4:00
ШЕСТОЕ ЧУВСТВО
Примерно 38 лет назад я ехал по дороге в Пенсильвании — дремал на заднем сиденье автомобиля. Вдруг я проснулся: женщина за рулем тоже задремала, и машина отклонилась от курса, кажется, пассажирка рядом с ней дотянулась до руля и со всей силы его повернула. Я видел, что происходит в машине, знал, что были крики и шум, я видел раскрытые рты, но не помню звука. Водитель выкручивает руль, машина уходит вправо, и мы очень медленно ударяемся об ограждение, машина взлетает в воздух, и всеми своими внутренностями я чувствую, что это поворотный момент в моей жизни. Воспоминания о событиях, которые должны были длиться одну или две секунды, в моей голове растянулись на целую вечность. Я проснулся в госпитале, и это был последний день, когда я мог ходить.ДЖОН ХОКЕНБЕРРИ
В опасных для жизни ситуациях наше субъективное ощущение хода времени может сильно изменяться, как будто мы видим все в режиме замедленной съемки. Один из первых научных отчетов об эффекте замедления времени был опубликован швейцарским геологом Альбертом Геймом в 1892 г. Он собрал воспоминания членов Швейцарского альпийского клуба, переживших опасные падения или другие экстремальные события. В воспоминаниях 95 % этих людей он отмечал «удивительную быстроту работы мозга и чувство уверенности в себе. Работа мозга невероятно усиливалась, в сотню раз активизируясь по скорости или интенсивности… Время сильно расширялось. Люди реагировали с быстротой молнии в соответствии с точной оценкой ситуации. Во многих случаях в памяти внезапно всплывали все события прошлой жизни».
Комиссии по контролю экспериментов на людях не одобряют экспериментов в угрожающих жизни условиях, так что эффект замедления времени сложно воспроизводить и анализировать. Но в некоторых исследованиях людей просили оценить длительность событий, сопровождавшихся сильным страхом или эмоциональным напряжением, таких как землетрясение, просмотр жуткого видео, прыжок с высоты в пустоту или прыжок с парашютом. В большинстве случаев эти исследования подтверждают, что люди обычно переоценивают длительность события, что соответствует сообщениям о замедлении времени (просмотр фильма в замедленном режиме занимает больше времени, чем с обычной скоростью).
Сама по себе переоценка длительности времени не является сколь-нибудь удивительной, поскольку мы знаем множество примеров совершенно безопасных ситуаций, в которых люди также переоценивают длительность времени. Наше субъективное ощущение времени довольно неточно. «Чайник, на который смотришь, никогда не закипит», «Счастливые часов не наблюдают»: это происходит именно по той причине, что наше субъективное ощущение хода времени подвержено влиянию множества обстоятельств. Пребывание на очень скучной лекции или ожидание окончания ремонта самолета непосредственно перед вылетом может создать ощущение хроностазиса — остановки времени. Напротив, когда вы поглощены чтением увлекательной книги, занимаетесь любимым делом или погружены в решение сложной задачи, такой как написание компьютерной программы, время просто улетучивается, необъяснимым образом перескакивая с одного момента на другой без всякого перехода.
Какова связь между объективными показаниями часов и нашим субъективным восприятием времени? Почему в экстремальной ситуации время замедляется? Что происходит в мозге, когда нам кажется, что время улетучивается или останавливается? Прежде чем заняться поиском ответов на эти вопросы, следует разграничить два способа отсчета времени.
ПРОСПЕКТИВНОЕ И РЕТРОСПЕКТИВНОЕ ВРЕМЯ
Проблема отсчета времени решается в двух вариантах. Включение хронометра на старте марафона обеспечивает нас непрерывной информацией относительно перемещения бегунов, но хронометр ничего не сообщает о том, сколько времени они провели на линии старта, или когда они проснулись этим утром. Анализ показаний хронометра — пример измерения проспективного времени: определение длительности интервала времени от настоящего к будущему. Напротив, если вы заходите в комнату как раз в тот момент, когда через горлышко песочных часов проскальзывают последние песчинки, вы можете сделать заключение относительно того, сколько времени прошло от начала предыдущего события: час назад кто-то перевернул песочные часы. Но если вы немедленно не перевернули их вновь, они ничего не расскажут вам о том, сколько времени вы уже находитесь в комнате. Это пример измерения ретроспективного времени: определение длительности интервала от какого-то момента в прошлом до настоящего момента.
На протяжении дня мы постоянно оцениваем и проспективное, и ретроспективное время. Рассмотрим две ситуации, в которых вам придется использовать умение оценивать временны́е интервалы. В первой ситуации на вечеринке вы беседуете со своими друзьями Эми и Бертом. Эми просит вас напомнить, что через пять минут ей нужно уходить, поскольку у нее какие-то дела. Во второй ситуации Эми извиняется и уходит, а через пять минут Берт спрашивает вас, как давно она ушла. В обеих ситуациях вас просят оценить временно́й интервал, но одинаковы ли механизмы определения времени, которые использует ваш мозг? Нет. Механизмы функционирования мозга в этих двух ситуациях в корне различаются. В первом случае вы знаете наперед, что вам предстоит решать задачу определения времени, и вы можете запустить гипотетический хронометр в момент времени t = 0 и следить за ним примерно на протяжении пяти минут. Но во втором случае, когда Берт спросил, когда ушла Эми, такой хронометр бесполезен, поскольку вы его не включили. Определение проспективного времени — реальная задача отсчета времени, в которой мозг опирается на работу своего часового механизма. Напротив, определение ретроспективного времени, вообще говоря, не имеет отношения к отсчету времени: это попытка оценки длительности прошедшего интервала времени путем восстановления сохранившихся в памяти событий.
