Пролог.
Странная лучистая звезда пересекла ночной небосвод и врезалась в склон ближайшего утеса. Золотисто-алое сияние на мгновение осветило все вокруг. Видно было как от сильного удара в воздух взметнулись десятки крупных заостренных глыб. Поднялась каменная пыль и скала, в ночном полумраке казавшаяся черной незыблемой громадой, изменила свою форму. На ее боку образовалась большая воронка.
Куски каменного монолита посыпались по склону, подпрыгивая, ударяясь друг о друга и раскалываясь на мелкие осколки. А затем долетел и низкий гул от удара. Земля вокруг задрожала.
Мальчик Хади, с удивлением наблюдавший за падением, вцепился в заостренные бревна, чтобы удержать равновесие. Еще мгновение назад его внимание привлекла эта необычная звезда, что падала с небес на землю. Хади видел и раньше падающие звезды, но такую крупную и так близко от себя впервые.
Мальчику показалось, что звезда живая. Ее центр пульсировал ярким серебряным светом и из него торчали с десяток заостренных лучей с сияющими гранями. Падая, она оставляла за собой бледный желто-фиолетовый след, что быстро померк, сразу же после удара о скалу.
Хади охнул и покачал головой. Будет что завтра рассказать друзьям. Вот они удивятся! И даже позавидуют ему наверняка. Мальчик заулыбался, представляя как поутру все разинут рты от его рассказа.
Ночное охранение подходило к концу и утро было уже совсем близко. А там новый день. И новые труды и заботы, и забавы, которых не так уж и много в его родной деревне в долине Закатных скал. Но пока что все родичи Хади спали, кроме него и еще двоих мальчишек, что охраняли покой деревни далеко с других ее сторон.
Ночная тишина и перемигивающиеся в черном небе сотни звезд завораживали. Мальчик оперся о деревянную жердь, что служила ограждением на защитной деревянной стене деревни, на которой он стоял и, запрокинув голову, пытался найти среди них свою любимую Ушас. Потому он немного удивился когда воздух рядом с ним наполнился шипением десятков летящих как будто с неба жарких огней.
Одна из горящих стрел пролетела совсем близко от головы Хади. Она пронеслась с гудением огромной дикой пчелы и обдала лицо мальчика волной обжигающего жара. Длинные его волосы зашипели и нос учуял запах паленого.
Падая, стрелы вонзались в землю и в крыши больших круглых юрт, в которых спали его родичи. Хади закричал со всех сил. Многие его родные выскакивали спросонья и пытались тушить огонь, который с треском пожирал их уютные жилища. Стало светло как днем и воздух кругом заволокло сизым дымом.
- Огонь! Туши! - взволнованные крики понеслись над деревней. Но пожар быстро набирал силу и пожирал все на своем пути.
Со стороны входных ворот раздались гулкие и мощные звуки ударов. Снаружи кто-то выламывал их, с остервенением раз за разом нанося сильный урон. Крепкие бревна покрывались трещинами и плевались щепками. Вскоре они не выдержали и со стуком рассыпались по земле. В открытый проем со свистом и криками врывались в деревню свирепые воины вооруженные кривыми, тускло блестящими ятаганами.
Родичи Хади, полураздетые, сжимая в руках кто копья, а кто и мечи, бежали навстречу врагам и вступали в бешеную рубку. Ночную тишину сменили скрежет, звон стали и злобные выкрики.
Хади с высоты стены видел как его друг Мартан за руку вытащил из своей пылающей юрты сестренку Анхру и потащил ее прочь от яростно дерущихся воинов. Огонь же тем временем взвился до небес. Воздух заполнился многоголосым криком женщин, что пытались потушить бушующее пламя и боевыми криками мужчин.
Хади мигом скатился по лестнице и, набрав полную грудь воздуха, с криком побежал к воротам, возле которых яростно дрались его отец и братья. На ходу он достал кинжал, чтобы помочь родным и прикрывать им спины.
Тем временем, Мартан, одногодок Хади, крепко сжимая маленькую ладошку сестренки, продолжал тащить ее, упирающуюся и заспанную, за околицу.
- Пусти, Мартан! Где мама? - хныкала девочка и испуганно озиралась, по щекам ее текли крупные слезы. Черные волосы, растрепанные после сна, отливали заревом пожарища.
- Бежим, Анхра, бежим! Мама сейчас придет! - быстро повторял мальчик, не останавливаясь. Они оказались у охранной стены, где у местных мальчишек был припрятан потайной лаз и Мартан силой затолкал туда сестру, а затем нырнул в темную нору сам.
С наружной стороны было темно и прохладно. Дети, измазанные копотью и землей, испуганно озирались и ждали когда их глаза после яркого огня привыкнут к предрасветному сумраку. Из-за стены доносился жуткий гул и треск пожираемого пожаром дерева, звон сталкивающихся клинков, злые крики и плач женщин, но людских голосов становилось все меньше.
- Бача! Дохтарак! - зло крикнул высокий смуглолицый воин, взобравшийся на охранную стену и увидев внизу детей. В правой руке он сжимал ятаган, лезвие которого было покрыто темной жидкостью.
- Бежим, Анхра! - Мартан снова потащил сестренку за руку в сторону невысокой скалы, что была совсем рядом. Девочка, не сопротивляясь и размазывая слезы по грязным щекам, засеменила за ним. Длинные ее черные волосы раздували порывы прохладного ветра.
Брат с сестрой бежали по пологому склону холма, покрытому высохшей травой, часто огибая стоящие повсюду валуны и глыбы. За спинами они слышали топот конских копыт. Оглянувшись, Мартан увидел двух всадников, скачущих за ними. В груди его похолодело, но он еще крепче сжал ладошку сестры и побежал что есть силы к темнеющей громаде утеса, надеясь спрятаться там.
Край неба по правую руку от детей окрасился красными рассветными лучами, осветив светло-бежевые насыпи крупных глыб, которых становилось все больше возле самой высокой в округе скалы. Внезапно увидав под одним из валунов маленькую расщелину, мальчик мгновенно принял решение и свернул к ней.
Мартан затолкал хнычущую сестренку в черный сумрак и сам нырнул следом. Там он зажал ее рот ладонью и шикнул на девочку. Конский топот приближался и казался небесным громом, но сердце Мартана колотило еще громче и мальчик пытался дышать размереннее, чтобы успокоить его.
Два коня резко сбавили скорость бега и два чужих воина соскочили с их спин, покрытых шкурами волков.
- Бача! - заунывно прокричал один из воинов, кого родичи Мартана называли анариями. - Хароб!
Мартан старался не дышать. Злые смуглые воины были совсем недалеко и дети хорошо их видели. Одеты они были в грязные льняные штаны, мягкие короткие сапоги и кожаные куртки с нашитыми на них стальными пластинами. У обоих были кривые ятаганы.
Анарии медленно приближались к скале, под которой спрятались дети, на ходу озираясь по сторонам.
- Бача! - снова и снова звал один из воинов, подходя все ближе.
Мартан видел огромные черные глаза сестренки с изумлением поглядывающие то на брата, то на незнакомых воинов и продолжал крепко прижимать правую ладонь к ее губам. Левой рукой он обнял девочку и притянул ее к себе.
Внезапно обзор перед взглядами детей с грохотом закрыли две огромные мохнатые лапы. Неведомый зверь, покрытый черной шерстью, соскочил с валуна и опустился на землю, взметнув тучи пыли, прямо перед анариями. Те застыли от неожиданности.
Зверь взревел и оказался огромным косматым медведем. Рык его прокатился эхом по окружающим скалам. Он свободно стоял на задних лапах, а живот его, грудь и плечи были покрыты черными стальными латами. Ростом медведь был с лошадей, на которых прискакали анарии, но скакуны, увидев страшного зверя, испуганно заржали и галопом пустились в бегство.
Медведь шумно выдохнул из груди воздух, который вырвался из его ноздрей клубами пара и в следующее мгновение взмахнул длинными лапами, на концах которых блестели черные изогнутые когти. Анарии дико закричали от боли, когда эти когти вонзились им в животы и медведь рыча приподнял их в воздух.
Мощный зверь с силой выбросил лапы вперед, кричащие воины отлетели на добрый десяток шагов и со скрежетом врезались в большой валун. Тела врагов сползли по нему и затихли на земле. Тогда зверь обернулся к скале, под которой прятались дети и шагнул ближе к ним.
Маленькие черные глаза медведя смотрели как раз в ту расщелину, где притаились брат с сестрой, ноздри зверя с шумом втягивали воздух, принюхиваясь. Затем он фыркнул, наклонился совсем близко к расщелине и запустил туда правую лапу. Зацепив когтем за край рубашки, медведь легко вытащил Анхру наружу, как будто поймал рыбу на крючок.
Мартан в ужасе закрыл уши ладонями, ожидая страшный крик, но было тихо. Оцепенев от страха, мальчик округлившимися глазами наблюдал за страшным зверем. Но тот лишь осторожно принюхивался к девочке, держа ее на высоте своего роста прямо перед жуткой, поросшей черной шерстью мордой. Из его пасти торчали острые белые клыки, с которых редко капала слюна.
