Знакомство с тринадцатым псалмом было очень важно для меня, когда я вставал на путь веры. Происходило это во времена воинствующего атеизма — и всякое слово о Боге считалось запретным, а свобода антирелигиозной пропаганды воспринималась как нечто само собой разумеющееся. В книгах, журналах, газетах писали, что Бога нет, а вера — пережиток прошлого. Унизительные разговоры о религии происходили в школах, семьях.

Атеизм считался не просто духом времени, а чуть ли не результатом самых высоких научных достижений. Его даже называли «научным», включали в программы всех высших учебных заведений. Но какая там наука! Это были безосновательные, смешные рассуждения. Однако заявить, что Бога нет, считалось нужным и важным.

Бесконечная полемика велась в научных сферах. Только в этих академических кругах позволялось опровергать ложное представление о вере: «Как вы смеете утверждать, что достижения науки нашего времени выразились в появлении научного атеизма? Ведь уже в древности, за много веков до нас, сказаны слова, которые свидетельствуют: атеизм был всегда. Среди миллионов людей обязательно находился кто-нибудь, кричавший: „А я не верю в Бога!“»

И дальше можно было сослаться на тринадцатый псалом: Рече безумен в сердце своем: несть Бог. Растлеша и омерзишася в начинаниих: несть творяй благостыню (1).

Псалмопевец Давид жил за тысячу лет до Рождества Христова. И человека, отрицающего Бога, называл безумным, потерявшим разум, здравый смысл, способность видеть мир в подлинном свете. Как можно сказать, что нет Основателя и Творца вселенной?

В годы борьбы с религией слова псалма многим закрывали уста. Люди чувствовали несостоятельность лозунгов, что верить в Бога — плохо, что всё в жизни — ясно и понятно.

Когда формировался атеизм, множество мыслителей, особенно религиозных, как раз занимались проблемами «оправдания Бога». Называлось это направление — теодицея. В любой научной работе: философской, исторической, археологической, физической — везде находились утверждения: обязательно должен быть Тот, Кто создал этот мир и его твёрдые, постоянные законы.

Богословская наука апологетика тоже ставила задачей защитить религию, остановить несправедливое, огульное отрицание её как явления, которому не должно быть места в жизни. Апологеты разработали много интересных философских, умозрительных теорий. Первое теологическое доказательство существования Бога — это то, что в мире всё имеет свою причину. И если рассмотреть эти причины по порядку, мы обязательно вернёмся к Первопричине. А Первопричину учёные называли по-разному: физики, например, первым двигателем, или первоисточником.

О том, что Бог есть, писали учёные мирового значения. Немецкий философ Иммануил Кант признавался: «Две вещи поражают моё воображение: звёздное небо над головой и нравственный закон внутри нас». Он выдвигал нравственное доказательство существования Творца: человек так устроен, что в нём присутствует религиозное чувство.

В России Павел Флоренский (тогда он ещё не был священником) выпустил книгу «Столп и утверждение истины». С религиозно-философской точки зрения учёный рассматривал, на каком основании вера в Бога была и будет.

Но перейдём к псалму. Как это свойственно истинам, о которых говорит Господь, они не касаются вещей второстепенных, а сразу попадают в «десятку» — в самый центр: Рече безумен в сердце своем: несть Бог. Все явления тут названы своими именами и даже дан ответ на вопрос: «Откуда появляется атеизм?»

Это действительно безумие — не видеть, не чувствовать, не переживать присутствие Творца в мире: Его прославляет вселенная. «Всякое дыхание да хвалит Господа» (Пс. 150: 6) — и вдруг одураченный, ослеплённый человечек заявляет, что Создателя нет.

Рече безумен — суровое, но правдивое определение: отрицание Бога рождается у безумца. И он не просто говорит, а в сердце своем. Во всех религиях считается, что через сердце мы постигаем Создателя. Не столько разум, сколько сердце способно почувствовать Его. Поэтому оно называется оком, которое зрит Бога.

Слово пророка — вещее и сказано в Духе Святом.

Духовные понятия тут выражены очень точно. Человек становится безумным не в тот момент, когда произносит пустые фразы, а когда его сердце перестаёт ощущать Премудрость Божию, которую отражает в себе весь мир.

Дальше в псалме раскрывается, от чего может появиться в сердце человека мысль, что Творца не существует: Растлеша и омерзишася в начинаниих: несть творяй благостыню. Эти слова повторяют Библию: «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло…» (Быт. 5: 5).