Различие между проспективным и ретроспективным временем отчасти помогает объяснить некоторые загадки субъективного восприятия времени, например, так называемый «парадокс выходных». Пятичасовое ожидание отложенного рейса при отправлении на каникулы в Грецию кажется бесконечностью, а день осмотра Афин пролетает стрелой. Однако через неделю ожидание самолета выглядит в воспоминаниях как один миг, а насыщенный день осмотра достопримечательностей греческой столицы кажется необыкновенно долгим.
Этот парадокс — не артефакт нашего современного скоростного образа жизни. В 1890 г. Уильям Джеймс писал: «Обычно время, насыщенное разнообразными и интересными событиями, в текущий момент кажется очень кратким, но растягивается, когда мы о нем вспоминаем. Напротив, пустой отрезок времени кажется долгим в настоящем, но очень коротким в ретроспективе. Неделя путешествий и осмотра достопримечательностей в воспоминаниях может растянуться на три недели, а месяц болезни в воспоминаниях сократится до одного дня».
Когда мы сосредоточенно занимаемся интересным делом, время летит незаметно, отчасти по той причине, что мы о нем не думаем. Поэтому ваше первое путешествие к Пантеону с 2500-летней историей может проскочить незаметно, а пятичасовое ожидание в аэропорту может тянуться бесконечно долго, поскольку вы поминутно смотрите на часы, задавая себе вопрос: сколько еще это может продолжаться? Но в ретроспективе длительность этих интервалов времени отчасти оценивается по количеству сохранившихся в памяти событий. И поскольку нам гораздо приятнее вспоминать новые и яркие впечатления, в памяти с большей вероятностью останется Пантеон, чем первый поход в туалет в аэропорту.
В 1890 Г. УИЛЬЯМ ДЖЕЙМС ПИСАЛ: «ОБЫЧНО ВРЕМЯ, НАСЫЩЕННОЕ РАЗНООБРАЗНЫМИ И ИНТЕРЕСНЫМИ СОБЫТИЯМИ, В ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ КАЖЕТСЯ ОЧЕНЬ КРАТКИМ, НО РАСТЯГИВАЕТСЯ, КОГДА МЫ О НЕМ ВСПОМИНАЕМ. НАПРОТИВ, ПУСТОЙ ОТРЕЗОК ВРЕМЕНИ КАЖЕТСЯ ДОЛГИМ В НАСТОЯЩЕМ, НО ОЧЕНЬ КОРОТКИМ В РЕТРОСПЕКТИВЕ. НЕДЕЛЯ ПУТЕШЕСТВИЙ И ОСМОТРА ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЕЙ В ВОСПОМИНАНИЯХ МОЖЕТ РАСТЯНУТЬСЯ НА ТРИ НЕДЕЛИ, А МЕСЯЦ БОЛЕЗНИ В ВОСПОМИНАНИЯХ СОКРАТИТСЯ ДО ОДНОГО ДНЯ».
Тесная связь между памятью и ретроспективным отсчетом времени удивительным образом отражается в истории британского музыкального критика Клайва Уэринга, мозг которого после тяжелого инфекционного заболевания потерял способность создавать новые долгосрочные воспоминания. Хотя многие способности Уэринга не пострадали (в том числе способность исполнять музыкальные произведения и водить машину), поначалу после выздоровления он многократно писал в дневнике «теперь я проснулся», потом зачеркивал и писал «теперь я действительно проснулся в первый раз». Его мозг не может создавать новых воспоминаний и находится в бесконечной петле настоящего времени. Поскольку он не может понять, где находится или как сюда попал, единственная возможная интерпретация для мозга заключается в том, что он только что проснулся. У Клайва нет воспоминаний о том, когда он проснулся, поскольку он фактически не в состоянии запоминать, что случилось в предыдущие минуты и часы.
СЖАТИЕ И РАСТЯЖЕНИЕ ВРЕМЕНИ
Разницу между проспективным и ретроспективным отсчетом времени легко анализировать в лабораторных условиях на временных интервалах длительностью порядка нескольких секунд. Один из самых распространенных способов скрыто повлиять на восприятие времени заключается в изменении когнитивной нагрузки в выполняемом задании. «Когнитивная нагрузка» — просто красивый термин для описания степени сложности задачи. В одном из первых экспериментов такого рода людям давали груду перемешанных карт: одних просили сложить карты открытой стороной вверх в виде одной колоды (низкая когнитивная нагрузка), а других — разделить карты на четыре стопки по мастям (высокая когнитивная нагрузка). На все это отводилось 42 секунды. Когда люди знали заранее, что их попросят оценить количество затраченного на решение задачи времени (определение проспективного времени), среднее оценочное значение составляло 53 секунды в группе людей, складывавших карты в одну колоду, и 31 секунды в группе людей, раскладывавших карты по мастям. Напротив, когда люди не знали заранее, что их попросят оценить длительность эксперимента (определение ретроспективного времени), эти значения менялись соответственно до 28 и 33 секунд.
Десятки последующих экспериментов подтвердили, что проспективный отсчет времени сильно зависит от когнитивной нагрузки: чем сложнее задача, тем короче кажется отрезок времени, на протяжении которого она решалась (53 секунды по сравнению с 31 секундой). С ретроспективной оценкой времени ситуация может быть обратной: чем сложнее задача, тем длиннее кажется временно́й интервал (28 и 33 секунды). Однако ретроспективная оценка времени не так сильно зависит от когнитивной нагрузки, как проспективная оценка.