Анхра не боялась медведя. Она с интересом протянула руку и погладила зверя маленькой ладошкой по удлиненному мохнатому носу. Казалось зверь чуть улыбнулся тонкими черными губами и привлек девочку к себе, обняв ее огромной левой лапой.
Так они замерли в предрассветной тишине, освещаемые первыми розовыми лучами солнца. Фигура медведя стала подрагивать. Длинная шерсть и тусклые латы медленно теряли очертания и растворялись в воздухе, превращаясь в черный дымок. Струйки этого дыма втягивались в ноздри Анхры, а сама девочка медленно опустилась на землю.
Вскоре жуткий медведь исчез, растаял в воздухе и осмелевший Мартан выбрался из своего укрытия.
Интерлюдия.
Гроза приближалась. Темно-синее беззвездное небо над городом постепенно заволакивало черными тучами. Изредка над крышами девятиэтажек полыхали молнии и пару раз донеслись раскаты гулкого грома.
Черный "панамера" бесшумно замер у подъезда. От его блестящей поверхности поднимался пар. Блики вечерних фонарей отражались от хромированных дисков. Стекла были тонированы и поэтому Леша не мог видеть кто в машине. Впрочем, его это и не особо интересовало.
Все мысли парня были заняты другим. На экране "айфона" он разглядывал смеющееся лицо одноклассницы, которая уже три часа не была онлайн. Два его сообщения висели непрочитанными, также как и в директе инстаграма. Последний пост был как раз три часа назад - Юлька сфотала свои стройные бедра в салоне какого-то авто и это была не ее отцовская "тойота".
У них с Юлей были прекрасные отношения, но иногда, раз в месяц или два, в нее как будто вселялся бес и она могла пропасть. После чего следовало выяснение отношений и ссора как минимум на неделю. После Юля становилась доброй и милой, снова радовала родителей и учителей примерным поведением и хорошими оценками.
Леша спрятал телефон в карман - от него уже не было никакого толку. Все одноклассники давно спали и даже пообщаться было не с кем. Матери он наврал, что ушел ночевать к Витьке, пообещал хорошо себя вести и конечно с утра идти в школу - начиналась новая четверть.
Сам же Витек отправил ему сумасшедший смайл в ответ на фото букета белых роз, который Леша купил в подземке. "Ты чо, больной?" - таков был ответ друга. "Она где-то гуляет, а ты ей цветы тащишь, как каблук!". "Последний раз это" - ответил Леша в телеграме. "Попробую сказать чтоб не гуляла, если нет, то гудбай!". "Ага, знаю я ваши гудбаи!" - Витек отправил угарающий смайл и пропал.
Леша натянул капюшон поглубже на голову. Хотя стоял он под козырьком, но теплый ветер все равно задувал туда капли осеннего дождя и заставлял ежиться. В большом квадратном дворе новостройки постепенно гасли окна. Время уже давно перевалило за полночь. Листья роз, которые парень сжимал в кулаке за спиной, были мокрыми, и когда он доставал цветы чтобы встряхнуть руку, то невольно засматривался на крупные блестящие капли, что скользили по изящным белым бутонам и темно-зеленым листьям. Капли осыпались градом на каменную плитку тротуара и свет фонарей искрился на брызгах.
Он сам не понимал, зачем делает это. Зачем стоит, ждет. Видимо вера в то, что все у них с Юлей будет хорошо, что она перестанет пропадать, заставляла хвататься за ниточку, что еще связывала их. Еще держали хорошие воспоминания. Годы, проведенные вместе. В которых было много радости и любви. Совместных поездок на всякие дачи, дни рождения.
Время шло и видимо иссякло совсем. Постепенно она стала отдаляться. Уже не была такой счастливой рядом с ним, и встречи становились все реже.
Леша нащупал пачку в кармане. Весь вечер почему-то не тянуло курить, а сейчас очень захотелось. Достав одну сигарету, он какое-то время щелкал зажигалкой - ветер своими порывами постоянно гасил огонь, не позволяя прикурить. Наконец он вдохнул горький дым парламента, глаза заслезились. В горле встал ком. "Панамера" все не уезжал. Его двигатель работал еле слышно. Из выхлопной трубы валил дымок. Дрожь заставляла капли дождя скатываться по блестящей черной поверхности, оставляя мокрые следы. Из салона доносилось басовое гудение саба.
Наконец дверь открылась и оттуда вышла Юлька. Она была в коротком черном платье и на высоких каблуках, которые еще больше удлиняли ее стройные обнаженные ноги. Как всегда, у Леши перехватило дыхание, когда он видел ее такой разодетой.
Юля приложила ладони к лицу козырьком, защищая накрашенные ресницы, и побежала к подъезду, цокая каблуками. Леша тут же выбросил сигарету в мокрую траву и протянул букет подруге.
Леш, ты что еще не спишь? - вместо приветствия спросила девушка, когда оказалась под козырьком. От бега она слегка запыхалась и ее грудь вздымалась. От нее несло алкоголем и видно было, что у нее веселое настроение . Красивое лицо чуть покраснело и глаза искрились счастьем, так же как и капли дождя на длинных русых волосах.
Я хотел поговорить, - ответил юноша и протянул букет. - Это тебе, кстати.
Спасибо, Леша! - весело ответила девушка, принимая цветы. - Но не стоило, конечно, еще и ждешь так поздно.
Она с наслаждением вдохнула аромат роз, улыбаясь своей особенной улыбкой. Леша залюбовался ею и уже начал забывать зачем пришел. Очнулся он спустя минуту.
Где ты была?
Гуляла с подругами.
Твои подруги гоняют на панамере?
Юля нахмурилась и ее веселое настроение немного омрачилось.
Слушай, я могу иногда гулять и развлекаться, что в этом такого?
Ничего, - Леша зло мотнул головой. - Но меня то хотя бы могла предупреждать?
Ты мне не папочка! - Юлька рассмеялась, снова дохнув алкоголем. Леша поморщился.
Если еще раз такое повторится!..
То что? - прервала его девушка.
То мы перестанем общаться!
Пфф! - девушка снова рассмеялась. - Ты что думаешь, я одна останусь?
Леша на короткое время опешил от такого заявления.
Ну и что, значит все наши годы были ни к чему?
У нас было много хорошего, - мягко улыбнулась Юля. - Но всему приходит конец.
Леша ошарашено замолчал. Мысли покинули его разум. Казалось, этим предложением о расставании он хотел наказать Юльку, но в итоге, она получается сама к нему стремилась. И теперь, когда это происходило в реальности , он не верил что это все. Что все вот так закончится. Происходящее напоминало плохой сон. Идя сюда, он твердо был уверен в себе и в том, что без сомнений бросит Юльку, если она не исправится. Но теперь, когда это произошло, его разум помутился и казалось даже, асфальт под ногами качнулся. Свет как будто померк и слабые фонари уже не в силах были разогнать осеннюю тьму.
Юла! Ю олрайт?
Из панамеры выглянул негр. Леша удивленно уставился на него.
Окей, Крис! - крикнула в ответ девушка.
Ты кто такой? - неожиданно Леша услышал свой голос. Юлька со злостью посмотрела на парня.
Прекрати, это просто друг!
Это твоя подружка? - зло процедил Леша.
Негр вышел из машины и зашагал к паре, замершей под козырьком подъезда, не обращая внимания на дождь, который быстро замочил его легкую рубашку, расстегнутую на широкой груди. Леша не стал дожидаться его и спустился вниз по трем ступеням.
Она моя девушка, слышишь! - парень сам не ожидал от себя такой злости. Всегда спокойный и веселый, он впервые столкнулся с этим жгучим чувством ревности и теперь действовал на автомате, потеряв контроль над разумом.
Негр не стал разговаривать. Видимо, не в его правилах было выяснять отношения и с кем-то спорить. Быстро подойдя к белому парню, он размахнулся и ударил его. Удар пришелся в скулу. Леша потерял равновесие и, как то неловко пошатнувшись, завалился на тротуар. Падая, он выставил правый локоть, но тот скользнул по мокрой бетонной скамейке и парень упал еще ниже, по ходу ударившись головой об угол. На мокром бетоне он замер.
Обидчик стоял над ним, ожидая что произойдет дальше, и сможет ли этот щуплый парнишка подняться. Дождь лил не переставая. Ночную тишину прорезал крик Юли.
***
В больничной палате было тихо. Только еле слышно шипел аппарат искусственной вентиляции легких. Черный складчатый рукав мерно поднимался и складывался обратно. Лампы были приглушены. Глаза Леши были закрыты. Во рту вставлена трубка. Светлые, до плеч, волосы лежали на белоснежной подушке. Красивое худое лицо еще больше осунулось. На щеке синел кровоподтек. На лбу - маленькая марлевая повязка. Под глазами залегли тени. Пухлые губы высохли и покрылись трещинками.
Юля сжимала его ладонь своими и положила голову на них. Она уже не помнила сколько сидела здесь. Вдыхала запах его пальцев, в котором смешались родной и знакомый аромат его кожи и резкий чужой больничных лекарств. Время текло медленно и она задремала, прямо так, сидя на стуле рядом с койкой, полулежа, щекой прижавшись к его ладони.
