Глава 1024
- А более подходящего времени ты для этого найти не смог?
- Ой, да ладно тебе Огнешь, не так уж сильно и льет.
- Не так сильно! - Огнешь, запахнувшись в свой прохудившийся плащ пастуха, ткнул пальцем в небо над собой. - Мало того, что дождь, так еще и снег! Боги сошли с ума, раз посылают на нас такую напасть.
- Не богохульничай, Огнешь! - прикрикнул Нормед и Огнешь замолчал. -Пойдем за мной. Раз уж решил доказать всем, что ты не трус, то не стой, как столп вкопанный.
Огнешь посмотрел на своего приятеля. Единственного из всех парней деревни Серого Холма, который над ним не смеялся, не пытался ткнуть, посмеяться или еще как-то показать, что он сильнее, умнее или красивее.
Они с самого детства дружили… если так можно было назвать сложившиеся между ними отношения.
При всех Нормед вел с себя с Огнешем несколько отстраненно. Не считал зазорным подшутить над другом или ткнуть его, но только в рамках разумного. А если шутки над Огнешем заходили слишком далеко, то Нормед останавливал других парней.
Крупный, мускулистый и плечистый, сын кузнеца, он всегда был авторитетом среди других ребят. И даже тех, кто был старше.
- Пошевеливайся, Огнеш! Вечно тебя ждать приходится!
- Да, прости, - Огнешь, поспешил следом за “другом”.
Как назло, в вечер их вылазки, боги действительно что-то не поладили. Иначе как еще объяснить то, что с неба, помимо проливного дождя, еще и снег постоянно падал. В итоге дорога, по которой они шли, стала вязкой и хлюпала под обмотанными шерстью лаптями так, что казалось, будто Огнешь не идет по ней, а сношается на сеновале с девкой.
Хотя, правды ради, Огнешь так еще и не стал мужчиной. И именно в этом и крылась его, так называемая дружба, с Нормедом.
Сын кузнеца, защищая слабого Огнеша, всегда выглядел в глазах девушек преисполненным чести и доблести героем.
- Ну, где ты там?! - бросил во тьму Нормед. - Видят боги и демоны, будешь так медленно ползти - брошу тебя здесь и возвращайся как хочешь.
Мысль о том, что он может остаться один, посреди тракта, в нескольких часах пути от деревни Серого Холма, заставила Огнеша задрожать.
Будучи пастухом, он не раз сталкивался с ситуациями, когда ему приходилось отбивать стадо от волков. Даже сейчас он взял с собой свой верный посох.
Но, каждый раз, перед тем, как драться с волками, он чувствовал, как страх сжимает сердце.
Видят боги, сошедшие сегодня с ума, он бы многое отдал, чтобы стать таким же, как Нормед и другие парни из деревни. Сильным, высоким и красивым. Чтобы ничего и никого не боятся. И чтобы Анушка, девушка из деревни Мягкого Листа, которую он увидел на своднях, ответила ему взаимностью.
Вот только… вот только на неё глаз положил и Нормед. А куда простому пастуху, не красавцу и не силачу, соперничать с сыном кузнеца - первым парнем не деревне.
Все и так считали Огнеша подпевалой Нормеда. Его собачкой на побегушках. Игрушкой, которую Нормед держал при себе, чтобы было над кем посмеяться.
А Огнешь был не таким.
Он просто хотел… хотел… хотел быть вместе с кем-то. Не быть одному.
Родители умерли, когда ему не было и шести лет. С самых ранних лет он ходил с пастухами на холмы и пас там овец. А когда деревня поручила ему свое стадо, стал ходить один.
У него не было денег, чтобы купить пса. Так что приходилось справляться одному. Работа была тяжелая, да еще и волки… так что с рассвета до заката Огнешь проводил время наедине с овцами и волками, пытающимися их сожрать.
Один на один со своим одиночеством и страхом. И только посох был ему верным товарищем.
Иногда приходили ребята из деревни. Посмеяться и “поиграть” с ним. Обиднее всего было тогда, когда им составляли компанию девушки.
- Ну поживее там, Огнешь! Или ты только со скоростью овцы бегать передвигаться умеешь?
- Да, прости, Нормед.
Так что когда его “друг” предложил ему вылазку в Сухашим, Огнешь тут же согласился. Всего две недели прошло с тех пор, как два, подумать только, адепта из столицы, приехали к ним в захолустье.
И каждый день за эти две недели, некоторые ребята и девушки, собрав немногочисленные пожитки и поцеловав на прощание своих стариков и родных, покидали отчий дом и уходили в Сухошим.
Слухи ходили разные. Мол, адепты до смерти урабатывают тех, кто к ним пришел, на рудниках. Заставляют до кровавых плеч носить на спине огромные валуны и укладывать их на стены старинного форта.
