Глава 21

К моему возвращению на солончак лось успел не только нализаться соли, но и переместиться к молодому кустарнику, сочную зелень которых сейчас и жевал, пофыркивая от удовольствия. Попытка внушить животному мысль о необходимости куда-то двигаться провалилась. Наглая скотина только башкой помотала и продолжала ветками хрустеть. Его всё устраивало, он прекрасно утолял жажду и не собирался никуда идти. Гаденыш просто ленился! Попытался нажать на наглеца, внушить мысль о сочных, аппетитно хрустящих стеблях камыша и прохладной воде ручья, но то ли не смог достаточно четко представить вкус, то ли еще каких деталей не учел… в общем, провал.

На влетающий в ауру искры маны, приправленные соответствующими мыслеобразами, лось реагировал протяжным мычанием, переступил мохнатыми ногами и, похоже, просто наслаждался подобным душем. «Может… слишком хорошо представляю вкусности?» — пришла в голову неожиданная мысль. Прекратив попытки воздействия, присмотрелся к энергетике животного. «Тьфу ты, мать-перемать. Вот я идиот», — выругался, почесав нос и потихоньку закипая. Похоже перестарался. Видимо, лосяра уже воспринимает ветки кустарника как тот самый камыш приправленный холодной водичкой. Протяжное му, выданное сохатым, прозвучало издевательски.

«Ну держись, скотина», — буркнул, беззвучно хрустнул пальцами и подлетел в упор. Наглое игнорирование моих потуг рогатой говядиной, источаемые лосем эмоции блаженства и довольства, просто в пустую потраченная мана, все это изрядно задело самолюбие. Размахнувшись, просто и бесхитростно, зато от души, зарядил сохатому в нос. Эффект превзошел самые смелые ожидания. Лось всхрапнул, выпучил глаза и, мыча на весь, лес рванул с места в карьер. Проломившись сквозь чахлые заросли орешника, он рванул прямо в сторону охотников. Тут до меня дошла простая истина: увенчанные рогами полтонны живого веса, несущееся не разбирая дороги — это очень и очень опасно. Короче говоря, шустренько сообразив, что, поддавшись эмоциям, подставил людей, рванул следом.

Увы, поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Вся надежда оставалась на опыт охотников и производимый лосем шум. Бросивший следом за сохатым, перманентно матеря себя и пытаясь мысленно семафорить Рыму о рогатой опасности, пытался на ходу придумать, как догнать, а в идеале и остановить пол тонны свихнувшегося от ужаса мяса. К сожалению, никаких идей, кроме использования когтей из воздуха, в голову не приходило.

Уж не знаю, сработало ли в моём мысленное предупреждение, или охотники отреагировали на приближающийся шум, но встретили они сохатого во всеоружии. Вот только кроме копий с каменными наконечниками у них ничего не было. Маловато этого, для противостояния прущему не разбирая дороги лосю. Маловато!

Опытные мужики прянули в стороны, освобождая дорогу лесному гиганту, и приготовились вонзить копья в его бока. Лишь молодой Кык, не имеющий опыта, то ли с перепугу, то ли просто растерявшись, попытался атаковать сохатого в лоб. В общем-то, ему это даже удалось, но и результат столкновения оказался предсказуемым. Лось на бегу склонил голову и выставил рога. Кык обхватил копье и подался вперед. Я, вылетев на узенькую просеку, замер, не зная, что делать и как помочь. Звук удара камня о кость утонул в хрусте ломаемого древка оружия. Тело Кыка полетело в сторону. Инстинктивно, в последний момент, он все же попытался увернуться от рогов, но те зацепили его ногу ниже колена. Из-за этого он не сумел толком сгруппироваться и приложился о ствол сосны боком. Возможно, если бы он догадался упереть конец копья в землю, всё могло бы выйти иначе. Хотя… нет, так бы он наверняка погиб задавленный тушей животного.

Яростные крики охотников и трубный рев раненного лося, в бока которого вонзились копья, помогли вернуться к реальности. Лось, словно в каком-то мультике, тормозил сразу четырьмя копытами, оставляя в усыпанной хвоей земле натуральные борозды. Боль от ран переключила мозги животного с бегства на атаку. Сомневаться в его намереньях не приходилось. Эмоции сохатого без всякой эмпатии читались.

