взгляд, как мы вышли к массивной стене из тускло багровеющего в темноте полированного камня. Пока я соображала, где не так давно видела нечто подобное, стена закончилась, и передо мной появилась Главная площадь. Ифит пожги мои склерозные мозги: не узнать Первый храм Рири, пусть даже и смотрела я на него со стороны заднего двора, это надо было постараться!
— Удивляешься, что я догадался о твоем происхождении? — усмехнулся чернак. — Зря. Любой бы на моем месте догадался. Ты не узнала Торговый квартал, где живет моя сестра, а ведь туда за покупками ходит весь город.
Я промолчала. Отвечать было нечего. Действительно, потрясающая небрежность с моей стороны. Оправданием этой небрежности могло послужить только то, что Храмовый город я никогда особо не любила и дальше таверны «У наемника» не забредала, а при необходимости пользовалась порталами. Подобные трущобы в столице и еще десятке городов я знала, как свои пять пальцев. Но не объяснять же это чернаку. Еще мой учитель политического этикета говорил: чем больше оправдываешься, тем меньше тебе веры. Ну вот что мне стоило сразу сказать, что в Храмовом городе я бываю редко и уж точно не живу здесь? Теперь-то поздно.
Пожалуй, в тот момент меня бы не слишком удивило, даже назови чрезмерно проницательный переселенец мое настоящее имя и титул. Но ифитов чернак все равно нашел, как загнать мое замороченное высочество в ступор.
— Рагетта, — он коснулся моего плеча, когда я уже поднялась по ступеням портала.
— А?
— Тебе же плевать, что я родился на Черном континенте. Я ни разу не поймал на себе или на Нисе снисходительный или брезгливый взгляд. Ты не причисляешь нас ко второму сорту, как большинство белаков.
— Мм…
Что-то многовато междометий. А ведь я никогда не жаловалась на скудость словарного запаса. Ифитов чернак! Но он, оказывается, еще не закончил, спокойным голосом вышибив из меня остатки связного мышления.
— Не мычи. Я просто хотел сказать, что мне неважно твое происхождение. Ну бастарда. И что? Не стоит по этому поводу так уж переживать. Короче, я всегда рад тебя видеть. И Ниса тоже. Заскучаешь по медовым булкам или еще зачем — заходи.
— Э…
Но Никс не стал ждать, пока мои дубовые мозги провернутся и родят адекватный ответ. Завершив свой неожиданный спич, он развернулся и почти бегом направился через площадь в сторону академии. Глухо выругавшись, я шагнула в портал.
В кабинете я бросила пакет с медовыми булками на парту, заменившую мне рабочий стол, а сама устало плюхнулась в кресло. Пора подвести итоги ночной вылазки и признать, что мое самоуверенное высочество потерпело поражение по всем фронтам.
Да. Крупп нашелся. Но я так и не выяснила, с кем он тогда пил. Зато умудрилась спровоцировать слухи о помолвке с полугномом. Никса тоже разыскивать не пришлось. Но и это не дало мне ровным счетом ничего. Я не успела задать вопросы о его работе и начальстве и вообще ни о чем. Вместо этого он познакомил меня со своей сестрой, да еще решил, что я незаконнорожденная…
Если о чем-то из моих сегодняшних «приобретений» узнает Па, мало глупой Аленне не покажется. Тут уже не замужеством, а изгнанием попахивает.