А тех, кто отказываются, убивают мечами. А если адептам лень или неохота -то отказывающихся работать убивают их бывшие соседи и друзья.
Всего за две недели, из-за слухов, Сухашим стал для окрестных деревень не старой развалиной, в которую бегали чтобы предаться греху, а замком едва ли не самих демонов.
Вот только… Огнешь был пастухом. И он знал, что стадо не пойдет за тем, кто будет постоянно бить овец, лишать их еды и убивать на глазах других.
Стадо разбежится.
Но стены Сухашима с каждым днем только росли и все больше ребят уходили туда, чтобы не вернуться обратно.
- Посмотри, Огнешь! - внезапно воскликнул Нормед. - Проклятье! Не помню, чтобы развалина была такой высокой!
Не помнил и Огнешь. Он не помнил, чтобы стены Сухашима окружал ров, заполненные кольями и тонкой полоской воды. Он не помнил подъемного моста, который крепили бы массивные цепи.
Он не помнил башен и бойниц, из которых выглядывали темные дула пушек. Онне помнил, чтобы над Сухашимиом реял флаг, и чтобы оттуда доносились звук жизни. Голоса и крики людей.
Он не помнил огромного количества разнообразных строительных механизмов, стоявших на парапетах стены. И, тем более, он не помнил, чтобы по ночам в Сухашиме горел свет костров.
- Пойдем, посмотрим, - сын кузнеца потянул Огнеша внутрь крепости. Прямо по опущенному мосту.
- Нормед, может лучше не надо.
- Не надо? - прищурился Нормед. - Ты что, струсил? Пожалуй, мне стоит рассказать парням о том, что за овцами следит трус.
- Рассказать… но тогда Анушка… - Огнешь замотал головой. Нет, он не трус. Он тоже не знает страха. - Пойдем.
И вместе они пошли через ворота. И, стоило им это сделать, стоило увидеть, что творится внутри, как Нормед прошептал:
- Это не слухи.
Они увидели, как десятки людей, обливаясь собственными кровью и потом, несут по настилам, на собственных плечах, тяжелые каменные глыбы.
Как на песчаных площадках, под струями дождя и мокрого снега, бьют друг друга мечами юноши и девушки. Без доспехов. В одних штанах и рубахах, они пронзали друг друга мечами. Насквозь. Они оставляли глубокие раны. Потрошили противников.
И кровь…
Крови было так много, что все подножие крепости окрасилось в алый цвет. И теперь Огнешь понял, что то, что во тьме принял за воду, отражавшую свет костров, на самом деле было кровью.
Ров крепости заполнялся кровью людей.
- Кто такие?
Перед Огнешем оказался высокий молодой мужчина, которого бы он не узнал, если бы не видел на своднях. Это был Гурам. Сын старосты деревни Маленький Ручей.
Но его было трудно узнать.
Он стал, будто, выше. Намного шире в плечах. Его жилы выглядели канатами, мышцы были сухими, но большими. А еще, он был покрыт шрамами. Таким количеством, словно уже прошел через сотню битв и покрыл свое имя бессмертной славой отважного воина.
- Мы рекруты! - тут же выдвинулся вперед Нормед. - Хотим присоединиться к вам!
В это время он показал Огнешу знак, которым они пользовались в детстве. Номерд предлагал в первый удачный момент сбежать.
- Рекруты? - Гурам повернулся к Нормеду. Он подошел к нему и заглянул в глаза.
Потом, тоже самое, проделал и с Огнешем.
- Ты - можешь идти со мной. А ты - ступай домой. Трусов и тех, кто не знает чести, мы не берем.
Огнешь не понимал, что происходит.
Может боги действительно сошли с ума.
Потому, что когда Гурам указал на того, кто может идти с ним, то он указал на Огнеша.
- Ты шутишь, Гурам? - видимо его узнал и Нормед. - Ты знаешь, кто такой Огнешь?! Да он первый слабак и трус на все окрестные деревни! Ты посмотри на него…
Огнешь, в это время, смотрел за спину Гураму.
Люди, которые несли камни на стену, спотыкались, но их всегда поддерживали те, кто шел рядом.
Те, кто бились на плацу, падали, пронзенные мечами, но к ним тут же подбегали те, кто их и пронзил. Они, откупорив горлянку, вливали что-то в рот павшему, а затем подавали руку.
Павший, казалось, уже погибший, поднимался на ноги. Двое крепко обнимались, а затем продолжали свою битву.
Огнешь вдруг понял, что больше не дрожит.
Он крепко сжимал посох.
Что-то внутри него, что-то в глубине его души, заставляло сердце биться быстрее, а кровь буквально вскипать от нетерпения. Словно кто-то его звал.
И Огнешь ответил на этот зов.
Он пошел следом за Гурамом и так и не обернулся, чтобы проводить взглядом бегущего из крепости Нормеда. Только пятки и сверкали…