Первый допотопный мир пришёл к крайнему омрачению, безумию. Всё духовное изжилось в нём, даже не принималось во внимание. Бог воззрел на это, увидел человеческое растление и послал на землю потоп.

Люди омерзишася в начинаниих. Каких? Начало всего — мысль. Она рождается из сердечных глубин и усваивается нашей духовной природой — разумом. Сердце принимает идею, представление, а разум потом исследует, рассматривает: так это или иначе?

В псалме названа причина: к неверию, отрицанию Бога человека приводит распущенная жизнь. Она проявляется в разных мерзостях, вызывает ощущение потерянности. Если люди воспринимают это как нечто им свойственное, присущее, то внутренне отсекают себя от полноты духовного мира, начинают высказывать всякие безумные слова, бредовые идеи.

В таком состоянии несть творяй (нет творящих) благостыню. Благостыня — это добрые дела, стремление строить жизнь по нормальным принципам, соответствующим званию и достоинству человека. Псалом подчёркивает: никто даже не задумывается о том, что надо делать добро, сознательно внедрять положительные, высокие основы в личную и общественную жизнь.

Господь с Небесе приниче на сыны человеческия, видети, аще есть разумеваяй или взыскаяй Бога (2). Во времена Авраама всеобщее омрачение, как эпидемия, снова объяло мир. Тогда праведными оставались сам Авраам и его племянник Лот. Они хранили веру и жили по закону Божию.

Лот удалился в места, где жили содомляне и гоморряне. Авраам поддерживал родственные отношения с ним — и тоже поселился недалеко от этих мест.

Библия рассказывает, как Святая Троица в виде трёх путников явилась праведному Аврааму. Творец хотел передать людям Своё Божественное ведение состояния человеческого рода. «И сказал Господь: вопль Содомский и Гоморрский, велик он, и грех их, тяжёл он весьма: сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне…» (Быт. 18: 20–21).

В растлении люди дошли до крайности: не ценили достоинства личности, не принимали во внимание ни женский, ни мужской пол, ни детский возраст. Всё перемешалось в клубок мерзости и грязных отношений. Причём жители этих городов губили не только себя, но и весь мир, созданный Богом.

Авраам вопрошал Господа, пощадит ли Он Содом и Гоморру, если там найдётся хотя бы десять праведников. И Господь обещал пощадить. Но даже десяти праведников не нашлось. И с неба сошёл огонь, города погибли. На их месте сейчас Мёртвое море — как память о том, что здесь произошло.

Вси уклонишася, вкупе неключими быша: несть творяй благостыню, несть до единаго (3). Все уклонились, стали непотребными. Страшное состояние! И опять в псалме подчёркивается: нет ни одного праведника, никого, творящего добро.

Ни ли уразумеют вси делающии беззаконие, снедающии люди моя в снедь хлеба? Господа не призваша (4). Люди имеют в себе образ и подобие Божие, но забыли о Создателе. Жили по безумным прихотям извращённого сердца, поедая друг друга, словно хлеб. И того, кто оказался в их среде, они тут же растлевали, набрасывались на него, как звери.

Вспомним библейский эпизод, как Лот в Гоморре принимал двух путников — Ангелов (Быт. 19: 4–5). Городские жители требовали их выдать, чтобы подвергнуть насилию.

Пока человек помнит о Боге, обращается к Нему, он всё-таки находится в прямых отношениях с высшим духовным Началом, давшим бытие миру. А тут уже уста сомкнулись, язык замолчал, ничего живого в людях не осталось. Они полностью парализованы.

Тамо убояшася страха, идеже не бе страх, яко Господь в роде праведных (5). Казалось бы, человек уже почувствал себя «героем»: всё ему подвластно, всё он может определять и подчинять своей воле. Но вдруг люди, имеющие такое высокое мнение о себе, — подвергаются страхам. Где нет веры, там в сердце человеческом обязательно поселится суеверие. Где нет страха Божия, появится страх человеческий. Он возникнет подсознательно. Сама наша природа чувствует: одно мгновение — и мы можем исчезнуть.

Праведники имеют в сердце закон Божий. А неправедные — боятся, потому что материальный мир не открывает им ничего подлинно духовного: Господь в роде праведных.

У людей, ведущих недостойную жизнь, бывает расстроено воображение, у них мечтательное, нездоровое представление о себе и окружающих. Малейшее недомогание — и они уже одержимы страхом.