Долго она там будет сидеть? - шепнула одна молодая медсестра другой.
Да кто ее знает? Вечно у этих малолеток все наперекосяк! - они стояли за дверью палаты в коридоре и изредка заглядывали сквозь щелку.
Парень то ничего, прикольный! - усмехнулась медсестра. - А что, хоть и в коме, можно и с таким жить!
Ну да, пособие будут платить и ладно! Главное - не бухает! - засмеялась вторая.
Надо закрывать отделение на ночь, пора уже выгонять девку.
Девушка! - негромко позвала сестра, просунув голову в палату. - Отделение закрывается, идите домой!
Юля подняла голову. Взгляд ее был мутен. Лицо опухло и было не накрашено, но даже в таком виде она была прелестна. Ладонью пригладила растрепанные волосы.
А можно мне остаться?
Нет, никак! Запрещено! Приходите завтра!
Я приду завтра! - шепнула девушка. - Только живи!
Парень падал в бездну. Само падение началось от острого удара по голове. Боль пронзила висок резко, как молния. Перед глазами все завертелось. Опрокинутое черное небо, редкие сияющие окна, плафоны тусклых фонарей вперемешку с водяными гроздьями, замедлившими свой танец в атмосфере. Леша видел в них отражения своих глаз. Большое черное лицо уплыло куда-то вбок, ринулись карие тротуарные плитки, покрытые слоем холодной воды. И он нырнул в нее.
Яркий серебряный свет мириадов звезд слился в сияющее пространство. Зарябило в глазах от бликов, всполохов и мельтешения неясных черных теней. Вместе с выдохом все резко закончилось. Время замерло в кромешной тьме.
Леша почувствовал невесомость и холодный ветер. Он открыл глаза.
Глава 1.
Когда золотая колесница прекрасного Сурьи скрылась за горами, на землю опустилась тьма.
Весь день этот красивый юноша радовал все живое вокруг, дарил свет и тепло каждой чахлой травинке и кусту, грел песочные камни и играл со звенящими волнами скромной реки. Люди любят Сурью, ведь он дарует силы посевам расти, а те, в свою очередь, дают силы быстроногим коням. Каждый новый день начинается с появления Сурьи на небосклоне. Он отгоняет тьму и холод и люди благодарят его утренним поклоном.
Но пришел черед Сурьи уходить и ворвался тут же в воздушное пространство с севера быстроногий Ваю - бог ветра. И стало холодно. Ваю разогнал облака и открыл Соме все, что делалось на земле.
Бог луны, бледный Сома, главенствует на небе ночью в окружении своих двадцати семи жен - созвездий. Еще недавно Сома, проклятый своим отцом, был больным и худым и совсем слабо освещал космическую тьму, но потом снова стал круглым и, не жалея сил, освещал бескрайнюю холмистую местность, усыпанную мелкими кустами и камнями до самого горизонта.
Рядом с одним из этих больших, еще теплых от света Сурьи, камней, сидел на земле юноша. Можно было бы принять его за огромного волка, свернувшегося клубком на ночлег, если бы только не вихрастая голова мальчика с длинными светло-русыми волосами.
Юноша Ахани зябко поежился, еще плотнее укутавшись в волчью накидку и погрузив нос в ее теплую шерсть. Небольшое стадо коров, которое он охранял, давно уже мирно спало. Над головой Ахани раскинулся необъятный купол черного неба, усыпанный несчетным количеством холодных звезд.
Он знал из сказок, что его далекие предки пришли из страны льдов, где не бывает теплого лета, но сам почему то не любил холод. В такие ночи хорошо было греться воспоминаниями.
Он хорошо запомнил обряд дарения имени.
Отец Ахани, высокий, бородатый и очень сильный мужчина, ободряюще кивнул сыну, когда старейшина Вьяса назвал имя юноши - Ахани. Он сказал, что мальчик уже вырос и ему можно помогать старшим.
- Так мне поведал огненный Агни, - сказал тогда Вьяса.
Сразу после обряда мать Вьюна приготовила сыну еду, уложила в сумку и обняла его на прощанье. Ахани всегда смущался этого - ведь он был уже на целую голову выше ее, и считал себя взрослым мужем, а не малышом, с которым ласкаются мамушки и тетушки.
Два старших брата шутя посоветовали Ахани одеть двое штанов, чтобы ничего не отморозить себе, но по их тону Ахани понял, что Брани и Стори тоже рады за него.
А младшая сестренка Савитри долго дергала его за рукав перед уходом.
- Возьми меня с собой! Возьми меня с собой! - часто повторяла она, с мольбой глядя в глаза снизу-вверх, подпрыгивая от нетерпения, тряся густой копной светло-русых волос, таких же как у Ахани, только гораздо длиннее, до пояса.
- Успокойся, Савитри! - мать Вьюна строго сдвинула брови и мягко оттащила девочку от сына. - Мне поможешь!
Так и ушел Ахани из деревни на свое первое охранение, под благославляющими взглядами всей своей семьи, взяв с собой любимый тисовый лук и длинный кинжал, притороченный в кожаных ножнах слева на поясе.
Но уже на самой околице, там, где начинались возделанные поля, его окликнул мелодичный голос.
- Куда это ты собрался, Ахани? - задорно спросила его подружка Рохини.
Она стояла гордо уперев свой кулачок в бок и вздернув курносый с мелкими веснушками нос, так как будто это ее совсем не интересовало, а спросила она просто от нечего делать. Уходящий за горы солнце Сурья бросал свои последние взгляды на чудесные светлые волосы девушки, что спускались гораздо ниже пояса и ее стройную фигуру, обернутую в светлое платье до щиколоток и подпоясанную красной веревочкой. Талия ее была настолько тонка, что Ахани казалось, что он мог бы при желании обхватить ее ладонями.
Ахани и Рохини были одногодками и с малых лет играли рядом и дружили, и потому юноша с улыбкой ответил.
- Это не женское дело, Рохини.
- Я и сама все знаю, можешь мне не говорить, - девушка подошла ближе и серьезно посмотрела в глаза юноше. - Ты же не уснешь сегодня?
- Ну что ты такое говоришь, Хини? - насупился юноша. - Я же не мальчик.
Рохини неожиданно взяла его за мизинец и опять пытливо заглянула в глаза Ахани, но на этот раз с сожалением.
- Прости меня, пусть боги будут добры к тебе, - чуть слышно сказала она и тут же отпустила палец Ахани, резко развернулась так, что ее густые волосы взметнулись, обдав остолбеневшего юношу волной лесного аромата и скрылась в подступавшем полумраке между рыжими боками юрт.
Ахани с недоумением посмотрел на мизинец своей правой руки, который еще мгновение назад сжимала Хини. Это было странное ощущение, до этого незнакомое ему. Они давно дружили с девушкой и бывало что толкались в шутку, но именно это ее прикосновение было другим.
От прохлады ее пальцев мелкая дрожь пробежала по всему его телу, в груди стало тепло, а земля чуть поплыла под ногами. Тряхнув головой, прогоняя странные и новые для себя ощущения, Ахани повернулся спиной к родной деревне и уверенно пошел по пыльной дороге между возделанными и уже давшими ростки полями.
Он пришел на поле вовремя, но мальчишки, которых он должен был сменить, с нетерпением закричали, едва увидев его:
- Почему ты так долго? Мы уже устали ждать!
- Если ждать - всегда получается долго, - с улыбкой ответил Ахани, понимая, что те сильно устали и наверняка голодные. - Бегите уже домой.
Мальчики припустили по дороге домой так, что пятки засверкали. Лишь только отбежав немного, один из них, Дикши, крикнул Ахани тонким голоском:
- Вон та корова! - он указывал рукой на животное, что уже улеглось на ночлег раньше всех. - Она заболела! Принеси ей воды!
Ахани поднял правую ладонь, делая знак что понял, и кивнул. Подойдя к больной корове, юноша погладил ладонью между ее рогов, та подняла на него огромные влажные глаза и коротко жалобно промычала. Затем юноша подобрал с высушенной травы деревянную бадью и зашагал с ней к мерцающей в лунном свете реке.
Вода была очень холодной. Река брала свое начало где-то в высоких горах что закрывали собой весь небосклон недалеко от деревни Ахани, всего день пути на коне. Ахани побывал там однажды с отцом, когда они искали сбежавшего из их табуна жеребца. Тогда скакуна они вернули, но пока искали, мальчик вдоволь насмотрелся на величавые серые громады гор с белыми снежными шапками.
- Где-то там твой старший брат Ману, - тогда с горечью сказал его отец. - Он ушел со своими друзьями, чтобы добыть славы и богатства.
- А что там за горой? - с интересом спросил тогда Ахани.
- Там густые леса, что наполнены злыми животными и огромными змеями, - ответил отец. - А еще там есть слоны - это самые большие из животных. И живут там злые черные дасы, это их страна.
Тогда Ахани с тревогой посмотрел на гору, но потом встрепенулся и спросил.
- А он вернется? Мой брат.
