До конца недели жизнь кипела. Вроде и сделать толком ничего не сделал, а занят был с утра до глубокой ночи.

Генералы уехали довольные. Результаты проверки оказались весьма положительны. Подписание авансом документов на приёмку припасов ни разу и нигде не вспоминалось. Но и припасы были выданы по-честному, в срок. Осталось восполнить крепостной запас, и приказ будет выполнен полностью. Отчего не выполнить, коли такие деньги платят?

Мой управляющий, дабы не путать его с управляющими имений, был официально переименован в эконома. Эконом сразу завёл массивную серебряную цепь на шею и прицепил к ней бляху с моим гербом. Пускай, заслужил. На радостях представил на рассмотрение три стратегии получения денег с имений. Вариант "оставить, как было" не рассматривался вовсе, ибо рассматривать там нечего, а потому лишь моё время потратится.

Все варианты связаны с армейскими поставками и различаются лишь деталями. Первый, самый простой способ: продавать всё, что произвели имения, понятно, оставив для домашних нужд. Кстати, в мой дом и дом родителей припасы уже отправлены. Ни особых плюсов, ни особых минусов в таком варианте нет. Второй, более сложен. Продавать по заключённому контракту ежегодный гарантированный объём, меньше общего производства земель. Излишки отправлять на нижние этажи башни для хранения. Минусы — меньшая прибыль в обычный год и необходимость заводить кладовщика с работниками на погрузку-разгрузку. Плюс — сверхприбыль в неурожайный год. Третий вариант похож на второй. Тоже контракт, тоже на гарантированный объём, но значительно больший, чем моё производство. Недостачу легко закупить и перепродать с выгодой. Плюс — приличная прибыль, минус — грандиозные убытки в неурожайные года. Я подумал и принял второй вариант.

Самолично имения я посетить не могу, мне было велено сидеть в башне. Ладно, к соседу забежал, до него от башни два шага, а на каждое имение не меньше дня пришлось бы тратить. Потому по очереди в замок приехали и были представлены управляющие земель. Тихий Уголок и Гремячий Поток обошлись без сложностей. Человек зашёл, представился, доложил обстановку, далее они, вместе с экономом, намечали изменения. Я внимательно слушал, иногда важно кивал, совсем редко выдавал что-то вроде "ну, возможно…" или более глубокомысленное "хмм… это, пожалуй, стоит обсудить". Как ни странно, такого общения хватило, чтобы меня стали считать рачительным и разбирающимся в делах хозяином. Но если разобраться, что я, семнадцатилетний пацан, вообще мог сказать людям, не один десяток лет занимающимся сельским хозяйством? Вон в той низинке обязательно посадите гречневую кашу, и непременно с молоком.

Из Дубков с управляющим приехали двое. Один — типичный богатый крестьянин, в расшитой бисером, красной жилетке, в серо-коричневых портах, из домотканой холстины, в воняющих дёгтем сапогах гармошкой, мятой соломенной шляпой под мышкой и прошением в руках. Второй — тоже типичный персонаж — унтер в отставке. Потёртый, но идеально чистый мундир, блестящие, как зеркало, сапоги, форменная фуражка, носимая чуть набекрень. Мундир нашего Горно-пехотного полка.

Случился конфликт двух общин. Крестьян и бывших солдат, после отставки осевших на землю. Покойная герцогиня выдала отставникам привилегию — разрешила собирать жёлуди в дубовом лесу. Простым крестьянам такое было обидно. Жёлуди — хороший корм, те же свиньи их жрут, как не в себя. Узнав, что сменился владетель земель, селяне написали бумагу, по названию "Прошение", а по форме ультиматум.

Крестьяне требовали дать им разрешение тоже собирать в лесу жёлуди. Или снизить на четверть арендную плату. Иначе грозились уйти с земли. Дескать, Новый год скоро, как раз рассчитаемся и уйдём.

Тут пустыми словами не отделаешься, надо что-то решать, причём самому и срочно. Беру бумагу, читаю, с минуту думаю и выдаю своё решение:

— Раз покойница-герцогиня, — тяжкий вздох и поднятие глаз к потолку, — святая женщина! Раз она так решила, то не мне её решение менять. Молодой я ещё для этого.

Все присутствующие дружно закивали. Действительно, фигня какая-то. Как может новоиспечённый барон отменять старые законы? Беру перо, зачёркиваю абзац и продолжаю:

— Снизить аренду на четверть никак не могу. Если вам снижу — сразу и другие потребуют. Чем они хуже вас? А мне "за просто так" терять четверть доходов совсем не с руки.

Крестьянский староста готовится торговаться, но я вычёркиваю и этот абзац.

— Иначе все подписавшиеся, тридцать два двора, уйдут с моих земель, — вновь мой тяжкий вздох. — Вся наша страна держится на законе. Слава Богам, рабства у нас нет. Любой арендатор имеет право уйти. И не один владетель не имеет права их задержать.

Обвожу данный абзац и на полях пишу: "Принял к сведению. Управляющему обеспечить окончание всех взаиморасчётов до Нового года и убедиться в освобождении домов и участков к сей дате. Барон Тихий." Растапливаю сургуч, накапываю, прикладываю печатку и отдаю бумагу управляющему.

— Обеспечьте выполнение. Какие силы потребны, просите эконома.

Селянин не готов к такому повороту. Видать, они только попугать меня хотели — где мне за месяц-другой взять три десятка семей? А пустая земля дохода не даёт. Но мне такой расход не критичен.

— На освободившиеся участки новых арендаторов из крестьян не искать. Им тоже обидно будет. Селить только отставников из нашего полка, как покойница-герцогиня велела, — вздох, взгляд на потолок. — Святая женщина! А кандидатуры согласовывать со старостой… Представьтесь, унтер-офицер!

— Яронин Хромой, Ваше Высокоблагородие!

— Со старостой Яронином Хромым. В первый год с новых арендаторов арендной платы не брать вовсе. Второй и третий год половину положенного. С четвёртого брать, как со всех.

Условия для новых арендаторов очень хорошие, но и мне ветераны полезны. После принятия решения разговариваю с Яронином. Тот горд новым званием старосты. Моё решение считает полностью справедливым — офицер родного полка, я же хожу в простом офицерском мундире Горно-пехотного Зеленоземского, разве пойдёт против своих же солдат? Да ни в жизнь! Опять же, мы кровь проливали, нам облегчение после службы положено. А эти сиволапые не служили, а солдатские привилегии требуют. В морду им надо дать, а не желудей. Дукат от меня принимает с достоинством, и, чувствую, золотой ему совсем не противен.

Бывший староста мнётся, но я на него внимания не обращаю. Он с товарищами уже отрезанный ломоть. Слышу, кто-то из присутствующих бормочет: "Крутёхонек!" Но, думаю, я поступил правильно — из предложенных трёх вариантов выбрал один. Не ругался, не угрожал, не торговался. Другое дело, что тридцать семей должны будут поискать себе хозяев. Участки освобождаются редко. Условия у каждого хозяина свои, а времени найти подходящие земли не так много. Уход одинаково плох и хозяину, и арендатору. Но я могу переждать, а вот они едва ли.