Глава 1014
Деревня Маленький Ручей мало чем отличалась от сотен тысячи таких же, разбросанных по землям бескрайнего Дарнаса. Среднего размера, домов на сто двадцать, она имела одну главную улицу. Достаточно широкую, чтобы по ней смогли разъехаться две повозки и пройти несколько людей.
Дома имели какую-то четкую структуру расстановки только в центре деревни, в остальном же их ставили куда попали и только иногда обращали внимание на необходимость проложить хоть какие-то улочки, помимо центральной.
Сами дома - ладно срубленные избы. Какие-то побольше, другие поменьше. У одних были свои огороды и скотни, у других - нет. В подобных поселениях, как и везде и всегда, тоже имелись свои богатые и бедные.
Хаджар даже не сомневался, что и аналог Восьмого Проспекта здесь тоже можно было отыскать.
- Как-то мы сюда раньше, чем планировались, приехали, - протянул Том.
Заложив руки за спину, он спокойно шагнул к высокому частоколу, который служил деревне стеной.
- Стой! - заскрипела тетива натягиваемого лука. - Ты кто так…
Договаривать дозорный не стал. Дураком не был. Увидел смотрителя Тунуда, потом обратил внимание на одежды двух незнакомцев, и картина сложилась сама собой.
- Прощения, ваше достопочтенье, - молодой дозорный исчез с импровизированного парапета - простой лестницы, приставленной к частоколу, еще быстрее, чем побледнел лицом.
- Я начинаю от этого уставать, - проворчал Том и первым вошел в деревню.
Даже в больших городах слухи разносятся быстрее лесного пожара, чего уж говорить про небольшую деревушку. Стоило Тому переступить через условный порог, как вся активная жизнь Маленького Ручья, которую Хаджар начал ощущать еще за несколько километров до селения, мигом стихла.
Люди попрятались по домам. Закрыли калитки, захлопнули ставни. Мужчины утянули внутрь жен, их сыновья, заслонив собой своих молодух, попрятались кто куда.
Несмотря на большое и неподдельное уважение к адептам со стороны смертных, основано оно было, в первую очередь, на страхе.
И в этом не было ничего удивительного.
Хаджар и себя помнил в шкуре этих “овец”. Когда даже Небесный Солдат казался ему невиданной силой и мощью.
Как там ходили слухи в Лидусе?
Что Небесный Солдат способен летать, может жить сотни тысяч лет, способен призывать, по своей воле, огонь, воду и любую иную стихию?
Сказать, что эти слухи оказались жутким преувеличением - не сказать ничего.
В сопровождении Тунуда, Хаджар и Том, ловя на себе любопытствующие взгляды самых отважных юношей и девушек, почти добрались до дома старосты.
Он стоял ближе всех остальных к “центральной площади”, по центру которой возвышался деревянный идол. Ну и, разумеется, был больше и краше остальных, хоть и не имел ни огорода, ни скотни, только несколько пристроек, в одной из которых легко угадывалась баня.
Трем “чужакам” немного не хватило, чтобы дойти до цели.
Путь им преградил миниатюрный ураган в цветастом платьице.
- Стойте, жуткие захватчики, - Лита вытянула вперед ладошку, а затем уперла руки в боки. - Вы не пройдете!
- О великая воительница, - Хаджар низко поклонился и правой рукой провел от левого плеча вплоть до земли. - разрешите нам войти в этот прекраснейший из городов.
Лита прищурилась. Она едва сдерживала улыбку, а глаза девочки светились веселой, детской игрой.
- Любой, кто входит в наш город, должен сделать подарок для великой воительницы - защитницы Маленького Ручья.
- Разумеется, моя госпожа.
Хаджар выпрямился.
Он прикрыл глаза и расширил объятья своего сознания. Мир вокруг стал для него открытой книгой. Чувства Повелителя сложно понять и, тем более, описать смертному, но земли, воздух, капли утренней росы, биение чужих сердец, их смятение эмоций, шелест травы, лучи солнца, ласки ветра - все это было так же явно для Хаджара, как для простого человека его собственные руки или ноги.
[Экстренное сообщение! Уровень опасности повторения сценария “Кокон” растет 20/100… 23/100…]
Хаджар поднял руки в разные стороны. Он потянулся к тому, что всегда было рядом. Звенело фенечками в его волосах, аккомпанируя мелодичной трели шелестом двух белых перьев.