- Об этом только Варуну истинному ведомо, - промолвил, сдвинув брови, отец, - А нам не дано этого знать, если только Варуна не смилостивится над нами и даст ответ свой через огненного Агни.
Ахани никогда не видел своего старшего брата, он ушел из рода еще когда мальчик был совсем маленьким, но слышал мельком разговоры старших мужчин, что тот был самым сильным из молодых воинов.
Набрав полную бадью холодной, журчащей по камням водой, Ахани притащил ее больной корове, но она уже спала, тяжело и жарко дыша. Взобравшись на маленький пригорок, юноша сел на чахлую траву, прижался спиной к огромному теплому валуну и стал наблюдать за стадом и низкими холмами, залитыми лунным светом. Для уверенности он положил рядом с собой на землю свой любимый лук и колчан со стрелами.
Дул прохладный ветер. Несильные, но настойчивые его порывы трепали русые пряди волос Ахани, перекатывались по волнам редкой и низкой травы, что росла на склонах холмов, которые впору даже просто называть пригорками, извивались, шурша песком, между разбросанных то тут, то там огромных бурых валунов, вспенивали волны мелкой речки и уносились в сторону гор.
Долго сидя без движения, даже в волчьей накидке, Ахани начинал замерзать и когда его зубы уже выбивали дробь от холода, то он резко вставал, и начинал быстро бегать вокруг своего валуна. Так быстро, как только мог, и при этом еще меняя направления - сначала в одну сторону три круга, потом резкий поворот на носках, взметая мягкими сапогами пригоршни щебенки, затем в противоположную сторону три круга, и так до тех пор, пока ему не становилось тепло.
Когда ночь перевалила за половину, Ахани заметил на горизонте, на вершине пологого холма, какое-то движение. Он растянулся всем своим высоким худощавым телом на земле и настороженно уставился туда. Мальчик надеялся, что ему померещилось или это просто тень от одинокого валуна так легла на землю, но в следующее мгновение он разглядел силуэт.
Юноша, затаив дыхание, подполз к своему колчану, с легким деревянным шорохом стрела попрощалась со своими подругами и коротко поздоровалась с изогнутым луком. Стрелять конечно же было еще далеко, да и бессмысленно, и глупо, ведь неизвестно еще кто там, вдруг это добрый путник или заблудившийся олень.
- Какие еще добрые путники в это время, - тут же одернул себя Ахани.
Страха не было, потому что юноша уже давно вышел из мальчишеского возраста, да и на охоте с отцом бывал много раз. Вот уже скоро и бороду можно будет отращивать. Подумав так, юноша потер покрытый легким пушком подбородок. Лук в его руках, множество раз бивший матерых волков, придавал ему уверенности и спокойствия.
Тем временем, тень приблизилась и Ахани разглядел, что это одинокий всадник на темном скакуне. Ехал он неспешно и покачивался на спине коня в полудреме.
В это же время где-то вдалеке послышался волчий вой. Он был мощный и протяжный этот голос наверняка сильного и опытного животного, что призывал своих товарищей объединиться для охоты. И хорошо, что этот вой был еще очень далеко, иначе Ахани уже не знал бы что делать с двумя напастями одновременно.
Когда всадник подъехал уже достаточно близко, Ахани встал в полный рост и натянул тетиву своего любимого лука.
- Стой! Кто ты? - громко вопросил он и черный скакун, что нес своего уставшего седока испуганно всхрапнул.
Всадник, до этого дремавший прямо в седле, свесив голову на грудь, резко очнулся ото сна и замотал головой из стороны в сторону, озадаченно озираясь. Из-под полы его отороченного лисьим мехом плаща выглядывала и поблескивала в лунном свете рукоять длинного тонкого меча. Он откинул капюшон с головы и взгляду Ахани предстала черноволосая девушка.
Лицо ее было прекрасно и бледно наподобие луны, глаза же были большие и черные, а губы пухлые и алые, как кровь, четко очерченные. Девушка пару мгновений вглядывалась в лицо юноши, что так некстати прервал ее сон, и от этого взгляда по спине Ахани пробежал неприятный холодок. Зачем губы ее растянулись в очаровательную улыбку.
- Приветствую, воин! - мелодично произнесла она. - Мне знаком твой голос, уж не Ахани ли ты, сын Дакши?
От удивления она даже привстала на темной звериной шкуре, покрывающей спину ее коня. И Ахани опешил также и опустил свой лук.
- Так и есть, благородная, - взволновано ответил он. - Но откуда вы знаете меня и моего отца?
- Это долгая история, - сказала тогда черноволосая всадница. - Меня зовут Анхра. Позволь мне спешиться, и мы посидим, а я все тебе расскажу.
С этими словами девушка грациозно соскочила с коня на землю и не успел Ахани опомниться, как она уже поднималась к нему на вершину холма, прихватив с собой дорожный мешок. Добравшись до верха, девушка развязала тесемки сумы и достала из нее пару кусков вяленого мяса, большой пучок сочной зелени и маленький бурдюк.
- Подкрепимся, раз уж боги свели нас этой ночью, - с этими словами и приятной открытой улыбкой она разложила еду на сумке, опустила ее на землю возле валуна, там же где совсем недавно в охранении сидел Ахани и жестом пригласила юношу присоединиться.
Только теперь Ахани разглядел, что девушка была несколько старше его, но вот насколько, он так и не мог определить - она выглядела очень молодо, но ее меч, уверенность в себе и манера общения говорили о некотором жизненном опыте.
- Да что ты застыл? - громко рассмеялась она. - Положи ты свой лук - он тебе не пригодится! Садись и угощайся! А еще лучше отведай мой травяной настой!
С этими словами Анхра отпила глоток из своего бурдюка, блаженно зажмурилась и через пару мгновений протянула емкость Ахани. Тогда юноша расслабился, встряхнул изумленное оцепенение и последовал совету милой гостьи.
Он аккуратно опустился на траву рядом с разложенной сумкой, принял из рук девушки кожаный бурдюк и осторожно принюхался к нему. Запах был приятным и дурманящим. Затем он сделал аккуратный глоток.
Настой оказался согревающим, терпким и очень вкусным. Благостное тепло разлилось по языку, а затем и по горлу и животу юноши. И ему стало настолько тепло под волчьей накидкой, что захотелось расстегнуть ее.
- Я вижу тебе понравилось? - радостно вопросила Анхра. - Вот теперь можешь и покушать!
Ахани никогда еще в жизни не пробовал подобных настоев и ему стало даже как-то неловко оттого, что голова его немного закружилась. Только после этого он вспомнил про домашние лепешки, что положила ему мать перед выходом. Тогда он достал их из своей сумки и положил на девичью.
- Угощайся и ты, добрая гостья! - несмело сказал Ахани.
- Моя имя Анхра, - еще раз повторила, улыбнувшись девушка, отщипнула кусочек мяса и принялась тщательно его жевать. - Два лета назад мы приезжали в вашу деревню с моим братом Мартаном. Но за два лета много всего произошло, и я сильно изменилась за эти лета. Да и в тот приезд я носа не казала из братиной повозки, так что ты наверное меня и не видел.
Ахани действительно вспомнил, как приезжали к ним в деревню отряд всадников во главе с бледным и высоким мужчиной. Ему тогда было очень интересно то красивое оружие, которым были обвешаны все эти гости. И необычная сбруя их злобных коней, искрящаяся на солнце множеством красивых камней, которыми она была украшена.
Гости долго разговаривали в юрте старейшины Вьясы, был там и отец Ахани, и все старшие мужчины. А когда разговор закончился, гости уехали без улыбок и без прощаний, да и сами мужчины рода были серьезны. Ахани мельком слышал обрывки разговоров своего отца с другими, слышал слова "Арии, единство, сила, царь", но так и не смог разобраться толком о чем шла речь.
Прошло время и толки о странных гостях умолкли. Деревня занялась обычной своей жизнью - возделывали поля, пасли коров и коней, молились богам.
- Что задумался так, Ахани? - с милой улыбкой спросила Анхра. - Помнишь ты моего брата?
Затем девушка неожиданно громко и мелодично расхохоталась, запрокинув голову.
- Я поняла! - сквозь смех сказала она. - Ты еще не пробовал сому, то, что пьют мужчины!
- Нет, никогда, - Ахани покачал головой, и земля качнулась вслед за этим его движением.
Тот священный напиток сома, что готовил из трав старейшина Вьяса для всех старших мужчин рода, был пока что недоступен для юноши. Его готовили только в те ночи, когда бога луны Сомы, в честь которого и назвали напиток, не было на небе.
- А что, сома похож на этот твой настой? Ты пробовала его? - Ахани уже с трудом вспоминал нужные слова, и язык его как будто отказывался его слушаться.
- Мой настой немного схож, - кивнула Анхра.
- Почему ты пришла одна? Без брата? Без мужчин? - спросил Ахани и оперся правой рукой о холодную землю в тщетной попытке хотя бы так остановить ее бешеное вращение.
Его красивая черноглазая собеседница пристально вглядывалась в покачивающегося юношу, сидящего напротив и медлила с ответом, видимо подбирала слова.