Проспективные и ретроспективные оценки времени всегда различаются. Например, в эксперименте с низкой когнитивной нагрузкой участники выполняли один и тот же тест (складывали карты в одну стопку) за одно и то же время, но при этом проспективные и ретроспективные оценки времени расходились (53 и 28 секунд соответственно). Значительное расхождение проспективных и ретроспективных оценок, а также их связь с когнитивной нагрузкой, позволяют увидеть, насколько неточными являются наши представления о времени. Наше субъективное восприятие времени зависит от множества внешних и внутренних факторов, так что в зависимости от ситуации оценки длительности одного и того же процесса могут с легкостью различаться в два раза.
Люди на 25–100 % переоценивают количество времени, которое проводят в очередях, в банках и в ожидании ответа по телефону. Когда мы куда-нибудь дозваниваемся, в ожидании ответа мы часто слышим музыку, поскольку, как показывают исследования, при прослушивании музыки время ожидания кажется меньше.
В большинстве лабораторных экспериментов оценивают восприятие временных интервалов в диапазоне от сотен миллисекунд до нескольких секунд. Обычно добровольцев сажают перед экранами компьютеров и просят оценить длительность звуков или скорость смены изображений.
Нейробиолог Вирджиния ван Вассенхов и ее коллеги в качестве эталонного стимула использовали изображение неподвижного круга, появлявшееся на экране на 500 миллисекунд (т. е. на полсекунды). А в сравнительных экспериментах тот же круг оставался на экране на протяжении более коротких или длинных промежутков времени. Участников исследования просили сообщить (путем нажатия на одну из двух клавиш), дольше или короче были эти сравнительные стимулы. При такой постановке эксперимента оценки были достаточно точными: если изображение появлялось на 450 мс, люди говорили, что длительность стимула была меньше 500 мс, а если оно появлялось на 550 мс, большинство говорило, что длительность была больше. Таким образом, оценка длительности сравнительного стимула была достаточно точной. Но если в качестве сравнительного стимула использовали расплывающийся (растущий в размере) круг, а эталонный стимул оставляли прежним, возникала иллюзия хроностазиса или растяжения времени. Людям кажется, что расплывающийся круг остается на экране дольше неподвижного круга, и поэтому длительность изображения расплывающегося круга, находящегося на экране 450 мс, может восприниматься такой же, как длительность изображения статичного круга, находящегося на экране 500 мс.
На наше восприятие времени в диапазоне нескольких секунд оказывают влияние и некоторые другие физические факторы. Например, звуковые стимулы часто кажутся более длительными, чем зрительные. Амплитуда стимула тоже может влиять на восприятие: в некоторых исследованиях было показано, что иногда людям кажется, что изображение цифры 9 находится на экране дольше, чем изображение цифры 1, хотя обе цифры возникали на экране на одно и то же время. Кроме того, новые или неожиданные стимулы кажутся более длительными, чем знакомые или ожидаемые.
Один из самых известных примеров необъективного восприятия времени связан с иллюзией остановившихся часов. Возможно, вы сталкивались с этим, глядя на аналоговые часы с секундной стрелкой. Иногда, взглянув на такие часы, можно подумать: «Черт возьми, они остановились!» Но еще до того, как окончишь про себя эту фразу, понимаешь, что часы идут, поскольку секундная стрелка, наконец, сдвигается. Иллюзия остановившихся часов возникает по той причине, что пауза в движении секундной стрелки нам кажется длиннее, чем наше представление о длительности секунды. По-видимому, дело в том, что в диапазоне нескольких секунд и долей секунды наши собственные действия (движение взгляда) могут исказить наше ощущение времени. Как будто в тот момент, когда мы отводим взгляд, какой-то внутренний таймер мозга начинает тикать быстрее, в результате чего за фиксированный интервал времени он тикает большее число раз, и мы переоцениваем длительность прошедшего отрезка времени. Иллюзия остановившихся часов и другие временны́е иллюзии подтверждают, что наше субъективное восприятие времени является — как можно догадаться — необъективным.
ХРОНОФАРМАКОЛОГИЯ
Как напоминает карикатура на рис. 4.1, наше ощущение времени очень сильно меняется под воздействием психоактивных препаратов. Не удивительно, что этот факт не ускользнул от внимания Уильяма Джеймса, который поделился по этому поводу собственными воспоминаниями: «При интоксикации гашишем возникает любопытное ощущение растяжения времени. Мы начинаем говорить фразу, но когда доходим до конца, кажется, что начали говорить вечность назад». Действительно, люди часто рассказывают, что под влиянием марихуаны время как бы замедляется. Есть такой анекдот о двух накурившихся хиппи, которые сидят в парке «Золотые ворота», а у них над головой пролетает самолет. Один говорит другому: «Слышь, парень, я думал, он никогда не улетит…»
Прежде чем двигаться вперед, нужно уточнить, что выражения о замедлении, полете, растяжении или ускорении времени могут вводить в заблуждение, особенно если не задумываться, о чем же, собственно, идет речь.