Собрав в руке маны, отправил ярчайшую искру куда-то в район копчика лося, надеясь парализовать разбушевавшуюся скотину. То ли силы мало вложил, то ли в мысленный приказ злость и страх закралась, а может дело и вовсе в пришедшемся про меж рогов ударе копья, но отреагировал он совсем не так как хотелось бы. Замычав так, что аж уши заложило, лось потряс наклоненной головой и злобно оглядел исподлобья людей. Словно примериваясь, на кого первого броситься. Охотники сбледнули, прекрасно понимая, что их ждет.

Рассвирепевший зверь, с измазанными кровью боками, не бросился мгновенно лишь по тому, что не смог сходу выбрать цель. Эмпатия четко донесла намеренья зверя — будет убивать. Вот тут-то в моих мозгах и щелкнула. Уж не знаю, в считанных ли чувствах дело, или это из меня самого что-то древнее и первобытное попёрло, но жажда крови заволокла глаза багрянцем, напрочь отключив все, что мешало убить врага.

Лось затрубил и взрыл землю копытом, собрался начать разгон. Люди принялись сгибаться в поясе и чуть приседать, намереваясь броситься наутек. Все это ни капельки не походило на движения в замедленной сьемке, просто разум успевал фиксировать самые малейшие детали и тут же осознавать их. Совершенно не думая об экономии сил, желая лишь растерзать превратившуюся в смертельного врага добычу, нанес удар. Вскинутые руки и опущенную голову соединила огненная молния, обрамленная белесым инверсионным следом. Мириады кровавых ошметков разлетелись в стороны. Мохнатые ноги разом подогнулись и обезглавленное тело рухнуло там же, где и стояло. Люди успели броситься в рассыпную, но сделали это больше продолжая начатое движение. Пораженные магической атакой, они запутались в собственных ногах и покатились кубарем.

«Повезло, подлететь и руки вскинуть догадался. Хорошо, что он башку наклонил», — прохрипел обессилено, с полнейшим опустошением в душе смотря на результат применение магии. «Теперь еще и с тем, как умудрился такое сотворить разбираться», — пробормотал тоскливо, но даже не смог кончик носа почесать. Призрачное тело оплыло чуть ли не до шарообразного состояния. Кажется, так форму я еще не терял. Впрочем, отошедшие от падений с кувырканиями охотники, дружно перевернулись на животы, уткнулись лицами в землю, и активно насыщали пространство верой, так что восстановление прошло весьма и весьма быстро.

— Д-д-дрого, — пролепетал Рым, осмелившись наконец-то поднять голову.

— Всё в порядке, малыш, — вздохнул, успокаивающе поведя рукой.

Рисковать и изображать улыбку, на лишенном детализации теле, не стал. Увы, но слов и жеста оказалось мало. Мальчишку все еще трясло. Сосредоточился, поднапрягся и постараться передать ему свои чувства. Мельчайшая кроха маны, и между нами промелькнула практически неразличимая искра. Для меня не различимая. Помогло. Рым прикрыл глаза, словно прислушиваясь, затем робко улыбнулся и, перестав трястись, поднялся на ноги.

— Прости нас, Великий, — осмелился подать голос Гыг, старший из охотников.

Он первым осмелился взглянуть на стоящего передо мной Рыма. Что интересно, не смотря на страх, Гыг, кажется, собирался заступиться за юного шамана, хоть и не представлял, как он будет это делать в случае нужды.

— Всё в порядке, в лося вселился мелкий вредоносный дух, — сказал, концентрируя ману в горле и наделяя каждого человека крохой силы.

Сам не знаю, зачем соврал. Вспомнилось когда-то слышанное, а может и читанное «за пять лет изучения психологии, я вынес главное из этой великой науки — ни один идиот никогда не признает своей неправоты». Впрочем, рефлексировать времени не было.

— Кыр! — подскочил Рым к застонавшему парнишке, привлекая всеобщее внимание к раненому.

— Бездна, — почти прорычал, не зная, что делать и пытаясь разобраться в той мешанине, которую представлял из себя энергетика юноши.