- Мой брат Мартан, он сильный человек, - наконец вымолвила она, дрожащими пальцами убрала с лица длинную черную прядь волос, которую порыв ветра швырнул ей на лицо и спрятала ее за ухо. - Он не принимает отказов.
Ахани уже второй рукой оперся о качающуюся землю, силясь понять смысл фраз собеседницы. Ее слова как будто вынырнули откуда-то далеко из тумана и теперь гулко звучали в глубине головы, разносясь там эхом. Тошнота начала подкатывать волнами из живота к горлу юноши.
Сердце гулкими ударами стучало в висках, а такая уже близкая трава перед глазами юноши начала раскачиваться из стороны в сторону. Силы покинули Ахани и сколько бы он не старался, скрипя зубами, удержать разом ослабевшие руки, но все же не смог этого сделать, руки подогнулись.
Он упал на траву, глотая воздух как рыба, выброшенная на берег, зрачки его бесцельно и не останавливаясь вращались, не замечая ничего вокруг. Кроме дальнего северного холма, на вершине которого одна за другой начали появляться многочисленные черные тени.
Разумом Ахани завладели странные и пугающие, разноцветные видения - сны. Он погрузился в их буйство красок и мало понятных знаков и символов, казалось, что сны его перемешиваются с явью, и невозможно было отделить одно от другого. Как не силился юноша, он не мог собрать мысли воедино.
Все, что оставалось - это стараться удержать внимание на тех картинках, что казались настоящими, хотя юноша даже не мог вспомнить кто он и где находится. Казалось, что он не человек, а просто чья-то мысль, что покоится на космических волнах, окруженная бесчисленным количеством холодных и колючих, искрящихся звезд.
В один момент Ахани привиделось большое количество темных всадников, что проходили мимо него, страшно фыркали чёрные кони и из их ноздрей клубился ледяной пар.
В другое время ему виделась большая стая воронов, что кружились над его головой в бесконечном черном небосводе, какие-то выше, некоторые ниже и ближе к нему. Они пролетали рядом с его лицом, громко и гортанно каркали протяжным раскатистым эхом прямо ему в лицо, широко разевая клювы и открывая остекленелому взору юноши внутренности своих гортаней с пульсирующе-красными языками.
В зрачках воронов искрились холодные бездушные звезды и некоторые из них пролетали так близко к лицу Ахани, что с легким шорохом задевали его кожу угольно-черным оперением, колыхали его ресницы холодным ветром своего полёта.
В другие моменты ему снились диковинные животные, которых он никогда не видел и странные места, в которых никогда не бывал. Густой лес с необычными тонкими деревьями, высокими и гибкими, со стволами разных оттенков зелёного цвета, перевитыми странными коричневыми веревками. Лес был полон звуков и движений, шорохов и непонятных криков.
Ахани видел большую змею, такую большую, каких он никогда не встречал. Голова ее была размером с голову самого юноши. Она вглядывалась в глаза ему маленькими черными зрачками, шипя и извивая толстое, длинное тело, и высунув острый и тонкий язык.
Потом ему привиделась огромная чёрная кошка, да такая, что размером была с лошадь, и обладала она дикой яростью и грацией. Утробно рыча, она медленно приближалась к Ахани, оскалив большую пасть, забитую острыми, как лезвия кинжалов зубами. Глаза её были изогнуты к вискам и зрачки горели ярким зелёным светом.
Затем опять чёрные всадники. Только теперь они неспешно брели прямо сквозь тело Ахани, которому казалось, что он парил в воздухе, не ощущая ни рук, ни ног. Злые кони скалили белоснежные челюсти, косясь на юношу темными глазами и хлестали себя по бокам длинными хвостами.
Всадники же все были угрюмы и сосредоточены. Редкие из них бросали взгляды на юношу, но тут же отводили их и проплывали мимо. Все они были высокорослы и плечисты, все с длинными волосами и бородами. Одеты воины однообразно - многие в темных тонких кольчугах, но большинство просто в кожаных куртках с нашитыми пластинами металла, на головах повязки и лёгкие шлемы, почти все с мечами и луками, а некоторые были с копьями.
А затем половину неба залило желто-рыжим светом, и по этому свету поползли черные извивающиеся змеи. Ахани начал осознавать звуки женского плача, когда он стал очень громким. И тогда юноша понял, что слышал его уже давно, ещё когда этот звук тонко родился где-то в глубине его черепа. Но тогда он не придавал ему значения, как комариному писку. Но звук все рос и медленно нарастал в голове, до тех пор, пока не превратился в оглушающий рев.
Прекрасные лица женщин проплывали недалеко от Ахани и они казались ему знакомы. Почти все они были в странных черно-белых узорах, многие смотрели строго на юношу, кто-то из них тянул к нему свои руки, как будто моля о чем-то.
Дыхание Ахани пресеклось и сердце застучало с удвоенной силой, грозя выпрыгнуть из груди, когда он увидел и строгое лицо своей матери, и грустное сестренки, а затем и Хини, она тоже пронеслась в его видении, в одно мгновение.
Высокая стройная фигура Анхры заслонила собой полнеба.
- Ахани! Хани! Ани! - как эхо разнеслось в голове юноши.
Огромный плечистый мужчина заслонил собой вторую половину неба. Был он бледен и черноглаз, и Ахани узнал брата Анхры - Мартана. Обе фигуры плавали и извивались в глазах опьяненного юноши. Звуки доносились, как будто из далекого тумана. Брат с сестрой обменялись короткими, еле слышными фразами, брови Мартана сошлись к переносице, а в глазах засияла решимость.
Ладонь мужчины легла на серебряную рукоять меча и зеркальная сталь полезла вверх, тихо шурша о ножны, подобно степной гадюке. Анхра же развернулась, взметнув чёрным облаком своих длинных волос, и исчезла из вида.
Бледный лик равнодушного бога Сомы-луны отразился на гладком лезвии, взметнувшемся перед оцепеневшим парнем.
Чуть помедлив, зависнув в воздухе на фоне черного небосвода со множеством звезд, оружие начало движение вниз. Ахани завороженно уставился на острие.
Всего мгновенье понадобилось мечу, чтобы взметнуться в чёрное небо и вонзиться в грудь Ахани, но для опьяненного и одурманенного юноши это мгновенье растянулось на минуты.
Лезвие легко вошло в плоть, разорвав волчью накидку юноши, рубаху и кожу, ломая ребра.
После пришла резкая боль, и Ахани судорожно выдохнул. Вместе с воздухом изо рта выплеснули мелкие капельки крови и упали на румяную и чистую кожу. Лицо юноши исказило страдание, а в груди разлился мучительный жар и нестерпимая боль.
Парень вскрикнул. Из его глаз непроизвольно потекли горячие слёзы.
Тут же над ним со свистом пронеслась стремительная черная молния. Узловатая палка в неизвестных умелых руках отбросила меч и его хозяина на расстояние трех шагов и с такой силой, что казалось воздух застонал от этого резкого движения.
Перед взором Ахани появился невысокий суровый старик, весь закутанный в темные шкуры. Из-под его волчьей шапки выбивались длинные седые волосы, а борода такого же цвета ложилась на грудь. Тёмное, как кора дуба, лицо старика было испещрено глубокими морщинами, брови были сурово сдвинуты, а в тёмных зрачках клубилась строгая ярость.
- Рудра, какое тебе дело до него? - вскричал Мартан, поднимаясь с одного колена.
Вместо ответа старик выставил неотесанный посох перед собой, крепко сжимая его правой рукой. Вокруг его сжатого кулака с бешенной скоростью завихрился воздух, его струи обрели видимость и переплетались между собой подобно клубку змей.
Спустя мгновенье старик резко опустил руку с зажатым в ней посохом, вонзая его конец в землю.Освобожденный от этого удара, сконцентрированный в шар вокруг старческого кулака, воздух вырвался и устремился волной к Мартану, на ходу вздымая пыль, мелкие камни и траву.
Мартан попытался как-то остановить эту волну мечом, выставив его перед собой, но это было бесполезно, подобно попытке остановить речную волну веточкой. Его снова отбросило на добрых пять шагов, и на этот раз воин не удержал равновесия.
Встав с земли и сплевывая песок, Мартан грязно выругался. Потом свистом подозвал стоящего недалеко скакуна и запрыгнул на его спину.
- Приведи своего брата, Ахани! - грозно крикнул он. - Если он придёт - получит своих женщин! Время у вас до того, как Сома похудеет дважды!
Мартан рукой указал на луну, потом злобно сплюнул на землю, развернул своего черного скакуна и скрылся за гребнем холма. А девушки след простыл, как будто ее и не было. Если бы не сумка с едой, которая лежала рядом, Ахани подумал бы, что и она ему привиделась.
Слезы боли застилали его взгляд и он, шипя, до крови закусил нижнюю губу. Юноша все так же ощущал себя подвешенным и плавающим в воздухе, светлеющий небосвод также кружился перед глазами, но теперь ещё нестерпимая боль в груди добавилась к его ощущениям.
Тем временем старик, опираясь на кривой посох, обернулся к Ахани и склонив голову, оценивающе заглянул тому в глаза. Юноша впервые видел бога перед собой, если это конечно все было не очередным видением. Он понял, что старик, который отогнал Мартана - это Рудра, бог диких животных, что живёт высоко в горах. Редкому человеку удавалось в своей жизни увидеть живое божество.