Рис. 4.1. Глубокая ночь (карикатура Пола Нота/The New Yorker Collection)
Вот, к примеру, выражение «время проносится»: означает ли оно, что человеку кажется, будто стрелки на часах на стене крутятся быстрее? Или оно означает, что человеку удается сделать меньше дел за тот же отрезок времени? Выражения о полете времени и ускорении времени по своей природе двусмысленны. Быстрее и медленнее — сравнительные прилагательные, так что, как в случае с указанием «справа» или «слева», необходимо назвать точку отсчета. Когда люди говорят об искажении времени, они обычно подразумевают, что внешнее время изменяется по отношению к гипотетическим внутренним часам.
«ПРИ ИНТОКСИКАЦИИ ГАШИШЕМ ВОЗНИКАЕТ ЛЮБОПЫТНОЕ ОЩУЩЕНИЕ РАСТЯЖЕНИЯ ВРЕМЕНИ. МЫ НАЧИНАЕМ ГОВОРИТЬ ФРАЗУ, НО КОГДА ДОХОДИМ ДО КОНЦА, КАЖЕТСЯ, ЧТО НАЧАЛИ ГОВОРИТЬ ВЕЧНОСТЬ НАЗАД». ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, ЛЮДИ ЧАСТО РАССКАЗЫВАЮТ, ЧТО ПОД ВЛИЯНИЕМ МАРИХУАНЫ ВРЕМЯ КАК БЫ ЗАМЕДЛЯЕТСЯ. ЕСТЬ ТАКОЙ АНЕКДОТ О ДВУХ НАКУРИВШИХСЯ ХИППИ, КОТОРЫЕ СИДЯТ В ПАРКЕ «ЗОЛОТЫЕ ВОРОТА», А У НИХ НАД ГОЛОВОЙ ПРОЛЕТАЕТ САМОЛЕТ. ОДИН ГОВОРИТ ДРУГОМУ: «СЛЫШЬ, ПАРЕНЬ, Я ДУМАЛ, ОН НИКОГДА НЕ УЛЕТИТ…»
Давайте предположим, что эти воображаемые внутренние часы управляют нашими суждениями о ходе времени в диапазоне миллисекунд, секунд и минут, и что эти часы тикают десять раз в секунду. Если под действием наркотика они ускоряются и начинают тикать двадцать раз в секунду, в результате пять секунд покажутся нам десятью секундами. Такое ускорение внутренних часов обычно описывают выражениями «время замедлилось», «время остановилось» или «время растянулось», поскольку мы сконцентрированы на собственных ощущениях: мы используем в качестве стандарта свои внутренние часы и замечаем, что время вокруг нас замедлилось. Конечно же, результат восприятия зависит от выбора эталонных часов: кто-то может утверждать, что время ускорилось, поскольку его внутренние часы идут быстрее внешних часов. Так или иначе, но выражения об ускорении или замедлении времени описывают наше восприятие отношения скорости внешних часов к скорости гипотетических внутренних часов, хотя совершенно очевидно, что замедлились или ускорились внутренние часы. Нередко в прессе и в популярной и даже научной литературе можно встретить утверждения, что время замедлилось, хотя на самом деле люди подразумевают, что оно ускорилось.
Рассмотрите рисунок 4.1: если активный компонент гашиша или марихуаны тетрагидроканнабинол (ТГК) вызывает ощущение замедления или остановки внешнего времени (что соответствует наблюдениям Уильяма Джеймса и экспериментальным данным) — или эквивалентного ускорения внутренних часов — не должны ли часы на стене у ковбоя показывать время до полуночи?
Вообще говоря, важно заметить, что наше ощущение быстротечности времени совсем не обязательно согласуется с нашими оценками количества прошедших минут или секунд. Я, например, могу оценить, что пробыл в кресле у зубного врача пять минут, но при этом чувствовать, что провел там час.
Хотя идею о «внутренних ходиках» нельзя воспринимать буквально, она помогает лучше разобраться в нашем восприятии времени. В фармакологических исследованиях нарушения восприятия времени часто трактуются в контексте изменения ритма внутренних часов. Например, многочисленные лабораторные исследования подтверждают анекдотические заявления о замедлении времени под действием марихуаны, и эти результаты можно интерпретировать как ускорение внутренних часов. В одном из первых исследований людей просили просто сообщить, когда истекут 60 секунд после сигнала. После перорального приема дозы ТГК люди оценивали время по-другому: примерно через 42 секунды они полагали, что минута уже прошла, тогда как изначально их оценки были близки к 60 секундам. Такое впечатление, что их внутренние часы начинали идти быстрее, так что они насчитывали 60 секунд всего за 42 секунды (обратите внимание, люди называли более короткий временно́й интервал, поскольку их просили «отсчитать» минуту; если бы их просили оценить длительность реальной минуты, их ускоренные внутренние часы дали бы завышенный результат).
Наркотики также влияют на ощущение хода времени у животных. Вы спросите: как узнать у животного, сколько времени, по его мнению, прошло с такого-то момента? Крысы и мыши легко обучаются давить на рычаг, чтобы получить еду, и в варианте этого эксперимента (так называемая схема с фиксированным интервалом) какой-то сигнал, например включение света, означает начало опыта (t = 0). Крыса может нажимать на рычаг сколько угодно раз, но еду она получит, только если нажмет на рычаг через какое-то фиксированное время после сигнала. Постепенно крысы начинают жать на рычаг через промежутки времени, пропорциональные фиксированному интервалу, на котором они тренировались. Если во время тренировок фиксированный интервал составлял 10 секунд, крысы с наибольшей вероятностью будут нажимать на рычаг с интервалами около 10 секунд. Поэтому крысы, тренировавшиеся на интервале 10 секунд, будут нажимать на рычаг раньше крыс, тренировавшихся на интервале 30 секунд. Это один из способов показать, что грызуны и другие животные способны отслеживать временные интервалы в диапазоне нескольких секунд. Что произойдет, если после такого обучения (которое занимает несколько недель) крыса получит наркотик? В эксперименте, где крыс обучали нажимать на рычаг через фиксированные интервалы длительностью 30 секунд, пик реакции (время нажатия на рычаг) упал с 34 секунд (без наркотика) до 29 секунд (интересно, что в этом эксперименте под действием ТГК крысы определяли время точнее). Это вполне соответствует ощущениям людей о замедлении времени под действием марихуаны, поскольку гипотетические внутренние часы ускоряют ход. Впрочем, такое влияние каннабиноидов на ощущение хода времени не всегда воспроизводится.