«Не жилец» и «Дрого, пожалуйста, спаси его» прозвучало одновременно. На удивление, именно первое высказывание, произнесённое опытным охотником, стало для меня спусковым крючком. Дело даже не в эмоциях и словах как таковых, а в том, на что был направлен взгляд Гыга. Он смотрел только и исключительно на торчащие из ноги обломки кости. Изменив спектр зрения и посмотрев на раненного человеческим взглядом, сразу же заметил слабую пульсацию крови.

— Быстрое привяжите ногу выше колена, — скомандовал так, чтобы слышали все.

Несмотря на некоторую суетливую бестолковость, приказ был выполнен практически моментально. Гыг сорвал кожаную полоску, служащую ему ремнём, и, пару раз обернув ее над коленом Кыка, затянул узел.

— Засуньте под узел палочку и покрутите её, — продолжил инструктировать начинающих лекарей.

Зым тут же бросился к ближайшим кустам, обломал ветку и перебросил её Гыгу. Пока он все это проделывал, я вновь изменил спектр зрения и попытался поработать рентгеновским аппаратом. Получилось посредственно, в глаза все время лезла энергетическая компонента человека и отфильтровать ее не получалось, однако, худо-бедно притушив свет ауры и токи праны, все же сумел взглянуть на кости.

— Довольно уже, — остановил разошедшуюся Гыга, а то бы тот не только жгут стянул, но в порыве энтузиазма мог и ногу ампутировать. — Ничего страшного, с ним все будет в порядке, — озвучил вердикт, повторено осмотрев раненого.

Кыр удивительно легко отделался. Крепкий малый, похоже он успел напрячь мышцы, да и удар, видимо, не такой уж и сильный вышел. Если не считать пары треснувших ребер, кучи ссадин с ушибами и, возможно, легкого сотрясения мозга, то самым страшным был открытый перелом ноги. Даже не он сам, а вызванное им кровотечение, которые мы благополучно остановили при помощи импровизированного жгута.

Пользуясь тем, что худо-бедно вижу кости, лично вправил сломанное и наложил шину. Можно было и не самому это делать, но вера с охотников била фонтаном, да и просто пожалел парнишку. Все же, благодаря особенностям зрения, шанс с первой попытки сделать нужное у меня был выше. Так оно и получилось. Мысленно утер пот и оглядел результат. Вроде все хорошо. Обломки копья, ставшие шиной, и плотная обмотка кожанными ремнями не мешали. Может стоит ослабить жгут? Нет, лучше пусть на стоянке снимут.

— Закрепите на палках шкуру, и отнесите его в лагерь.

Команду сопроводил наглядной иллюстрацией — проткнул листок парой щепок и положил на него мелкий камешек. Даже если бы охотники не видели ранее волокушу, они бы и то сообразили, а тут и вовсе за считанные минуты управились. Еще бы, надеть пару жилетов из шкур на два копья — не велико дело.

— Да ёшкин кот! — выругался, хлопая себя по лбу.

Ну вот кто меня дебила дёрнул Кыка манной поддержать? Какого лешего я про устроенную регенерацию подумал? Идиот!

Как только в токе праны паренька появилась моя энергия, так она сразу чуть-чуть оттенок изменила и шустро взялась за то, о чем я лишь мельком подумал. Кык на глазах побледнел, застонал, глаза выпучил и начал худеть. Не мгновенно, но вполне заметно принялся в обтянутого кожей скелета превращаться.

— Быстро тащить его на стоянку и там накормите от пуза. Бегом! — простимулировал маной пару молодых охотников, выделенных для переноски раненого. — Рым, отправляйся с ними.

Повторять не пришлось. Троица тут же подорвалась и побежала. На миг заволновался, не потеряют ли по дороге раненного, но нет, бегуны забрали вправо, ловко обойдя дерево и компенсировав маневр наклоном носилок. Вот и хорошо.

— Займитесь уже разделкой добычи, — проворчал, потерев лицо руками и направляюсь сквозь ближайшие кусты куда подальше.

За сегодня уже столько наворотил, что просто боязно рядом с живыми оставаться. Посижу где-нибудь в тишине, на воду посмотрю, подумаю, а то, не ровен час, точно кого-нибудь угроблю.