Наклонившись к земле, бог сорвал оттуда травинку, помял её пальцами и закинув ее в свой рот, принялся тщательно и задумчиво ее пережевывать, не отрывая глаз от побледневшего юноши.
Затем достал ее и приложил к ране парня. Боль Ахани вспыхнула с новой силой, прокатилась волнами по всему телу, но всего на мгновенье, заставив его вскрикнуть. И тут же стала отступать. Старый бог накрыл рану ладонью и боль утихла.
Ахани пришёл в себя. Он смотрел на лицо Рудры, обрамленное седыми волосами. Мгновенье тот всматривался в голубые глаза юноши, а затем резко посмотрел в сторону гор. Ахани тоже посмотрел в ту сторону. И мир погас.
Глава 2.
Очнулся Ахани, когда солнце уже стояло высоко. Резко открыв глаза, он скривился от ослепляющего яркого света, что заливал всю равнину.
Голова гудела. Ахани приподнялся на локтях, сел и огляделся вокруг. Он находился возле того же серого гранитного камня на вершине пологого холма, там же где и начинал свое охранение прошлым вечером.
Опомнившись, юноша посмотрел на свою грудь и увидел, что накидка порвана и залита запекшейся кровью. Приподняв одежду, он разглядел небольшой свежий белый шрам на левой груди и опешил.
Значит все что произошло с ним за эту ночь было правдой! Но это было слишком невероятно! Такое бывает только в сказках!
Ахани убрал свои длинные волосы с лица чтобы лучше видеть и заметил поваленную и вырванную с корнями траву и новую насыпь из мелких камней шагах в десяти от себя, как будто бы здесь пролетел маленький ураган. Но как знал юноша, причина этого был магический ветряной удар престарелого бога.
Ахани встал на ноги и покачнулся, так как голова его закружилась. Он был голоден и сильно хотелось пить. Отцепив от пояса бурдючок с водой, он с жадностью опустошил его. Блаженная влага увлажнила потрескавшиеся и засохшие губы и рот, прокатилась оживляющими волнами по гортани.
Коров, которых должен был охранять юноша, нигде не было видно, кроме того несчастного животного, которое заболело и не смогло пережить последнюю ночь. Земля у основания холма, на котором стоял Ахани, была вся истоптана многочисленными следами конских подков, были там и следы от колес повозки.
И тут разум юноши пронзила болезненная вспышка. Он вспомнил искаженные лица своих родных. Боль и ярость зародились в его груди. Ахани подобрал с земли свой лук и колчан и, резко сорвавшись с места, со всех ног побежал домой, в сторону родной деревни.
На бегу он вспоминал серьезные лица матери и маленькой сестренки, и милой Хини, отчего дыхание его перехватывало и ком подступал к горлу, но он нарочно еще больше увеличивал скорость, чтобы отдать все свои силы на бег.
Ахани несся со всего духу, рассекая воздух грудью, сердце бешено колотило внутри него. Теплый встречный ветер вздымал его волосы, ступни, обутые в мягкие кожаные сапоги, поднимали тучи песчаной пыли при каждом его шаге.
Еще издалека юноша почувствовал запах гари и, приблизившись еще немного, увидел вместо скопища своих родных круглых юрт черное выжженное пожарище. Чуть позже, добежав до центра когда-то живой деревни, Ахани стал бродить по ней, всматриваясь под ноги и крутя головой по сторонам, ища кого-то или хотя бы что-то что могло сохраниться в бушующем здесь ночью огне.
Но пламя не пощадило ничего, кроме камней. Казалось, оно, как неистовый безжалостный зверь пожрал все, до чего мог дотянуться.
Только в самом центре деревни возвышалась небольшая черно-серая гора из золы и пепла. Редкие порывы теплого ветра брали из нее по чуть-чуть, пригоршнями, бережно поднимали и слой за слоем уносили в сторону гор.
Дыхание перехватило - не вздохнуть, не выдохнуть. Время замерло и черная земля закружилась перед глазами. Мир рухнул. Все что он знал и любил до этого перестало существовать - родная юрта обратилась в прах, добрые соседи сгинули, а родные пропали. Стон родился где то глубоко в груди и вырвался сквозь сжатые зубы.
Счастливое и безмятежное детство сгорело вместе с родным очагом. Обрывки воспоминаний - мягкие улыбки матери, шутки сильных братьев, проказы маленькой Савитри, все это подернулось дымкой забвения. Неясные вспышки радости и солнца - вот все что осталось в памяти потрясенного юноши, когда он сам не зная зачем, как во сне, бродил по большому выжженному полю, склоня голову и тщательно осматривая пепел под ногами.
Каждый шаг он старался ступать осторожно, мягко опуская ступни, с носка на пятку, чтобы не потревожить черный пепел. Но тот все равно легкими облачками взметался от каждого движения и окрасил бурую обувь юноши в угольный цвет.
Вот вроде здесь была моя юрта, - подумал Ахани, замер и огляделся вокруг. - Хотя нет, тот холм был ближе, - он аккуратно сделал три шага в сторону. - Да, так я встречал Сурью, когда он появлялся на небе с того холма. Мать всегда откидывала полог, чтобы поклониться ему.
Ахани вспомнил слова Мартана и тот короткий срок, что дал он для того, чтобы найти и привезти его старшего брата. Всего два месяца. Два месяца, чтобы перейти через гору и в тех густых опасных лесах, про которые рассказывал отец, отыскать брата, которого он никогда не видел.
Но выбора у Ахани не было и, оставив пепелище родной деревни за спиной, он уверенно зашагал на юг в сторону гор. Проходя мимо зеленеющего возделанного поля по еле различимой тропинке, юноша думал о лошадях. Он надеялся, что табун который всегда пасся за этими полями, разбежался от ночного набега и ни один конь не достался подлым воинам Мартана. Хватит им и стада коров.
Ахани прошел поле и взобрался на пригорок, за которым начиналась холмистая равнина. Коней нигде не было видно. Зато вид родных предгорий, покрытых желто-зеленой травой и усыпанных множеством серо-черных камней, булыжников, глыб и валунов, немного отогрел его скорбящее сердце.
Теперь предстояло идти до гор на краю земли и если на коне Ахани добирался туда весь светлый день, то сейчас, пешком, путь должен был растянуться гораздо больше.
Узенькая речка, извиваясь и журча, скрывалась за пригорками, все ее берега также были усыпаны серыми глыбами и галькой. Вода весело пела, перепрыгивая с камня на камень, иные огибая, и стремительно текла в долину.
На горизонте же, над холмами медленно плыли огромные и белоснежные облака. Казалось, что они ползли по пологим вершинам, оставляя за собой влажные темные следы, наподобие огромных снежных улиток.
Долина продолжала жить своей жизнью и Ахани казалось что она вовсе не заметила потери целой деревни. Все вокруг продолжало дышать и цвести в ритме заведенном от сотворения мира. Изумрудный трава волнами качалась под натиском ветра и совсем скоро она должна была скрыть место страшного пожара, так знал юноша.
Пройдет совсем немного времени и о моей семье и деревне не вспомнит никто, кроме меня, - думал он.
Парень сжал зубы, нахмурился и уверенно зашагал по склону. Из-под подошв его сапог, с шорохами и стуком, вылетал мелкий щебень и скатывался вниз. На ходу юноше часто приходилось огибать большие валуны или перешагивать через те, что поменьше, либо взбираться на те, что покрупнее.
Вот так, в очередной раз вскарабкавшись на большую глыбу, Ахани увидал внизу какое-то движение, между нагромождения камней и мелких кустарников было что-то живое и оно было черного цвета. Но как не присматривался юноша, разглядеть что это он не мог, так как было далеко. Тогда Ахани аккуратно слез с валуна и стал спускаться в сторону неизвестного существа, стараясь издавать как можно меньше шума.
Продвигался юноша медленно, потому что старался не выдать себя неизвестному животному. На ходу он случайно спугнул птицу кайру, которая с криком взметнулась высоко в небо. Ахани зашипел с сожалением и замер. На том месте, где сидела птица, прямо на траве лежали три отложенных маленьких яйца. Недолго думая, голодный юноша подобрал их и, пригнувшись, стал продвигаться дальше, выпивая содержимое яиц.
Животное, что пряталось за невысокими кустами, почти не издавало шума, лишь изредка пофыркивало. Ахани достал лук из-за спины, наложил стрелу и осторожно выглянул из-за большого валуна.
Это был Даэв. Ахани улыбнулся, когда увидел его. Совсем еще молодой жеребец полностью черного, угольного цвета. Был он невысокий и худой, но отсутствие развитых мышц придавало ему резвости и скорости.
Конь рвал листву с куста, жевал ее, попутно отгоняя мошек длинным густым хвостом и чутко прислушивался к окружающим звукам, поводя ушами. Ахани спрятал лук на положенное ему место и осторожно позвал коня.
- Даэв, - негромко мелодично произнес он.