Лучше всего хронофармакологические эффекты изучены на примере дофаминовой системы мозга. Дофамин — важный нейромедиатор и модулятор многих процессов, происходящих в головном мозге. В частности, повреждение кластера синтезирующих дофамин нейронов, находящегося в стволе мозга (в substantia nigra), приводит к характерному тремору и двигательной дисфункции, наблюдающихся при болезни Паркинсона. Психолог Уоррен Мек и его коллеги из Университета Дьюка предположили, что дофамин меняет скорость действия часовых механизмов мозга. Если крысам, обучавшимся отсчитывать интервал длительностью 20 с, ввести психостимулятор метамфетамин, который, среди прочего, повышает уровень дофамина в головном мозге, они начинают давить на рычаг не через 20, а через 17 с. Однако через несколько дней, все еще находясь под воздействием метамфетамина, крысы медленно возвращаются к исходному ритму, как будто постепенно обучаются работать с хронически спешащими внутренними часами, пересчитывая их показания так, чтобы они соответствовали 20 с. Более того, после отмены наркотика крысы начинают промахиваться в другую сторону: пик реакции смещается за пределы 20-секундного интервала.
Эти и другие фармакологические исследования позволяют многое узнать о том, как люди и животные воспринимают время. Однако интерпретировать подобные эксперименты весьма непросто. Во-первых, результаты часто зависят от поставленной задачи, от анализируемого временного интервала и от того, как участник исследования сообщает о своем ощущении времени. Во-вторых, поскольку практически все лекарственные препараты оказывают множественное нейрофизиологическое действие, очень трудно определить истинную причину смены поведения. Например, каннабиноиды и дофаминергические препараты могут менять степень тревожности, память, моторную активность и физиологические параметры (например, вызывать голод, что может стимулировать животных к выполнению задачи). Также эти препараты меняют степень концентрации человека и животных на выполняемой задаче, что может сказаться на результатах. Наконец, некоторые препараты могут влиять на оценку людьми только коротких или только длинных временны́х интервалов.
В целом научная литература по теме влияния психоактивных препаратов на восприятие времени показывает, что не существует какого-то одного нейромедиатора, который бы отвечал за наше восприятие времени. Кроме того, поскольку одно и то же вещество может по-разному влиять на оценку длинных и коротких отрезков времени, можно сделать вывод, что не существует универсальных внутренних часов, управляющих восприятием времени в диапазоне от миллисекунд до часов, а это, в свою очередь, подтверждает нашу гипотезу о множественности внутренних часов.
ПРИЧИНЫ ЭФФЕКТА ЗАМЕДЛЕНИЯ ВРЕМЕНИ
Мы уже поняли, что искаженное восприятие времени — скорее правило, чем исключение, и это объясняет загадки искажения времени при сильном эмоциональном потрясении и в угрожающей жизни ситуации. Но замедление времени в экстремальных ситуациях — это особый случай, поскольку речь идет не просто о преувеличении длительности события. Существует несколько гипотез, пытающихся объяснить эффект замедления времени в опасных ситуациях. Я остановлюсь на трех из них и назову их гипотезами разгона процессора, гиперпамяти и метаиллюзии.
Разгон процессора. Если процессор вашего компьютера работает на частоте 2 ГГц, это означает, что он осуществляет 2 млрд операций в секунду. Эта скорость контролируется компьютерными «часами». Функция этих «часов» заключается не в том, чтобы определять время суток, а в том, чтобы установить частоту операций процессора (в данном случае путем подачи электрического сигнала через каждые 0,0000000005 с). Любители компьютерных игр знают, что процессор компьютера можно разогнать путем увеличения тактовой частоты (числа импульсов в секунду). В результате компьютер все будет делать быстрее: он может воспринимать и обрабатывать больше информации в единицу времени (недостаток в том, что процессор может расплавиться). Возможно, эффект замедления времени вызван эквивалентной ситуацией в нейросетях: способность людей реагировать быстрее и воспринимать события в замедленном ритме может объясняться тем, что в угрожающей жизни ситуации мозг начинает работать в ускоренном режиме.
Можно ли «разогнать» мозг? Время, необходимое мозгу для выполнения той или иной задачи, определяется множеством факторов, включая: 1) скорость передачи электрических сигналов (потенциалов действия или «спайков») вдоль аксонов; 2) время передачи электрохимических сигналов в синапсах (синаптическая задержка); 3) количество времени, необходимое синаптическому току для изменения потенциала нейрона, достаточного для запуска потенциала действия (что отчасти определяется так называемой временной постоянной нейрона). Скорость распространения потенциала действия и синаптическая задержка в значительной степени определяются достаточно жесткими биофизическими и биохимическими параметрами и вряд ли могут изменяться в значительной степени при реакциях типа «борьба или бегство». А вот время возбуждения нейрона в ответ на шквал сигналов от пресинаптической клетки может уменьшаться за счет нескольких механизмов.