Совет нищаго посрамисте, Господь же упование его есть (6). Всегда, во все времена находятся люди, которые по обстоятельствам жизни оказываются как бы на периферии, на обочине. Вероятно, благодаря этому они морально и духовно сохраняются от всеобщей безысходности и потерянности, знают Бога.

Окружающие, как правило, относятся к ним с непониманием и даже пренебрежением, презрением, осуждением.

Совет — это размышление, поиск правильного отношения к существующему порядку вещей. Нищий бедствует материально — и это ненормально, но в его суждениях проявляется здравость, способность верно оценить ситуацию. Совет нищаго отвергают люди, пришедшие к окончательному омрачению.

А сами обездоленные надеются на Бога: Господь же упование его есть. Творец остаётся их единственной опорой.

Внезапно псалом как бы взмывает вверх, возвышается: Кто даст от Сиона спасение Израилево? (7). Конечно, Сам Бог. Вероятно, это обращение Господа к людям: «Где вы видите пути, которые выведут вас из крайне бедственного состояния? Кто даст вам спасение?»

Издревле было известно, что оно идёт от Творца, только Он может спасти и спасает человека. Псалмопевец указывает тут на будущее пришествие в мир Спасителя. Через Своего Единородного Сына Бог даст человечеству полное знание Его воли.

Несмотря на страшную картину, изображённую в начале псалма, конец его звучит утешительно, как это обычно бывает у пророка Давида: Внегда возвратит Господь пленение людей Своих, возрадуется Иаков и возвеселится Израиль (8).

Конечно, эти слова обращены к людям, знающим закон Божий, и являются предупреждением: всякая мысль о неверии в Бога приводит человека к пагубным последствиям. И тем, кто готов в какой-то мере отступить или отойти от Господа, псалом напоминает, откуда идёт спасение.

Оно начинается, когда Создатель освобождает человека от пленения. И тринадцатый псалом является пророческим предсказанием, что Господь выведет Свой народ из вавилонского плена. Царь Кир скажет, что он повелевает израильскому народу возвратиться в свою землю, совершать поклонение своему Богу.

Это освобождение от пленения принесло людям большую радость, открыло возможность творчески трудиться, возрождать всё, что было разрушено во времена неверия, страшного отпадения от Бога.

Но пленение бывает и духовным, когда человек попадает в зависимость от падших ангелов, ведущих непрестанную брань с нами. И тогда оно выражается во внутренней несвободе: люди осознают её, но не имеют сил преодолеть. В такую зависимость могут попадать наш разум, чувства. Тогда происходит умаление веры, чуждые духовные силы обладают человеком. Но Господь освобождает и из такого плена.

Возрадуется Иаков и возвеселится Израиль. Иаков и Израиль — это, собственно, имена одного народа, но в них переданы разные духовные уровни людей: Иаков как патриарх Ветхого Завета находился под законом, а новозаветный Израиль будет под благодатью.

Тринадцатый псалом раскрывает вещи, существенно важные для человека. Даже при внешне благоприятных условиях, когда нам даётся свобода возводить храмы и устраивать свою христианскую жизнь, всегда остаётся внутренняя брань с духами злобы. Особенно сильно она проявляется, если человек примет хоть какой-то помысл о том, что Бога нет, или даже умалится его чувство, что жив Господь — и всё наполняется Им. Тогда мы можем потерять благодать — сокровенное единство с Богом. Часто это происходит незаметно, но тот, кто внимательно проводит свою духовную жизнь, чувствует: что-то случилось.

Бывает перспективное восприятие существующего, а бывает — интроспективное, обратное, когда как бы возвращаешься назад. Начинаешь разбирать, где и что произошло. И вдруг в каких-то тончайших переплетениях реакций, чувств, мыслей пока неосознанно зарождается ощущение: здесь я погрешил. Почему такой вывод? Потому что в тот момент потерялась внутренняя цельность, сила.

Начинаешь молиться: «Господи, если я даже неявно для себя допустил маловерие, отрицание Тебя, Ты меня прости! Я всегда Тебе верю». И невидимая грань преодолевается. Восстанавливается внутреннее единство с Богом и душевный мир.

Тринадцатый псалом показывает нам развитие внутренних состояний, которые мы не хотим иметь и никогда не одобрим. Помогает утвердиться в том, что Бог неизменен и всегда спасает нас.

Псалом служит серьёзным напоминанием: только разум, потерявший трезвение и бодрость, может склониться к представлению, что Бога нет. А кто тогда есть?