Животное вздрогнуло и отпрянуло, недоверчиво косясь на юношу. Тогда Ахани вышел из-за камня, за которым прятался, и шагнул вперед, миролюбиво протянув открытую ладонь встревоженному коню. Даэв вглядывался всего мгновение в юношу огромными влажными глазами и тут же узнал знакомого. Он радостно и коротко заржал и подбежал к юноше, мотая длинной гривой и пританцовывая на месте в нетерпении.
- Хороший Даэв, хороший Даэв, - с улыбкой повторял Ахани и гладил коня по холке, между плечами, там где начиналась роскошная грива животного, пока тот немного не успокоился.
- Пойдем со мной, Даэв! - попросил коня юноша и мягко потянул его за гриву в нужном направлении, дальше на юг, вниз по склону в маленькую долину, по дну которой извивалась узкая река.
Юноша и конь шли рядом какое-то время. Ахани поглаживал коня и разговаривал с ним, рассказывал все, что произошло за последние два дня и ему становилось легче идти и дышать, тяжесть, придавившая плечи, исчезала.
Даэв был хорошим слушателем. Он чутко прислушивался к взволнованному голосу человека, иногда всхрапывал в ответ на его злые слова или мотал шеей так, что его густая, черная как ночь, грива летала вокруг.
Прошло время и Ахани попробовал влезть на спину коню, и тот ему позволил. Юноша осторожно взялся за гриву и мягко направил скакуна в нужном направлении.
Так, верхом, Ахани оказался в длинной извилистой долине, посередине которой текла быстрая река. Вода ее была холодной до ломоты в зубах. Вдоволь напившись и наполнив бурдючок, юноша снова влез на Даэва и направил коня вдоль реки по берегу.
Скоро начало темнеть и Ахани развел костер, чтобы пожарить маленькую куропатку, подстреленную по дороге. Позже, когда юноша лакомился горячим дымящимся мясом возле мерцающих углей потухшего костра, он достал из поясной сумки два маленьких куска лепешки, что приготовила его мать и осторожно откусил маленький кусочек, тщательно и не торопясь он насладился его вкусом, а то что осталось спрятал обратно.
Насытившись, парень завернулся в волчью накидку, которую до этого оттер от крови, и лег спать, греясь возле тёплых углей.
Сон не шёл. Ахани думал о своих близких, их улыбающиеся образы мерцали в сознании, потом вспомнил лица строгой матери и растерянной сестренки, измазанные копотью и расчерченные следами от слез, и сердце его наполнила глухая злость. Он мечтал добраться до Мартана, представлял как вцепится ему в горло и перегрызет его зубами.
Ещё Ахани не понимал, зачем они сделали все это? Какая цель у всех этих злодейств? О чем были разговоры Мартана со старейшиной Вьясой и намеки Анхры. И при чем тут его старший брат Ману, уже десять лет как сгинувший за горами на юге.
За этими мыслями и воспоминаниями промелькнуло полночи. Ее тишина не была полной. Потрескивали затухающие багрово-черные угли, часто раздавались в ночи крики птиц, уханье сов, повизгивали мелкие жители недр земли, изредка хлопали крылья невидимых летучих мышей и журчала ледяная вода совсем рядом в реке.
Внезапно совсем рядом раздался протяжный злобный вой и разом вся природа вокруг затихла. Ахани, только задремавший и погружающийся в сон, сразу встрепенулся и настороженно прислушался к окружающему. Рука его нащупала рукоять длинного кинжала, что дремал в ножнах на поясе.
Шло время, но ничего не происходило. Также журчала вода, ветер шелестел листьями редких окружающих кустов и посвистывал между камнями. Перемигивались сотни ярких звёзд и медленно плыли редкие курчавые облака.
Даэв, до этого щипавший редкую траву между камней рядом с Ахани, подошёл к юноше совсем близко и стал прислушиваться вместе с ним. Конь был спокоен внешне, лишь изредка по его телу пробегала крупная дрожь да хвост бил по бокам чуть чаще обычного.
Ахани совсем уже было ослабил хватку своей ладони на кинжале, как вдруг совсем рядом, шагах в десяти зашуршали ветви кустарника и раздалось тихое утробное рычание. Он увидел только как злобно полыхнули красные зрачки и тут же пропали.
Ахани вскочил на одно колено, отложил клинок и молниеносно накинул стрелу на тетиву. Прищурившись, он выпустил смертоносное древко с костяным наконечником в то место, где только что сверкали глаза дикого животного.
Отпущенная сильными пальцами тетива с облегчением выдохнула и привычно взметнула светлые волосы юноши. Стрела на прощание коснулась белым оперением скулы Ахани, свистнула, рассекая прохладный воздух и исчезла в темноте.
Реакции не было. Ахани втайне надеялся на жалобный скулеж или хотя бы на злобное рычание, но ответом ему была тишина. Все окружающие тоже казалось замерли, наблюдая за исходом охоты или просто попрятались в свои норки и трусливо дрожали там, ожидая, когда свирепый хищник покинет их уютную долину.
Ахани наложил новую стрелу и, натянув тетиву, встал на ноги. Даэв, тихо сопя, прикрывал ему спину. Полнолицый Сома плыл высоко по черному небосводу и ярко освещал местность.
Снова раздался шорох веток, но уже гораздо левее от предыдущего места. Между валунами, за которыми поблескивали журчащие воды холодной реки, мелькнула крупная тень. Ахани снова выстрелил, метясь в нее , но она была очень проворна и, не дав попасть в себя, тут же исчезла.
Ахани был спокоен. Он достал третью стрелу, снова натянул тетиву и стал ждать. Юноша знал, что иногда, чтобы победить в схватке, нужно проявить терпение. И быть спокойным и твердым как камень. Оперение стрелы, покачиваясь под редкими порывами теплого ветра, забавно щекотало правую скулу юноши, словно стараясь поддержать его в опасной ситуации.
Снова раздался шорох, но теперь он был справа от юноши в двух десятках шагов и на фоне темного склона холма почти ничего не было видно, кроме нагромождения валунов. Внезапно на их вершине, отражая лунный свет, зажглись ярко-красные огоньки.
Ахани мгновенно отпустил стрелу, метясь точно между огнями. Но снова черная тень оказалась проворнее и стрела ушла в никуда.
Даэв за спиной юноши негромко заржал, словно предупреждая Ахани об опасности. Парень присел под шею коня и увидел еще одну большую волчью тень. Дикий зверь, не особо таясь, скалил зубы и злобно рычал между камнями в десятке шагов от человека. Увидев направленную на него стрелу, волк тут же скрылся, но Ахани успел разглядеть его и понять что зверь, кружащий вокруг них с Даэвом был не один.
Это был крупный черно-серый волк. Ахани видел однажды похожих хищников, когда они с отцом ездили в соседний большой аул, что был в трех днях пути от их деревни, там куда уходил солнце - Сурья. Но тогда хищники даже не решились напасть на них.
И отец тогда сказал, что волкам обычно хватает того множества мелких животных, что живут вокруг и даже на деревенские стада коров они нападают очень редко, но видимо эта ночь была неудачной для волчьей охоты.
- Пойдем, Даэв, - спокойно сказал Ахани и медленно попятился в сторону реки, не забыв подобрать кинжал и воткнуть его в ножны. Он надеялся, что стая не окружит их с конем на берегу, ведь неизвестно сколько еще зверей пряталось во тьме. Лук он так и не опускал, поводы им на каждый шорох.
Внезапно на высокий валун справа от юноши, злобно рыча, выскочил огромный, ростом с самого Ахани, волк. Не медлив, он с воем, бросился на человека, разинув большую пасть, забитую белоснежными изогнутыми клыками.
Ахани выстрелил в летящего волка. Стрела коротко свистнула и вонзилась ему в грудь. Зверь злобно взвизгнул, его тело немного развернуло от удара деревянного древка, но все же стрела не остановила его полет.
Падающий волк всем весом тела обрушился на Ахани и опрокинул его на землю. Лук юноши отлетел в сторону. Ахани неосознанно выставил правую руку перед лицом и челюсти волка сомкнулись на его запястье.
Парень зашипел от боли. На лицо капала горячая слюна волка, когда тот, яростно рыча, скреб передними лапами с острыми когтями по груди человека.
И тут Даэв, резко развернувшись, лягнул бешеного хищника так, что его отбросило на пару шагов. В момент удара Ахани услышал шлепок и хруст, и на лицо ему брызнула теплая липкая жидкость.
Еще даже не встав с земли, Ахани снова услышал злобное рычание, но уже со стороны реки, и из расщелины между камнями вылетело еще одно косматое стремительное животное с оскаленной пастью и горящими глазами. Дикий волк увернулся от щелкнувших в воздухе зубов Даэва и налетел на успевшего встать на одно колено Ахани.
Юноша почти ничего не видел вокруг, все его зрение сузилось до размытых пятен из-за залившей лицо крови, но все же он успел, ориентируясь на звук бегущего хищника, выставить кинжал в нужную сторону, крепко сжать рукоять двумя ладонями и что есть силы напрячь мышцы рук, чтобы остановить полет мускулистого хищника. Волк с диким воем на бешеной скорости налетел на Ахани, щелкая челюстями и снова повалил юношу на землю, как ни пытался тот удержать равновесие.