Один из простейших механизмов заключается в том, что нейромодуляторы (такие как норадреналин), активно выделяющиеся в мозг и кровоток при реакциях «борьба или бегство», деполяризуют возбуждающие нейроны мозга (или ослабляют торможение), что слегка облегчает и ускоряет их возбуждение. Однако изменение времени возбуждения нейрона вряд ли может повысить скорость больше, чем на 10 или 20 %. Например, известно, что некоторые стимуляторы, такие как кофеин, могут повысить скорость реакции людей на стимулы (снизить время реакции), однако речь идет об изменениях в пределах 10 %. Посредством пока не очень понятных механизмов нейромедиаторы могут усилить и сконцентрировать наше внимание на внешних событиях. В частности, хорошо известно, что эффективность действия и время реакции корректируются путем сосредоточения внимания. Хотя такие эффекты, вполне вероятно, играют какую-то роль в фантастических достижениях профессиональных спортсменов, вряд ли с ними можно связывать способность «реагировать с быстротой молнии в соответствии с точной оценкой ситуации» или «внезапно вспоминать все события прошлой жизни».
Сообщения людей, молниеносно спасавших жизнь в сложной и опасной обстановке, вряд ли отличаются большой точностью. Причем в большинстве случаев до нас доходят рассказы профессионалов — автогонщиков, летчиков-истребителей и спортсменов, т. е. людей, чья нервная система подготовлена тысячами часов тренировки. Как писал один исследователь, «опытный гребец может привести тело, лодку и весло в единственно правильное соответствие, которое позволит пройти пороги и водопады. Менее опытные не знают, как себя вести, паникуют и совершают действия, которые только усиливают опасность».
Многие исследователи описывали проявления сверхчеловеческих возможностей у людей, оказавшихся в угрожающей жизни ситуации, но у нас также нет недостатка в описаниях ситуаций, когда в подобных условиях люди принимали неверное решение. Так что, возможно, именно приходящие с опытом концентрация внимания и отточенность движений позволяют профессионалам быстро и правильно действовать в опасных ситуациях, тогда как остальные — несмотря на субъективное восприятие замедления времени — пассивно трепещут или застывают перед лицом опасности.
Гиперпамять. Еще одно возможное объяснение эффекта замедления времени заключается в том, что это иллюзия, возникающая уже после завершения события. Иллюзия в том смысле, что люди воспринимают происходящее в замедленном ритме не в момент события, а когда возвращаются к этому событию в памяти. Во время реакции «борьба или бегство» мозг может повышать временное и пространственное разрешение памяти. Другими словами, в таком состоянии скорость восприятия событий более или менее нормальна, но серия воспоминаний может быть подробнее обычного, так что в ретроспективе кажется, что все происходило в замедленном ритме.
Вот что рассказывал человек, который едва не попал под поезд: «Когда поезд приблизился, я увидел машиниста. Это было как в замедленном кино, в котором кадры сменялись толчками. Так я увидел его лицо». Но как понять, таким ли было восприятие ситуации в момент опасности, или так картина отразилась в воспоминаниях? Более того, как понять, было ли это на самом деле (действительно ли человек смог разглядеть лицо машиниста)? Известно, что наши воспоминания об эмоциональных событиях бывают весьма ненадежными. Например, жертвы тяжелых преступлений часто ошибаются при опознании подозреваемого.
Тем не менее вполне вероятно, что какая-то версия гипотезы о гиперпамяти отчасти может объяснить эффект замедления времени, поскольку нейромодуляторы, выделяющиеся в момент опасности или серьезного эмоционального потрясения, действительно могут усиливать память. Считается, что это одно из объяснений так называемой вспыхивающей памяти (например, когда люди могут вспомнить, где находились в тот момент, когда услышали о таких трагических событиях, как теракты 11 сентября). Еще один пример усиления памяти при реакции «борьба или бегство» — посттравматическое стрессовое расстройство, при котором у людей возникают чрезмерно сильные и навязчивые воспоминания.
Конечно, гипотеза гиперпамяти не может объяснить, почему в экстремальной ситуации люди действовали быстрее и четче, чем обычно. Не может она объяснить и такое распространенное суждение, что эффект замедления времени наблюдается именно в момент опасности. В этой связи я могу лишь поделиться собственным воспоминанием о замедлении времени. Во время автомобильной аварии моя машина получила удар сбоку, перевернулась и влетела в телефонный столб. И я очень хорошо помню, что все это действительно происходило очень медленно, и что в тот момент я подумал: «Ничего себе, время действительно замедляется!» Но в подтверждение того, что в подобные моменты мы воспринимаем ситуацию не самым адекватным образом, должен сказать, что не помню, чтобы действовал как-то особенно быстро или четко, и даже не помню, что сработали боковые подушки безопасности. Но поскольку я подумал о том, что время замедлилось, значит, именно во время аварии я воспринимал события в замедленном ритме. Следовательно, гипотеза гиперпамяти не может полностью объяснить эффект замедления времени.