Ветер…
Раньше их связь была лишь односторонней. Ветер нашептывал Хаджару свои истории. Легенды о странах и землях, удивительных настолько, что даже разум Повелителя не мог осознать всех их чудес.
Ветер играл с травой. Он гнал облака. Он держал птиц в их полном свободе и хищной отваги полете. Ветер остужал горячую, натруженную спину крестьянина, выпрямившегося, чтобы отдохнуть немного под свежим бризом.
В этом бризе ветер гнал…
[Уровень опасности повторения сценария “Кокон” растет 41/100… 46/100…]
… пыльцу и семена, чтобы разнести жизнь еще дальше. Он крутил мельницы, помогая делать хлеб. Он замораживал воду, давая лед. Он разогревал горн, давая пламя.
Он превращался в шторм, стихая штилем, булем прокатывался по городам и весям, чтобы затем разметать волосы рыжей красавице. Позволить лучам солнца скользнуть по огненному шелку её гривы и дать горячему юнцу возможность ощутить укол в саму душу.
Сквозь разум… внутрь души…
Дул ветер…
[Уровень опасности повторения сценария “Кокон” растет 58/100… 63/100]
Хадажру казалось, что он что-то слышит. Не рассказ или историю, не обещание свободы, не описание очередного чуда. Он слышит что-то иное.
Как шепот рыжеволосой красавицы на ухо пылкому юноши.
Как приветствие отца, сына с войны встречавшего на пороге отчего дома.
Как тихое пение матери, впервые взявшей своего ребенка на руки.
Ему казалось, он слышал имя.
Но не свое…
Нет, не свое.
Чужое имя.
Имя, которое, минуя разум, проникало внутрь его души.
[Уровень опасности повторения сценария “Кокон” растет! Критический уровень! 79/100… 92/100]
Нет…
Нет…
Прости, еще не время, старый друг. Хаджар не мог позволить себе погрузиться в это тихое, такое родное пение. В эту бурю. Забыться в центре шторма, где из молний свита колыбель изнеможденным душе и разуму.
У Хаджара был долг.
Долг, который лишь он мог исполнить.
Долг, перед его собственной честью.
Звуки ветра стихли.
Хаджар же, открыв глаза, взмахнул рукой. Потоки ветра позади него окрасились в цвета рассвета. Алый и золотой. Они закрутились в едином порыве. Разметали его длинные волосы, заиграли полами синих одежд, по которым, среди мерцающих звезд, поплыли облака.
Потоки ветра сгустились перед Хаджаром. На раскрытой ладони они заплясали хороводом размытых очертаний, пока не сплелись так тесно, что их можно было пощупать.
Когда все стихло, на руке Хаджара остался лежать цветок. Его золотой стебель мерно сиял, а от алого, как кровь, бутона, исходил чудесный аромат весны.
В конце осени, когда зима уже тянула ледяные когти к законной короне, этот маленький осколок весны казался настоящим сокровищем.
[Уровень опасности повторения сценария “Кокон” падает 61/100… 49/100… 38/100…]
Только теперь Хаджар обратил внимание на сообщения нейросети. И то, что счетчик замер вовсе не на восемнадцати процентах, а на двадцати шести.
- Спасибо, Хаджар! - Лита, забыв о своей игре в воительницу и защитницу, выхватила из руки цветок, созданный ветром рассвета.
Когда её пальцы дотронулись до стебля, до раздался легкий мелодичный звон… он был похож на то, как звенели фенечки в волосах.
- Отведешь нас к старосте? - спросил, опускаясь на корточки, Хаджар. - Нам очень нужно… с ним поговорить…
Он внезапно почувствовал навалившуюся слабость и с удивлением понял, что внутри его кристаллизованного Ядра (свидетельства о том, что он действительно являлся Повелителем) почти не осталось энергии.
- Конечно, Хаджар, - Лита не могла отвести взгляда от цветка. - Пойдем.
Она развернулась и побежала по песчаной улице. Только пятки и сверкали.
Хаджар, покачнувшись, отказался от помощи опешившего Тома и пошел следом.
- Что это было, варвар? Я такого никогда не видел!
Хаджар хотел бы знать ответ.
Но он не знал.
Лишь видел, как на него смотрели серые глаза Белого Клыка. Вот только заботило его другое.
То, как на него смотрела мать Литы - Эрия…