Животное сразу смолкло и обмякло на юноше, немного подергиваясь. Из его спины торчал кончик кинжала Ахани, потому что волк в ярости налетел всем своим весом на выставленное лезвие и кинжал пробил его насквозь.
Ахани как можно быстрее постарался выбраться из-под убитого хищника, столкнул его огромную морду с себя и отполз, отталкивая тело ногами. Одновременно юноша тер глаза от крови и пытался проморгаться, чтобы видеть получше.
Рядом завыли еще три - четыре волчьих голоса, между камней и кустов то тут, то там замелькали большие стремительные тени. Даэв громко и грозно заржал рядом с Ахани, видимо пытаясь отпугнуть хищников и показывая, что готов сражаться с ними.
Ахани же шарил по траве, пытаясь отыскать свой упавший лук. Он все еще плохо видел. Частое моргание только частично вернуло ему зрение - мир вокруг все также напоминал размытый рисунок.
Наконец юноша нащупал гладкое изогнутое древко любимого лука и вздохнул с облегчением. Он быстро встал, держась за длинную гриву Даэва, вогнал кинжал в ножны и натянул тетиву с наложенной стрелой.
Так они продолжили движение к берегу реки. Ахани поводил луком на каждый звук, раздающийся рядом, руки его дрожали, а вой и повизгивания окружающих хищников все не прекращались.
Волки уже почти не таились. Они совсем близко следовали за отступающей парой, взбираясь на камни и мелькая за кустами. Ахани насчитал их с десяток. Но видимо хищников теперь останавливала участь погибших товарищей и нападать они не спешили, а пытались скорее запугать и запутать врага.
Но вот один из волков, видимо самый молодой и безрассудный, с воем попытался атаковать Ахани, прыгнув на него с валуна. Юноша тут же отреагировал на звук рассекаемого волком воздуха и выстрелил навстречу опасности.
Звук отпущенной тетивы порадовал слух и сердце Ахани. Стрела свистнула и вонзилась прямо в гортань волка, пролетев между широко разинутых в злобном вое и поблескивающих в лунном свете челюстей.
Дикое рычание резко оборвалось и перешло в булькающий хрип. Тело волка развернуло в воздухе. Полет его прервался и хищник рухнул на землю, так и не дотянувшись до Ахани.
Юноша сразу же привычным жестом наложил новую стрелу, натянул тетиву и они с конем продолжили путь, лавируя между валунами.
Ахани тихонько шипел от боли. Раненая правая рука, покусанная волком, продолжала кровоточить и ныть, но времени на то, чтобы осмотреть рану не было.
С неба яркий Сома вместе со своими двадцатью семью женами с интересом наблюдали за проходившей внизу в долине кровавой охотой.
Река была совсем близко, когда голодная стая предприняла еще одну попытку настичь добычу. Крупный волк бросился на Даэва, попытавшись добраться до горла жеребца, но тот встал на дыбы и острые челюсти цапнули только клок черной гривы.
Одновременно еще два волка с разных сторон бросились на Ахани. Одного из них он остановил выстрелом из лука, стрела угодила прямо в глаз хищника. Второй же с рычанием и яростью налетел на юношу.
Этот хищник был старше и крупнее предыдущего и поэтому у него получилось вцепиться зубами в плечо парня и опрокинуть его навзничь, навалившись всем своим поджарым телом.
Тем временем к Даэву подскочили еще три волка и конь, как мог гарцевал между их клацающих челюстей, вздымаясь на дыбы и лягаясь что есть мочи. Волки были очень резвые и крутились вокруг коня с бешеной скоростью, рыча и повизгивая, каждый норовил вцепиться в какую-нибудь часть тела скакуна.
Одиножды удалось Даэву снова встать на задние копыта и обрушить передние на спину нерасторопного волка, который не успел отскочить в сторону. Раздался хруст и короткий жалобный скулеж. Передние копыта коня заблестели от влаги в лунном свете. Остальные волки, увидав кончину своего товарища, стали вести себя аккуратней и уже не столь резво бросались под смертельные копыта.
Ахани тем временем, лежа под рычащим волком, пытался быстро немеющей рукой вытащить кинжал из ножен. Правой он сдавливал горло волка сквозь густую и длинную шерсть. Сжимал пальцами, одновременно стараясь придушить его и удержать от движений, чтобы хищник не трепал челюстями, вцепившимися в его левое плечо.
Уже почти не чувствуя левую руку, Ахани нащупал скользкую от влаги рукоять кинжала и потянул его вверх. Каждое движение отдавалось болью, потому что волк придавил его жилистым телом к земле, цепко держа лапами, чтобы тот не шелохнулся.
Напрягая последние силы из мышц плеча, Ахани тянул кинжал вверх, пока тот не высвободился. В это время к месту схватки подбежали еще четыре крупных волка и стали кружить вокруг, наблюдая.
Клинок выскользнул из немеющих пальцев. Юноша судорожно шарил по траве насколько позволял сильный хищник, натыкаясь то на ветки, то на камни и погружаясь пальцами в изрытую когтями смесь песка и гальки.
В глазах парня начало темнеть. Перестало хватать воздуха. Злобный волк уже давно и сильно придавил ему грудь и часть шеи, так что перед глазами все начало плавать и окрашиваться в красный цвет. Звезды стали гаснуть в вышине космического пространства, а пальцы правой руки Ахани подрагивали и ослабляли хватку на горле хищника.
Рычание волка приобрело довольный оттенок и другие звери осторожно подошли ближе. Тут пальцы Ахани нащупали кинжал и цепко сомкнулись на рукоятке. Юноша приподнял оружие и, насколько позволял цепкий волк, вонзил лезвие ему в бок.
Но позволил сильный волк совсем немного и лезвие вошло в его тело только на глубину пары пальцев. Хищник яростно взвизгнул и с новой силой впился клыками в плечо человека. Ахани закричал и на глазах его выступили слезы. Звезды и луна заплясали и закружились перед глазами.
Собрав остаток сил, коротко дыша и подрагивая, юноша старался погрузить лезвие кинжала еще дальше и, шипя от боли, как мог преодолевал сопротивление мощных лап. Волк тоже повизгивал и рычал, но все же лезвие очень медленно погружалось все дальше и глубже в его тело.
Наконец он судорожно забил лапами с длинными когтями по земле, взметая вверх мелкие камни, песок и ошметки травы, и замер.
Тем временем Даэв задним копытом попал наконец и отбросил одного из волков прямо об твердую поверхность высокого валуна. Конь подбежал к лежащему на земле под распластавшимся телом большого волка Ахани и призывно заржал.
Юноша приоткрыл глаза. Ему очень хотелось уснуть. Сил совсем не было. Но его друг Даэв звал его куда-то и ему нужна была помощь.
Ахани зашевелился под мохнатым грузным телом. Отталкиваясь правой рукой и спихивая ногами волка, выполз из-под него и встал, пошатываясь и сжимая кинжал.
Оставшиеся волки, не переставая рычать, кружили вокруг человека с конем. Юноша в ответ размахивал кинжалом и тоже злобно и бессвязно кричал на хищников.
Зрение подводило Ахани. Благо что луна светила ярко - юноша быстро обнаружил лук на земле между камней. Он подобрал его и забросил за спину. Затем, прихрамывая и держась одной рукой за густую гриву Даэва, зашагал к берегу реки.
Волки, не отставая, крались вслед за труднодоступной добычей. Часто Ахани приходилось из устало махать правой рукой с зажатым кинжалом и громко кричать, левой рукой он кое-как держался за гриву коня и почти не чувствовал ее.
Наконец добрались до воды. Река встретила друзей прохладным ветром и свежими брызгами разбивающихся о гладкие валуны ледяных струй. Вода бурлила с большой скоростью и весело журчала, устремляясь в сторону долины.
Ахани с облегчением ступил на гладкую прибрежную гальку и стал продвигаться к воде, огибая глыбы. Прохладный ветер освежал открытые раны юноши и он тихо шипел, сжав зубы. Свет Сомы отражался на резвых волнах реки. Она была не широкой и с пологими берегами.
Поняв, что добыча почти упущена, волки засуетились с удвоенной энергией. Они стали подбегать гораздо ближе и старались ухватить Даэва за ноги. Тот с угрозой ржал, Ахани кричал и отмахивался, и даже довольно глубоко полоснул одного из хищников.
Но все было тщетно. Волков было еще семеро и все они были голодны и яростны. Сил у юноши почти не осталось и это заставляло друзей отступать к воде.
Часто парень гладил ладонью своего коня по бархатному черному боку, стараясь успокоить его или успокоить себя. Конь казалось понимал все, что не произносил друг.
Скоро сапоги Ахани ступили в быструю реку. По его телу сразу побежала дрожь от холода воды, что текла из заснеженных вершин. Волки яростно визжали и клацали острыми челюстями, заставляя друзей отступать.
Ахани по щиколотку в воде добрался до большого валуна и взобрался на него. Даэв обошел камень с другой стороны. Волки неистово бросались наверх, царапали когтями и высекали искры из твердой гладкой поверхности.