Метаиллюзия. Недостаток обеих описанных выше гипотез заключается в том, что они не учитывают один важнейший факт относительно субъективного опыта. Идет ли речь о цвете, звуке или течении времени, наши осознанные воспоминания являются иллюзией — отчетом об элементах (или событиях) внешнего мира, которые наш неосознанно действующий мозг считает наиболее важными. Эта концепция может показаться странной (мы вернемся к ней в главе 12), но сейчас, чтобы понять, что я подразумеваю под иллюзорностью субъективного опыта, имеет смысл поговорить об осознанном ощущении обладания собственным телом.
Одно из самых глубоких субъективных ощущений человека заключается в том, что ваша рука (ваше тело) принадлежит именно вам, а не кому-то еще. Когда вы случайно попадаете молотком не по гвоздю, а по собственному пальцу, вы чувствуете боль. И хотя ощущение боли создается в мозге, странным образом, вы чувствуете ее не там — она переносится в то место в пространстве, где находится ваш палец.
Иллюзорность осознания собственного тела можно продемонстрировать на примере синдрома фантомной конечности. Некоторые люди после ампутации конечности продолжают чувствовать ее так же живо, как большинство из нас чувствуют реальные. Этот феномен говорит о том, что мозг так сильно работает над тем, чтобы создать у нас ощущение обладания костями, мышцами и нервами, составляющими наши конечности, что иногда продолжает поддерживать эту иллюзию даже после исчезновения конечности. Таким образом, иллюзией является не фантомная конечность, а чувство обладания реальными конечностями.
Синдром фантомной конечности — странное явление, но попытки разрешить эту загадку отвлекают от более важного вопроса: как мозг заставляет нас осознавать обладание собственным телом? Аналогичным образом, изучение вопроса об эффекте замедления времени в экстремальных ситуациях уводит нас от настоящей тайны — нашего «нормального» восприятия течения времени.
Представьте себе, что сидите в пустой комнате, смотрите фильм и вдруг понимаете, что скорость воспроизведения неправильная. Губы движутся слишком медленно, предметы падают слишком долго. Как это исправить? Если вы не знаете, с помощью какого устройства проектируется фильм, как вы можете понять, почему он идет не с той скоростью? Для проектора «правильная» скорость — лишь одна из множества возможных скоростей. Наше нормальное чувство времени — мысленный конструкт, который, вообще говоря, может иметь разные скоростные установки. Гипотеза метаиллюзии подразумевает, что эффект замедления времени — иллюзия иллюзии, так что пытаться объяснить этот феномен без понимания нормального механизма субъективного восприятия времени — все равно что пытаться исправить скорость воспроизведения фильма, ничего не зная о том, как настроить проектор на правильную скорость.
Осознание — отсроченная версия не только того, что происходило во внешнем мире, но и того, что бессознательно происходило в мозге. Например (как мы увидим в главе 12), наблюдая за активностью нейронов мозга, можно предсказать, что человек примет решение двинуть пальцем за 900 мс до того, как он это сделает, т. е. за сотни миллисекунд до того, как человек осознает, что «сам» принял решение двинуть пальцем. Так что, даже если опасность заставляет мозг переходить в ускоренный режим (что приводит к ускорению наших действий), сознание работает слишком медленно, чтобы управлять этим процессом. Поэтому рассказы об «удивительной быстроте работы мозга, проявляющейся в повышенной скорости принятия решений», возможно, являются лишь еще одним бессознательным обманом мозга в отношении разума.
Мозг может не только проектировать ощущение боли в ту точку пространства, где находятся наши конечности. Если рядом с вашей рукой положить искусственную руку, мозг может изменить восприятие таким образом, что вы будете чувствовать свою руку там, где находится искусственная рука, как будто мозг соглашается считать искусственную руку вашей рукой (так называемая иллюзия резиновой руки). По-видимому, мозг может не только проецировать ваше ощущение конечностей в разные точки пространства, но и маркировать события как быстрые или медленные. Таким образом, наше субъективное суждение о быстром или медленном ходе времени может быть не связано с тем, с какой скоростью мозг обрабатывает информацию, т. е. со скоростью внутренних часов мозга.
В качестве дополнительного подтверждения гипотезы метаиллюзии нужно сказать, что при угрожающих жизни обстоятельствах нарушается не только восприятие времени. Ниже представлены три фрагмента из сотни свидетельств, опубликованных в 1976 г. Первое свидетельство принадлежит 24-летнему автогонщику, который попал в аварию на скорости 100 миль в час, в результате чего его машина несколько раз перевернулась в воздухе, оторвавшись от земли на высоту 30 футов:
Казалось, что это длилось целую вечность. Все происходило очень медленно, и мне казалось, что я играю на сцене, но при этом могу видеть со стороны, как я снова и снова переворачиваюсь в машине. Как будто я смотрел на все это из зрительного зала.
А вот что сообщил 21-летний студент университета, попавший в серьезную автомобильную аварию:
В этот момент время как бы остановилось. Кажется, все длилось целую вечность. Пространство тоже стало неестественным. Было похоже на то, что ты сидишь в зале и смотришь фильм.
И, наконец, воспоминания солдата времен Второй мировой войны, чья машина подорвалась на мине:
Я не чувствовал, что время идет: ничего не менялось. С пространством тоже было что-то не так, и я существовал, кажется, только в мыслях.
Таким образом, оказывается, что в критических ситуациях изменяется восприятие не только времени, но и восприятие пространства. В любом другом контексте приведенные выше высказывания показались бы галлюцинациями или нарушением сознания. Возможно, внезапный поток эндогенных нейроактивных веществ, выделяющихся при реакции «борьба или бегство», перегрузил нейронную сеть мозга и вызвал галлюцинации. Так что, возможно, эффект замедления времени правильнее воспринимать как еще один вариант нарушения сознания, имеющий мало общего с реальностью.
КОМПРЕССИЯ ВРЕМЕНИ
Три перечисленные выше гипотезы, объясняющие эффект замедления времени, не являются взаимоисключающими. Я подозреваю, что концентрация внимания в момент опасности позволяет тренированным профессионалам совершать быстрые и четкие действия, но и феномен гиперпамяти тоже вносит вклад в кажущееся замедление времени, однако в целом иллюзия изменения скорости событий связана с еще более загадочной иллюзией сознания.
Мы считаем эффект замедления времени и другие временны́е иллюзии результатом нарушения восприятия времени, точнее, восприятия скорости событий, но все не так просто. На самом деле, мы постоянно используем способность мозга сжимать и растягивать время.
Каким словом заканчивается первый куплет вашей любимой песни? Не знаю, как вам, а лично мне, чтобы добраться до последнего слова, нужно начать сначала: How many … man walk … him a man. Однако, чтобы добраться до конца, не нужно мысленно воспроизводить стихи в ритме песни. В мыслях мы умеем повторять стихи быстро или медленно, произнося слова скороговоркой или смакуя каждый звук. Вообще говоря, способность выполнять одно и то же действие с разной скоростью является важным свойством нашей двигательной системы. Я говорю медленнее в разговоре с детьми и тороплюсь, когда время лекции ограничено. Вы можете медленно завязывать шнурки, когда обучаете этому ребенка, но делаете это быстро, когда нужно срочно выбегать из дома, а мысленно можете завязать шнурки даже быстрее, чем в реальности. Самые быстрые и самые медленные наши движения различаются по скорости примерно в пять раз: например, самый медленный и самый быстрый музыкальный ритм обычно составляют соответственно 40 и 200 ударов в минуту. Но доказано, что мозг может воспроизводить действия с еще более высокой скоростью.
В главе 1 мы говорили о клетках места — нейронах, которые возбуждаются, когда крыса оказывается в определенном месте. Когда крыса исследует открытое пространство, скажем, участки с номерами 1→2→3→4→5, в каждом из этих участков возбуждаются специфические нейроны. Если обозначить эти нейроны буквами от A до E, наблюдается поочередное возбуждение клеток места (назовем этот порядок возбуждения нейронной траекторией): A→B→C→D→E. Эту зависимость можно считать «нейронной характеристикой» крысиного опыта по освоению данной траектории. Допустим, для продвижения по этой траектории крысе нужно 10 секунд, следовательно, возбуждение нейронной траектории A→B→C→D→E займет столько же времени.
Удивительно вот что: если анализировать активность тех же клеток позднее, в тот момент, когда животное спит или находится в состоянии покоя, последовательность A→B→C→D→E возбуждается чаще, чем это можно объяснить статистически, т. е. чаще, чем если бы животное в этот день не проделывало путь 1→2→3→4→5. Одно возможное объяснение заключается в том, что мозг крысы проигрывает пережитые ранее ситуации. Но эти ситуации проигрываются совсем в другом ритме. При воспроизведении та же последовательность возбуждения A→B→C→D→E может длиться не более 200 миллисекунд вместо 10 секунд. Возможно, это мысленное воспроизведение траектории необходимо для формирования воспоминаний и помогает сохранять в мозге пережитый опыт (заметьте, я не имею в виду, что крысы вновь осознанно переживают свое путешествие, вероятно, это не так). Также может быть, что это повторение является элементом планирования будущих действий. Например, если крыса в процессе выполнения задачи должна остановиться в каком-то месте, чтобы получить вознаграждение, а потом направиться дальше, картина активности нейронов во время остановки может использоваться для предсказания дальнейших действий. Это можно интерпретировать так, что мозг крысы планирует будущие действия, которые совершатся в ближайшие 10 секунд, за какие-то доли секунды. Ускоренное повторение нейронных траекторий и способность контролировать скорость мысленного воспроизведения песни говорят о том, что мозг действительно может обрабатывать и генерировать временны́е образы с разной скоростью. Однако остается открытым вопрос, связана ли эта особенность функционирования мозга с субъективным ощущением сжатия и растяжения времени.
***
Наше «чувство» времени не является истинным чувством, как зрение или слух. У нас нет органа времени, а в глазах, ушах, носу, на языке или на коже нет рецепторов времени. Нет и быть не может, поскольку время — не такое физическое свойство, как свет или давление молекул воздуха. И все же мозг не только измеряет время, но и воспринимает его течение, и нам кажется, что мы чувствуем ход времени. Однако существует множество временных иллюзий, а это говорит о том, что точность нашего чувства времени может сильно расходиться с объективными показателями. Существование временны́х иллюзий не является неожиданностью. Практически весь субъективный опыт, включая ощущение цвета и боли, а также ощущение обладания собственным телом, очень сильно зависят от обстоятельств, тренировки, внимания и воздействия лекарственных препаратов. Психологам и нейробиологам эти иллюзии очень многое рассказали о работе мозга, но самый важный урок, возможно, заключается в том, что все субъективные ощущения — измененные или нет — по сути, являются иллюзиями. И поэтому мы не должны позволить временны́м иллюзиям увести нас от более важного вопроса: каким образом мозг создает осознанное ощущение течения времени?
Назад: 3:00 ДЕНЬ И НОЧЬ
Дальше: 5:00 ВРЕМЕННЫ́Е ОБРАЗЫ
